Автомат с мягкими игрушками

На мягких игрушках будто таилась печать сытости. Они были все сытые, так сказать... м... как казалось, не совсем явно или отчетливо, однако, даже при скользком взгляде на их сборище хотелось к ним, хотелось стать таким же пухленьким, дородно сытеньким. Это был магазин детских игрушек, секция с автоматом по продаже этой игрушечной прелести. Игав встал как вкопанный. Одна прелесть, то ли мишка, то ли мышь — смотрело на него. Он уставился в ответ. «Какого ты пола, — подумал загадочно и уверенно, он пришел выбрать подарок для племянника, — чего так смотришь...» Еще поразмышлял, и понял тут что выберет этого... этот пухленький экземпляр детской загадочности. Мишмышка был весь зеленый, будто выпил касторки, и его положили в эту общую кучу. И выглядел он так, что вот-вот сейчас обдристается. Игаву так показалось. Воображение еще поиграло с ним, и ему стало дальше казаться, что он принял решение. Подошел к торговому автомату ближе, почти вплотную, протяни как следует руку, и коснешься стекольной перегородки. Нужно было куда-то опустить десять рублей: он, поискав глазами, нашел наклейку с ценой. Полез рукой в правый карман брюк, там, как помнил, оставалась мелочь после расплаты с таксистом, он, расплачиваясь, сунул мелочь не в кошелек, а в карман. Еще, помнил, несколько десятирублевок звякнуло в ладони, сурово сжавшейся в кулак, и юркнувшей в правый карман. Там она разжалась, отпустив сдачу таксиста. Повел бровями. Мишмышк «странные зыркалы» тупо смотрело на него пунцовыми пятнами глаз, и у Игава скользнуло ощущение, что тот очень одинок. Почему глаза такого цвета... «Почему глаза такого цвета... — начал размышлять мужчина, — Он, что, м... пьяный?» Подумал еще. Это ярость. В игрушечном образчике медведя-мыша бушевала ярость. Игав явно ощутил. Что-то начало ковыряться в душе, даже прорезал холодок от сердца, проняв будто насквозь. Как шилом невидимым. Нужно было выбрать подарок племяннику. На Новый Год. Тут вспомнил: «год Красной Огненной Лошади!» Вот почему мишмышка так смотрит. Такими глазами. Вот оно что... «Во-о-от оно что». — Заключил беззвучно терзаясь сердцем, Игав. И будто кто-то еще ходил по его голове мыслями. Или что-то. Это был мишмыш. Игав встретил его глаза в упор. Долго буравил взглядом это игрушечное мягкое изваяние тишины. Мишмыш даже чем-то напомнил коня. Игав начал приглядываться. Да, однозначно что-то от коня было там. Он не мог бы сказать что. Это был инсайт, наваждение необъяснимого, интрига безмолвной сути. Губы Игава разлепились, из них выполз полушипящий звук: «ОНО». Просвистев это губами, совсем неслышно, как будто шепот, Игав разговорился сам с собой:
— Мой дорогой племянник, это будет твой лучший мишмыш на свете! Ты будешь с ним играть, ты будешь с ним засыпать. Тебя полюбят все дети, потому что у тебя будет мишмыш, ты хозяин мишмыша! — Игав почти в трансе прикрыл веки, чуть задрав голову. Мечтая.
Мужчине было сорок два года, Игав его не настоящее имя, это как прозвище, или кличка, и он привык к «Игаву». Прижилось как-то. Он запустил руку в правый карман, загреб мелочь пятерней, достал, стал смотреть на содержимое ладони. Десятирублевок не было. Тут он, наморщив извилисто лоб, вспомнил, что потратил десятирублевки на метро, ему нравилось кататься на эскалаторе. Потоптавшись возле автомата продажи, подумал, что племянник поймет, потому что в кошельке тоже ничего уже не было. Тридцать первого декабря Игав любил погулять по городу, покататься на метро, и на такси. Он любил свой город. С этими мыслями мужчина вышел из секции с мягкими игрушками, из магазина. Последний раз чиркнув по мишмышу озадаченным взором.
- Завтра куплю, — размеренно произнес он. Глянул на наручные часы, было уже без пяти двенадцать.