Объявление Потерялся щенок

Серый осенний день сливался с асфальтом. Саша плелся из школы, волоча ранец, и мысли его были такими же скучными, как и пейзаж. Ветер гонял по тротуару жёлтые листья и трепал края объявлений на столбе. Одно из них вдруг привлекло его внимание — яркое, цветное, с крупной надписью «ПОТЕРЯЛСЯ».

На фото был щенок. Не породистый красавец, а простой дворовый пёсик, смешной и трогательный. Саша остановился. Что-то в этом фото цепляло. Он придвинулся ближе, вглядываясь в детали.

Пушистая, взъерошенная шёрстка песочного цвета, будто щенок только что выкатился из травы. Чёрный, влажный нос-пуговка. А глаза... Карие, большие, смотревшие прямо в объектив с таким виноватым и вопрошающим выражением, что Сашино сердце дрогнуло. Под левым глазом — небольшое тёмное пятнышко, как будто его поставили чернильным пальцем. И уши — не стоячие и бойкие, а мягкие, обвислые, придававшие мордочке ещё более печальный вид.

Саша замер. Он представил этого щенка не на плоском фото, а живым. Вот он бежит на толстых, ещё неуклюжих лапках, вот виляет хвостиком-пружинкой, вот тычется тёплым носом в ладонь. Мысль о том, что этот маленький, доверчивый комочек сейчас один, напуган и ищет дом, стала такой острой и реальной, что у Саши перехватило дыхание. Он так сосредоточился на образе, так погрузился в него, что Вселенная вокруг будто растворилась в тумане.

Постепенно мир снова вернулся в фокус, но что-то изменилось, хотя Саша и не мог понять что.

Он уже не смотрел на плакат. Он нюхал его. Чёрный, влажный нос улавливал слабый запах типографской краски, пыли и... едва уловимый, но до мурашек знакомый аромат — духи, запах хозяйских рук, запах дома. Плакат теперь был огромной, шершавой стеной перед ним. А на его поверхности, на белой бумаге, остались чёрные, мокрые следы. Его следы. От его передних лап, на которые он опирался, чтобы лучше рассмотреть своё же изображение.

Он почувствовал, как с его спины сползает что-то тяжелое и неудобное — ранец, куртка, все эти человеческие вещи. Они упали на тротуар бесформенной грудой, а он, лёгкий и свободный, отряхнулся. Воспоминания — и мальчика, и щенка — сплелись в один клубок. Наполовину — ясный, зовущий запах хозяйки с плаката. Наполовину — уличные ориентиры, которые были важны человеку: микрорайон «Заречное», остановка «Магазин №40», переулок Липовый, дом 24. Понятия букв и цифр таяли, как лед под языком, но последнего их отголоска хватило, чтобы задать верное направление. Щенячье чутьё подхватило этот мысленный вектор и потащило за собой.

И он побежал. Не раздумывая, повинуясь инстинкту и этому сладкому запаху в памяти. Лапки быстро перебирали по асфальту, сердце стучало от радостного предчувствия.

Вот он — знакомый двор. Вот — калитка. И за ней — Она. Его хозяйка.

Он подбежал к самым воротам и радостно, звонко залаял, подпрыгивая на месте. Женщина обернулась, и её глаза расширились от изумления. Она всплеснула руками, и в её голосе прозвучали смешанные эмоции — радость, нежность и лёгкое отчаяние.

— Боже мой, Барсик! Ты вернулся! Но что же мне делать... Это уже третий?!

Он не понял слов. Слова больше не имели значения. Важен был тон — высокий, ласковый голос. Важен был запах её платья, тепло её рук, которые вот-вот обнимут его. И ещё был важен дружный, оглушительно-радостный лай, который донёсся из-за её спины, из распахнутой двери дома. Оттуда высыпали, виляя хвостами и толкаясь, двое других щенков — точь-в-точь как он, с такими же виноватыми глазами и пятнышком под левым.

Они обнюхали его, ткнулись мокрыми носами и приняли в свою весёлую, пушистую компанию. И новый-старый щенок, забыв всё произошедшее, знал теперь только одно: он дома.

А его брошенная одежда — синяя куртка и тяжёлый ранец — так и осталась лежать у столба. Ранним утром их подхватили щётки уборочной машины и, не разбирая, сгребли в жерло кузова, чтобы отвезти на свалку. Следов не осталось.