34. П. Бондаренко Тайная история Советского Союза

 «ГОРБИ»: КРИВОЙ И КРОВАВЫЙ ПУТЬ К ВЛАСТИ

 До сих пор спорят, кто стоял за приходом к власти Михаила Горбачева. Наиболее распространенная версия – своим преемником его назвал сам Юрий Андропов, видевший в молодом, энергичном и компетентном соратнике продолжателя его Перестройки.
Есть свидетельство (Чазов), что фамилию Горбачева еще Брежнев называл, что вообще невероятно. Но перед тем, как рассматривать восхождение Михаила Сергеевича к вершинам власти, поговорим немного о загадках его молодости.

 А их хватает. В 17 лет школьник Горбачев работал помощником комбайнера, за что получил орден Трудового Красного Знамени. Комбайнером был его отец Сергей Андреевич Горбачев, который за свой трудовой подвиг получил высшую государственную награду – орден Ленина.

 Что же такое героическое сделали отец с сыном? Во время жатвы за 20 дней они намолотили 8888 центнеров зерна. Почти 889 тонн. По 44,5 тонн в день. Ух… В своих воспоминаниях об этой легендарной истории Михаил Сергеевич рассказывал, что у него пальцы не гнулись от мозолей, а из-за перенапряжения кровь носом шла.
 
 Красиво. Однако каждый, кто имеет какое-либо представление о сельском хозяйстве, скажет вам, что история героических достижений отца с сыном – как выразился один из критиков – «художественный свист». И вот почему. Работали папа с сыном на зерноуборочном комбайне Сталинец-6.Это известно из указа о награждении. Это было так дерзко, что его таскал трактор. Гусеничный типа СВ-3. Со скоростью очень неторопливого пешехода. А еще комбайн ломался и требовал времени на ремонт. Кто работал в сельском хозяйстве, знает – элементарная замена ножа на жатке занимает много времени. А еще бывают проблемы с трактором и его тоже нужно ремонтировать.
Так что 44,5 тонны зерна в сутки – это фантастика, особенно учитывая тогдашнюю урожайность. Накиньте еще 15% площади на потери зерна при обмолоте, которым этот комбайн имел. Трактору с прицепленным к нему «Сталинцем», чтобы намолотить 8888 центнеров зерна, нужно было обработать площади, обрабатываемые ныне современными комбайнами типа знаменитого американского «John Deere».

 Идем дальше. Помощник комбайнера – это работа действительно нетрудная. Его обязанность – несколько раз в смену покрутить штурвал соломонакопителя и еще понтрировать по количеству зерна в бункере. Плюс быть у комбайнера и тракториста «на побегушках» – водички принести, масленку подать или ключа 22х24. Помощников комбайнеров «штурвальными» и называли. Так что откуда мозоли страшные на руках у юного Миши появились – лично для меня загадка. И еще. Не один-единственный Горбачев штурвал в юности крутил – помощниками комбайнеров, как правило, мальчишки-школьники и работали. Вот что удивительно: отец и сын орденоносцы, герои «битвы за урожай», знаменитости. О них должны снимать кинохронику, печатать их портреты в районных, краевых и даже центральных газетах. Какая тема для пропаганды! Но никакой фотографии юного героя на фоне его комбайна найти не удается. Приходится верить в слово.

 Тракторист тоже из этой истории куда-то делся, потому что он должен был получить, как минимум, орден Ленина. Но о нем Михаил Сергеевич почему-то вообще в воспоминаниях не упоминает. Еще одна странность – цифра 8888 центнеров, намолоченных Горбачевыми, и неизвестным трактористом.
 
 Лично я не люблю таких «интересных» чисел. А вы, любезный мой читатель?
Сравним Горбачевых со знаменитым (сейчас не говорим о том, насколько его достижения реальны, а насколько «дуты») Василием Синельниковым. В 1950 году за 25 дней работы (на 5 дней больше, чем у Горбачевых) на более совершенной модели «Сталинца-6» он намолотил 8333 центнера (на 50 тонн меньше, чем у Горбачевых), за что получил звание Героя Социалистического Труда. Это был настолько знаменитый «стахановец», что его слава гремела на весь СССР, у него, кроме геройской звезды, были 4 ордена Ленина, орден Трудового Красного Знамени и 5 медалей Выставки достижений народного хозяйства.

 Выходит, что отец и сын Горбачева «круче» его были, но геройских званий, передовиц в газетах и ;;поездок в Москву не удостоились. Никому не навязываю своего мнения, но вероятнее всего объяснение всех этих причуд одно: из Горбачевых разными хитрыми приемами искусственно лепили передовиков. Как из Стаханова лепили героя. Каждый район должен иметь таких. Подвиг их был «одноразовый». Никогда больше Горбачевы ни вместе, ни отдельно к таким профессиональным высотам, в отличие от Синельникова, даже не приближались.

 В то время, когда Горбачевы совершали свой подвиг, Пантелеймон Ефимович Гопкало, дедушка Михаила Сергеевича, был в районе одним из партийных авторитетов, возглавлял районный земельный отдел.

 Но договоримся: к трудовым свершениям отца и сына и получения ими высших государственных наград это отношения не имеет. Дальше пошла сплошная фантастика. Здесь же старшеклассник Михаил Горбачев становится кандидатом в члены КПСС. И он поступает на юридический факультет Московского государственного университета вне конкурса как кавалер ордена. Через два года он становится полноправным членом партии, одновременно занимаясь «комсомольской работой». Получает диплом с отличием, возвращается «по распределению» на Ставропольщину, работать в прокуратуру. Но следователем он не стал – уже через пять(!) дней он оказывается на другой должности, внезапно оказавшейся вакантной. И не на какой-нибудь – сразу заместителем заведующего отделом агитации и пропаганды Ставропольского крайкома ВЛКСМ. Полжизни можно было положить, чтобы достичь таких высот. А здесь – через 5 дней после прибытия из Москвы…

 Дальше – круче. Уже через год он становится первым секретарем Ставропольского горкома ВЛКСМ (в 25-летнем возрасте), а через два года вторым, а затем и первым секретарем Ставропольского Крайкома ВЛКСМ. На тот момент (1961 год) ему было 30. Если мы посмотрим на дальнейшую карьеру этого человека и учитывая его прошлое, складывается стойкое впечатление, что чья-то невидимая, но могучая рука поднимала его властными ступенями. Чья? Когда Горбачеву исполнилось 39 лет, его кандидатура рассматривалась на предмет должности заместителя председателя КГБ, которым тогда руководил Андропов, и из этого кто-то делает вывод, что именно Юрий Владимирович тянул за чуба молодого прогрессивного деятеля. Но не все так просто…

 В стае высшей советской номенклатуры особые законы существования. Они внимательно следили друг за другом, всячески пытаясь усилить свои позиции и не допустить усиления других. В том числе и через протягивание на определенные должности «своих» людей. Классическая схема, когда к министру, который является ставленником, например, Черненко, заместителем своего человека продвигает его противник Громыко. И напротив. Следовательно, должны искать того, кто «рекомендовал» Андропову в заместители Горбачева, и почему назначение сорвалось. Анализ имеющейся информации позволяет предположить, что это был… Михаил Суслов. Сам «Горби» вспоминал: «Михаил Андреевич я знал давно, со Ставропольем он имел крепкие связи. В 1939 году он был направлен к нам из Ростова первым секретарем крайкома. На Ставрополье с его деятельностью связывают выход из периода жестоких сталинских репрессий 30-х годов» [234]. Суслов действительно возглавлял Ставропольский крайком ВКП(б) в течение 5 лет. Но общаться с ним тогда маленький Михаил не мог. В 1948 году, когда он с отцом ставили невиданные рекорды, Суслов был уже секретарем ЦК ВКП(б). В 1952 году, когда никому не известного 21-летнего студента Михаила Горбачева принимали в партию, Суслов стал членом Президиума ЦК КПСС – не допнешься до него, даже став на цыпочках. В 1961 году, Суслов был членом Политбюро и никак не мог знать какого-то там первого секретаря крайкома ВЛКСМ, потому что слишком высоко находился в советской иерархии. А Михаил Сергеевич не просто о давнем знакомстве рассказывает, а отмечает те времена, когда Суслов Ставропольем рулил. Как разгадать эту тайну?

 В конце 30-х маленький Миша действительно не мог общаться с Сусловым. А вот его родственники – полностью. Речь идет о деде – Пантелее Гопкале и дяде – Сергее Пантелеевиче Гопкале. Здесь мы можем опираться только на то, что сам Михаил Сергеевич рассказывал, а он врать всегда умел, особенно в последние годы, изображая «демократизм» и делая из себя и своих родственников «гуманистов». Дед его еще в 1928 году вступил в партию и был одним из первых организаторов колхозов. Возглавлял один из них. Вместе с сыном Сергеем организовывал искусственный голодомор, изымая у голодных крестьян зерно.

 По воспоминаниям Горбачева, дед был якобы невиновен – все дядя: «Его сын Сергей, ожесточенный пьяница, занимался изъятием имущества у кулаков. Маленькому Михаилу было жаль этих людей, и, как он вспоминал позже, ему было не по себе, когда дядя брал его с собой в «рейды». Мальчик, от которого требовали помочь обыскать дом или чердак, пытался умалчивать о ценных находках, за что ему потом доставалось»[235].
 
 Здесь тоже откровенный «художественный свист». Михаил Сергеевич сваливает вину на дядю-алкаша, о котором абсолютно ничего не известно. А заодно делает из себя «гуманиста». Он родился 2 марта 1931 года. И когда коммунисты и комсомольцы грабили «кулаков», а этот период пришелся на 1930-1934 гг. просто физически не мог шарить по чердакам и погребам. А вот дедушка его и батюшка (тоже коммунист) – целиком. Но о них Михаил Сергеевич – ни словом. В 1937 году дедушку, как и многих коммунистов, арестовали и по словам Горбачева, даже пытали. Однако  тому повезло. Его уже якобы приговорили к расстрелу, но… «…Пантелия Ефимовича спасла смена «линии партии», февральский пленум 1938 года, посвященный «борьбе с перегибами».
Наконец, в сентябре 1938 года начальник ГПУ Красногвардейского района застрелился, а Пантелий Ефимович был оправдан и уволен. Уже после отставки и падения СССР Михаил Сергеевич заявлял, что рассказы деда служили одним из факторов, склонивших его к неприятию советского режима»[236]. Здесь Михаил Сергеевич все подает так, будто злой чекист именно из-за его дедушки покончил с собой. Ну и конечно, о «неприятии» начал рассказывать, только после развала советского режима, который якобы всю жизнь ненавидел, но ты смотри – всячески его укреплял и защищал – в Тбилиси саперными лопатками десантников, в Вильнюсе танками и дубинками спецназовцев…

 Но и это все тот же «свист». Во-первых, писатели, слушающие басни Горбачева и пишут о нем хвалебные книги, должны знать, что в 1938 году ГПУ уже не существовало. Еще в 1934 году он был реорганизован в ГУГБ – Главное управление государственной безопасности, которое вошло в состав НКВД. Это мелочи. Но они подчеркивают уровень «правды», которую накопили вокруг Горбачева. Во-вторых, его дедушку выпустили не сразу после того, как начальник несуществующего райотдела ГПУ пустил себе пулю в лоб, а только в декабре. В третьих, если тот начальник и застрелился, то не из-за Пантелия Гопкала – именно в сентябре, хотя формально нарком Ежов и занимал должность, но фактически аппаратом НКВД руководил уже Лаврентий Берия, который начал «чистки» от людей своего предшественника. А выпустили Гопкала в декабре, как и тысячи других, потому что именно в этом месяце Берия официально вступил в должность.

 В феврале 1939 года дедушка Горбачева снова становится председателем колхоза и это поднимает перед нами завесу тайны «старого знакомства» Горбачева с Сусловым. Дело в том, что именно в феврале 1939 года Михаил Суслов был назначен Первым секретарем Ставропольского крайкома. Уверен: это не обычное совпадение во времени. Новоназначенный секретарь краевого комитета, конечно, начал «зачистку» старых кадров. Дело шло туго. Слово Горбачеву: «В беседе со мной он вспоминал, что обстановка была крайне тяжелой, а его первые шаги по устранению ошибок встречали сопротивление части кадров. Конференция Кагановичского района города Ставрополя приняла решение, которое объявляло врагами народа все бюро крайкома во главе с Сусловым»[234]. Если там было так горячо,Суслов должен был опираться на кого-то. И дед Михаила Сергеевича вполне мог быть среди таких людей.
Опять же нам почти неизвестны детали биографии товарища Гопкала, но обратим внимание: в 1937 году его обвиняли в «троцкизме». Для обычного председателя колхоза и рядового партийца слишком сильно. Но если он входил в местную партийную элиту, например, был членом бюро райкома или чуть выше, вполне мог стать одним из приближенных к Суслову и сохранить с ним связи. Тогда находят объяснения и странные карьерные скачки молодого Михаила, начиная с «трудового подвига» и заканчивая получением должности Первого секретаря Ставропольского крайкома партии.

 Когда после смещения с должностей Хрущева осенью 1964 года Первый секретарь Ставропольского крайкома Федор Давидович Кулаков (у него собирались заговорщики) шел на повышение в Москву, он представил Горбачеву своему преемнику Леониду Ефремову как «очень перспективного работника».

 К тому моменту Михаил Сергеевич уже «рулил» партийными кадрами края в должности заведующего партийными органами крайкома. Должность – на секундочку – равнялась должности секретаря крайкома. Ефремову, как говорят, он «не приглянулся». Еще бы: он был «хрущевцем» и после падения Никиты Сергеевича Ефремова отправили из Москвы в Ставрополь в «ссылку», а Михаил Сергеевич – человек Суслова и Кулакова, который был другом Брежнева, с помощью которого и стал секретарем ЦК, а позже и Политбюро.

 Под это были выделены космические средства – 525 миллионов рублей. Их «эксперт» зарыл в землю. В прямом смысле этого слова. Он потребовал у мелиораторов нового и нового «километража». На бумаге стояла мощная оросительная система с сотнями километров каналов, о которых можно красиво отчитываться в Москву. На деле только 10% каналов имели должную гидроизоляцию и бетонирование. Остальные не каналы, а канавы. Земляные арики, как в Средневековье, через которые в землю шли огромные объемы воды.

Но, несмотря на абсолютное отсутствие реальных показателей и наличие реальных провалов, Горбачев стремительно шел вверх. В 40 лет он становится членом ЦК КПСС. В 42 – кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС.
В поздние годы и сейчас он рассказывает, что покровительство ему предоставлял Андропов. Это не совсем так. Первыми его заместителями, как утверждают независимые исследователи, были Суслов и Громыко. Но очевидно, не слишком выгодно этих последовательных и ортодоксальных «сталинистов» иметь за «крестных родителей», поэтому из числа «ангелов-хранителей» они как-то выпали. Но есть свидетельство того, что Михаил Сергеевич восхищался Сусловым и даже регулярно посылал ему из своего Ставрополя подарки. Истина однако в том, что какой-то период в 70-е годы Горбачев умудрялся одновременно дружить и с Сусловым, и с Андроповым, хотя те между собой враждовали.

 «Ласковый теленок две матки сосет, а буйный – ни одной», – говорит украинская поговорка. А Михаил Суслов в те годы был фактически вторым человеком в государстве. Сын Андрея Громыка Анатолий рассказывает о том, как Горбачев «ублажал» всемогущего «серого кардинала»: «Суслов, отправляясь на отдых, иногда наведывался в Ставрополь. И однажды во время очередного визита, как рассказывают, местное партийное руководство, в том числе и Горбачев, пригласили и показали ему. . музей жизни и деятельности Михаила Андреевича Суслова. Дедуган дал слабину, умилился и отплатил Горбачеву добром»[237].

 Писатель ошибается в одном: Суслов знал Горбачева и помогал ему задолго до случая с землянкой. А случился он в 1978 году – отличный повод для подхалимажа: Ставрополь должен был получить орден Октябрьской Революции. Михаил Сергеевич пригласил высокого покровителя для вручения награды и устроил поистине сказочный, королевский прием. Вместе с Сусловым приезжала его дочь – Майя Михайловна. Использовав повод – день ее рождения, Горбачев преподнес ей драгоценные сувениры, перед отлетом в самолет положили и подарки для внука Суслова – ружье для подводной охоты и кожаную куртку. И о чудо – именно после этого Горбачева забрали в столицу. Здесь для молодого партфункционера удачно расположились звезды на небе и под звездами кремлевских башен. Не прошло двух месяцев со дня посещения Сусловым Ставрополя, когда в Москве погиб один из покровителей Горбачева – Федор Кулаков.

 Существует версия, что перед смертью он назвал своему другу Брежневу имя своего преемника в должности секретаря ЦК КПСС по сельскому хозяйству и им был именно «Горби». Это неправда. Правдивая, тайная история состоит в том, что уже весной 1978 года Горбачев предал своего благодетеля. В западной печати с 1977 года начали печатать материалы, в которых Федора Давидовича Кулакова называли вероятным преемником Брежнева. Эти материалы «доброжелатели» (первый – Андропов) клали на стол генсека. Следовательно, между старыми друзьями отношения сначала похолодели, а на апрель между ними вообще пробежала черная кошка. Кулаков постепенно попал в опалу. Дошло до того, что 4 июля 1978 года на пленуме ЦК КПСС он был подвергнут сокрушительной критике за неудовлетворительное состояние сельского хозяйства, что сыграло решающую роль в смерти от сердечного приступа младшего после Григория Романова члена Политбюро – через две недели после пленума. «Горбачев это узнал и начал постепенно дистанцироваться от бывшего покровителя: чтобы не заподозрили и его. Недаром в ноябре 1978 года, после смерти Кулакова, на беседе у Черненко перед выдвижением на пост секретаря ЦК по сельскому хозяйству Михаил Сергеевич на всякий случай подчеркнул: «Вы знаете, Константин Устинович, с Кулаковым мы в последнее время много спорили» (там же).

 За два месяца после смерти Кулакова, 17 сентября 1978 г. на станции Минеральные Воды состоялась «встреча четырех генсеков», как ее позже окрестили историки. Леонид Брежнев в сопровождении наперсника и опекуна Константина Черненко – они были проездом в Баку; Первый секретарь Ставропольского крайкома Михаил Горбачев и Юрий Андропов, находившийся в «вотчине» Горбачева на отдыхе.

 Это были фактически «обзоры» Горбачева, которые устроили для Брежнева, чтобы тот мог составить для себя впечатление о его кандидатуре на вакантную должность секретаря ЦК КПСС по вопросам сельского хозяйства. Михаил Сергеевич всегда умел произвести хорошее впечатление и имел медовые уста для болтовни и бесконечного подхалимажа. Поэтому 27 ноября на пленуме ЦК КПСС он был «избран» секретарем ЦК и в декабре он вместе с женой переехал в Москву. Это был конец близости Горбачева и Суслова.

 Исследователи не сомневаются, что не только Андропов, но прежде Суслов настоял перед Брежневым на назначение Михаила Сергеевича, которого генсек почти не знал. Однако, обосновавшись в столице, первое, что сделал Михаил Горбачев – снова предал. Напряжение между Михаилом Сусловым и Юрием Андроповым в борьбе за будущую власть росло, противоречия увеличивались, и Горбачев решительно становится на сторону последнего. С Андроповым они были знакомы недавно. В 1969 году Андропов в первый раз избрал местом отдыха санаторий «Дубовая роща» в Железноводске. По этикету главу КГБ должны были посетить местные руководители. А поскольку Андропов Первого секретаря Ставропольского крайкома Ефремова не слишком жаловал, тот послал с визитом вежливости Горбачева.

 Так и сошлись. Оба имели много общего. Оба беспринципные, подлые, двуликие, жестокие. Но оба играли в либералов и интеллектуалов. Андропов любил слушать песни Высоцкого и Визбора. Декламировал стихи. Горбачев тоже любил поэзию. Или делал вид. А задушевный разговор один на один («прикрепленные» не принимаются во внимание) в теплую душистую ночь в лесу под шашлычок с винцем и тихие песни Визбора из магнитофона – очень способствуют взаимопониманию и карьере. «Были ли мы достаточно близки? – спрашивает Горбачев и сам отвечает: - Наверное, да. Говорю это с долей сомнения, потому что позже убедился: в верхах на простые человеческие чувства смотрят совсем по-другому. Но при всей сдержанности Андропова, я чувствовал его хорошее отношение, даже когда, сердясь, он высказывал в мой адрес замечания»[237].

 В этом весь "Горби". Переносит на других собственные изъяны. Многие даже за границей считали себя другом Горбачева: американский сенатор Гери Гарт и британская премьер Маргарет Тэтчер; канцлер Германии Гельмут Коль и чешский политик Зденек Млинарж. Но это всего лишь видимость. Он и дома ни с кем не дружил. Знавшие его близко утверждают, что дружил он только сам с собой.

 Слово Николаю Тимофеевичу Поротову, который знал Горбачева еще по Ставрополю: «Настоящих друзей у него не было. Приближенные, к которым он благоволил… использовались им для осуществления своих замыслов прежде всего личного характера, получали соответствующие восхождения на разные должности краевых партийных и советских органов, а затем других регионов и центра страны. Понятно, что со своей стороны они всячески его прославляли»[257].

 Ну, и чтобы светлый образ Михаила Сергеевича возник – как любили писать советские «мастера пера» – более выпукло. Так сказать, другая сторона медали, на которой привыкли видеть Горбачева с ласковым прищуром глаз и ласковой улыбкой: «По словам близко знавших его людей, самым любимым делом Михаила Сергеевича было подглядывание и подслушивание. В личном сейфе руководителя его канцелярии Валерия Болдина после провала путча ГКЧП обнаружили массу компромата на высших должностных лиц государства, собранного с помощью технических средств.
Генсек их не просто листал, он их внимательно читал, делал пометки. Эта привычка была у него со ставропильских времен» (там же). А вот совсем уж противная история. Когда СССР развалился и Горбачев остался президентом без страны, сдавая дела Борису Ельцину, он умышленно, просто из-за желания отплатить всем и сделать плохое… любезно познакомил его с высказываниями ближайших соратников российского президента, записанными в бане. Эти записи сильно испортили отношения Бориса Николаевича с друзьями-демократами» (там же).

«Человеком с ледяным сердцем» называл его Громыко. Штатный кремлевский фотограф Владимир Мусаэлян, главный кремлевский переводчик Виктор Суходрев и другие в один голос отмечают хамское поведение Горбачева с теми, кто был ниже него и усердную любезность перед теми, кто выше. От него никто из персонала никогда не слышал элементарного «спасибо». Ну, просто душечка…

 Что заставило Горбачева перекинуться от Суслова, который имел больший вес к Андропову, если не считать бред по поводу тяги обоих к демократии? Михаил Андреевич был в очень почтенном возрасте, но, несмотря на свои 77 лет, находился в относительно хорошей форме и на здоровье не жаловался. Вместе с Горбачевым к Андропову перешел еще один любимец Суслова – Александр Яковлев. Вот несколько месяцев назад в связи с высланием из Канады, где он был послом, 17 агентов КГБ, Андропов предлагает отозвать Яковлева, но получает «отлуп» от Суслова: «А товарища Яковлева послом не КГБ назначал». Вот Андропов подозревает Яковлева в связях с ЦРУ. И вот Яковлев уже находится в «ближнем круге» Андропова. Неужели они что-нибудь знали? Или были во что-то посвящены? Суслова убили через 2 года. Официально он скончался 25 января 1982 года после внезапного сердечного приступа. Присутствовавшие во время драмы члены семьи (дочь Майя Сумарокова и зять Леонид Сумароков) уверены, что причиной смерти официального преемника Брежнева стала какая-то таблетка. Ее якобы 21 января дал Суслову его личный врач, офицер КГБ Лев Кумачев, после чего «серому кардиналу» вдруг сделалось плохо и вскоре пришел конец.

 Интересно вот что: главный кремлевский врач академик Чазов (вспоминаете, мы его упоминали о близости с Андроповым и историей с болезнью и смертью Брежнева?) вместе с Горбачевым (они тоже дружили) в момент, когда здоровье Суслова внезапно пошатнулось, находились не в Москве, а на Кавказе. Ни на что не намекаю, но… Помощник Брежнева, член ЦК КПСС Андрей Михайлович Александров-Агентов вспоминал как «В начале 1982 года Леонид Ильич отвел меня в отдаленный уголок своей приемной в ЦК и, снизив голос, сказал: «Мне звонил по телефону Чазов. Суслов скоро умрет. Я думаю на его место перевести в ЦК Андропова.
Ведь правда, Юрко сильнее Черненко – эрудированный человек, творчески мыслящий?» [239]. Интересно, верно? У Суслова никаких симптомов серьезной болезни сердца или сосудов не обнаруживается; выглядит он вполне здоровым человеком, но Чазов говорит Брежневу что-то совсем другое – вот вам, через несколько недель «серый кардинал» действительно «дает дуба».

 Так к власти прорывается Юрий Владимирович Андропов, сдвигая Константина Устиновича Черненко, благодаря товарищу Чазову. А за собой всемогущий уже бывший (но оставивший там много влиятельных сторонников) председатель КГБ тянет Михаила Сергеевича Горбачева. И зря, – после этого он долго не прожил, хотя и успел побывать у власти. Юрий Владимирович умер – как писали тогда в «Правде», после тяжелой продолжительной болезни. Простудился, посидев на лавочке под ласковым сентябрьским солнышком во время отдыха в Крыму.

 Преемник Андропова – Константин Черненко тоже умер после тяжелой продолжительной болезни. Но этот заболел Кавказом, куда его отправили «лечиться» Горбачев и Чазов. Оттуда он вернулся на носилках из–за эмфиземы легких 10 дней в холодном горном воздухе сделали свое дело. Из больницы он уже жив не вышел. А пока Черненко «лечили», неожиданно умирает оставшийся последним покровителем Горбачева Министр обороны Дмитрий Устинов. «С кончиной Устинова взаимное смертоубийство белых и черных завершилось.

 Тогда Горбачев, не веря своим глазам, увидел, что путь перед ним открыт. За окнами народ, уставший от гробовой чехарды на Красной площади, бурно желает молодого генсека. Пришел тайными путями гонец от Громыка, предлагает бартер: Андрей Андреевич порекомендует Горбачева в Генсеки, если Черненко, упаси боже, умрет, а взаимно просит избрать его Председателем Президиума Верховного Совета СССР. Втихую ударили по рукам» (там же). Автор книги, из которой я почерпнул эту информацию, Валерий Михайлович Легостаев был членом ЦК и первым помощником члена Политбюро Егора Лигачева. То есть человеком, таинственным. Он отважился написать серию публикаций о «подвигах» Андропова и Горбачева. Вскоре он погиб в загадочной автокатастрофе.

 На власть претендовали четверо: Горбачев, Романов, Гришин, Щербицкий. Подходящий момент наступил в начале марта 1985 года, когда Григорий Романов отбыл из Москвы в Палангу на отдых, а министр иностранных дел Громыко направил другого претендента, главного украинского коммуниста Владимира Щербицкого во главе какой-то делегации в США. Гришина уговаривают самоустраниться от борьбы за власть и поддержать кандидатуру Горбачева. И тут уже шедшему на поправку Константину Черненко внезапно становится хуже и он под пристальным наблюдением товарища Чазова отправляется в другой мир. Через несколько часов Михаил Сергеевич Горбачев становится Генеральным секретарем ЦК КПСС. Но еще перед этим он очень странно благодарит академика: «На следующий день после смерти К. Черненко, – вспоминает И. Чазов, – не успел я собраться на работу, как раздался телефонный звонок. К моему удивлению, в это утреннее время из машины звонил по телефону Михаил Сергеевич Горбачев.

 Он начал с того, что поблагодарил меня за все, что я искренне и бескорыстно делал для него за годы дружбы и особенно в последнее время. Помолчав, добавил, что как бы ни менялось наше положение, мы и в будущем останемся верными друзьями»[219]. В чем здесь странность? Друзей у Горбачева не было. Благодарил только тех, от кого зависел. Поэтому правильно исследователь Александр Островский отмечает: зачем в то утро, уезжая на должность генсека, Михаил Сергеевич прежде всего звонит по телефону Чазову? Тот хоть и был членом ЦК, но находился гораздо ниже в советской иерархии, чем первое лицо государства. Островский делает вывод: это не благодарность была, а – предупреждение: держи язык за зубами. И с этим выводом я склонен согласиться. А вы, дорогой мой читатель?

 Кстати, Горбачев, заняв генсековские апартаменты на третьем этаже Сенатского Дворца в Кремле, быстро организовал отправку на пенсию не только бывшего конкурента Григория Романова, но и Виктора Гришина. В то же время произошла скорая и решительная расправа с другими чиновниками, а на их место поставлены «молодые лица». На самом деле не в молодости дело – Михаил Сергеевич расставлял лично преданных лиц. К слову, он и Громыко изменил.

 Тот получил должность, о которой договаривались, потеряв пост министра иностранных дел. Однако уже три года спустя Горбачев отправил на пенсию и его. Российский журналист Олег Кашин, автор книги «Горби-дрим» так отзывался о своем герое: «…у нас почему-то считается (даже доброжелатели Михаила Сергеевича так говорят), что Горбачев, мол, хороший мужик, но слабый, нерешительный, да и жену любил. Я в это уже полностью – и много лет – не верю. Ведь если сравнивать Горбачева с любым другим генсеком – Брежневым, Сталиным, Хрущевым, – он на самом деле оказывается гораздо более жестким, более эффективным, быстрым и вообще по всем показателям круче любого из них. Он добивался каких-либо своих целей, а также тех, которые противоречили базовым принципам КПСС, например изгнанию своих оппонентов из Политбюро. Чтобы стать тем же Сталиным, Сталину пришлось прожить более десяти лет, и все равно он не смог выиграть выборы на «съезде победителей». А Горбачев быстро лишился всех своих противников в ЦК»[240].

И это, по-моему, святая правда… Только не более жестким, а – более жестоким…

на фото:1976 год. Юрий Андропов фотографирует Михаила Горбачева и его супругу Раису во время отдыха на Кавказе. Очевидно, уже тогда между ними были теплые и близкие отношения.

ссылки:

234. Владимиров Всеволод. "Последний борец за Союз". URL:
235. Камеристов Ростислав. Вождь перестройки. Как Горбачев пытался спасти СССР и почему не смог. URL: https://focus.ua/archivist/451871;vozhd_perestroiki

236. Афанасьев Александр. Человек и то, что он сделал. Ногинск, 2019.

237. Зинькович Николай. Михаил Горбачев: жизнь в Кремле. М., 2001.

238. Шевченко В. Крайкомовская авантюра. Ставропольская правда. 2009. 26 февраля.

239. Легостаев Валерий. Как Горбачев «прорвался во власть». М., 2011.

240. Крыжевский Алексей. Люди на кухне относились к Горбачеву как к диктатору. URL: https://www.gazeta.ru/culture/2014/11/15/a_6302117.shtml