Раньше это была её комната

Она замерла у порога, не решаясь войти. Дверь изменилась: грязно-белый цвет уступил место благородному ореху. Исчез и бумажный плакат с требованием уважать личные границы. Понятно. Дверь новая.

Интересно, что еще изменилось в её доме?

Вечерело. Закат заливал коридор тревожным алым светом. Тени вытягивались, сплетаясь в узоры на блеклых обоях, а хрусталики старой люстры пускали прощальных зайчиков по стенам.

Казалось, Авроры не было здесь вечность. По ощущениям - две. И она не скучала. Нет.

Взгляд скользил по знакомым углам. В остальном доме все было по-прежнему: въевшийся в стены запах затхлости, паутина в углах, привычный хаос. Застывшее время. И только дверь её комнаты была чужеродным элементом. Новой деталью в старой разрухе.

Кончики пальцев коснулись гладкой поверхности. Прохладная, ровная. Недоступная для грязных теней. Толчок - и она бесшумно открылась.

Аврора ожидала увидеть склад коробок, слой серой пыли и запустение. Но закатное солнце осветило совсем другое. Идеальная чистота. И тот самый плакат о личных границах - теперь в красивой рамке, ровно по центру стены.

Слева - её детские фото: кукла, смешные хвостики. Справа - школьные: форма, косички, хмурый взгляд подростка. Всё было бережно собрано, расставлено по датам. От этой педантичности, несвойственной этому дому, защипало в глазах. Плакат был нарисован сто лет назад - корявый детский почерк и лес восклицательных знаков.

К ней и её пространству здесь никогда не относились бережно. Почему же сейчас так хочется плакать?

Рука потянулась к шкафу. Школьная форма на плечиках. Выглаженная, чистая. Запах стирального порошка был таким сильным, что, казалось, впитался в само дерево шкафа. Любимый спортивный костюм, платья, пальто. Музей её жизни.

Слезы ручьем потекли по щекам. Любовью - запоздалой, отчаянной - была пропитана каждая вещь. Каждый предмет здесь был криком о прощении. Рисунки, книги, нелепые поделки - всему нашлось место.

На кровати Авроры лежала женщина. Она смотрела в потолок немигающим взглядом. Казалось, она не дышит. Застряла где-то глубоко, в одном из своих темных миров.

Девушка громко всхлипнула. Женщина мгновенно дернулась, будто от удара током: - Аврора? Доченька? Она резко села, вглядываясь в пустоту, где стояла дочь. Никого не увидев, она сползла на пол и завыла. Жуткий, животный вой заполнил комнату.

- Если бы я могла всё вернуть... — хрипела она, раскачиваясь. - Если бы я только могла протрезветь раньше. Я бы выгрызла тебя у той ночи. Зачем ты это сделала? Зачем ты ушла туда, откуда не возвращаются?

Десять лет с алкоголем, жуткими мужчинами, скандалами. Аврора помнила их слишком хорошо. Любовь окрыляет, но искалеченная любовь - убивает. Чтобы остановить этот кошмар, Аврора выбрала самый радикальный способ. Шаг с крыши.

Портал в небытие. Покой. Так она думала. Но глядя на мать, сходящую с ума в стерильно чистой комнате умершей дочери, она поняла: выбора не было. Покоя нет. Её личный ад - стоять здесь и смотреть.

Авроре безумно захотелось обнять мать. Утешить. Сказать, что она здесь. Она рванулась вперед, пытаясь коснуться ссутуленных плеч, но руки прошли сквозь тело, как сквозь дым. Сожаление пронзило каждую клеточку её бестелесного существа, вспыхнуло разрядом и...
Резкий звон будильника разорвал тишину.

Девушка с именем богини утренней зари с размаху хлопнула по кнопке и резко села на кровати, жадно глотая воздух. Сердце колотилось где-то в горле.

Рука дрогнула, потянулась к тумбочке и нащупала сложенный вчетверо тетрадный лист. Предсмертная записка. Аврора сжала бумагу в кулаке так, что побелели костяшки. Медленно выдохнула.

Она встала, на цыпочках подошла к двери и приоткрыла её. На кухне горел свет. Мама уже была на ногах - трезвая, в чистом фартуке, она что-то тихо напевала, переворачивая оладьи.

- Мам? Ты... ты проснулась? - голос Авроры дрожал. Женщина обернулась. В её глазах мелькнула тень пережитого ужаса, смешанная с безграничной нежностью. - Я видела сон, - тихо сказала она, глядя дочери прямо в душу. - Сон, в котором ты прощаешься.

Она выключила плиту и шагнула навстречу. - Я знаю, что это значит. Больше так не будет. Я обещаю.

Аврора разжала кулак. Скомканный лист бумаги остался лежать в кармане пижамы. Позже она сожжет его, развеяв пепел по ветру.

За окном занимался рассвет, окрашивая небо в цвет надежды. Сегодня будет замечательный день. И, кажется, у них всё-таки будет завтра.