Гараж для дракона

   В детстве Артём читал только про драконов. Пока другие дети увлекались динозаврами и космосом, он с упоением штудировал «Анатомию огнедышащих», сравнивал летные характеристики амфиптерия и виверна, а вместо сказок на ночь требовал перечитать главы из «Хоббит, Туда и обратно», где герои, по его мнению, совершенно непрофессионально обошлись со Смаугом. Он искренне жалел драконов — эти великолепные существа всегда проигрывали из-за какой-нибудь мелкой человеческой хитрости вроде проплешины в чешуе или излишней болтливости.

   Когда пришло время выбирать профессию, он забил в поисковик: «где учат на драконолога». К всеобщему удивлению — особенно его родителей, надеявшихся на юрфак или IT — такая академия нашлась. На сайте «Европейского Института Мифоприкладных Наук» красовался слоган: «Готовим титанов для мира, который ещё не знает, что они ему нужны». Программа «Мастер-драконолог: от теории к практике за 36 месяцев» включала бесплатный вебинар «Дракон как ваш личный бренд» и гарантию трудоустройства в «случае актуализации мифофауны».

  Родители, увидев ценник, закатили истерику, но Артём, впервые в жизни проявив драконовую упертость, уговорил их продать старый, но еще крепкий гараж. «Это инвестиция в уникального специалиста! — убеждал он. — Драконология — это future-proof профессия! Представьте, они появятся, а специалистов ноль! Я буду нарасхват!»

    Он погрузился в учёбу с фанатизмом неофита. Изучил всё: от сравнительной анатомии западных и восточных драконов до психологии огнедышащих особей в период гнездования. Его финальный проект — «Оптимизация тактики боя с амфиптерием в условиях городского ландшафта с учётом коэффициента лобового сопротивления» — научный руководитель назвал «блестяще оторванным от реальности, но методически безупречным».

   Проблема была в том, что за три года учёбы драконы так и не выползли из книг и фильмов в реальный мир. Ни в городском парке, ни на окраинах, ни даже в виде истерик в желтой прессе. Мир упорно игнорировал потребность в его уникальной экспертизе.

  Артём пытался применять знания метафорически. На собеседовании в кол-центре он, сияя, заявил, что навыки ведения переговоров с драконами (модуль 14) идеально подходят для работы с возражениями клиентов.

— А какой у вас опыт работы с реальными возражениями? — спросила кадровик, женщина с усталыми глазами цвета офисного ковра.

— Ну, если рассматривать гневного клиента как дракон в стадии предагрессии, то основные техники — это неконфронтационная визуализация угрозы и…

— Спасибо, мы вам перезвоним.

  Деньги от гаража кончились. Иногда мать звонила. «Как дела, сынок? Нашёл работу по... специальности?» В её голосе не было упрёка. Была осторожная, почти медицинская жалость, как к тяжелобольному, чью болезнь стыдно назвать. Отец не звонил. Артём представлял, как тот проходит мимо пустого места, где стоял гараж. Молча. Это молчание было громче любой истерики.

  Артём жил в комнате, заваленной плодами своей учёбы. На стене висела лицензионная карта «Зоны потенциального появления драконов в постсоветском пространстве» (практически пустая, если не считать пары художественных пятен от пролитого чая). На полке стояли флаконы с «эссенцией горной полыни для отпугивания молодняка» (пахло дешевым одеколоном). Венцом коллекции был многофункциональный «Драконобойный клинок «Wyrm-Slayer» — тесак с эргономичной титановой рукоятью, гарпуном для пробивания чешуи, встроенной сетью и тепловизором. Он был идеален. И совершенно бесполезен.

   Абсурд достиг апогея, когда у Артёма в ванной прорвало трубу. Холодная вода хлестала на пол, угрожая затопить соседей снизу. В панике он схватил самый дорогой и технологичный предмет, который был у него под рукой, — «Драконобой». И в течение десяти секунд стоял в боевой стойке перед бьющей из стены струёй, мысленно оценивая её «дальность поражения», «дисперсию» и «потенциальный урон по обстановке». Потом аккуратно положил клинок, вызвал аварийную службу и сел на мокрый пол. Не плакал. Смеялся. Тихим, беззвучным смехом, от которого сводило скулы. Вода добиралась до картонной коробки. Диплом «мастера-драконолога с отличием» первым впитал влагу, буквы «с отличием» расплылись в синюшное пятно. Вот и все отличия, — подумал Артём. Вся моя исключительность. Синее пятно на промокшей бумаге.

  Он стал шутить. Горько, цинично.

— Я — как супергерой в мире, где отменили преступность. Мое супероружие — для врагов, которые не пришли. Моя броня — для битв, которые не назначены.

  От отчаяния он зарегистрировался на фриланс-бирже как «Консультант по управлению мифическими рисками». К нему иногда заходили ради смеха. Один блогер-мистик заказал пост «5 признаков, что ваш начальник — перевёртыш-дракон». Артём выдал гениальный, ироничный текст, насыщенный выдуманными терминами из своей учёбы. Пост стал вирусным. Его начали звать на подкасты как «эксперта по мифологическому брендингу». Он с непоколебимой серьёзностью рассуждал о «драконьей экономике» и «экологии коллективного страха», и сам начинал верить в реальность своего предмета.

   Однажды пришёл настоящий, платящий клиент. Молодой парень, ведущий геймдизайнер.

   — Нам нужен консультант по драконам для новой ААА-ролевки. Чтобы всё было максимально достоверно.

  — Достоверно? — переспросил Артём, нервно теребя ручку.
— Абсолютно. Как они физиологически устроены, как охотятся, как спят. Вся биология.

   Это был его звёздный час. Артём провёл четырёхчасовой интенсивный ликбез. Он говорил о теплообмене в пламеневодящих полостях, о химическом составе и оптических свойствах чешуи, о социальной иерархии в драконьих прайдах и этикете вызова на поединок. Он ожил, его глаза горели тем самым огнём, который он так тщательно изучал.

  В конце парень спросил:

— Слушайте, а откуда у вас такие глубокие, детализированные знания? Вы же понимаете, что драконов… в общем, не существует?

   Наступила тягостная пауза. Артём посмотрел на сертификат на стене, на карту без драконов, на блестящий бесполезный клинок.

  — Знаете, — медленно сказал он. — Существуют ли драконы — вопрос веры. Но несомненно одно: существует искусство их убивать. И оно настолько совершенно, что уже неважно, есть ли объект для приложения. Мастерство стало самоцелью. Я — хранитель безупречного, ненужного знания. Как монах, который отточил технику молитвы до блеска, но забыл, к какому именно богу обращается.

   Разработчик ушёл, оставив конверт с деньгами. Не гонорар. Плату за спектакль. За блестящее исполнение роли последнего драконолога Земли. Артём купил на них еды, заплатил за интернет. И понял, что впервые продал не знания, а их бесполезность. Как экскурсовод в музее вымерших профессий. А потом сел и написал в своём блоге:

  «Сегодня я консультировал человека, который создаёт драконов. Ирония в том, что мои драконы — идеальны. Они никогда не подведут, не ошибутся в анатомии, не нарушат драконьих законов. Потому что они живут здесь, — он постучал пальцем по виску. — А его драконы будут пиксельными. Глючить, тупить, вылетать за текстуры. Но в них будут верить миллионы игроков. И в этом странном соревновании его фейковые драконы победят моих идеальных. Потому что его — хоть кто-то увидит. Потому что он делает развлечение. А я хранил знание.»

   Он так и не нашёл применения своему мастерству в том мире, для которого учился. Он стал его живым памятником. Ходячим артефактом эпохи, готовившей идеальных специалистов для войн, которые так и не случились. Иногда его приглашали в университеты с ироничными лекциями «Высшее образование в мире без драконов: кейс драконологии». Студенты смеялись. А он смотрел на них и думал, что многие из них учатся на таких же безупречных, но пока ещё не осознавших свою бесполезность «драконологов» — в сферах стратегического менеджмента, политтехнологий, высокой философии. Они оттачивают копья для битв прошлого или будущего, игнорируя драконов настоящего — ипотеку, одиночество, экзистенциальную тревогу, которые нельзя пронзить даже самым продвинутым титановым клинком.

  Его «Драконобой» теперь висит на стене как арт-объект и удобная вешалка для наушников. Иногда Артём снимает его, делает несколько идеальных, выверенных движений — блок, уклон, молниеносный выпад. Движения прекрасны. В них — три года жизни, деньги от проданного гаража и детская мечта стать героем.

   Потом он вешает клинок на место, открывает ноутбук и пишет новую статью: «10 самых бесполезных навыков будущего». Первым пунктом, само собой, идёт «Владение холодным оружием против мифических рептилий». Статья набирает лайки и мемы. Это — его единственный реальный, монетизируемый навык сегодня: с горькой, выстраданной иронией рассказывать о бесполезности всех остальных.

  Драконы так и не пришли. Но Артём иногда ловит себя на том, что оценивает ярость начальника в баллах по «шкале драконьего бешенства» или смотрит на синее пламя газовой горелки как на «слабое, но чистое пламя драконьей особи класса D». Его мастерство никуда не делось. Оно стало частью его личности. Оно просто не пригодилось по прямому назначению. И в этом — вся шутка. И вся его личная, тихая трагедия. Ирония настолько совершенная и законченная, что её уже не отличить от самой жизни.

   Однажды ночью ему приснился дракон. Не эпический, а маленький, с потертой чешуей, с грустными глазами. Он сидел на балконе соседнего дома и курил, глядя на луну. Артём, проснувшись, долго лежал с открытыми глазами. Он не стал записывать сон. Не стал анализировать вид дракона по классификации. Он просто лежал и чувствовал, как в груди ноет та самая пустота — идеальной формы, отполированная годами учёбы, — для которой так и не нашлось подходящего содержимого.