Убить вечер

Она поднимает руки, капитулируя. Он слегка ослабивает хватку, уверенный в своей победе. Она пользуется случаем и, легко, но очень аккуратно, бьёт по его рукам, схватывает за запястье и заставляет юношу полностью упасть на поднимающуюся грудь. Резко, пока силы не покинули, выбирается из-под веса мужского тела и меняет положение, оказавшись сверху.

В комнате стоит тяжёлый сандаловый аромат вперемешку с дождливой свежестью, которую разносит бушующий ветер за окном. Стены слегка освещены огнями улицы: мигающей магазинной вывеской продуктового, желтоватыми тусклыми лампами фонарей, гирляндами из окон напротив, отблесками луны и звёзд. Этого было достаточно, чтобы разглядеть его весьма симпатичное лицо с розоватыми щеками, аккуратным носом, выразительными скулами, заострённым подбородком, родинками над губой и левой бровью, хитрыми лисьими глазами с непонятным цветом. Обычно они казались шоколадными, но сейчас отдавали отчётливыми зеленоватыми вкраплениями. Парочка мокрых русых, немного вьющихся прядей спадали на лицо, пытаясь скрыть что-то во взгляде.

Но она хотела видеть, разгадать, что у него на уме, но спросить - значит признать.

Виниловый проигрыватель на высоком деревянном стуле, где небрежно была накинута рубашка на одно плечо, отбрасывал длинные тени. Как и несколько горшков с полумёртвыми растениями рядом с пустыми бутылками дешёвого алкоголя и открытой пачкой сигарет на полу.

Она с какой-то ранее не изведанной нежностью убрала с его лица пряди. Юноша прищурился, кажется, не разделяя её лёгкости и веселья.

- Что ты делаешь? - шёпотом сорвалось с сухих бледных губ, смешиваясь с звуками машин, проезжающих за окном.

- А ты? - грустно улыбнувшись, спросила девушка, приблизившись к его лицу почти вплотную.

- Я ненавижу тебя, - в блестящих глазах загорелась какая-то невыраженная горечь, невысказанные чувства.

- Знаю, - по телу прошёлся какой-то холодный импульс, сердце словно истекало кровью, бурлящая кровь заглушила остальную комнатную симфонию.

Она подскочила с матраса, будто ошпаренная кипятком, сдерживая предательские слёзы, схватила рубашку, недопитую бутылку с бурым содержимым, и выбежала в коридор, давясь обжигающей жидкостью, натягивая лакированные чёрные массивные ботинки. Наспех завязала шнурки, но у нее это получилось скверно, нацепила его потёртую прокуренную кожанку с нашивками.

"Катись к чёрту", - крикнула она напоследок, хлопнув дверью. Остановилась, ждала пару секунд, но никто так и не окликнул. Выругавшись, сбежала по лестнице, в конце проехалась по грязным перилам, отряхнула короткую юбку, поправила рваные колготки, сильнее укуталась в куртку, пропитанную им, она была слишком большой, свисала чуть выше бёдер. Снова подождала, послышались звуки открывающейся двери, она подняла глаза, но это вышла соседская девочка с маленькой собачкой на ночную прогулку.

Девушка выбежала из подъезда, чуть не ударив железную дверь от злости и ненависти, что накопились внутри. Эти чувства разрушали изнутри, ломали всё, оставляя только зависимость от сигарет, алкоголя и его присутствия.

Она не знала, куда идти, зачем.
Автобусы уже не ходили, улицы опустели, где-то нецензурно орали пьяные люди. Мелкий дождь испортил остатки макияжа, одна тёмно-бордовая помада не поддавалась агрессивным каплям. Одним глотком опустошила бутылку, словно спирт мог выжечь все чувства, боль. Но он не мог залезть под кожу, не мог очистить лёгкие, кровь, сердце, не мог наполнить любовью, спокойствием, безмятежностью.

В беспамятстве дошла до подземного перехода, откуда доносилась гитарная музыка. Подходить не стала, устало осела на холодный бетон, проскользив спиной по побитой белой стене. Руки обессиленно упали на ноги, по ладоням прошёлся странный импульс, заставив дёрнуться. Голова гудела, становилась всё тяжелее, дыхание участилось, то, что осталось от сердца, зашевелилось, она как в припадке встряхнулась, пытаясь унять эту грязь, лезшую отовсюду, провела острыми ногтями по коже. Ничего не помогало, эта непонятная субстанция застряла где-то на уровне груди, отравляя тело, поедая мозг, парализуя конечности. Припадок походил на агонию, но не от веществ, не от алкоголя, а от чего-то иного, убивающего намного быстрее и мучительнее.

Уличный музыкант, дерущий горло в пустом переходе, явно не заметил этого, иначе, скорее всего, убежал бы или вызвал кого-то, подумав, что она очередная угоревшая девица или жрица любви. А может, и вовсе ему было плевать, может, и сам он неадекватный, играет поздно ночью в пустом, едва освещённом переулке рядом с жилым комплексом. Денег явно в такую пору не заработаешь, а если не ради денег, то зачем?

Она вымученно улыбнулась, пропустив эти мысли через себя. Боль слегка отступила, пропуская размышления о заблудших душах.

"А я почему я здесь?" - эхом раздалось в голове. Чужой голос двоился, переливался, менял тональность, громкость, до крови вжимался в стенки мозга, казалось, она физически чувствует это.

Происходящее больше походило на нездоровый сон, на артхаусный фильм, на сюрреалистичные картины. Звуки витали где-то в пространстве, превращаясь в единую симфонию. Гитарная музыка, осипший голос незнакомца, пьяные крики, моторы машин, собачий лай, бьющееся стекло бутылок, посторонний голос в голове.

Запахи. Они тоже стали одним целым. Сырость, стекающая каплями по меловой стене, невыветренный сигаретный дым, плесень, едкий спирт, вишнёвый шлейф парфюма.

Она закрыла глаза, ожидая увидеть хоть тень счастливых дней, но встретила чернеющую дыру, представлявшуюся пустотой. Резкие щелчки пальцев вывели из полусна.

- Зажигалка есть? - хрипящим голосом спросил незнакомец с чехлом из-под гитары за спиной. Он пренебрежительно смотрел на обмякшую девушку, будто не просил, а требовал.

- Нет, - огрызнулась она, не сводя взгляд с многочисленных шрамов на его руках, неумело перекрытых татуировками.

- Уверена? - раздражённо переспросил парень, поправив лямку от чехла.

- Ты нормальный? Думаешь, я от более грубого тона наколдую её? Самой бы покурить, - выпалила она, поспешно вставая на ноги, чтобы выровняться с нахальным музыкантом, ещё секунду назад рвавшим горло и дёргавшим струны.

- Боюсь, того, что куришь ты, у меня нет, - безразлично ответил он, засунув руки в карманы шорт.

- Во-первых, я не спрашивала, во-вторых, за кого ты меня принимаешь? - вопрос прозвучал нелепо, но она осознала это слишком поздно.

- Ты не хочешь знать, поверь, - он развернулся, собираясь уходить, но остановился, уточнив, - если нормальная, что одна делаешь здесь ночью? Идиотов всяких не боишься?

- А сам? Горланишь песни в гордом одиночестве в такое время, - она скрестила руки на груди, таращась теперь то на голубые пустые глаза, то на молнию, выбритую на почти лысой голове.

Он уже хотел было огрызнуться, но, не желая продолжать перепалку, ответил:

- У меня сегодня последний день.

- Где?

- На Земле.
- Больной? На космонавта не смахиваешь? - Она упорно пыталась избежать мыслей о том, о чём догадалась сразу.

Он безразлично пожал плечами, развернулся и направился к лестнице. Девушка поспешно нагнала его, резко схватив за плечо, развернула к себе.

- Подожди, ты не можешь просто уйти, - боль окончательно отступила, на её место пришли тревожность и выброс адреналина.

- Могу и уйду. Позвонишь кому-то, скажу, что ты солевая в переходе валялась, чушь несёшь, - спихнул женскую руку, игнорируя любые избитые фразы из её уст.

- Да остановись, слушай, ты натуральный баран, зачем было мне об этом говорить, сделал соучастницей, а теперь уходишь. Ладно, на себя плевать, обо мне подумай, это нечестно. Тебя там где-то под утро найдут, а я буду жить, зная, что могла что-то сделать и не сделала, - махала руками девушка, еле поспевая за его широкими шагами.

- Ох, спасибо, добрая душа. Я ответственно заявляю, что очищаю твою совестливую натуру, ступай с миром и не мозоль глаза, - он ускорился, не желая выслушивать её вопли.

- Не работает так. Давай, хотя бы не сегодня. Ну, что тебе, какая разница, когда, - равнодушно залепетала девушка, поправляя рукава кожанки и оттягивая незнакомца за локоть.

- Разница есть. Но если тебе станет легче, помоги найти зажигалку, тогда я действительно буду благодарен, - участливо произнёс он, а затем насмешливо осмотрел её лицо с чёрными подтёками под глазами, - дождь или слёзы?

- Тут рядом круглосуточный, -сдавшись, произнесла девушка, игнорируя вопрос.

Шли они под хлюпанье обуви, редкие капли, разбивающиеся о листья деревьев, звенящую неловкую тишину.

- Почему сегодня? - раздался на полпути голос из-за его широкой спины.

- Зачем спрашиваешь, чтобы душу сильнее потом разрывать? - поинтересовался он, не оборачиваясь.

- Я бы и вовсе её не тревожила, если бы кто-то держал свои планы при себе, чёрт, - ядовито выплюнула она, пнув какую-то бутылку под ногами.

- А сидела ты там просто потому, что пойти некуда? - в его вопросе девушка не смогла отличить очередную насмешку от заинтересованного участия.

Вопрос остался без ответа. Они дошли до яркой неоновой вывески круглосуточного, оставлявшей мигающие блики на лицах двух потерянных незнакомцев. Молча купили зажигалку, новую пачку, пару банок чего-то безалкогольного сладкого. Снова в полной тишине она следовала за ним по пятам, пока мысли беспорядочно блуждали по голове.

Редкие капли забарабанили по металлическому карнизу подъездного балкона, на который они пробрались, притворившись жильцами. Сигарета за сигаретой, звук открывающейся банки из-под содовой, тихий аккорд за аккордом на рваных струнах, ночной холод и изредка пробивающиеся сквозь мглу мелкие отголоски россыпи звёзд.

Фоновый шум прерывался короткими пустыми диалогами, мрачными монологами, чёрными шутками. Постепенно атмосфера стала более располагающей, почти уютной. Искра от новой зажигалки на мгновение осветила меланхолию на его лице.

- Ты даже забавная, - произнёс парень, затянувшись сигаретой.

- Это не комплимент, - она прислонилась к бортику балкона напротив его лица, затем вяло запрокинула голову, рассматривая тени на белых стенах.

- Куда пойдёшь потом? - он последовал примеру, повторил за незнакомкой, опустив сигарету.

- Не знаю, - несколько капель упали на женское лицо, сливаясь с одинокой слезой, которую наверняка было не различить в темноте.

- А хочешь куда?

- Домой, - ответ эхом пронёсся в голове, возобновляя притуплённую боль. Ногтями вжалась в бёдра.

- Салфетка есть? - спросил парень, то ли игнорируя её потуги, то ли, наоборот, стараясь отвлечь.

Девушка опустила руки в карманы, нащупав что-то похожее на салфетку, но вместо этого вытащила какой-то смятый клочок бумаги, машинально раскрыла, не ожидая увидеть чего-то стоящего.

На клетчатом огрызке аккуратным почерком был выведен текст, который кто-то, видимо, пытался зачеркнуть:

"Я не знаю, что происходит между нами, но хочу видеть твою улыбку, чувствовать твои руки, я хочу прикасаться к твоим волосам, пахнуть тобой. Ты постоянно уходишь, постоянно делаешь больно, и я теряюсь, но когда остаюсь один, становится ещё хуже, словно теряю что-то особенное, не часть себя, но двигающее, вдыхающее жизнь. Пожалуйста, останься со мной".

Слёзы покатились на бумагу, размывая буквы, руки предательски задрожали.

Незнакомец спокойно наблюдал за происходящим, потянулся вперёд, по-товарищески положил широкую ладонь на хрупкое женское плечо. Немое понимание или жалкая попытка поддержки.

Ей захотелось уйти, но, взглянув в смиренные голубые глаза, осталась. Схватила банку, жалея, что не взяла что-то крепче, осушила содержимое, сразу закурила, во рту смешался вкус табака со сладкой химиозной клубники.

Посидели ещё недолго. Он в последний раз сыграл на гитаре, а затем прошептал:

"Закрой глаза, а потом посчитай до ста. Если останусь, значит, передумал", - она попыталась возразить, но, убитая и обессиленная, повиновалась. Медленно, мелодично считала вслух, будто подсчитывала количество капель, падающих на металлический карниз, и постоянно проваливалась в глубокий сон.

Ленивые солнечные лучи ударили по лицу, заставив распахнуть глаза. Сердце бешено колотилось, она осмотрелась, вспоминая всё, что вчера происходило. Пусто. Рядом стояла одна пустая банка и валялся окурок. Восстанавливая картину, девушка бросилась к балконным перилам и перекинулась, вглядываясь вниз. Чисто. Она осела.

"Почудилось?" - постучала по карманам, достала клочок бумаги, буквы было не разглядеть.

Незнакомец исчез. Музыка в переходе больше не играла, тел в округе никто не находил, а спрашивать продавца в круглосуточном о парне с гитарой за спиной она не стала, боялась, что всё это было лишь сном или что он правда существовал.