Часть 1 Ну, здравствуй, Кузя

За окном завывала метель. Так тоскливо, так муторно. Бр-р-р.

Снег мелкими ледяными крупинками плясал под дудку ветра.

Ветер куролесил, так, словно решил в этот раз блеснуть своим умением в полной мере. Он опускался до земли, хватал охапку сыпучего снега, подбрасывал его вверх. Пока белый и пушистый падал, толкал его то влево, то вправо. Дул на него. Кружил его и восторженно наблюдал за всей этой кутерьмой. Как художник любуется своей картиной.

Я смотрела в окно и думала: — «Как хорошо, что всё это там, за окном!»

Здесь у меня на кухне, тепло и уютно. В печке потрескивают дрова.

Кот в кресле громко мурлычет. Наелся до сыта. Спит морда рыжая!

Я сижу за столом у окна. Слушаю радио и попиваю чаёк.

Благодать. Чего еще желать в канун Новогодних праздников?

Вдруг, тень скользнула за окном. Непонятная. Бесформенная.

Пригляделась. Никого.

Решила, померещилось.

Ан, нет. Прямо на сливе окна сидело что-то.

Оттого, что не разглядеть, не понятно, сделалось не по себе. Да, только любопытство сильнее меня оказалось. Встала, подошла ближе.

Вот это да! Скажи кому, не поверят.
Там за окном сидела и смотрела на меня большими, как черные бусины, глазами, забавная зверушка. А вроде и не зверушка вовсе...

Размером с моего кота. Но не кот. Шерсть, есть. Да, нет же это не шерсть вовсе! Смахивает на усы и бороду, да волосы нечёсаные. Вон, и одёжка на существе этом. Потрёпанная. Ай-яй-яй.

Не домовой ли?

А чего ж он на улице-то в такую погоду?

Открываю окно. С ветром и снегом вваливается это чудо.

Встал с пола. Отряхнулся, на свободный стул забрался.
— Думал ты еще часа два на меня пялится будешь.
Опа! Он еще и говорит!
— Ну, чего встала? Чаю хоть налей. Не видишь, замёрз я.
Руками всплеснула. А и правда! Чего это я? Гость, как никак.
— С сахаром?
— Сахар рядом поставь. Возьму сколько надо.
— Молока добавить?
— Молока лучше в отдельную чашку.
— Конфеты? Печенье?
— А чего еще есть?
Снимаю салфетку с тарелки с пирожками. Смотрю на него.
— Давай! — подвинул к себе поближе. — С чем хоть?
— Есть с капустой. Есть с картошечкой. С мясом.
— Как отличаешь? — посмотрел на меня глазёнками своими, мол, как я должен знать, где что?
Объяснила ему.
Он бесцеремонно разложил всё кучками в тарелке. Потёр руку об руку. Улыбнулся в усы. И приступил к еде, с выражением: вот, теперь другое дело!


Поел, похлопал себя по животу.


Выбрался из-за стола, слезая со стула, как дитя малое. Расправил одёжки свои.
— Спать на печи буду, — сказал, как отрезал.
Я кивнула согласно головой.
Дошёл до печи. Обернулся.
— Подсоби. Чего стоишь?
Подбежала. Подсадила. Улёгся, одеяло ему поправила.
— Молоко у печи поставь. — услышала вслед. — Долго не сиди! Не че электричество жечь.

Я со тола быстренько все прибрала. Молоко к печи поставила. Свет выключила на кухне и к себе в спальню.


Легла и думаю: а чего это он раскомандовался? А я перед ним скачу на задних лапках? Как под гипнозом...


Да, ладно. Подумаешь. Гость всё-таки. И еще какой! Может, понравится и жить останется.


Чудеса!


Встала. Достала из старого комода пару отрезов. Раскроила. Сшила рубаху, да штаны на лямках. Носки связала полосатые из чистой шерсти. Сложила это всё на стуле у печи. Воды нагрела.


Дождалась пока проснётся.


— Это мне? — удивился и обрадовался сразу.
— Тебе. Только предлагаю помыться.
Поставила на табурет тазик, воды налила.
— Забирайся.
— Так ты это, отвернись, что ли...
Намыла его. Причесала. Бородёнку с усами в нормальный вид привела. В новую одёжку когда облачила, зеркало ему принесла.


Смотрю доволен. Улыбается. Помолодел даже.
— Как зовут-то тебя? — спрашиваю.
— Кузя, — засмущался.
На щеках румянец появился.
— Ну, здравствуй, Кузя!