День Жизни в Доме прадедушки Дракона

Фанфик "День Жизни в Доме прадедушки Дракона"
Фандом: Звёздные Войны. Игра - Star Wars: The Old Republic (SW:TOR)
Звёздные войны: Старая Республика.

Леди и лорды, будьте смелыми в прикосновении к тайнам и таинствам.
Будьте искренне в обнажении их и открыты в принятии.
Будьте щедры в прощении. Будьте щедры в прощании.
Вся жизнь, как один день.
...Или сказ о том, как Дарт Ваурон в гости к тестю ходил.

Можно читать, как самостоятельное произведение.
Это грустная история, но добрая. Серьёзная и по-своему забавная.
Герои придут к чему-то прекрасному, несмотря ни на что.
Вся сага - странная сказка... Сказка со счастливым концом.

Действия происходят между III и IV частями "Преданные огню":
http://proza.ru/2025/02/08/1341

Новогодняя история прошлого года - "День Жизни в Доме дедушки Дракона":
http://proza.ru/2024/12/09/1454


*** С благодарностью к каждому читателю.
Смотрите в год грядущий с уверенностью о том, что впереди Вас ждёт что-то хорошее. ***


Музыка: Zonda Archives - Rest in a place far away (YouTube)
Песня: Високосный Год - 400

ДЕНЬ ЖИЗНИ В ДОМЕ ПРАДЕДУШКИ ДРАКОНА

1. УТРО

...Дромунд-Каас. Резиденция Дарта Ваурона...

Сидя на софе в спальных покоях супруги, Ваурон смотрел в датапад.

Сообщения от агентурной сети. Особое внимание особой пометке: «Альянс».

Сообщения от лордов и моффов в подчинении.

Сообщения от Императрицы. Без содержания, пометка: «Связь». Хочет сделать головызов, но не может по ряду неозвученных причин. В любом случае сейчас он занят, а у неё есть дела серьёзнее. И помощники серьёзные. Асина хорошо поладила с Гневом, но это ненадолго. Ваурон знал Рати лучше, чем та знала себя. Однако — чем бы ни занимались могущественные леди, с тем отлично справятся и без компании своего старого друга.

Письмо от Мастера художественных искусств! Чистокровный ситх преклонных лет посвятил всю жизнь благородному ремеслу и являлся главным оценщиком работ молодых талантов.

Работы мастера-маляра занимали большую половину Галереи при Зале собрания Домов. Пока так и не нашлось того, кто бы обошёл его в славе и занятости. Все элитные заказы от Глав династий были адресованы ему. И именно его Ваурон пожелал нанять своему нечувствительному внуку. Кехари был одарён… Одарён талантом передачи живых, портретных образов. Такому дару нужен наставник, ведающий тонкостями специализации.

— Милая, учитель для Кехари уже в пути. Будет в резиденции через пару дней, — произнёс лорд вслух, откладывая деку.

Жена вышла из гардеробной и тяжело вздохнула. Она примирилась с тем, что младший наследник рождён не для меча и политики, а для кисти и иной роли в высшем обществе Империи. Тяжелый вздох был посвящён другому событию.

Всё ещё сопротивлялась приглашению на встречу в отчий дом.

— Надеюсь, у него есть чувство юмора?

Ваурон, не моргая, смотрел на супругу и не сразу нашёлся что сказать. Поднявшись с места, предпринял характерные жесты объятия, но только по воздуху. Выражение его лица исполнено сокрушения:

— У него есть, но я засомневался о своём… Шесмет, за что ты так со мной?

Увидеть выражение её лица было проблемой: на леди закрытое платье — мантия, прячущая всё, что можно спрятать и очень странный головной убор. Тот был единственным, что походило на украшение — обрамлённый чёрными алмазами диск вокруг затылка с ниспадающими тканями, креплёнными поверх носа.

Только янтарь женских глаз обнажён и физически, и чувством. Смесь сожаления с желанием поддержки.

— Сакриф и так не в восторге от всего, что знает о нас. Если, спустя десятки лет, он увидит свою дочь такой… — ситх цокнул и покачав головой, аккуратно избавил женщину от пугающего образа, освободив красоту лика: — Я не настроен на конфликты в День Жизни. Мы идём мириться!

Ладони чистокровного огладили изящные наросты скул и поправили пышные локоны, возвращая их в естественное течение по плечам.

— Я почтенная леди при законном супруге.

Жена нервно поджала губы в противоречивом желании — хотела чтобы он понял её и одновременно, чтобы не понимал.

— Дело не в том, что ты боишься явить свою красоту, посягнувшему на тебя, родителю…

Это первое о чём супруг подумал. Лорд Сакриф не желал отдавать свою старшую дочь замуж. Единственный на кого он был согласен в качестве союзника — Дарт Виндикан. Но после скандала с открытым несогласием Шесмет, принял решение воспользоваться Традицией. Хотел оставить первородное дитя при себе. Предложил дочери занять место её почившей матери.

Чистокровная до сих пор впадала в страшное стеснение при одной мысли об этом. До тряски рук. Сакрифу тогда довелось увидеть всю мощь своей наследницы в Силе. Насколько Ваурону удалось узнать — лорд пришёл в сознание спустя сутки. Зрелый, очень сильный и опасный ситх был побеждён недоученной девушкой.

Сейчас Сакриф достиг возраста древности. А они с Шесмет…

— Я не намного младше тебя, милый… Ты забываешься.

…возраста почтения.

Глядя в грустные глаза своей женщины, чистокровный медленно щёлкал креплениями её глухого одеяния. Когти умело справились с множеством мелких бусинок. Мантия снята с плеч:

— Я сожгу это. Помилуй Сила, чтобы мой дух увидел такую тоску на вдовушке при прощании...

— Ваурон!!!

Она ударила его по плечу — по левому. Успел отойти в сторону и бросить накидку в пламя камина. Яркий запах и копоть прорвались сквозь ажурную заслонку, но система регуляции быстро нейтрализовала возникший переполох.

— Прекрати… Я не хочу это слышать!

Возникла у него за спиной, когда ситх обернулся от сытых языков пламени, то попал к другому огню. Горячее, крепкое объятие. Шесмет прижалась к нему всей собой и положила голову на плечо:

— Не хочу! ... И в гости… Не хочу.

Покачав в руках, обнял её откровеннее. Ладони опускались со спины до талии, затем ниже...

Получил мягкую, супружескую пощёчину — на этом улыбка вернулась к лицам обоих. Супруга коснулась его носа своим. Теперь можно было помочь леди выбрать другой наряд.

Вернувшись в гардеробную, Шесмет прислонилась к незанятой стойке:

— Нельзя, чтобы он видел, как я поседела. Всё равно нужно что-то… Может быть шляпка… — пока муж скрылся за рядом стеллажей, сказала тише: — А лучше — шлем.

— Это не визит на Коррибан, дорогая.

Вышел к ней с демонстрацией вишнёвого бархата. Закрытое платье, но слишком праздничное, с учётом подразумевающегося комплекта украшений. Правильнее сказать — интимное. Она заказывала такие по вкусу Тёмного лорда и надевала только для него.

— Ваурон… за что ты так со мной?

Шутка вернулась к нему зеркальным отражением.


В отражении большого зеркала спальных покоев его леди сияла — подол платья и пошив рукава, как лепестки цветка. Алмазы в серьгах и на ожерелье — роса столичных садов.

Каасская роза.

— Ты была счастлива по-настоящему хотя бы один день нашей жизни?

Шесмет смотрела на него, стоящего позади. В отражении видела его объятие и восхищённое разглядывание каждой женской черты, словно за век так и не насмотрелся.

— Вся жизнь, как один день.

Положила ладони на его кисти, уложенные на её животе. В зеркале предстал самый важный фантом памяти — живот большой. Когда-то лорд обнимал их с крошкой. Также тепло и нежно.

— Пусть отец запомнит любимую дочь такой, — поцеловал в висок, не замечая серебряных нитей седины среди рубина густых волос: — Если бы нам довелось увидеть Серкет почтенной леди… Какой бы она была?

— Прекрасной… — по щеке леди скользнула слеза, но кивнув в понимании, Шесмет смахнула её тыльной стороной ладони: — Малышкой.

— Лорд прислал медальон твоей матушки. Он повинился за предложение и угрозы, как мог.

Она снова кивнула и повернулась в объятии:

— Помоги.

Поднёс ларец с необычным украшением и застегнул на шее цепочку. Чистокровная засияла материнской аурой — охранный оберег со слепком Силы давно ушедшей, безусловно любившей своё дитя.

— Как там наши маленькие?

Внуками занимались рабыни. Всё равно стоило проверить перед отправлением. Кехари послушно оделся в то, что приготовили — в этом сомнений не было. Но Латиф… От любимицы Силы, можно было ждать чего угодно. Ваурон думал, что жена может волноваться за внучку. За прямоту детских манер и бесконтрольность в навыках. Оказалось дело вовсе не в ней.

— Это ужасно, Ваурон… Я ужасная бабушка!

— Пусть девочка и дальше крушит ваши комнаты на втором уровне — то крыло мне никогда не нравилось.

Удалось снова рассмешить, но леди быстро подпрыгнула на каблуках и легонько похлопала его по плечам, чтобы он вновь постарался понять её без слов. Настроение переменилось в самую худшую сторону:

— Я не хочу брать с собой Кехари!

— Котёнок мал, но согласись — копия Абарон. Я не знал никого более... презентабельного. Он был идеален с пелёнок. Учтив, вежлив, обаятелен. Как такой наследник может не понравиться?!

— Отец убил братика! Убил!.. Я всегда боялась этого! Боялась, что вдруг… у меня родится нечувствительный сын и ты убьёшь его! Также... как он...

Полились неожиданные жуткие откровения.

— Этого я не знал.

— Пожалуйста, давай оставим Кехари дома… Как ужасно! — часто заморгав, она старалась держаться перед тем, о чём пришлось вспомнить: — Это обидит его. Но Сакриф обидит хуже… Ты знаешь его приближённых.

— Нет никаких приближённых… Шесмет, твой отец умирает в одиночестве.

Прошение не окончилось. Она проговорилась о том, что давно предпочла забыть и о чём никогда ни с кем не делилась.

— Милый, помоги мне объясниться с внуком.

— Он нарисовал прадедушке подарок.

Леди издала пронзительную ноту, выдающую чувство вины. Ваурону нужно было узнать эту мучительную тайну, чтобы помочь. Помочь жене справиться с ещё одним проявленным страхом из прошлого.

Усадив её на софу, присел рядом:

— Расскажи, что случилось с твоим братом?



2.1. ДЕНЬ

«- Латиф...»

«- Ба?»

Шесмет поправила плетение волос в пышном девичьем хвосте. Украсила заколкой с короткими золотыми цепочками.

«- Я как праздничное дерево!»

Она не любила обилие украшений. Мешались её тренировкам. Забывалась, что сейчас они собираются на важное мероприятие. Крутилась перед бабушкой в синем платье, пытаясь сбросить с себя пурпурную накидку из тяжёлого бархата.

Очень подвижная девочка. Неугомонная. Старшая хотела ещё раз предупредить о правилах поведения на званой встрече, но задумалась о выбранном дне. Дети искренне верили, что их ведут в гости на праздник. Ждали сладостей, подарков и всего того, к чему привыкли в своём доме.

Внук сидел рядом, держа в руках расчёску сестры. Шесмет пригладила его идеально зачёсанные волосы. Острые, бровные наросты уже стали припухать. Копия своего родителя. Неужели таким же хрупким, доверчивым дитя был когда-то муж её дочери?

Восьмилетний мальчик поднимает на неё свои глаза, словно чувствует мысли. Но он не может чувствовать… Не так как должен наследник чистокровных династий. Почему такое случается? За что провидение так обошлось с ним? Быть лишённым даров Силы, всё равно, что творить с наполовину пустой палитрой красок. Каким бы был его талант, если бы…

«- Волнуешься о рисунке?»

Кехари качнул головой в отрицании.

«- Хочу увидеть прадедушку.»

Он очень любил смотреть на живописные портреты в семейном хранилище. В галереях коллекционеров и в Главной Галерее. Ваурон неоднократно брал внука с собой. Снимки при Зале собрания Домов запрещены, но то было единственным местом, где он мог показать ему, как выглядит лорд Сакриф. Кехари рисовал великого родителя по памяти. Представлял его мимику, движения, воображал голос.

Художник хотел как можно скорее понять насколько верным получился «увиденный» образ.

«- Ба?»

«- Да, Латиф.»

«- Можно я покажу прадедушке фокус?»

«- Детям можно всё!» — ситх, как всегда, неслышно и внезапно появился в детской, будто был здесь всё это время.

«- Ваурон…»

«- Дорогая, твой отец познал жизнь с восемью младенцами. Даже если бы мы заявились к нему с питомцами, верхом на байках, вряд ли бы он оказался смущён…»

«- Ой... жалко, что мы вернули Пушинку на Хот… И птичка Кехари улетела… Прадедушке бы понравилось!» — вспомнила внучка о своём ледяном котёнке с досадой. Задалась целью впечатлить древнего лорда: — «- Хочу байк!»

«- Тёмный лорд…» — Шесмет предупредительно посмотрела на безотказного воспитателя забалованной девочки.

«- Бабушка,» — не так часто внук хотел, чтобы на него обратили внимание, именно потому, на каждое его замечание воцарялась тишина и все присутствующие принадлежали ему без остатка: — «- Ты говорила, что у мамы шесть тётушек.»

Простая математика. Внук недосчитался одного «младенца» в родственниках своей старшей леди.

«- Всё верно, котёнок. У меня шесть сестёр.»

Видя, как супруге нелегко даются грустные пояснения, ситх вступился:

«- У вашей бабушки был младший брат. Но его не стало по велению Силы.»

«- Сила может забрать нас… от вас?! Я не дамся. И вас — не отдам!» — выдала десятилетняя бунтарка, мотнув хвостом волос. Цепочки в локонах сцепились друг с другом в едином перезвоне.

Ваурон засмеялся. Шесмет, несмотря на внутреннее смятение, тоже.

Объятия главы семьи чудесным образом хватало на всех сразу. Он был абсолютно непреклонен в том, что говорил:

«- Мы всегда будем рядом.»

«- Милый…»

«- М?»

«- Все готовы, кроме тебя.»

Жена похлопала его по спине, сквозь прохладный шёлк домашнего костюма, чувствуя близкое тепло.

«- Один момент! Спускайтесь к холлу.»

…


...Дромунд-Каас. Крепость лорда Сакрифа...

По ту сторону от Каас-Сити. За диким пространством тёмных джунглей. Минуя руины заброшенных склепов. Высокие стены скрывают башни старомодного имения.

Первый и последний раз Ваурон посещал этот Дом по приглашению на званый ужин в честь провозглашения союза. Несостоявшегося. Виндикан опоздал. Шесмет покинула приёмный зал, не позволив случиться открытому согласию при свидетелях.

Тогда Тёмный лорд, только занявший пост в Совете, не смел и подумать о том, что эта роскошная молодая леди станет его женой. Что с ней он познает настоящее счастье семейного единения. Впереди были годы встреч и расставаний. Рождение Серкет и ни с чем не сравнимая радость отцовства.

Как же давно это было... Теперь он стоит на пороге того же Зала. С Ней. И с детьми их погибшей доченьки.

Крепость ощущалась тихой и почти пустой, но не безжизненной. Немногочисленная личная охрана стояла на главных постах у входа. Двое дроидов-слуг встретили за главными дверями и забрали верхнюю одежду гостей. Появилась человеческая рабыня в слишком дорогом одеянии для простой прислуги.

— Господин. Госпожа. Юный господин. Юная госпожа.

Поприветствовала всех, склонив голову, не лишённую драгоценностей:

— Повелитель ожидает вас в геральдическом холле.

Нет. Не тот же Зал. Не приёмная. В геральдический холл приглашают самых близких или самых почётных гостей. Узкий круг для особых переговоров и отмечания важных событий династии.

— Я знаю, о чём ты подумал. Нет. Нет. И ещё раз — нет. У папы не может быть человеческой любовницы!

— Куколка...

Перешёптывались супруги, следуя за далеко нерабским шлейфом платья. На лукавую улыбку мужа, Шесмет бросила крайне недовольный взгляд.

— Тсс… дорогая. Я подумал не об этом.

— О чём?

— О том, что может сделать одиночество с упрямейшим из традиционалистов.

Фыркнув, леди отвлеклась на украшение в волосах внучки. Поправляя заколку на ходу, не захотела рассматривать удаляющуюся незнакомку. Не сразу заметила и то, на что дети отреагировали бурным восторгом.

— Дерево! Больше, чем у нас! — огласила Латиф за двоих. Кехари улыбался, чуть показав клыки над нижней губой. Верх радости. Они любили этот вдохновляющий символ праздника.

В углу холла, где обычно стояла громадная скульптура воина в доспехах, было куда громаднее — хвойное дерево, лаконично украшенное инсталляцией малиновых огоньков. На резном столике рядом — инкрустированные ларцы. Старое увлечение Главы. Какие-то Сакриф заказывал у ювелиров, но некоторые создавал собственными руками. Ничуть не хуже профессионалов.

Таких деревьев нет в системе Дромунд. Ваурон делал специальный заказ. Значит такой же сделал и отец:

— Он готовился… Заранее, — проговорила Шесмет едва слышно, посмотрев на супруга.

Ваурон не показывал этого и скрывал в Силе, но она знала, что он волновался. Обнаружив праздничную обстановку целенаправленно воссозданную для маленьких гостей, муж стал довольнее в мимике. Толстые отростки у губ перестали незаметно подрагивать в напряжении. Хотел позволить себе расслабиться, но знал, что слишком рано.

— Наконец вижу своими глазами, — раздался властный голос с другого угла.

Хозяин владения сидел на стуле, выдвинутом из-за стола. Большой стол сервирован по канону традиции и в соответствии со значением дня. В этой стороне холла стены были полны регалий рода. Ни одной свободной области. Мечи, неизвестные Ваурону награды, элементы охотничьих трофеев.

— Бивень мифозавра?! — вскрикнула внучка, привлекая к себе внимание. Её внимание бесконтрольно скакало по пространству, а когда задержалось на лорде, поманившем девочку к себе, рванула, не задумываясь.

— Он самый, — подтвердил ситх, усадив юную гостью на своё колено, — Лорд Сакриф, — представился, поцеловав девичью руку.

— Леди Латиф, — сыграла она принцессу, ведающую о манерах: — Я — ваша правнучка. Вы — мой великий дедушка!

— Великий вон там… — сощурив жёлтые глаза, лорд кивнул в сторону Ваурона, придерживающего внука за плечо, перед собой: — Я — обычный, только древний, как Империя, прадед.

— Ну… нет! — девочка также сощурила глаза, отразив его пристальное изучение себя, покачала головой и ответила прямее некуда: — Не как Империя.

Хрипловатый смех был не менее искренен перед такой непосредственностью:

— Шесмет, да она вся — ты! Неогранённый рубин крови моей.

Чёрные когти зарылись в хвост красных волос ребёнка. Пригладил и отпустил.

Старшая леди безмолвно замерла, наблюдая происходящее знакомство. Тёмный лорд стоял рядом и ничего не предпринимал. Ни поклонился старшему ситху. Ни сказал и слова от Главы Дома к другому Главе.

На хозяине владения был элегантный чёрный костюм с бронзовым напылением в декоративных элементах. Высокие кожаные сапоги до колен. Из-под раскрытого ворота виднелся пурпурный кант нательной рубашки. Стандартный набор Традиции в лице отсутствовал. Только ауродиевые серьги в ушах и на кончике правой мясистой брови. Угольные волосы с широкими полосами седины пострижены до плеч. Не зачёсаны, а по домашнему заведены за уши. Бордовая кожа приобрела характерную тёмную костность…

Но Ваурон не дал бы ему лет больше, чем себе. Древний выглядел достойно. И более чем достойно задал тон долгожданной встречи.

Латиф спрыгнула с колена и, взяв брата за руку, подвела к прадедушке:

— А это — Кехари. Ваш — правнук.

Мальчик приложил руку к груди и вежливо склонил голову. Держал спину ровно, взгляд — открытым. Был похож на юного хозяина, представляющего свой Дом. Маленькие отлично справлялись без провожатых.

— Я знавал другого твоего прадеда, малыш. Он был благородным воином. Такими были его сын и внук. Теперь — ты. Один лик на всех. Одно пророчество... Но…

Лорд пронзал ребёнка, словно смотрел сквозь время. Мальчик сделал шаг навстречу и протянул прадедушке свой подарок:

— Скоро я стану учеником Мастера. Смогу рисовать большие картины.

Он не оправдывался за то, что могущественный ситх считал в нём. А ведь понимал… маленький всё понимал. Замечал скрытое в мимике, неслышимое в дыхании, перемену взгляда — его искали в связях Силы. Не находили. Кехари в ответ говорил о том, кто он. И кем хочет быть.

— Подарок от нас двоих, прадедушка Дракон, — весело заулыбалась Латиф, указывая на золотой тубус в обрамлении бриллиантов и чёрного жемчуга: — Я выбирала коробочку, а братик нарисовал вас. Посмотрите!

Мясистые брови Сакрифа приподнялись. Этого он не предвидел. Принял из рук ребёнка дар. Вскрыв круглую крышку, вытянул скрученный лист. Аккуратный карандашный портрет. Необычный. Не просто срисованный с картины образ — более молодой лик древнего изображен узнаваемо, черты прописаны красиво и со знанием нюансов, но вместо типичной основы взята фигура могучего драконоподобного существа. Старательный рисунок цеплял характером. Раньше лорд никогда себя таким не видел. И ему ещё никто из детей не дарил настолько превосходного изображения.

— Всё началось с того, что дедушка исполнил моё желание. Несколько лет назад. На День Жизни. Мы видели такой крутой фейерверк! Вереница драконов! И тогда Кехари нарисовал дедушку Дракона. Но вы — старший… и вы тоже такой. Могучий. Драконы — волшебные и сильные.

Латиф говорила без умолку. Прадедушка ей очень понравился. Осталось сказать: «Я останусь у вас. Дня на два… На неделю. И всё расскажу!»

— Он младше меня на два с половиной года. Тогда ещё почти не разговаривал, а уже рисовал…

— И сейчас немногословен. Хорошее качество. Для мужчины, — поддерживал беседу лорд.

Шесмет украдкой взглянула на мужа. Возможно выдался уникальный случай — на мгновение тот непременно почувствовал себя мальчишкой. Дрогнул бровный нарост, но сдержался и не пополз вверх, выдавая внутреннюю мысль. Ситх сделался прикованным зрителем.

— Талантливо, — Сакриф перевёл взгляд с изученного рисунка на мальчика и многозначительно кивнул ему: — Хорошо.

Бережно скрутил подарок и заложил обратно в тубус:

— Начали с даров. И мне не оставаться в долгу, — подвинувшись на стуле в сторону праздничного дерева, лорд жестом свободной руки указал на столик с ларцами: — Они для вас, дети.

Девочка взяла брата под руку. Послушно и спешно увела смотреть заготовленные сюрпризы.

На Тёмного лорда ситх посмотрел вскользь. Встретившись взглядом с дочерью, повторил:

— Для вас. Дети.

Ваурон, бывало обращался к ней, как к «малышке», но настолько помолодевшей Шесмет давно себя не ощущала. Голос отца был низким, весомым, и в то же время — это было то самое родительское обращение из её далёкого детства.

Не хотела оставлять супруга, но последовала примеру Латиф. Послушалась, отправившись за внуками следом.

— Для вас.

Твёрже проговорил лорд оставшемуся, не меняя позы.

Тёмный лорд сглотнув, прибегнул к запоздалому жесту почтения — приложив руку к груди низко поклонился. Выпрямившись, пошёл к дереву, исполняя повеление старшего.

Забытое чувство подчинения. Впервые — несвойственно приятного. Сакриф был последним из древних. Ему хотелось поклониться по доброй воле, как превосходящему…

Предпоследним.



2.2. ДЕНЬ

«- Они одинаковые?» — прошептала Шесмет, стоя над раскрытыми ларцами.

«- И да. И нет. Что вы держите в руках, миледи?» — Ваурон стоял плечом к плечу, изобразив интонацию наставника для юной, именитой послушницы.

«- Это — заколка.»

Крупная ауродиевая шпилька с зубчиками на конце для лучшего цепляния внутри локонов. А в основании — сверкающий гранями прозрачный кристалл.

«- Что я держу в руках?»

Ему подарили такой же кристалл, гранённый в форме пирамидки.

«- Голокрон.»

«- Почти угадала. Посмотри на детей…»

В руках внучки была цепочка с каплеобразным кристаллом. В руках внука — крупный ромбообразный кристалл.

«- У Латиф — кулон. У Кехари… хм… фонарик?»

«- Во всех вариантах — да и нет, моя наблюдательная жёнушка.»

«- Но они одинаковые!»

«- И снова — да. И снова — нет.»

«- Тёмный лорд, ваши ученики когда-либо выигрывали в подобных викторинах?»

Шесмет помогла Латиф одеть подарок. На подарке для Кехари был золотой поясок — кристалл можно закрепить на запястье руки, как браслет.

«- Кристаллы с Тунда. Мир магов — изгнанников. Лучших из лучших — наследников учения твоего далёкого предка.»

«- Грауша?!»

Ваурон кивнул и продолжил таким же шёпотом. Внуки притихли, слушая историю, скрытую тысячью таинств:

«- Преданные Хакаграма Грауша — последнего истинного короля красных ситхов, отправились в странствие после его гибели. Тунд стал их пристанищем. Я был там по поручению мастера. Разумеется, и Сакриф бывал там. Но в отличие от меня, его — одарили, как потомка короля. Эти кристаллы кажутся простыми. Они одинаковые, но разные. Чудо, порождённое колдовством их разума и секретом алхимического претворения материи. Во всех случаях — они светятся в темноте. Неисчерпаемый источник питания для технических устройств. Могут быть носителем информации, как голокроны. Владелец кристалла определяет назначение… Это… Чудо.»

«- Мы потомки последнего истинного короля?» — совсем не шёпотом отозвалась девочка, пригладившая красивый подарок на груди.

«- Господин. Госпожа. Юный господин. Юная госпожа,» — нарядная человеческая рабыня появилась рядом: — «- Блюда поданы. Повелитель ждёт вас к столу.»

Безымянная пригласила гостей от лица хозяина, находящегося в трёх метрах от них. Ваурон был убеждён, что старший ситх слышит их тихий разговор. Предоставил время на принятие даров без личной презентации.

Лорд берёг силы.

…

— Деда?

Громкое обращение Латиф сразилось с неловким молчанием застолья. Оба ситха подняли головы и отозвались хором в одной интонации:

— Мм?

Ваурон сделал вид, что промычал от вкусового удовольствия и подложил на свою тарелку ещё один перичный кубик к мясному ломтю. Внучка искала внимания другого «деда».

— Глядите как могу!

Десертная вилка проплыла по воздуху и ткнулась в крупную сливу. От фруктовой вазы летела плавно до сидящего во главе и зависла над его рукой, как предложенное угощение.

— Играючи.

Ответил Сакриф уютной взаимностью для дитя, стягивая с зубцов лиловый плод, но юная леди-ситх ещё не закончила:

— Деда, посмотрите на тарелку.

— Хах! Вот это — впечатляет.

Пока все засмотрелись на один пролетающий фрукт, Латиф скрыла другое движение — пронеся к тарелке лорда не менее крупный цитрон.

— Мой любимый фокус!

— Хитрый манёвр. Пригодится, — одобрительно кивнул довольной девочке и, очистив цитрон от кожуры, повторил левитацию угощения, скрыв Силой.

Дольки любимого фрукта проявились на раскрытой ладони Шесмет. Сакриф проделывал это и раньше. В детстве своей старшей дочери. Учил её базовым навыкам именно так — «Играючи».

— Мы с твоим прадедом как-то схлестнулись в поединке.

Кехари не сводил с прадедушки заинтересованного взгляда. Сразу понял, что заговорили с ним.

— Я — нашёл тайное хранилище по заданию мастера. Он — ведал тайну места и хотел забрать важный артефакт опасной истории. Цели наши, кажется, разнились… Я первым активировал меч — твой предок стал в оборону. Я, конечно, немедля атаковал. Что думаешь? Он лишил меня меча! Скажем… в фехтовании я неплох, но тот воин оказался искуснее. Почему же я сижу за столом с его правнуком?

Кехари часто заморгал. «Абарон» в глубоком размышлении — не иначе. Меньше минуты и прозвучало единственно верное:

— Тот воин сделал, что было нужно.

Сакриф слишком долго смотрел на внука. Шесмет думала, что происходящее — ещё одна попытка найти его в Силе, обнаружить спящую чувствительность. Но Ваурон видел другое — ответное глубокое размышление о переплетении судеб.

— Да… что было нужно. Великая Сила ведёт благородных разными тропами. Одним даёт — творить историю, другим — созерцать. Иногда это совпадает. Иногда — нет, — на квадратной тарелке для сладостей перед внуком проявилась большая конфета в сапфировой фольге: — Мы разошлись миром в ту встречу. Твой прадед вернул мне моё оружие. Я уступил ему старую находку. Он дал мне слово, что та вещь не попадёт в руки недостойного. Вижу в тебе... свидетельство его клятвы.

Кехари улыбнулся и вежливо склонил голову, поблагодарив. Шесмет пыталась уловить, что за обмен тайной произошёл между двумя. Латиф всё прослушала — держала руку на кулоне, желая изведать его магические силы.

Ваурон совершенно точно считал подтекст. В связи с ним происходило нечто завораживающее  — он словно предвкушал далёкое будущее. Счастливое будущее. Для всех, кто был за столом в тот День. И для тех — кого не было.


Шесмет осталась с детьми. Выйдя из-за стола, те направились к другой стороне зала. Кехари хотел изучить семейные портреты. Леди спешила показать внукам их прабабушку.

Только когда дочь отвернулась, лорд стал подниматься со своего места. Как бы Сакриф ни держался — Ваурон увидел всплеск волевого контроля. Возраст беспощадно брал своё.

Смотреть обычным взглядом — мужчина в возрасте почтения, неспешно, как и подобает хозяину, приложив к губам салфетку, встаёт с места и разворачиваясь, направляется к тонкому, высокому окну позади праздничного дерева.

Смотреть взглядом старого адепта — некто очень древний ведёт своё тело повелением угасающего могущества. Жизненных сил в нём почти не осталось. Одно желание дождаться этой встречи с родными подпитывало Дух. Но Сила неуклонно напоминала о законах времени, непреодолимых без тёмных практик. Ваурон знал, как они пахнут. Выпитая жизнь во имя продления своего срока всегда оставляет след в ауре. Они оба были чисты. У обоих была причина не касаться этих возможностей Тьмы при наличии всех знаний. Общее прошлое. Они не только знали, но и видели чужой опыт бессмертия. Знали цену. Не хотели платить.

Ваурон поднялся, чтобы присоединиться. Если лорд позволит с ним поговорить — то, пожалуй, лучше момента уже не будет.

— …Цезариус.

Начиналась беседа тет-а-тет с ожидаемых подозрений. Сакриф стоял лицом к окну, заложив руки за спину. Одно из имён Мастера произнёс с деланным безразличием. Ваурон отозвался, встав рядом:

— Оо… Вы его так называли…

Старший чистокровный действительно все эти годы был в сомнениях. Повернувшись к собеседнику, посмотрел на него, следя за естественностью движения в чертах:

— Я не он, Сакриф.

— Мне поверить в то, что некий безродный «Ваурон» смог убить древнейшего из мастеров?

— Надеюсь то, что я сейчас весьма оскорбился, послужит доказательством… — гость улыбнулся уголком порченых губ: — Убил не я, а Общество.

— Цезарь и был Обществом.

— Я всегда знал, что хорошим семейным отношениям между нами мешала эта причудливая паранойя.

Ваурон едва сдерживал себя от смешка вслух. Ведь когда-то и он, забирая к себе его драгоценность — его старшую дочь, медлил с заключением союза, чтобы понять… А не стал ли Сакриф одним из «сынов» учителя? Старый лорд открыто не вступал в противостояние по той же причине — не знал, как поступить… Не знал, как он будет поступать, если его опасения подтвердятся.

— Одна из причин! Одна! — угрожающе вскинутый перст вверх.

Лорду больше полтора века. Это уставший ситх. Похоронив любимую жену, он так и не оправился от утраты. То, что дочь предпочла нарушить волю и сбежала от него к «безродному» Тёмному лорду, заставило уйти от всего и всех. Не появлялся в Зале собрания Домов. Мнение засчитывалось «по умолчанию».

Сакриф был замкнут. Семейная обитель крепости — его главное место обитания, не считая вылетов в колонию, приносящую доход. Скрыл себя от проблем Империи после потери союзника в Ордене. Не стало Виндикана, но возращён Коррибан. На этом патриотические чувства были удовлетворены.

Ваурон по-своему понимал его. Ещё кого-либо из учеников мастера оставшегося в живых он не знал. Их двое. Великая Сила свела семейными узами.

— Какое слабое звено ты нашёл?

— А как вам удалось обрести свободу?

В вопросах звучали ответы. Они сами были тем самым «слабым звеном» — привязанность мастера к особенным последователям была похожа на настоящую любовь. Одними он «питался», других — отпускал на свободу. Сакриф был первым. Ваурон — последним. Но если первый ушёл, не оглядываясь. То второй задержался. Кто-то должен был подарить свободу и самому мастеру. От самого себя.

— Передашь достойному стать Главой моего Дома.

Опустив взгляд, Ваурон увидел, что ему протягивают металлический футляр с родовым кинжалом. Главный артефакт родоначальника династии. Орудие, претворяющее колдовство на крови. Ритуальное лезвие, помнящее каждого Отца своей линии общего древа чистокровных.

— У вашей четвёртой дочери — внуки. Скоро достигнут совершеннолетия. Кто-то из них может предстать перед вами в ближайшее время на церемонии посвящения.

— Даёшь мне урок Традиции, Тёмный лорд?! — ситх настойчиво вложил футляр в раскрытую руку: — Ещё не родился достойный наших тайн. Я не доживу до того… дня.

Ваурон спрятал реликвию в нагрудной карман. Жёлтые глаза смотрели на него строго, но беззлобно. Этот акт доверия беспрецедентный. Без сомнения единственный в истории чистокровных Домов. Выше благословения союза — полное принятие слияния судеб в путях Силы.

— Дочери не простили вам молчания о наследстве.

Простая психология. Никто не навещал своего отца, потому что каждая ждала статься избранной праматерью достойного наследника. Шесмет не навещала его совсем по иным причинам.

Сакриф промолчал. Это чувство родительского провала было до боли знакомым Ваурону. Множество неисправимых сожалений. Катастрофически неправильное для ситха — чувство вины.

— Как это… уходить от груза прожитых лет?

— Тебе не доведётся узнать. Хочешь получить предвидение о себе?

— У меня есть пара вариантов. Но я хочу выбрать свой.

— Выбирай.

Получив благосклонную подсказку, Ваурон вспомнил то, что нельзя было оставить без оглашения, насколько бы трудным то ни было:

— Сакриф… Шесмет думает, что вы убили своего сына из-за неодарённости.

Взгляд ледяного ужаса пополам с гневом. Ваурон давно не видел в свою сторону чего-то более устрашающего. Но именно этот взгляд касался уже не его, а высказанного положения.


«- Расскажи, что случилось с твоим братом?»

«- Помнишь… я говорила, что мне давали его подержать? Оставляли меня с ним, после смерти мамы. Мне было его так жалко! Никак не получалось успокоить… Это было недолго. Однажды я увидела, как папа выносит его из детской. Он не дал мне с ним попрощаться! В тот день Вирату исполнился год! Другим сёстрам нельзя было к нему. Сакриф никого не подпускал, кроме меня. Никто не знает, кроме меня…»

«- И ты не знаешь, Шесмет.»

«- Я видела своими глазами, милый…»

«- Ты доверишься мне, как отцу, потерявшему своего единственного мальчика?»

Она кивнула. Дыхание успокаивалась. Свет золотых глаз открыт к супругу, пережившему невосполнимую утрату.

«- Твой отец не убивал своего сына.»

«- Ваурон, я видела…»

«- Что бы ты ни видела — это было не тем, о чём ты подумала.»


— Иштет умерла, являя миру моего единственного сына. Меня не было рядом. Я не успел.

— Сожалею, Сакриф…

— Не смей думать поганую мысль, что я мог убить порождённого ею!!!

Ситх сорвался на грозное шипение, сократив то малое расстояние, что было меж ними. Ваурон знал цену откровениям.

— Не думал. Я потерял своего единственного сына. И знаю… Я знаю что это. Потому — я не думаю, что воспоминание Шесмет справедливо.

— Мальчик страдал от болей. Я поддерживал в нём жизнь, пока не понял, что творю зло.

— Он не был неодарённым… Смерть роженицы повредила… явленную жизнь?

— Такая болезнь, что не излечит никакая наука! Никакое таинство Силы!

Ваурон увидел тяжёлое видение его памяти. Лорд поделился, не чтобы удостоверить.

Лорд поделился.

Ни с кем ранее и единожды с тем, кому в руки вверил ответственность за судьбу своего Имени.

— Год отроду он умер на моих руках. Шесмет была единственной из дочерей, кому я давал его, но она… Неразумное дитя!.. Нянькалась с ним, — лорд смягчился в предании, его голос обрёл редкую нежность: — Очень любила. Я хотел, чтобы Вир узнал тепло женского сердца и материнских рук. Она дала ему это. Пусть он и не способен был понять… Но ведь есть что-то за пределом этого ужаса… Ваурон?

Гость выдержал взгляд полный тоски. Такой знакомой. И к счастью — прожитой с обретением знания о том, что «за пределом».

— Есть, Сакриф.

— Веришь или убеждён?

— Если я скажу, что видел собственными глазами, вы поверите?

Короткий кивок согласия.

— Судьбы древних Домов сплетены.

Проклят ты, а не — я,

Но оба… сынов крови своей лишены.

— Я проклятье испил и прожил —

Мне открылся исход смертей:

Мой погибший во сне — ожил,

Видел там остальных Детей.

Цезарий непременно бы оценил, с великой вдохновенностью к своим лучшим ученикам, свершившееся примирение. Как минимум уроки поэзии оба приняли и пронесли сквозь век непростого бытия.

Фоном лилось повествование обоюдно приятного женского голоса — леди Шесмет рассказывала внукам историю династии, знакомя их не только с именами, но с лицами. Череда портретов закончилась. И троица вернулась обратно к первому, самому главному для Неё. Лик чистокровной леди по имени Иштет. Навсегда молодой и прекрасной. У неё были такие же, как у старшей дочери, красные волосы. Такие же янтарные глаза. Такие же родовитые черты на скулах. Острые тонкие бровки.

— Сакриф…

— Мм?

— Почему вы ей не объяснили? Мы могли навестить вас раньше. Потеряли время… Она боялась не за себя. За Кехари.

— Не смог.

Сакриф отстраняется от окна и медленно ступает к дочери.

Почтенная леди держала своего внука за подмышки, стараясь поднять выше. Художник хотел рассмотреть портрет ещё раз, но ближе и детальнее. Улавливал тонкие нюансы различия между той старшей, которую знал и той, которую мог представить по запечатлённому образу.

Заметив приближение лорда, Шесмет поставила мальчика на пол. Латиф тактично увела брата к трофеям с охоты на невиданную дичь Галактики.

Отец и его первая дочь остаются наедине.

Очень аккуратно и ласково, как может только любящий родитель, старый лорд приглаживает волосы леди обеими руками. Наклоняясь, прижимается губами ко лбу, задерживаясь в жесте прошения выслушать.

Шесмет обнимает его за плечи.

Он говорит тихо… над самым ушком.

Шепчет о том, о чём умолчал.

И о том, о чём когда-то сказал зазря.

Он не хотел её отпускать. Хотел, чтобы дочь была рядом. Не покидала его с кем-то, о ком знал слишком мало, чтобы доверить самое ценное и любимое всем сердцем.

— Мне жаль... Папочка... Мне так жаль!

— Если бы хотел тебя убить — убил бы. Я проверял твоего избранника. Не более.

— Ваурон — хороший муж!

— Ты лишилась своей девочки.

— Мы лишились.

— И мне… очень жаль… Шесмет.

Древний задержал своё объятие, отдав дочери всё, что осталось. Ваурон наблюдал Свет прощения. И вспыхнувшее сияние прощания.

…

Супруг увёл детей к транспорту. Они ждали её.

Леди ещё раз посмотрела вглубь коридора. Там была лестница ведущая наверх.

Отец так быстро покинул холл...

После самого долгого объятия в их жизни.

Наверное… это слишком много для ситха, привыкшего не выражать чувства близости при посторонних.

Были ли те? Одна семья.

Рабыня, вернувшаяся к гостям, проводила к выходу. Дроиды подали верхнюю одежду.

Шесмет не заметила, как прошёл этот День…

Как один миг. Волнительно-пугающий. Подаривший освобождение и радость. Никто из старших гостей не мог предсказать, как пройдёт он. Чем начнётся и чем останется в памяти.

— Кто ты? — спросила она женщину. Единственную живую душу, пребывающую в крепости, помимо хозяина.

— Меня купили две недели назад. Сегодня дали свободу.

— Зачем?.. Зачем тебя купили?

— Не ругайте, госпожа. Повелитель — немногословный мужчина.

— Говори… Хоть что-нибудь!

— «Дарт Ваурон будет впечатлён» — так повелитель сказал не мне… Сам с собой.

Закрепив брошь накидки, Шесмет вышла за порог отчих владений. Погружённая в свои мысли, шла к лендспидеру. Удивительно тихий вечер. Ни раскатов грома, ни стены ливня, сносящего с ног. Моросящий дождь таял в воздухе.

«Папа… если ты хотел пошутить, то…» — леди не замечала за собой, но она улыбалась на ходу — «Тебе удалось.»

Раздался грохот.

Позади.

Над головой.

Повсюду вокруг разноцветные световые фонтаны, озаряющие тёмную сторону тёмного мира под названием Дромунд-Каас. Гроздья искр, взрывались звёздным величием.

— Ба! Смотри!!!

Латиф крикнула громче всех залпов фейерверка. Ваурон усадил внука к себе на плечи. Сам, задирая голову, смотрел в небо, как помолодевший отец.

— Шесмет, я проиграл дважды!

Ситх улыбался.

Он любил хорошие шутки. И не прочь побыть побеждённым. Дети увидели, что бывают и выше деревья, и ярче салюты.

Узнали, что всё-таки бывали в Империи чистокровные до рождения их великого дедушки.

Посидеть на коленях у древнего? Каково! Показать ему фокус… Подарить рисунок и получить высшую меру похвалы...


«Я никогда не забуду, папочка.
Спасибо за День Жизни.»



3. ВЕЧЕР

...Шесть лет спустя...

«- Я знаю, что ты натворил, Ваурон…»

После праздничного ужина с семьёй, он удалился сначала в свои покои, затем в хранилище на нижних уровнях. Супруга нашла его в кабинете при приёмной. Владыка сменил домашние одежды на костюм повелителя. Стоял у зеркала, накидывая на плечи бордовое пальто.

На голос леди отреагировал предупреждающим объятием:

«- То же, что и моя мудрая матриарх,» — прижался щекой к щеке и заглянув в глаза, скользнул ладонями по талии.

Они вместе готовили Латиф к Академии. Оба участвовали в обучении навыкам. Оба отдали своей внучке личное оружие. Ваурон сделал это первым. Прознав, Шесмет терпеливо молчала. Но сегодня последовала его примеру и спешила сообщить о своём даре на День Жизни.

«- Она и с одним мечом хороша. С двумя — гроза всем джедаям,» — ситх насмешливо сощурил глаза, успокаивая леди о будущем.

«- Поклянись мне, что она будет жить долго… и счастливо!»

Ваурон расцвёл в улыбке. Нежно увлёк голову супруги к своему плечу. Пригладил шёлк волос и прошептал над ушком:

«- Клянусь, Шесмет. Я сделал всё, что нужно.»

В самом надёжном объятии, она прикрыла глаза, слушая уверенный голос. То, что последний из могущественнейших так легко передал свой меч наследнице, говорило о многом.

Её муж предвидел грядущее. Он готовился к нему.

Чистокровная волновалась важными вопросами. Но женщине, связавшей с ним свою судьбу, не нужны ответы. Они пережили вместе многие радости и большое горе. Вместе ведали богатством материальных миров. И оба за это не держались. Они всё отдали им — бесценному живому наследию.

Великое чудо — познание души близкого. Сплетение линий жизни в одну Жизнь. Шесмет открыла ему своё сердце и доверилась клятве. Чтобы ни случилось дальше… Они всегда будут рядом.

И снова узнают друг друга.

«- Мастер-маляр задал Кехари работу и назначил дату последнего экзамена.»

«- Какая тема?»

«- Мать и дитя.»

«- Я видел набросок.»

«- Он рисует по твоему голоснимку. Я с Серкет у груди. Ещё на Зиосте.»

«- Шесмет…»

«- Да?»

«- Ты всматривалась в то, что он уже нарисовал? Снимок не передаёт…»

«- Твоя аура вокруг нашей крошки… Да?.. Да. Я знаю… Он видит.»

Ситх прикоснулся лбом к женскому лбу. В груди разливалось особенное чувство успокоения. Он принимал его от леди. Разделяли одно на двоих.

«- Я вернусь через несколько часов.»

«- Оставляешь меня в праздничную ночь?»

«- Разве могу себе позволить такое вероломное преступление?!»

Одарив мужа коротким поцелуем, Шесмет моргнула в согласии. Поправила декоративные элементы сцепки пальто с металлической основой защитного корсета.

«- Я вернусь через несколько часов. До нашей ночи — успею.»

…


...Дромунд-Каас. Особняк Дарта Кровос...

Она выпала из режима на четыре месяца, два дня и пятнадцать часов.

Для ситха, с детства привыкшего к постоянным тренировкам, это долгий срок. Необходимо как можно скорее вырваться на волю. Только бы не привыкнуть к этой праздной аристократической рутине!

Узнала ли она о той? Ночное бдение у кроватки. Ранние подъёмы для кормления и суета с младенцем на протяжении всего дня. Рабыни — хорошая помощь, если рождается обыкновенный ребёнок, и почти никакая, если малышка связана с родителем в Силе. Только мать может дать покой и комфорт. Только её молоко насытить. Только её внимание отвлечь от неудобств своего младенческого состояния.

Роскошь дома и та непривычна. Отец не любил это. Держал их с сестрой достойно, но строго. Без излишеств. Без баловства. За что она ему очень благодарна.

И за что не хотела благодарить «Отца — Императора»:

За этот особняк.

За все богатства в нём.

За эти вынужденные полгода отлучения от дел Империи.

Она до сих пор не могла поверить в то, что пала в руки старого соблазнителя.

Началось сотрудничеством главы Сферы военного командования с новым Императором. Ваурон хотел удостовериться в её безоговорочной верности. Словно она позволила бы себе иное.

Кровос не терзалась амбициями. Как и все — размышляла о наследии трона, но уважала иерархию и опыт. Когда Дарт Ваурон занял место Главы Империи приняла по умолчанию. Естественный ход истории. За годы до этого, как и многие в высших рядах управления, задавалась вопросом: «- Почему он не сделал этого раньше?»

Она уважала Его.

Не могло случиться между ними большего… Никак не могло.

Смотрит на малышку в одеяльце рядом с собой — «Могло и случилось».

Негодяй действовал на опережение. Кровос цепляла мысль с мыслью в старании догадаться о том, когда и что он предвидел. И с каким удобством для себя обустроил.

Сначала подарил ей дом — не так далеко от Цитадели. И не так далеко от своей резиденции. Новый. Неохотно, но признавала — уютный. Назвал её Госпожой-Хозяйкой и увлёк в близость.

Опомнилась только в медицинской части станции Вайкена. И во всём винила станцию Вайкена. Например — кантину, где подавали сытные нерф-пироги. Очевидная причина неожиданной поправки в весе и странного самочувствия.

«- Мой лорд, куда вы?!» — поинтересовался доктор в чине лейтенанта.

Пройдя осмотр, сползла с лежака и пошла к стойке с одеждой. Оставались минуты до вылета обратно на Дромунд. Владыка Ваурон желал присутствия членов Совета в Зале Совета.

«- Меня ждёт шаттл. Говори, что по сканеру?»

«- Мой лорд, вы рожаете!»

Её крошка появилась на свет раньше срока. А она горе-мать даже не знала о том, что носит в себе это маленькое создание.

Держала в уме оправдание из смеси непередаваемых чувств: «- Заворожил». Другого объяснения не было. Они не были любовниками. Она годилась ему во внучки! Хуже того…

Кровос — внучатая племянница его супруги. Правнучка лорда Сакрифа от второй дочери.

Ещё хуже — бабушка пригласила леди Шесмет на церемонию наречения родившейся.

Кровос впервые видела эту женщину. Вежливо поздоровалась. Показала дитя.

Старшая чистокровная взяла ребёнка на руки и ей хватило одного касания, одного взгляда на порождённую жизнь, чтобы понять, кто был вторым родителем.

Гостья посмотрела на молодую мать, но в свете янтарных глаз не было ни злости, ни обиды. Шесмет огладила крохотный алый лик и произнесла пожелание: «- Великой и долгой жизни». От Силы её слов шло родственное тепло. Искренность в заклинании защиты. Леди держала Аллатис дольше всех. Никто не смел прерывать этот акт. Правило старшинства. Почтение Традиции.

— Владыка.

Госпожа-Хозяйка никого не ждала. Тем более его. Но удовлетворяло подтверждение — дисциплина не подорвана и рефлексы по прежнему безусловны. Увидев особого гостя своих покоев, поднялась с постели. Отложив деку на подушку, поприветствовала вошедшего, склонив голову.

— С Днём Жизни, Кровос, — чистокровный в мгновение оказался рядом и усадил её обратно на постель. Поцеловал по-отечески в лоб. Продвинувшись дальше, дотянулся до спящей дочери. Взяв на руки спрятанную в конверт из одеяла, поцеловал в лобик и её: — С Днём Жизни, Аллатис.

— Вы ещё живы?

Ситх тихо хохотнул, чтобы не разбудить:

— На денёк — другой обязан задержаться. Это её первый праздник от рождения.

— Ты празднуешь День Жизни?

— С семьёй. Да.

Поправив полы белого пеньюара, Кровос подпоясалась и снова хотела подняться, но чистокровный присел рядом. Обратил её взор на лицо младенца:

— Смотри… как пёрышки, — чёрный коготь указательного пальца аккуратно провёл по воздуху, повторяя две заметные кожные линии будущих бровных дуг и такие же у основания щёк: — Вся в мамочку.

Кровос громко вздохнула. Против такой картины ничего не скажешь. Что случилось, то случилось. Дарт Ваурон был поразительно нежен в близких отношениях. Учтив и заботлив. Он навещает её в третий раз, но она смотрит на него, как впервые.

Как он трепетно удерживает дочь на руках, как смотрит на неё и как касается.

Заворожил однажды и не прекращает. Только теперь мысли полнились сравнительным рассуждением — был бы её отец таким, смогла бы она стать Тёмной леди? Выросла бы забалованной неженкой, которой всё можно. Кто бы повиновался такому командиру в боевых операциях? Нужны бы они ей были? Когда Тёмный лорд и Император играючи подаёт богатые миры к твоим ногам…

— О могуществе леди Шесмет в моей семье ходили легенды. Подумала о сохранности Вашего Величества. Не хочу иметь дело с новой смутой в Совете, когда вернусь.

Пояснила свой невежливый вопрос про невредимость чужого супруга, пришедшего к ней в поздний час, как к себе домой.

— Что радует меня, радует и её. Шесмет — моё сердце.

Ситх поднял сияющий взгляд алых глаз от дитя к матери. Кровос замерла в узнавании. Старый лорд умел любить. Переполненный чувством ликования от маленькой жизни, что держал у груди, улыбался совсем иначе. Не так как за пределами личных комнат. И выглядел моложе. Чёрная порча в чертах таяла. Мимолётный фантом, скрываемого от посторонних глаз, светлого лика. Леди хотела запомнить его таким… Пугающе сильным. Величественно красивым.

— Дорогая воительница.

Когда он это сделал и как? В женских руках, покоящихся на белом шёлке, проявлен холодный металлический футляр. Открыв его увидела кинжал. Тонкое лезвие расписано колдовскими символами.

— Это… ? — гладкая бровная дуга леди выразительно приподнялась в вопросе.

— Свадебный дар.

— Ваурон… Не лучшая из твоих шуток.

— Не шутка. Передашь нашей дочери, когда она сойдётся союзом и родит наследника. С этим, — ситх указал на лезвие кивком головы: — … по совершеннолетию наш внук станет новым Главой древнейшего из Домов. Такова воля твоего прадеда.

— Сомневаюсь, что Сакриф...

— Сакриф пожелал, чтобы я передал достойнейшему. Кто, если не наш мальчик?

— Дочь ещё младенец! Ты уже о «нашем» мальчике?!

Леди не знала правильной реакции. Возмущаться или благодарить? Она терялась в вопросах такой преемственности. Не была готова. Но природная собранность и ответственность одерживали верх над желанием сбросить ярмо семейного долга на других, менее занятых родственников. Масштаб и значимость наследия помогли с определением своего отношения к происходящему.

Это такой же долг, как служение целям Империи. Все главы династий берегли историю. Чистокровные семьи считали себя коренной ценностью, направляющей ход развития. Молодая Тёмная леди не видела тому подтверждения - казалось, что остался один Ваурон и только, а остальные заняты бесполезными интригами между собой на закрытых собраниях тайного Зала.

— Кровос… — придерживая дитя одной рукой, вторую ситх протянул к её лицу и запредельно ласково, как мог лишь великий провидец, коснулся острого локона женских волос: — Жаль… Что я не смогу подержать его на руках. Ты будешь держать за двоих.

— Почему не отдашь своему внуку?

— Кехари наследует мой Дом.

— А…

— Но я надеюсь, ты присмотришь и за ним.

— За Домом?

— За внуком. Я обеспечил его охрану, но никогда не помешает забота кого-то близкого.

— А как же твоя внучка?

— О ней ты ещё услышишь… У Латиф другая судьба.

Ваурон наклоняется и вновь целует малышку в лоб. Кровос закрыла футляр. Осторожно положила на резной столик у постели. Приняла из протянутых рук наследницу последнего истинного короля красных ситхов.

Вопрос, настойчиво желающий быть произнесённым, как будто ускользал. Леди хваталась за него, но только приоткрыла рот — не получилось выразиться.

Ответ, возникший в сознании, не был словами и был лишён мужского голоса. Кровос поняла его чувством. Император готовился к уходу… Она видит его в последний раз?

Младенец открыл глаза и зашевелил губами.

— Покорми. Я посмотрю, — не прекращая улыбаться, запоздало спросил: — Позволишь?

Когда так просят — отказ равен преступлению. Чистокровная покачала головой своей исполнительности, погубившей в ней прежнего командира, ведущего имперскую армию за собой. Она стала другой с Ним. Прижала к груди Аллатис. И знала на что способна отныне во имя её Империи.

— Ритуальное лезвие, помимо основного назначения, это ключ к хранилищу с артефактами, драгоценностями, другими реликвиями Дома. Думаю, что там и голокрон Сакрифа. Он всему обучит и всё объяснит сам. Сеть камер самого нижнего уровня под семейным склепом вашего рода.

— Хочешь сказать, самый любопытный из чистокровных не воспользовался случаем и не посмотрел?

— Нет. Моя ответственность — передать волю. Тем более… Разве можно уходить вот так… зная все тайны. Что-то должно остаться неведомым для памяти. Мальчику — открытие.

— Кто вы, Дарт Ваурон?

— Тёмный лорд и Император.

Малышка хмыкнула сытостью у налитой молоком груди, но Кровос всем вниманием задержалась на госте. Вот-вот он уйдёт. Не оставит же супругу в праздничную полночь одну?

Он скоро уйдёт.

— Счастливый смертный. Отец и дед. Когда-то — сын, внук...

...И всё повторится — не повторяясь.



Сборник семейных воспоминаний - Vowrawn`s Romantic Collection:
http://proza.ru/2025/08/05/1381