Трансформация

Глава 1. ПОЯВЛЕНИЕ ЧАЛАБОКОВ

Мир долго не замечал момента, когда Чалабок перестал быть одиноким. Это случилось не сразу, а в тот миг, когда первые Люди — уже без сердца, но с иллюзией ума — начали следовать за его голосом. Он говорил тихо, но в тонах его вибраций таилась особая сила: она просачивалась в пустоты внутри тех, кто потерял совесть, сострадание, память о боли других. И каждый, кто принимал его слова как собственные мысли, начинал незаметно меняться. Сначала — походка. Она становилась неестественно мягкой, почти скользящей, как будто человек больше не чувствовал веса своих ног. Потом — кожа. Она истончалась, становилась блёклой, будто просвечивала изнутри серым дымом. Потом — лицо. Лицо начинало подражать выражению Чалабока: чуть перекошенная улыбка, будто смеющаяся не над миром, а над теми, кто ещё думает, что мир существует. А затем — главное. В груди появлялась пустота, и человек начинал слышать новый звук, тихий, но настойчивый, словно кто-то вдалеке постукивал в металлическую банку: это был зов Чалабока. Те, кто слышал его и шёл за ним, теряли человеческое окончательно. Они переставали быть Людьми — даже с пеплом вместо сердца. Они становились чалабоками. Новыми. Множественными. Некогда обычные люди, вчера ещё гулявшие по улицам, стали походить на серые, вытянутые фигуры, которые днём почти невидимы, а ночью выбегают на перекрёстки в поисках тех, кто ещё сохранил сердце. Чалабоки не говорили человеческим языком. Их речь состояла из глухих шипящих звуков, похожих на трение металла о стекло. Но самое страшное — не это. Самое страшное — их глаза. У чалабоков они были не пустыми, а слишком живыми, будто внутри каждого из них горел обрывок чужой воли. И чем больше чалабоков появлялось, тем сильнее становился Чалабок-первый. Он словно питался их пустотами, как хищное дерево питается соком своих же ветвей. Люди — те, что остались настоящими, с живым сердцем, — впервые увидели новых существ в ту ночь, когда весь город одновременно погас. Свет исчез, как будто его слизнуло что-то, скользнувшее по небесам. И тогда из переулков вышли они. Чалабоки. Десятки. Сотни. Существа, сотканные из тени, дыма и утраченной воли. Там, где они проходили, стены покрывались трещинами, будто старые дома чувствовали их приближение сильнее, чем люди. Те, кто видел чалабоков впервые, говорили потом, что почувствовали холод не на коже, а в сердце — в самом его центре, словно кто-то пытался дунуть внутрь, чтобы погасить огонь. Так впервые стало ясно: Чалабок не просто обманул мир. Он создал новый народ. Народ без сердец. Народ, который дышит чужой слабостью. Народ, который распространяется. И если ему не помешать, однажды не останется ни одного человека — только чалабоки, повторяющие пустотой своих глаз пустоту своего создателя.