Экологическая эпопея

Глава 1
Многие поступки человека обусловлены событиями, произошедшими в детстве. Дмитрий отчётливо помнил походы за ягодами: голубикой и брусникой. Особенно врезался в память Мокрый Гаур – место, где обильно росла голубика. Жёсткие, упрямые веточки кустиков были усыпаны игрушечными светло-синими шариками, словно новогодние елочки-карлики. От посёлка до сопок было около пятнадцати километров. В детстве Дмитрий ходил за ягодой с родителями и сёстрами пешком. Из еды брали с собой стеклянные бутылки с водой, огурцы, хлеб, яйца, консервы. Назад каждый нёс ведро ягоды, пустые бутылки и оставшийся мусор. Никогда ничего не оставляли в лесу, хотя шагать с поклажей было тяжело. Эта привычка осталась у Дмитрия на всю жизнь.
Мама Дмитрия с глубоким сожалением вспоминала семьи раскулаченных. Она рассказывала, как их увозили на подводах, как рыдали женщины, а она, девчонкой, стояла на улице и не могла сдержать слёз. В дома "кулаков" въехала беднота. Мама зашла в один двор и была поражена царившим там бардаком. Во дворе, уютном и чистом при прежних хозяевах, валялись какие-то мешки, лопаты, грабли и мусор. В дом она побоялась заходить… Всё это происходило в Советском Союзе до 1992 года.
Огромный, казавшийся могучим поезд под названием СССР, с разношёрстным народом, потерпел крушение – задние вагоны сошли с рельс. Поезд с меньшим числом вагонов и другим машинистом продолжил движение с перебоями, подолгу останавливаясь и ожидая разбежавшихся пассажиров, искавших пропитание на станциях, а вскоре и вовсе бросил их в хаос рыночной экономики. Незыблемый, казалось, социализм исчез, растворился в тумане бесчисленных реформ. Безграничная свобода предпринимательства, словно любовная страсть, захватила и Дмитрия – маленького человека – в омут бизнеса, заставляя забыть про детей, жену, близких. Для него, рискового человека, это была карточная игра, где он должен был выиграть. Деньги интересовали его как средство повысить ставку в следующей игре, как свобода выбора. В 90-е ему удалось построить завод по изготовлению сухого льда и восстановить разграбленный машзавод. Он успел побыть миллиардером (в старых деньгах) и разориться полностью и окончательно. А произошло это так. Как-то в 1994 году он проснулся от шума. В дверь открытого балкона неистово стучали крупные капли ливня, разбивавшиеся о крышу гаража, пристроенного к дому. Рассвет только начинался. Дмитрий машинально взглянул на часы. Было пять часов утра. Он лежал минут десять, слушая неистовые звуки природы, изредка прерываемые раскатами грома и всполохами молний. Затем всё стихло, и пошёл мелкий, тихий дождик, убаюкивая Дмитрия….
В дверь кабинета аккуратно постучали. Для Дмитрия, предпринимателя средней руки, такой стук показался непривычным. Девяностые отличались шумностью, скоростью, некоторой бесцеремонностью – все торопились застолбить своё место в новой жизни. Советские люди окунулись в омут бизнеса, не научившись толком плавать на длинные дистанции в большой глубине. Выживали те, у кого были спасательные жилеты в виде поддержки силовых структур или бандитов, и подручные средства для плавания в виде денег и власти. Но существовал и небольшой слой сильных и умных людей, не имевших ни того, ни другого, но энергия, смелость, знания и профессионализм помогали им выживать, хотя в их плавании и встречалось много рифов. К такому типу людей и относился хозяин кабинета. За два года произошло многое: от потери всего в результате приватизации до создания разнообразного бизнеса, основой которого была продажа видеотехники. Дмитрий не только продавал российскую видеотехнику, но и заключал договоры с корейскими фирмами напрямую, без растормаживания в Москве, что для Сибири тогда было впервые. Но было и много других направлений. Дмитрия интересовало всё. Жажда создать новое, необычное не превратила его в машину для штампования денег, она лишь расширяла границы возможностей. Его фирма была открыта для всех желающих, как двери ночного клуба. Кто только не приходил к нему: узбеки с помидорами, киргизы за древесиной или предлагавшие табак "Дюбек", молдаване с вином и куча просителей за деньгами, а больше – за работой. Кто-то предлагал бизнес. Он уже имел опыт строительства небольшого заводика по изготовлению сухого льда. Так что его дверь практически не закрывалась, но культурный стук немного насторожил.
– Войдите, – крикнул предприниматель, затушив сигарету.
Дверь отворилась, и в проёме показалась красотка – высокая, стройная девушка с папкой в руках. Короткая стрижка, яркая помада и большие глаза под длинными ресницами смотрели внимательно.
– Можно присесть? – её чарующий голос расслабил Дмитрия.
– Конечно, пожалуйста! Чем обязан посещению прекрасной леди? – фривольно приветствовал он.
– Я из налоговой инспекции. Позовите вашего главного бухгалтера и выделите мне рабочее место, – голос мгновенно окреп, стал монотонным и потерял лоск.
– Что проверять будете? Какой период? – несколько разочарованно произнёс Дмитрий.
– Последние два года, – инспекторша закинула ногу на ногу.
– Так в прошлом же году была проверка, – искренне удивился предприниматель.
Он не боялся проверки, так как был уверен в своём великолепном главном бухгалтере.
– В прошлый раз ничего не нашли, поэтому будем искать ваши недочёты ещё раз. Мы, государственные люди, должны собирать налоги, чтобы кормить людей, – нагловато заявила инспекторша.
Дмитрию показалось, что её лицо вдруг потеряло лоск, а голос напомнил учительницу первого класса, уверенно рассказывающую таблицу умножения.
– Интересно, а мы кто? – вставил он.
– Вы – предприниматели, поэтому экономите на налогах. Кто мало, а кто много.
– Да что вы говорите?! Мне кажется, вы ставите всё с ног на голову! – возмутился Дмитрий. – Это я – государственный человек, потому что наша фирма строит, производит и предоставляет услуги, а вы – наши слуги, живёте за счёт этих налогов!
– Что вы! Я докажу вам обратное! – в её голосе уже зазвучали металлические нотки.
– Будь по-вашему, дерзайте. Место вам дадим, и сейчас подойдёт главный бухгалтер, – вынужденно согласился Дмитрий.
Два месяца девица просидела над бумагами, отвлекая вопросами бухгалтерию, а потом пришла к Дмитрию с просьбой, чтобы его бухгалтерия подсказала ей какую-нибудь небольшую ошибку, иначе её лишат премии за плохую проверку. Дмитрий развёл руками:
– Увы, нет таких ошибок.
Уже позже выяснилось, что этой проверкой он был обязан своему главному бухгалтеру – женщине, которую можно охарактеризовать одной фразой: человек, говорящий правду в глаза в любом месте и не взиравший на чины.
Оказалось, что за пару дней до проверки она пришла сдавать отчёт в налоговую инспекцию, которая располагалась в бывшем детском садике. Народу было много, и все стояли в коридоре, ожидая вызова "государственных деятелей". Тогда главбух и возмутилась, что даже стульев нет, и высказала это начальнику инспекции. Вот за эту правду и пришлось два месяца содержать нагловатую девицу в его кабинете…
А через месяц дверь открылась от резкого удара ногой, так что Дмитрий вздрогнул от неожиданности и замер. В большой кабинет по-хозяйски, бесцеремонно входили семь человек. Их вид ввел Дмитрия в ступор.
Трое уселись за стол, отодвигая стулья и наполняя пространство скрипом, топотом ног и табачным дымом. Трое стояли, а один стал ходить по кабинету, как у себя дома. Остальные расположились у стены. Старший – коренастый мужчина со шрамом на левой щеке, узкими пронзительными глазами – вывалил свои синие от наколок ладони на стол, взял с письменного прибора лезвие для бритвы и ловко просунул палец в отверстие посередине. Играя лезвием, с издевательскими нотками в голосе он поинтересовался:
– Мужик, а как так получается?
Он вперил свой рентгеновский взгляд в Дмитрия.
– Жируешь, телевизоры продаёшь, а пацаны голодают, собирают копеечку по миру, – его речь была встречена одобрительными возгласами подельников, словно актёр блестяще отыграл свою роль.
– Неправильно это, несправедливо к братьям по разуму, делиться надо. Верно, я говорю, братва? – обратился он к подельникам.
– Вернее некуда. Делиться придётся. Не нам, так другим, но нам будет приятнее, – издевательски прозвучал хриплый голос.
Странно, но первый шок у хозяина кабинета уже прошёл, хотя страх ещё будоражил тело, а лицо предательски горело. Жизнь научила его, что страшно, пока пугают, а когда начинают бить, страх исчезает – там решают действия. Он пришёл в себя, и чем больше кривлялся старший, тем сильнее крепло тело, обмякшее вначале. Дмитрий исподволь готовился к худшему. За спиной у него было немало борьбы с разным злом.
В это время молодой вертлявый парень, смачно растягивающий между зубов Орбит без сахара, увидел стоявший слева от стола мешок с орехами, привезённый директором леспромхоза, с которым предприниматель вёл дела. Он намеривался запустить руку в мешок, когда услышал первые слова Дмитрия – командные, с вкравшейся хрипотцой от волнения:
– Ты куда? Не твои!
Вертлявый парень инстинктивно отдёрнул руку и замер. Дмитрий явственно ощутил, что тот тоже боится, и пошёл в атаку. Если драка неизбежна, бей первым – известный уличный закон.
– Орехи чужие, не тронь!
Главарь резко вскочил, горящие глаза не предвещали ничего хорошего.
– Ты что, ничейную скорлупу заныкать от братвы хочешь? Да мы тебя сотрём в порошок!
Дмитрий тоже вскочил, и неизвестно, чем бы закончилась эта сцена, но в это время дверь открылась, и появился Колобов, начальник тюрьмы строгого режима из соседней области, розовощёкий дядька с пакетом в руках. Все обернулись на вошедшего и замерли. Владимир Михайлович окинул присутствующих оценивающим взглядом и выдал свое удивление:
– Кныш, а ты какого лешего здесь забыл?! Дмитрий Сергеевич платит государству, да ещё и работу нашему уважаемому учреждению даёт! И знаешь, Кныш, мелкая твоя душонка…
Глава 2
Дмитрию стало не хватать позитивных новостей. Всё вокруг было засорено негативом. Он по привычке зашёл в книжный магазин и ужаснулся: даже Великая Отечественная война представала в извращённом свете. Казалось, авторы книг соревнуются в искажении истории. Он с отвращением бросил очередную книгу на прилавок и вскоре оказался на рынке имени Феликса Дзержинского. Усмехнулся про себя: «До Сибири смена топонимов ещё не добралась».
Этот стихийный рынок возник в начале девяностых, когда страна начала торговать, и представлял собой весёлое зрелище — несмолкающий гул и множество людей, снующих по узким улочкам между наспех сооружённых прилавков, столиков, а то и просто выставленных коробок, на которых лежали разнообразные продукты. Бери что хочешь, были бы деньги. Однако русский рынок отличался от рынков Азии: здесь трудно было торговаться, хотя на нём и были представители других народов, готовые немного уступить в цене.
Дмитрий шёл к бабе Лиде. Первый раз он встретил её зимой, лет пять назад.
Маленькая, словно припорошённая снегом из-за белых, как снег, волос, выглядывающих из-под толстой вязаной шапочки, с мелкими морщинами на лице, бабушка Лида сидела в тулупе и валенках на раскладном стульчике перед большой картонной коробкой с тремя томиками книг. На одном из них был изображён видный мужчина с бородой, а вверху гласила надпись: «Карл Маркс». На втором не было портрета, но написанное отдавалось в душе каждого, ещё недавно бывшего советского человека: «Фридрих Энгельс», а с третьей книги словно кричал кумир нашего детства — Владимир Ильич Ленин. Баба Лида, педагог с почти пятидесятилетним стажем, была уволена из школы: новой власти старорежимные учителя мешали проводить свои перестроения в стране. Недолго бабушка переживала о заработке в школе, больше — о весёлой суете среди маленьких и не очень человечков. Но правда жизни — суровая штука, пенсию платили мизерную, и вот она уже присела на рынке в центре города, носившего название Дзержинский, явно издеваясь над историей и напоминающего приют для безработных, пока ещё не бездомных беспризорников, только достаточно взрослых. Она внимательно посмотрела на Дмитрия и протянула ему томик Карла Маркса.
— Возьмите книгу. Очень интересная, описывает наше будущее. Прочтёте — не пожалеете…
Тогда Дмитрий улыбнулся, сунул бабушке 50 рублей, но от книжки отказался.
Бабушка обладала отличной памятью, потому что в следующий раз она протянула ему уже том Энгельса:
— Превосходная книга о семье. Возьмите.
Однако ему нужно было кормить семью, и он, как всегда, торопился, но бабушке оставил 50 рублей.
Сегодня Дмитрий увидел трёх не очень приятных парней, которые ходили по рядам и останавливались возле продавцов, похоже, собирали дань. Продавец овощей, возле которой сидела бабушка, привстала и, обращаясь к "паханам", попросила:
— Возьмите Маркса, добрее будете.
— На кой он нам, акула капитализма? — захохотал один, пугая беззубым ртом.
— Ты много продала, кстати? А то место здесь занимаешь, — поинтересовался у бабушки второй, сверкая одним глазом.
— Ничего не продала, — удручённо и тихо пролепетала бабуля.
— Ну вот, старая, на твоём месте люди бы деньги делали, а ты здесь со старьём торчишь. На, старая, на бедность, — и он бросил помятую сотню на книгу Ленина.
Баба Лида не спешила брать деньги, смотрела на них как-то брезгливо, сморщенным лицом.
Дмитрий подошёл и поинтересовался ценой томика вождя революции.
Она убрала сто рублей, взяла книгу и, прижав её к груди, спросила:
— Неужели вы верите в коммунизм?
— Верю, только пещерный, когда делить нечего будет, — Дмитрий слегка усмехнулся.
— Уже четыре года продаю классиков марксизма-ленинизма и не продала ни одной книги… Люди живут тяжело, потеряли многие работу, а никто не хочет, как будто, возвращаться в социализм. Я столько лет рассказывала детям о преимуществах социализма на уроках истории и обществоведения, все, казалось, были согласны со мной, а вот ни одной книги не взяли: не хотят, видимо, они обратно в социализм! Я думала, вы согласны жить при социализме, хотела уж вам подарить, но вижу, что хотите из жалости ко мне купить. А я ведь всю жизнь положила на воспитание социалистического образа жизни. Нет, тогда книгу вам не продам, буду ждать, кому она будет нужна. Да и знаете, если я продам её, то что я буду здесь делать? За книгу получу от вас сто рублей, а по жалости мне люди тысячу в день дают. И книжки целы, и жить можно.
Она засмеялась, и глаза сверкнули молодостью и продолжала:
— Видите, и я стала капиталисткой, да ещё какой! Продаю воздух, как мошенница. Так что книжку продать не могу, вот когда надумаете социализм или коммунизм строить, я вам просто подарю.
Дмитрий улыбнулся:
— Вы правы, бабушка, сейчас всем не нравится социализм, а пройдёт лет тридцать, его лицо задёрнется пеленой лет, и опять начнут к социализму стремиться. Живите побольше, и время ваше придёт!
— Не уверена. Вот в овощном киоске — сборщица приборного завода, рыбой рядом торгует токарь манометров этого же завода, мясом — технолог радиозавода, все потихоньку продают… Товар, а мне кажется — родину…
Я всё-таки выпросил томик Ленина, открыл и прочёл: «Шаг вперёд, два шага назад» («Кризис нашей партии»), и задумался. «Неужели снова рванём, а потом думать, задним числом сомневаться будем?»
Бабушка ещё лет пять продавала оставшиеся книги, но в последние годы уже не верила, что купят, просто прятала деньги, которые давали покупатели, а потом и рынок закрыли, и бабушка подарила мне оба томика со словами:
— Может, и вам пригодятся, если не для чтения, то для бизнеса…
Дмитрий шёл домой с продуктами и книгой в руке и не мог понять, как так быстро страна поменяла ориентацию? Он вырос в семье, где трое были коммунистами, а трое — мама, он и младшая сестра — нет. Две сестры и отец верили своей партии и служили ей честно.
Но и остальные беспартийные всё отдавали стране, но в партию он не хотел идти, слишком любил свободу. Так случилось, что первым руководителем, начальником вычислительного центра, он стал в один день с назначением генеральным секретарём КПСС Горбачёва М. С. – 11 марта 1985 года. Но стал первым беспартийным руководителем в области. Произошло это по ошибке. Замещающий начальника управления главный инженер забыл спросить о партийной принадлежности. А за месяц Дмитрий успел уволить единственного коммуниста из организации за аморальное поведение и сплотить коллектив так, что на него плюнули, но премии за такой шаг лишили…
Жена, Надежда Павловна, узнав, что муж летит в командировку, стала ворчать:
— Совсем не бываешь дома, и только толку мало. Ни денег, ни мужа.
Дальше пошла песня о всех его неудачах, частых выпивках и прочих прегрешениях. Его супруга была постоянна в своих поступках и словах, всё помнила, а особенно негативное, а может, так казалось Дмитрию, ведь большинство её примеров были правдой. А кому нравится правда, её никто не любит. Дмитрий тоже не был исключением, однако жену уважал, наверное, сильнее всего на свете, поэтому и убегал курить на балкон.
Как-то он написал заметку о пользе курения для курящих. Там приводил этот случай из своей жизни. Все болезни от нервов, а если бы он был некурящий и ушёл от жены в другую комнату, то она бы расплакалась ещё больше, а так — по делу, покурить. Сам успокоился, и жена придёт в норму, вот и польза обоим.
«Надо хорошо провести выставку, — мысленно настраивал себя Дмитрий, — шансы неплохие, с успехом на выставке существенно возрастают. Нужны заказчики».
На выставке на Красной Пресне он будет представлять экологическую машину ЭМ-2М, позволяющую проводить очистку нефтезагрязненных земель в промышленных масштабах, десятков и сотен гектаров.
В Советское время нефть являлась вместе с газом основным источником валюты в стране. Добыча велась без особого внимания на экологию. Основное месторождение – Самотлор, представляло неприглядную картину. Озера вокруг Нижневартовска были покрыты приличным слоем нефтяной эмульсии, не говоря уже о тысячах гектаров загрязнённой почвы. Наша земля — живая ткань, как кожа человека. Если на неё разлить нефть, то она сама вырабатывает микробы, которые, потребляя кислород, разлагают нефть на воду и спирты. А как в условиях болотистой местности такие микробы начнут работать? Ведь нефть сверху препятствует доступу кислорода! Вот и пришла в голову томичам мысль — нужна техника, которая бы дала такой доступ. Но простая борона, установленная на вездеходной технике, не даст хорошей аэрации, поэтому и возникла мысль у А. Келуса и А. Лугачёва о создании автономной установки с мощной фрезой, которая бы, вращаясь, могла не только дать кислород, но и перемешать верхний слой. А ещё эта фреза должна выдерживать удары от пней убранного леса, что требует специального мощного редуктора. Вот и пришли эти парни к Дмитрию год назад с идеей сделать такую установку, которую можно было бы устанавливать на вездеход. Срок определили в шесть месяцев.
Дмитрий заинтересовался самой экологической проблемой, уж больно впечатляющие были объёмы, и решил рискнуть — изготовить установку. Парни поведали историю начала экологических работ.
Два начальника нефтяных компаний имели по сыну и зятю. Ирик - зять одного из них, которому в 1992 году было немногим за двадцать лет. Ирик был всегда при деньгах, жил на широкую ногу, но особенно любил женщин и рестораны. Отец с тестем решили занять парня делом и купили ему два насосных агрегата для откачивания нефтяной эмульсии с озер Самотлора. Но Ирик не любил работать руками, привлек друга Пашу, вечного спутника по гулянкам. Паша тоже не очень жаждал трудовых будней, поэтому наняли людей, благо безработные появились, и стали качать эмульсию в бензовозы, которые сдавали на станцию подготовки нефти. Нефтяные генералы договорились об этом. И у парней появилась своя нефть в трубе, а дальше контракты и деньги, большие деньги по тем временам. Когда продали первую партию нефти, то почуяли запах валюты, почище, чем самой нефти. На следующий год решили серьёзно начать дело. Учредили фирму «Экология Сибири», привлекли томичей, хороших технарей, в том числе и Келуса с Лигачевым, так как научно-исследовательские институты стали не нужны, и до 1996 года откачивали нефть не только с озёр, но и с рек, ставя на них гидроловушки.
Вскоре, как это часто случалось в 90-е, внезапно свалившиеся деньги вскружили всем головы. Каждый принялся тянуть одеяло на себя, и в итоге компаньоны разбежались. Тогда мои знакомые обратились к местному предпринимателю, Сергею Бедину, и предложили заняться рекультивацией — важным и нужным делом. Бедин выделил средства, но найти фирму, способную выполнить заказ в условиях разрухи машиностроения, оказалось непросто. И тут они вспомнили о Дмитрии. Дело в том, что у него работал конструктор, Виктор Кривошеев, увлеченный волновыми передачами, проекты которых он безуспешно предлагал Дмитрию. Келус знал от Виктора, что Дмитрий владеет акциями машиностроительной компании в Искитиме, поэтому они и обратились к нему, как к последней надежде. Предложенная сумма показалась Дмитрию небольшой, но перспектива тиражирования установок и выхода на другие регионы перевесила сомнения. Он отправился с заказчиками на завод. Конечно, в то время слово "завод" звучало слишком громко и даже нелепо. Весь завод, некогда бывший флагманом нестандартного машиностроения в электронной промышленности, размещался в старом складе, но продолжал работать и жить. Дмитрий и сам не верил, что им удалось запустить производство. Еще два года назад всем в Искитиме казалось, что заводу пришел конец. Цеха были разрушены, тысячи станков проданы, штат сокращен на 90 процентов. В то время Дмитрий возвращался из командировки из Омска, везя с собой 50 миллионов рублей (по тем деньгам — сумма немалая, сейчас это было бы около 50 тысяч). Он зашел в ресторан, окинул взглядом столики и присел к плотному мужчине с красным лицом и ершистой шевелюрой. Перед ним стоял графин водки, рюмка, нарезанная сельдь и котлета с лапшой.
— Не занято? — спросил Дмитрий.
— Нет, пожалуйста, — мужчина даже подвинулся, освобождая место.
Дмитрий уселся напротив.
— Закажу двести грамм, если не возражаете составить компанию.
Они познакомились. Попутчика звали Игорем, он был родом из Искитима Новосибирской области. Выпили за знакомство. Потом Игорь сказал:
— Пью с горя! Ездил в Омск, хотел устроиться на работу, а там такой же упадок, даже в оборонке. Наш завод продали, что теперь делать — не знаю.
— Ну, деньги на водку-то нашлись. Значит, не все так плохо, — не удержался Дмитрий от иронии.
— Шутите, а мне не до шуток. Приеду к жене, к детям, что им скажу?
— А какую продукцию завод выпускал?
— Тысячи наименований, нестандартное оборудование. Из серьёзного делали турбомолекулярные насосы для ускорителей. Таких насосов под Подольском не одна сотня стоит, а в России никто их не производил.
— И что осталось от завода?
— Станков почти нет, основные здания разрушены, окон нет, вытаскивали оборудование прямо из них.
— А незавершённое производство, толковые люди остались?
— Люди есть, многие еще ищут работу. Незавершёнку не продашь, она должна быть. Оборудование для тестирования насосов тоже должно быть.
— Ну, давай еще по одной!
Дмитрий задумался и вдруг предложил:
— А давай я съезжу к вам, а ты мне найдёшь главного конструктора, технолога и начальника цеха. И мы с ними поговорим.
Они допили водку, Дмитрий заказал ещё графин, разговорились, и на сон осталось всего четыре часа.
Глава 3
Не доехав до дома, Дмитрий оказался в городе Искитиме, в тридцати километрах от Новосибирска. Завод поразил воображение, царила полная вакханалия. Зияли окна зданий, виднелись какие-то грузовики, погрузчики и сумрачные лица, и повсюду был мусор.
Через пару часов Дмитрий разговаривал с главным конструктором, начальником одного из цехов и технологом. Больше всех ему понравился начальник конструкторского бюро Александр Елистратов, похожий на большого увальня, с внимательными изучающими глазами и светлой улыбкой.
Дмитрий разговаривал недолго, просто спросил: согласны ли они идти до конца и смогут ли восстановить хотя бы производство турбомолекулярных насосов и систем водоочистки?
Елистратов, растягивая слова и немного ока;я, сказал за всех: «Не боги горшки обжигают. Но обязательно нужно купить техническую документацию, библиотеку, незавершённое производство, техническую оснастку, кроме помещения и десятка станков».
Кстати, техническую документацию и библиотеку готовят к сдаче на макулатуру.
Так деньги Дмитрия и пригодились для покупки этой бумаги, которая являлась результатом труда двух поколений пятитысячного когда-то коллектива.
А через пару недель новая фирма "Призма", которую они создали вчетвером, выкупила остальное необходимое для производства помещение и оборудование за двести миллионов, взятых Дмитрием под сто двадцать пять процентов годовых.
Через шесть месяцев новое предприятие стало работать самостоятельно, выпуская продукцию.
Именно в ООО "Призма" Дмитрий и разместил заказ на новую установку.
Встречали его всегда очень радушно: топили сауну, готовили стол. Когда обсуждение технического задания было закончено, все учредители пошли в заводскую сауну с бассейном, расположенную в подвале, а на первом этаже находились раздевалки и длинный деревянный стол.
Центральным блюдом на столе были перепелиные яйца, которые в большом количестве собирали от перепелов, выращиваемых сыном директора, Мягких Виктором.
Вся территория завода со всеми разрушенными зданиями уже принадлежала новому предприятию, и его руководство потихоньку приводило их в порядок, отдавая часть в аренду. Прямо напротив сауны уже стоял цех по изготовлению солода, который организовал бывший главный инженер Батурин Виталий – прекрасный специалист, помогающий новому предприятию не только советами, но и решая технические вопросы. Мягких и на вид был человеком мягким, только глаза его были с хитринкой. Дмитрий совершенно не разбирался в машиностроении и не хотел в него вникать, но он мог оценить перспективу того или иного изделия, поэтому ему было важно опереться на знающего специалиста и честного исполнителя. Его риск был в людях, которым он верил. Этим специалистам он верил безоговорочно, поэтому и шёл к ним. Когда он предложил новую разработку, то услышал любимое слово Виктора Мягких: «Приезжай. Покумекаем». А теперь ходили в сауну, выпивали, закусывая перепелиными яйцами, обсуждали проблемы и делились новостями.
Надо отметить, что в новом предприятии была ещё одна главная фигура – нынешний главный инженер Корнев Александр, крепкий как телосложением, так и головой человек. Директор предприятия отдавал на откуп ему не только конструирование и изготовление, но и распределение зарплаты и премий. На каждое изделие считались трудозатраты, определялась прибыль для предприятия, а остальными деньгами мог распоряжаться сам Корнев. Это позволяло ему оперативно решать любые вопросы, вплоть до кадровых. Два его шикарных красавца сына, после окончания Бердского училища, воевали в Чечне. Дмитрий знал не только детей и жён, но и бабушку Мягких, у которой часто ночевал в деревянном доме. Человеческие отношения сохранялись, почти как при социализме. Но они не мешали жёстким спорам, особенно если это касалось денег: каждый всё же хотел иметь прибыль, а как же развиваться без неё? Но в случае с новой установкой Дмитрий не думал о прибыли, им двигал интерес – сделать что-то новое.
Среди присутствующих был Виктор Кривошеев, который не употреблял спиртное, но ел за пятерых, поэтому Дмитрий ограничивал его, наложив ему отдельно приличное количество закуски. Иначе получится, как в Кемерове.
Как-то они приехали на завод химического машиностроения в этот город. Решили технические вопросы, и руководство увезло его с Витей на берег Томи. Лето, прекрасная погода, щебечут птички, ещё не думая о холодах. Три бутылки водки на траве, три палки колбасы и две буханки хлеба с овощами. Расположились вокруг на полянке, красота!
Дмитрий долго говорил тост о сотрудничестве, выпили и обомлели: на импровизированном столе осталось половина от палки колбасы и булка хлеба, остальное Витька успел съесть. Так и растягивали один хлеб для закуски…
Умел Витька уши залить. Год назад Дмитрий был у директора Анжерского машзавода Ившина Виктора Александровича. Тот мучился с редуктором для шахтного конвейера. После поездки Дмитрий поделился этой проблемой с Витей. Тот съездил в Анжерку и предложил, что он сможет сконструировать редуктор. Дмитрий не поверил, он представлял, что значит сделать редуктор для конвейера, где дикие нагрузки, взрывоопасность, да и сам редуктор весом под сто килограммов. Но Витя уговорил, и по его чертежам "Призма" сделала редуктор. Начали испытание в заводском цеху. Собрался народ – технари, а в кабинете директора накрывают стол, отмечать наш успех. Закрутилась наша штука, дали нагрузку, появился какой-то звук. Хотели остановить, но Витёк скомандовал:
– Давайте ещё!»
Что произошло дальше, Дмитрий толком не понял, но от куска железа успел увернуться. Редуктор разлетелся, благо никого не убило.
Дмитрий зашёл к Ившину. У того лица нет, а у Дмитрия – красное, то ли от страха, то ли от стыда. Витька за ним. Ившин как рявкнет:
 – Чтоб твоего духу здесь не было, хренов конструктор!
Открывает бутылку, наливает всем по полстакана: «За твоё везение!» И выпив, добавил:
– Дима, осторожнее ты с этим кадром. Институтская кровь, а деньги ты теряешь.
Чертежи Виктора с редуктором для фрезерной установки он попросил перепроверить заводских конструкторов. В итоге совместной работы установка успешно прошла испытания. Все сошлись на названии "Надежда", так как у Дмитрия, Келуса и Лугачева жёны носили это вдохновляющее имя.
Глава 4
Экологическая машина "Надежда" оправдала своё название. Впервые в России началась её промышленная эксплуатация, и фирма С. Бедина рекультивировала не один десяток гектаров. Она позволила за сезон по нескольку раз проводить аэрацию почвы, обеспечив тем самым высокие показатели. Стоит отметить, что на тот момент не существовало регламентов по очистке почв, и Александр Келус первым занялся этой работой, к которой подключился Томский департамент экологии. Именно тогда и появился регламент приёмки земель для различных типов почв. А на второй год уже спроектировали улучшенную экологическую машину ЭМ-2М, которую Дмитрий и хотел представить на Всероссийской выставке для нефтяников.
Он прилетел в Москву за день до её открытия.
Развернув стенд, обнаружил, что в розетке нет электричества.
С трудом добился прихода электрика. Тот заявил, что надо бы заплатить, хотя бы тысячу рублей. Дмитрий возмутился.
Электрик парировал:
– Вон немцам сказал, что 200 долларов, они и выложили, а вы, как итальяшки, не хотите платить.
Но в итоге он все сделал бесплатно.
Вскоре всё было готово, и Дмитрий поехал на встречу с сыном, который учился в Московской юридической академии. Они встретились в кафе, Дмитрий накормил студента. Никаких проблем и жалоб от сына он не услышал, но после встречи осталось чувство неудовлетворённости. Он ехал на футбол в Лужники, и его беспокоило, что сыну он что-то недодал. Это чувство улетучилось, когда он попал на сцену великого спектакля, который устроили спартаковцы. Знаменитый "Реал" был повержен в Москве со счётом 2:1.
Что творилось на трибунах! Все стояли, обнимались, кричали, свистели и топали ногами.
И вдруг на поле вышли Евгений Примаков и Юрий Лужков и протянули вверх к болельщикам руки, а те, поняв призыв, стали скандировать: "Россия, Россия, Россия!!!" Всех охватила безумная радость, не только от этой победы, но и гордость за непобедимую страну! Дмитрий явственно ощутил, что страна будет сильной, нужно только сплотиться вокруг созидания и трудовых побед!
С Виктором Кривошеевым они встретились в гостинице. Холодильник был пуст, хотя Дмитрий давал деньги на продукты. Витя, не смущаясь, заявил:
– Думал, ты не приедешь, не выдержал, доел.
У Виктора пару лет назад обнаружили туберкулёз, а главное лечение от этой болезни – полноценное питание, вот он и исполнял пожелания врачей с большим усердием. Дмитрий понимал его и не обижался, просто в компании ограничивал.
А Витя уже приставал:
– Экологическую машину запустили. Давай редуктора на волновой передаче делать. Представляешь, вместо шестерёнок внутри подшипники. Вес редуктора уменьшается в два-три раза! Любые перемешивающие устройства можно массой уменьшить в два раза!
– Витя, ты уже пару таких сделал, и не получилось. Сколько ещё?
– Ты не понимаешь, там маленькие ошибки вкрались. Сейчас я понял их, исправил уже, вот, смотри, – и он начал показывать чертежи.
Дмитрий смотрел на венцы, сепараторы, как баран на новые ворота, и сдался:
– Давай ещё раз запустим. Если в этот раз не получится, то больше не подходи.
– Спасибо! Вот увидишь, всё получится!"
– Как с анжерским редуктором, – съехидничал Дмитрий и пошёл в кафе, чтобы выпить кофе.
– Возьми что-нибудь мне пожевать, – крикнул вдогонку Витя.
– Сам иди да покупай, командировочные тебе же выдали, – парировал Дмитрий.
– А их уже нет, я пообедал в трактире, а там оказалось дорого.
Дмитрий быстро посмотрел меню, заказал пятьдесят грамм самой дешёвой водки, эспрессо и блины для Виктора. Надо же отметить победу, душа ещё бурлила внутри от триумфа спартаковцев. Огляделся. Напротив, забросив ногу на ногу, сидела ещё не увядшая девица, рассматривая себя в зеркальце. "Смазливая", – отметил про себя Дмитрий.
Сбоку сидели два кавказца, громко разговаривая на своём, им понятном языке. За спиной сидели две дамы, но их он видел лишь мельком, когда входил.
Девица отложила зеркало, поправила, обернула короткую юбочку и, медленно покачивая бёдрами, двинулась к Дмитрию.
– Не закажете ли мне бокал вина?
Дмитрию стало смешно:
– Нет, дорогая, сам смотрю, кто бы мне заказал.
– Ну, присесть-то можно?
– Присаживайтесь, не жалко.
– Хорошо.
Она села напротив, подавшись к нему грудью, в прямом и переносном смысле, с придыханием произнесла:
– Неужели вы не хотите испытать моих прелестей?"
– Честно говоря, не знаю, – и он поднял бокальчик, – за те прелести, которые прошли мимо нас!
– Зачем же за неизвестное пить, когда всё гораздо поэтичнее наяву?
– Вас бы да на выставку, уговаривать клиентов! Может, придёте завтра на Красную Пресню? Я заплачу.
– Вы что, меня на работу берёте? Фу, вы меня не цените. Я на своей работе.
– Извините, но там бы вы пользу принесли земле нашей, очистили бы её от нефти.
– Я здесь тело очищаю от скверны…
– Под скверной имеете в виду деньги клиентов? – рассмеялся Дмитрий.
– Ладно, воля ваша, а я вынуждена откланяться.
Утром они были на выставке. Надо сказать, что народ проявлял интерес, брал раздаточные материалы, но серьёзных разговоров не заводил.
Правда, вечером появился представительный мужчина из "Лукойла", но визитку не дал. Он спросил, знаем ли мы об Усинской аварии.
Дмитрий ответил, что нет.
Тогда мужчина передал поведал мне об аварии:
 – В августе 1994 года в Республике Коми произошла одна из самых страшных экологических катастроф в новейшей истории России. Страна узнала о ней далеко не сразу, а её масштаб до сих пор называют сильно заниженным в официальной сводке. В результате прорыва проржавевшего нефтепровода и действий нефтяников, которые и после аварии два месяца продолжали качать нефть по дырявой трубе, на поверхность просочились сотни тысяч тонн нефти, которая отравила огромные территории, местные реки и попала в океан. Последствия катастрофы устраняли почти 15 лет. Министр природных ресурсов и охраны окружающей среды Республики Коми Роман Полшведкин сообщил, что причиной ЧП, попавшего из-за своих масштабов в Книгу рекордов Гиннесса, стали первые прорывы на 30-километровом участке подземного нефтепровода Харьяга — Возей — головные сооружения, которые начались ещё весной, ну а в августе в течение трёх суток на этой трубе диаметром 720 мм образовалось порядка 50 мест прорыва. Всё происходило в труднодоступной болотистой местности, что сильно осложнило и реагирование на аварию, и дальнейшую ликвидацию последствий.
Там по Печоре и Усе, покрытые нефтью, плыли сотни тысяч рыб, а среди них сёмга, омуль и другие ценные виды.
– Ужас! И что там сейчас?"
– Рекультивацию земель провести не могут, только локализовали места аварий, и есть фирма, которая перерабатывает шлам, – отвечал незнакомец.
Расспросить подробнее не удалось, незнакомец быстро ретировался и исчез.
А на следующий день Дмитрия ждала трагедия и необычный случай для всей выставки – их стенд исчез! Руководство выставки недоумевало, а стенд словно провалился сквозь землю. Впервые на выставке был украден стенд! Дмитрий переживал минут пятнадцать, а потом решил, что если украли, то, значит, кому-то нужен, и успокоился, хотя на душе кошки скребли. Хорошо, что раздаточные материалы остались, но к вечеру и они закончились. Кривошеев предложил сходить на симпозиум, и Дмитрий согласился. Администратор спросила об оплате, и Дмитрий признался, что оплата не была произведена. Тогда девушка предложила посетить симпозиум, организованный английской фирмой, а оплатить позже, оставив свои данные для выставления счёта. Дмитрий поинтересовался стоимостью мероприятия.
– Три тысячи фунтов стерлингов на одного человека, – ошарашила суммой милая девушка и выписала счёт на имя Дмитрия, Виктор же не подошёл.
Пока он размышлял, девушка выдала ему бейдж на красной ленточке и протянула счёт. Дмитрий отошёл, дождался Виктора и решил сходить вдвоём. Виктору повесил свой бейдж, а сам прошёл под одобрительную улыбку администратора. Они попали на симпозиум крупных нефтяных компаний, которые рассуждали об инвестициях, ценах и бог знает ещё о чём, но только не об экологии. После перерыва всех повели на обед. Большие круглые столы, накрытые белой скатертью, красивые салфетки и множество приборов впечатляли.
Виктора посадили напротив Дмитрия. В высоких хрустальных вазочках возвышались зелёные листочки, украшающие салаты. Все сидели чинно, переговариваясь между собой. По обе стороны от Дмитрия сидели руководители норвежской и румынской нефтяных компаний, пытались заговорить с ним на нейтральные темы, но натыкались на односложные ответы. Дмитрий забыл про Витю, а когда увидел его, было уже поздно. Тот, умяв свой салат, пододвинул салат соседа и с удовольствием поглощал уже чужой салат под изумлённым взглядом обиженного зарубежного нефтяника. Дмитрий попытался достать ногой пожорливого конструктора, но это было бесполезно, и он не выдержал и крикнул:
– Убью!
А Витёк вытер салфеткой губы и начал уплетать второе блюдо. Дмитрий догадался, что фрукты в общей тарелке обречены…
Так и произошло, а Витя на все его претензии ответил просто:
– Они богатые, дома поедят!
Кстати, за симпозиум Дмитрий так и не заплатил, хотя организаторы года два третировали его факсом, израсходовав кучу его бумаги.
Глава 5.
На третий – заключительный, день выставки Дмитрий решил не ходить, отправив туда Виктора, чтобы тот посмотрел на других и пообщался с ними.
А сам направился в Английский Московский клуб – там для него должны были оставить приглашение в ресторан "Прага".
Он прибыл в клуб первым из представителей регионов. История его принятия в клуб носила оттенок авантюризма, но имела под собой основания.
В одной из командировок, выйдя на станции метро "Чеховская", он почувствовал сильный голод – не ел почти сутки. Увидев палатку с шаурмой, он не удержался и проглотил её настолько быстро, что живот тут же скрутило.
Он бросился в сторону от метро и влетел в небольшое здание. Увидел ухоженную женщину, похожую на киноактрису, и спросил, что здесь находится.
– Московский английский клуб. Вы к нам?
– Да, да, только скажите, где можно помыть руки.
Администратор указала на туалет.
Расслабленный и довольный, он вернулся к своей спасительнице и попросил рассказать о клубе. От неё он узнал, что клуб имеет богатую историю с 1772 года, и что даже Пушкин был его членом. Сейчас президентом клуба является Олег Матвеев. Однако, членами клуба могут стать только люди с дворянскими или купеческими корнями. Ему принесли кофе. Все было чинно и красиво. А собеседница перечисляла имена новых членов клуба, среди которых были Ю. Лужков, В. Шумейко, В. Третьяк, В. Винокур и множество других влиятельных личностей страны. "Надо вступить", – решил Дмитрий.
И стал рассказывать о своих корнях. Купец Молчанов из Кяхты был одним из поставщиков чая к царскому двору, и приходился ему прадедом.
–  Однажды купцы Кяхты предложили моему прадеду стать городским главой, – рассказывал Дмитрий, – тот долго отказывался, но в итоге согласился, предупредив, чтобы потом не жаловались. В то время будущий император Николай II, ещё цесаревич, путешествовал по Сибири и должен был прибыть в Иркутск. А у Молчанова пароходы возили чай по Ангаре на Енисей и дальше по речному пути. Решил губернатор покатать цесаревича по Ангаре, чтобы показать местные красоты, но как и бывает, власть любит делать это за чужой счёт. Губернатор пишет грозный приказ Молчанову: "Выделить для речной прогулки цесаревича пароход!" А мой прадед в ответ: "Согласно указу царя, могу выделить бесплатно пароход только в случае войны и для перевозки ссыльных. Для цесаревича не могу, нет такого права." Разгневанный губернатор приказывает арестовать Молчанова за неповиновение. А опытные чиновники ему говорят: "Ну, посадим, а пароход он не даст. Лучше попросите его по-человечески." В итоге губернатор написал: "Уважаемый господин Молчанов. К нам прибывает гость, цесаревич, будущий император России. Как хозяева мы должны показать красоты нашего края. Прошу вас выделить для этого пароход." Мой прадед прочитал, усмехнулся в бороду: "Ну, вот так и надо было сразу, а то – приказываю…" И разрешил.
В общем, рассказы Дмитрия понравились женщине, и вскоре он стал полноправным членом клуба. Забрав пригласительный билет, он решил заехать на завод "Знамя". Там у него осталось много друзей, в том числе Козлов, главный механик, Самарин и Прокофьев – хорошие наладчики станков. Пропуск ему оформили быстро: его помнили, как руководителя подразделения, и первая форма допуска ещё действовала. Но Козлова на месте не оказалось. Он встретил сантехника Воробьёва Николая.
– Что такой хмурый?
– А чему тут веселиться? Сегодня день рождения, а денег не дали, на бутылку даже не хватает. Дома денег нет совсем…
Дмитрий вытащил пять тысяч.
– Бери. Как будут, отдашь. Можешь Козлову передать. И подожди, отметим день рождения.
Сходил в магазин, взял закуски, а спирт выпросил в отделе ЧПУ. Сели вместе с сантехником и отметили его день рождения среди верстаков, тисков, горячих труб и грязи. Отметили хорошо, душевно. В четыре часа Дмитрий выскочил с завода и помчался в ресторан, чтобы успеть к пяти. В вестибюле его встретил охранник с неприязнью.
– Где пригласительный билет?
Вид Дмитрия был непрезентабельный. Кроме того, от него пахло спиртом, да и красное лицо не вызывало к нему почтительного отношения.
А Дмитрий тщетно пытался найти пригласительный, роясь по своим многочисленным карманам. Неожиданно на помощь пришла Галина Старовойтова:
–– Дима, ты на встречу? Это наш. Пойдём, – и взяла его за руку.
– Галина, ты, как всегда, спасаешь ситуацию. Спасибо!
Стол был шикарный, как на симпозиуме, но по количеству официантов превосходил его, не говоря уже о количестве еды. Рядом с ним оказался Починок, руководитель налоговой службы России, напротив – Калашников, министр труда. Официанты несли на подносах нарезанные части курицы, не меньше десяти. Дмитрий взял пару кусочков печени и голень. Отдышавшись после поездки в метро, он достаточно громко произнёс:
– Здесь у вас официантов больше, чем нищих в метро…
Присутствующие замолчали. Только Починок тихо поинтересовался, каких нищих он имеет в виду. Тут Дмитрий вспомнил, что "знать" не всегда означает "понимать", и ответил:
– Для вас нищих нет!
Все, кроме него, приехали на дорогих автомобилях. Некоторые и не знали, сколько стоит билет в метро, и не спускались туда годами. Действительно, откуда взяться нищим…

Продолжение следует...