Солнце встает с востока. 123. Что скажете?

Юрий Николаевич, заинтересовавшись как бы брошенной вскользь фразой, перестал есть и повернул голову в сторону Туренина. Он ждал, что тот еще скажет, какие приведет факты. (Заметим, что идеи его были сырыми, другим они и не могли быть, потому что он не спешил придать им форму, у него не было такого желания, это не автореферат и даже не популярная статья).

Эта мысль была высказана как продолжение его ожидания восхода солнца,  который, вообще-то, и не восход, своего рода новая религия, но и не религия, направление, которому надо бы придумать термин, дать новое название, не теория, он только начал двигаться в этом русле.

Его солнце с востока – место, но не Передний Восток, не Ближний и не Средняя Азия и так далее, хотя и место, сторона света, не «Махабхарата» и не «Авеста».

Когда он так говорил, когда ждал солнца с востока, то это был порыв, стремление, ожидание – психологическое состояние.

Это были, скажем так, благородные устремления.

Юрий Николаевич тут же подхватил его мысль, мол, в этом что-то есть, из-за чего Туренин решил, что тот думает так же, и проникся к нему большим уважением.

Он опять мог повторить все, что было сказано ранее, а именно: о египетских богах Ану и Атоне, еще он говорил тогда об Эхнатоне и Тутанхамоне, которого похоронили как Осириса, об Аврелиане (культ Непобедимого Солнца), о Юлиане (гимн "К Царю Солнцу")  и дальше, продолжая логическую цепочку, о Городе Солнца и о Верасе, Меле, Морелли, Эскиросе, Бабефе, Кабе, Лаотьере, Дезами, Пайо, Бланки, тогда он противопоставлял новозаветному раю светлое будущее – и прибавить к этому еще и ислам, где на турецком флаге красный полумесяц, и в противовес ему привести зороастризм, там нет солнца, но есть огонь, он тоже дарит свет.

-Что вы думаете об искусственном интеллекте? –  по-своему истолковав его слова, спросила Татьяна Георгиевна.

Что он мог ей сказать: что искусственный интеллект – не ум и даже не мозг, а машинка, которая будет загонять человеческое стадо в стойло – это всем известно. Все будет красиво: с раем, где летают ангелы и, как тени, бродят души умерших родственников, с голосом, от которого дрожь по телу и перед которым страх и благоговение, «чей он, нам скажут, не сомневайтесь».

Он почувствовал некоторое стеснение в груди, своего рода прилив возбуждения, признак того, что волнуется, и, чтоб не выдать чувств, мгновенно одернул себя: «Смешно», - мол, что ты  тут разоткровенничался, кому нужно, чтоб ты выворачивал наружу свою душу, и затем уже молчал.

Нина Николаевна жаловалась на Васю, что он такой сякой, она могла бы сказать, что даже не так, был бы он проклятым,  ах! да он абьюзер, но больше чем абьюзер он - какая-то инфузория-туфелька, одноклеточная амеба, и что с этим делать, тут он не мужчина, как такого можно терпеть, но ограничилась тем, что он несамостоятельный, инфантильный, с мозгом ребенка трех лет, у него нет никакой цели в жизни, он и в армию попал, потому что туда его за собой позвал Власюк.

-Его Люда – уродка. Невозможно на нее смотреть. Видеть ее – значит издеваться над собой. Она – представьте женщину, которая проглотила глобус. И Вася приглашает их к себе домой. Можете вообразить, какие душевные муки испытывает Вера.  Там можно умереть от страха, - Туренин не мог не высказаться по поводу Власюков, они его раздражали.

-Вася в армии так и остался. Его никто не отпустит, если, конечно, не заплатит деньги. А вот хитрый Власюк, когда понял, что дело может плохо закончиться, уволился: он ведь инвалид, у него рак, только неизвестно чего, какого органа, - продолжала Нина Николаевна.

-Он тоже уйдет и тогда будет еще хуже. Теперь он дурак пока его нет дома, пока он в (…), а то, представьте комнату, где он работал,  в трех шагах от нее кухонька с огромным, занимающим четвертую ее часть холодильником, и вот он на этих своих ложноножках  то и дело ходит туда. И что тут делать Вере? – опять, теперь уже изливая всю свою злобную желчь на Васю, вмешался Туренин.

-Что скажете? Вы ведь психолог, - спросила Юрия Николаевича Нина Николаевна.

-Психолог. Он три дня назад устроил личную жизнь одной уже немолодой особы, - похвасталась Татьяна Георгиевна.

-Она не совсем старая, - поправил ее тот.

-Так вы к тому же и сводник, - пошутил Туренин.

-Вера не молчит. Я слышала, как она говорит ему, мол, Вася, прекрати, и так строго, как вообще-то и должна говорить уверенная в себе женщина, - начала успокаивать Нину Николаевну Татьяна Георгиевна.

Квартира Веры была над Власовыми. Туренин подумал, что они мешают Юрию Николаевичу, когда тот беседует с клиентами.

Нина Николаевна, послав Туренина в другой конец дома за чашками, стала собирать со стола посуду с остатками пищи.

Татьяна Георгиевна:
-Я вам помогу.

-Не надо. Я сама.

Дальше, уже за чаем их разговор принял шутливый характер. Опять вспомнили о сводничестве Юрия Николаевича. Они смеялись и так, как будто не было ни тревог, ни беспилотников в небе.