IV-18 Информационный мусор. Нарушение внимания

Любовь. Катехизис
Глава IV Не любовь
Раздел 18 Информационный мусор: искажение причинно-следственных связей. Проблемы внимания.

       Современное информационное пространство представляет из себя огромное количество источников различной информации. Они представлены книгами, электронными ресурсами различного вида и другими артефактами человечества, включая коммуникационную среду межличностного общения.
       Проблема огромного информационного давления на человеческую психику усугубляется тем, что в обозримом информационном пространстве отсутствует всякая цензура на предмет отсеивания информации деструктивной направленности. «Относительно молодые» государственные структуры в каждой стране только начинают вырабатывать алгоритмы по работе с большими объёмами информации.
       Интернет наводнён псевдоспециалистами, которые порой не имеют не то что специального образования в обсуждаемой ими на общем обозрении теме, но даже не имеют образования высшего или полного среднего (по российским меркам).
Каждый из этих псевдоспециалистов, не обладая и маломальскими естественнонаучными знаниями об объективном строении мира и доказанных закономерностях, изучаемых в научном аппарате физики, химии, биологии и т.д., преподносит неподготовленной аудитории иррациональный отвратительный суррогат, представляющий смесь из личных догадок, построенных на своём скудном жизненном опыте. В основе такого вещания лежат корыстные интересы, которые основываются на получении различных для такого демонстранта адаптационных преимуществ: социальной популярности (успешности), заработка денежных средств и т.п.
       Зритель же, воспринимая ту информацию, которая для него проще, понятнее, а то есть менее энергозатратна для усвоения мозгом, легко поглощает такой суррогат, в результате чего обретает в лучшем случае какие-то лёгкие заблуждения, а в худшем — усвоенные убеждения по тем или иным паттернам адаптационного поведения.
Страдают недостоверностью даже, казалось бы, те источники, цели которых распространение научных знаний. Однако, критический уровень упрощений при подаче материала, сложного по своей сути, ничем не отличается от подачи догм в религиозном воспитании: подаётся только интерпретация наблюдаемого результата, в основном без пояснения сложных закономерностей возникновения тех или иных явлений.
       Особенное поле для спекуляций возникает на базе тех наук, которые и науками-то назвать трудно ввиду того, что они не имеют чёткой доказательной базы или конкретных границ определений понятийного аппарата. Характерной чертой таких наук и причиной же обширных спекуляций на их базе является отсутствие связи с естественными и точными науками.
       Например, психология, как наука, имеет силу только в своей статистической части и в закономерностях, которые описаны либо психиатрией как разделом медицины (учитывающей все богатые спектры знаний из химии, биологии, физики и их разделов), что можно наблюдать в наследии К. Леонгарда, либо непосредственно математической статистики, результат чего можно наблюдать в развитии психодиагностики, например, в методике MMPI.
       Вся современная психология, к глубочайшему сожалению, опирается в своём теоретическом инструментарии на архаичные однобокие исследования «отцов современной психологии», работы которых, несомненно, на момент своего издания были колоссальным прорывом для понимания разных сторон протекания психических процессов. Однако, ещё П.К. Анохин и его последователь В.Б. Швырков уже в советские времена многозначно намекали на то, что от чисто теоретической психологии, изжившей себя даже в терминологии, толку мало. Мы ранее указывали, что и от психолога, не знающего анатомию и нейрофизиологию, пользы ничем не больше.
       Не может наука, которая взаимодействует с индивидами напрямую, раздавая направо и налево жизненные поведенческие советы, не опираться на обширные естественнонаучные данные. Любая современная книга о психологии в основном представляет из себя немыслимо бесполезный материал о том, как пытаться классифицировать типы личности. В основном, как мы и указали, авторы отталкиваются от трудов К.Леонгарда, иногда повторяя или развивая понятия о неких «радикалах личности» — акцентуациях, отдалённо напоминающих преддверие той или иной патологии, что само по себе является негуманным упрощением, разделяющим людей на сорта. После прочтения такого труда люди закономерно начинают искать в коммуникантах проявления тех или иных «радикалов».
       Более-менее удобоваримой информацией, и с тем успешной для лёгкого усвоения являются различные университетские учебники по девиантологиии прочих разделах психологии, которые «срабатывают» оттого, что описываемые девиации однозначно наблюдаемы ввиду описываемого контраста девианта с типичным представителем нормы.
       Однако, как мы видим, без прочной естественнонаучной базы всё, что доступно психологии — это описание наблюдаемых результатов поведения, а не закономерностей его возникновения. «Радикалы» — это мнемонические средства оценки результата поведения того или иного индивида. После того, как «радикал» назначен для оценки наблюдаемой личности, он служит средством обобщения других признаков и экстраполяции заявленных особенностей указанного радикала (или их «смеси», что вообще абсурдно) на многие аспекты существования и развития личности. Именно поэтому «психологический портрет личности» — это сущее гадание на кофейной гуще, которое тем успешней, чем больше опыта у психодиагноста: новичок по заявленной методике не добьётся такого же результата. Парадокс заключается в том, что даже готовые результаты психодиагностики — это сырой материал, который в каждом индивидуальном случае требует особой интерпретации и в целом комплексного индивидуального подхода.
       Имея всю эту проблематику в своей базе, а также множество других вопросов, отдаляющих психологию от разряда «наука» из-за слабых связей с естественными науками, накапливается огромное количество вопросов к профессии «психолог» вообще. Из соображений гуманизма, психологом должен быть человек, знающий вообще все естественные науки, потому как такой специалист работает с самым ценным — человеческой психикой, в работе с которой ошибки имеют иной вес, нежели в других профессиях.
       Учитывая вышесказанное, трудно себе представить, какой информационный мусор и в каких количествах в нецензурном виде находится на просторах сети «Интернет», что критично в особенности для незрелых пользователей, в том числе детей, и индивидов с патологиями.
       Даже здоровый человек может уверовать в деструктивные советы, если они обретут массовость и будут звучать отовсюду. В настоящее время, например, мы наблюдаем появление спекулятивных терминов, которые засоряют умы людей: абьюз, газлайт, буллинг, харассмент и т.п. Интересно, что все эти термины в общем-то означают в том или ином виде «насилие над личностью», однако в процессе производства самого этого психологического насилие индуктор такого насилия очевиден — именно поэтому вещи не называются своими именами, потому что фраза «Ты производишь надо мной психическое насилие» от агрессора звучала бы глупо или очевидно неуместно, даже если он излишне смел. А вот сказать: «Ты меня абьюзишь» агрессор в силе, так как критерии «абьюза» задаются им субъективно, по динамичным относительно коммуниканта удобным агрессору критериям.
Термины эти мало того что ненаучны, они, как и вся современная психология, в основном не имеют чётких описательных границ, всегда субъективны и потому создают огромное поле для различного вида эгоистических спекуляций и негуманных манипуляций в социальных средах. И это только поле психологии. А сколько ещё направлений информационных ресурсов, связанных с другими аспектами человеческой цивилизации.
       Психология тем не менее — наука с огромным будущим. Но для этого она должна опираться на междисциплинарный опыт естественных наук. Феномен сознания, к  которому психология до сих пор пытается найти иррациональный подход, отделяя "душу" от материальной основы, отрицая равенство биохимии и социальных проявлений, отрицая генезис психики с чисто материальной точки зрения архитектуры функциональных систем мозга, до сих пор будто бы интерпретируется отдельно от биологической его основы. Это барьер, который не позволяет психологии стать полноценной наукой.
       То же самое можно сказать о политизированных или коммерциализированных вбросах в виде «социальных опросов», о различных «социальных исследованиях». Крайне деструктивное влияние оказывают и особые, заведомо антигуманные деструктивные информационные ресурсы, которые объективизируют человека или предписывают ему выполнение деструктивных для психики действий. Личности, которые «любят свободу», защищают информационный хаос, утверждая, что «без разнообразия нет развития». Это справедливо в тех условиях, когда круг потребителей информации представлен зрелыми индивидами, способными трезво оценить потребляемую информацию и сделать из неё зрелые выводы. В настоящее же время, основными потребителями информации является молодёжь, и как водится, незрелая. С каждым годом всё больше развитых стран ограничивают доступ недееспособных молодых детей к несортированной информации. Справедливо предполагается, что информационная изоляция, «информационная диета» полезна для постепенного гармоничного развития личности ребёнка.
       Постоянно же меняющаяся агрессивная картинка приводит к тому, что функциональные системы в мозгу ребёнка не обретают здоровой морфологии, и оказываются неспособны к работе с большими однотипными объемами информации: будь то механическая работа, обретение физического навыка, или чтение большой книги.
Всё это влияет на общие поведенческие черты организма в целом. Скачки внимания от одной информации к другой не способствуют здоровому развитию перцептивных систем, что в совокупности с остальной морфологией нервной системы сказывается и на возможностях акцентироваться на чём-то одном в принципе, что касается и проявления внимания, уважения к любому коммуниканту.
       Лавинообразно, огромный поток неструктурированной информации приводит к тому, что выработанные в ходе такого поведения функциональные системы мозга представляют собой архитектуру, настроенную на короткие обрывочно-очаговые реакции возбуждения и торможения. Всё это выливается в неумеренную тягу к новизне, основанную на патоморфных (относительно нормы — недоразвитых) нейропутях, должных в норме обеспечивать нормальный дофамин-парный дисбаланс, но испытывающих те или иные сбои на разных этапах своего метаболизма. Иначе говоря, дезадаптация: депрессия, индиффирентность к здоровому целеполаганию, стресс, апатия, отягощённая скука и суета — самые частые результаты такого характера работы с большими объёмами информации.
       Всё это, как становится понятно в контексте, влияет на способность любить в том плане, что проблемы с вниманием и причинно-следственными связями мешают выделить среди прочих индивидов «любимого человека» и акцентировать на нём свои жизненные ресурсы продолжительное время.
       Таким образом, негативный информационный фон рождает массу заблуждений, спекуляций, антигуманных представлений о любви. Его влияние самым главным образом выражается в депривации внимания и нарушению гормонального обеспечения метаболических систем, отвечающих за создание и протекание здоровых социальных связей.