Братство лентеца. Глава 17

                17

В холле величавой тверди здания администрации Сад де Сада их встретил мрачный клерк с лицом, привыкшим к регулярному общению с буйными посетителями:
— Приём гоминидов ведётся каждый третий лунный цикл из пункта «А» до двадцати восьми шестых часа. Кстати, с животными вход строго воспрещён, — дополнил он и презрительно посмотрел на Грызальду.
— Мы по весьма срочному делу, — облизнув тонким розовым язычком левый глаз, возразила лисичка.
— Нашему другу нужна экстренная помощь, — объективно заметил Геннадий.
— Ничем не могу помочь. Приходите в приёмные часы.
— Помилуйте, но ведь это не по-людски! — попытался надавить на жалость (а получилось — на нижний клапан) параллелист.
— Здесь вам не сумасшедший дом в день открытых дверей! — резонно заметил служащий.
Начиная думать о необходимости силовой поддержки лесного мага и эльфы-милфы и чтобы ненадолго взять паузу, Терпилов обречённо произнёс:
— Это провал, — и под ногами клерка образовалась чернильная бездна, водоворот которой затянул внутрь его по-прежнему бесстрастное изображение.
Все члены братства озадаченно посмотрели на эксперта, и только Гонзо ничего не выражающим голосом сказал:
— Покажи-ка, пожалуйста, витамины, которые ты в последнее время начал принимать.
— Вот, пожалуйста, мне не жалко, — сказал Гена и достал упаковку. Надпись на ней гласила: «Таблетки для восстановления хаоса», и сбоку синим шариковым стержнем каллиграфическим почерком было выведено: «Принимать по одной 3 раза в день после еды»...
...На двустворчатых дверях морёного дуба висела солидная табличка; синяя фальшь её лазурита была украшена выгравированными безупречными в своём величии золотыми буквами: «врио Дракона». Совершив ритуальный стук — «Троекратное пенни» — наши друзья были допущены в святая святых кабинета.
— Бандерлоги, хоро-о-ш-ш-ш-о-о ли вам слышшш-шно? — неприятным невербальным шелестом, направленным прямиком в слуховую кору височных долей, уточнило искусственно видоизменённое существо.
Данный организм обрёл форму замкнутого кольца путём заглатывания в пасть собственного хвоста. Вместо чешуи, уместной для морфологии ящера, вся его поверхность была истыкана шевелящимся   и топорщившимся в разные стороны каскадом из разноцветных стикеров и закладок с многочисленными пометками. Образ уробороса венчал окончательный концепт стража Сад де Сада — по всему телу змея проистекала циклическая резолюция: «согласовано-не-согласовано», как отголосок вечного диалога внутри системы.
— Учти, единственный способ победить Нелинейного Дракона — это совершить действие, лишённое какого-либо смысла и причинно-следственной связи. Иначе система поглотит тебя, и тогда там, на дорогой табличке, проявятся новые гравированные буквы, которые всегда там были, просто никто их раньше не замечал: «врио Дракона: Терпилов Г.А.», — скороговоркой нашептал Геннадию на ухо кибергрузин.
— Глубокоуважаемый Урий, твой телепатический посыл невероятно могуч. Мы прошли через глубины космоса и параллели миров, чтобы уговорить тебя поделиться с нами чудесными плодами фалложимолости скукоженной. Она необходима для преодоления тяжкого недуга нашего большого друга Гиппоплюя, — как самый отъявленный бюрократ взял на себя функцию диалога с Верховным канцеляром Терпилов и добавил: — Все справки, выписки, ордера, квитанции и их резервные копии, удостоверенные соответствующим образом, представлены в канцелярию по месту требования.
— Издевааа-ешшшься? — констатировал дракон. — Ты полу-чишшшь свои плодово-овощные бонусы только после прохождения трёх этапов испытания. Я, как настоящая творческая личность, нагнетая саспенс, буду читать вам свои рефлексирующие стихотворения, и, если вы сможете решить эти причудливые головоломки, возможно, я дарую вам заявленное. И заунывным голосом продекламировал:
«В моей бумажной пачке — легионы...
Расставит принтер точки с запятыми,
Насытив стратосферою озонной
Тот век, когда моё забудут имя».
— Всем собраться и думать, здесь однозначно есть подвох, — начал было раскручивать юлу Гонзо, но не договорил.
— Стоп, игра. Эпитафия — мой тебе ответ, сферический змей в вакууме, — пискнула ксенофокса и пояснила: — Тут всё ясно: он творит в стол, распечатывает ворох бумажек, портит воздух и ждёт, когда помрёт. Цикл замкнулся.
— Шшшмакодявка, шшшала-шшшовка, шшшишшш-кебаб, — выразил неудовольствие поражением Урий. — Верно мыслишшшь, марты-шшшка, вот следующее произведение:
«Стучат клавиатурой пальцы-строчки,
Свергая пустоту запанибрата...
От серых канцелярских заморочек
Мои глаза тускнеют безвозвратно».
— Гэта твой выхад, Гонзо-сан, — хохотнув в кулак и активно подмигнув, съязвил Якуб и визуализировал в воздухе ЭВМ 80-х годов двадцатого века с выпуклым электронно-лучевым монитором, излучавшим волшебное зелёное свечение.
— Потому что явно просматривается машинная эстетизация? — уточнил киборг. — Пускай будет терминал, это и устройство ввода, и вывода на экран одновременно. Глаза тускнеют вместе с монитором.
— И снова верно, гаденышшш, шшшайтан, шшшакалий сын, — вырвалось у него, но, тут же обуздав приступ копролалии, змей продолжил уже смиренным тоном: — Похоже, я начал-таки попадать стрелой поэзии в своего подписчика.
— Формулировка следующего бриллианта в этом шедевральном триптихе такова, — претенциозно заявил ящер:
«Голосовые связки мнутся в хрипе,
Все слезы-линзы выплаканы в хаос.
Я рукавом протру тебя, meine Liebe,
Я удалён. Delete... Я удаляюсь».
— Мудрец в нём видел мудреца, глупец — глупца, баран — барана, овцу в нём видела овца, и обезьяну — обезьяна, — спустя небольшую паузу и превентивно переглянувшись с соратниками, величаво ответствовала эльфа.
— Че? Я не понял, здесь кто загадывает загадки, я или ты? — сорвался с высокобюрократического на базарный тон Верховный канцеляр.
— Я говорю, зеркало, — поучительно констатировала она и добавила: — И эта разгадка делает настоящий триптих абсолютно завершённым: эпитафия — взгляд в прошлое, на уже умершее, терминал — фиксация настоящего, точки невозврата, зеркало — прощание с собственным образом, с будущим. Как итог, мой дорогой волокитушка, Урий — это и есть вечное самосозерцание.
— К сошшшалению, вы выиграли бой, мои улиточки, но вам не выиграть всю войну целиком. Как бы то ни было, выдать вам плод фалложимолости скукоженной абсолютно не в моей компетенции, для этого следует осуществить административную процедуру в соответствии с установленным регламентом согласования, — завёл по новой свою карусель симулякр власти.
— Вероятно, без имитации дивергентной реальности нам не обойти систему защиты, — находчиво предположил Терпилов.
— Ну тогда жги, факир, свою публику, — дал добро Гонзо и, повернувшись лицом к дракону, завершил речь: — Теперь наша очередь предложить тебе альтернативу навязанного общения.
Геннадий, долго не раздумывая, проникновенно выдохнул и запилил рэп-инсталляцию:
«Духи прошлого гадят из окна сожжённого в прошлом веке барака.
Я поклоняться готов откровениям чеховского слога.
На грани цирка: свинья, на ней гусь, а на нём собака,
Я так запомнил, а лично твоё мненье мне вообще похуй.

Вся наша жизнь согласована и утверждена.
Твоя душа упакована и ублажена?
В тот миг, когда тебя настигнет мысль, что глупо жизнь свою потратил ты —
Переверни тетрадку с изображением великого писателя...»
Произнося последнюю фразу, он активировал визуальную мем-атаку: достал из-за пазухи сокровенную зелёную тетрадь, на которой был изображён графический набросок Л. Толстого, зафиксировал перед мордой дракона и затем резко перевернул её.
В этот миг Пастрыгушка, обвившись вокруг шеи эксперта и пискнув в хвост-расчёску, добила рэпчик уже типичным бэк-вокалом: «Йоу!».
Произведённый на Урия эффект был феноменален: тело змея начало быстро, колесообразно вращаться вокруг своей оси, при этом он начал конвульсивно, всё глубже и глубже, заглатывать свой хвост. Стикеры наружной оболочки при этом начали истекать градиентом, рваться и слетать, как шелуха, с поверхности тела, закружились в вихре бюрократического апокалипсиса, а надпись слилась в единый «согласованонесогласованый» коллапс. «Согласовано... Не согласовано.... Согласовано... Не согласовано...» — по нисходящей срезонировало в уши, как эхо причинённого системе ущерба, и превратившийся в точку временно исполняющий обязанности растворился с жалким шлепком в пространстве.
— ...Там, в паутине черных звезд давился собственною плотью безумный змей Уроборос..., — эпично продекламировала лисичка.
— Эка ты его ошарашил «хером по лбу», — только и смог произнести кибергрузин.
— Важен не столько дискурс, сколько ракурс — это и есть квинтэссенция дивергентной реальности. Истина где-то посередине, в готовности принять и «хера простого», и великого писателя как две стороны одной тетрадной обложки, одну совокупность линий на бумаге, — участливо пояснил Терпилов.
Путь в Сад де Сад был открыт. Оранжерейная его часть была спрятана от посторонних взглядов за искусно инсталлированными экранами-панно из орхидей, ирисов и гладиолусов. Миновав преграду, соратники очутились перед гигантским стеклянным флорариумом, в котором располагались самые экзотические растения.
Встретивший их андроид-архивариус эмулировал образ обязательной программы с приветственной речью:
— Добро пожаловать в храм вегетации и плодородия, прекрасные иноземцы!.
— Ты по фене ботаешь, фуфлыжник? — обрубил на корню его псевдоискренний порыв Гонзо. — Харэ зубы сушить, захлопни свой культиватор и проводи нас к мелкочленистому кусту.
— Нам нужна фалложимолость скукоженная, — поправил его Терпилов.
— Конечно-конечно, рад служить вам, уважаемые коллеги, — зачастил гид-торопыжка. — Пройдёмте налево, прямо и три-два-два, два-три-три. Всё, координаты верные.
— Дриззт меня побери! — аристократично чертыхнулась Пелоткина. — Вероятно, это как раз-таки те сморщенные гномьи пипирки, которые обладают мощнейшим слабительным эффектом.
— Какой ещё дрист? — не понял Терпилов.
— Я тебе потом расскажу, — приобняв за плечо, успокоил его интерес киборг и добавил: — Берём не более десяти плодов и выдвигаемся к порталу.
Заламывая механические руки и в надежде хоть как-то реализовать обязательный программный пакет, роботизированный экскурсовод всю дорогу до выхода из оранжереи панически блеял:
— К-как, вы покинете наш пантеон флоры и даже не посмотрите,как исходит ядом гоблинопузырочник неимущий? Не понюхаете зевсолопушник астероидный? Не послушаете, с каким характерным звуком смыкаются челюсти карликовой арахнерии соплеобразной?.
— Перестань уже вести себя как нетерпеливая нимфоманка                с неконтролируемой жаждой бесконечных пенетраций, — холодно пресекла его навязчиво-театральные позывы милфа-эльфа.
Уже отойдя довольно далеко, наши герои обернулись лишь для того, чтобы увидеть, как новый дракон нетерпеливо подлетал к зданию администрации Сад де Сада, чтобы стать очередным временно исполняющим обязанности.
— Деклассированных элементов первый ря-а-а-яд, — заупокойным голосом по мотивам Дягилевой затянула ксенофокса.