Векторное поле лектората

Арсений Перельман, аспирант третьего года обучения на кафедре теоретической физики, был человеком тонкой душевной организации и, как следствие, глубоко несчастным. Причиной его несчастья был не экзистенциальный кризис и не несчастная любовь, а лекции профессора Евграфа Поликарповича Векторова по «Основам неевклидовой векторологии».

Сами по себе лекции были не просто скучны — они были произведением искусства в жанре энтропии. Профессор Векторов, сухопарый старец с лицом, на котором эмоции вымерли еще в палеозое, выходил на кафедру, раскрывал пожелтевшую папку и начинал свое священнодействие. Его голос, лишенный интонаций, как пустыня — растительности, ровным гулом транслировал в аудиторию формулы, выведенные еще при царе Горохе. Муха, бившаяся о стекло, создавала больше драматического напряжения, чем вся двухчасовая литания профессора. Студенты не спали — они впадали в анабиоз, их сознание покидало бренные тела и улетало в миры, где не существовало понятий «коллинеарность» и «ортогональность».

В тот роковой вторник Арсений достиг точки кипения. Профессор Векторов уже сорок минут с упорством маньяка объяснял разницу между нулевым вектором и точкой. Воздух в аудитории сгустился до состояния киселя. Арсений, глядя в пустые глаза профессора, почувствовал, как в нем рождается не просто ненависть, а некое фундаментальное, космологическое отвращение. Он машинально взял ручку и на последней странице конспекта, среди интегралов и диаграмм, нацарапал фразу, пришедшую ему из самых темных глубин подсознания:

«Каждому лектору в жопу по вектору».

Он написал и забыл. Но Вселенная не забыла.

В тот же миг профессор Векторов замолчал на полуслове. Он странно дернулся, будто его ткнули невидимой указкой. Его лицо, обычно бесстрастное, как поверхность луны, исказилось судорогой недоумения.

— Кхм… — произнес он, пытаясь сесть на стул, но тело его не слушалось. — Итак, вектор, как мы знаем, это направленный отрезок… с точкой приложения… К примеру, в моей, так сказать, пояснично-крестцовой области… внезапно возникла… направленная сила.

Он попытался сделать шаг влево, но невидимая сила толкнула его строго вперед, к доске. Он врезался в нее, отскочил и, развернувшись, снова двинулся по прямой, как бильярдный шар, к противоположной стене.

— Удивительная манифестация… — бормотал он, маршируя от стены к стене. — Модуль вектора, по ощущениям, постоянен, а направление… неизменно. Коллеги, наблюдаем классический пример поступательного движения!

Студенты, очнувшиеся от летаргии, взирали на это с восторгом. Лекция превратилась в перформанс.

Арсений с ужасом понял, что это его рук дело. Его проклятие сработало. Но оно оказалось не вульгарной карой, а изящной физической аномалией. Вектор был не физическим объектом, а самой сутью — непреодолимой направленной силой, исходящей из центра лекторской массы и толкающей носителя строго по прямой.

На следующий день хаос охватил весь университет. Доцент кафедры философии, читавший унылую лекцию о Канте, внезапно ощутил «категорический императив движения» и, чеканя шаг, умаршировал из аудитории прямо в деканат, где, отскакивая от стен, продолжал вещать о трансцендентальном единстве апперцепции. Профессор истории, монотонно бубнивший о Бородинском сражении, был подхвачен «вектором Кутузова» и начал медленное, но неотвратимое отступление к буфету.

Лекторы больше не могли сидеть. Они не могли поворачивать по своей воле. Их жизнь превратилась в череду прямых отрезков и упругих столкновений. Они читали лекции на ходу, как глашатаи, или, забившись в угол, как провинившиеся школьники. Студенты были в восторге. Посещаемость взлетела до небес.

Арсений же стал героем. Никто не знал, что он — причина этого чуда, но его конспект с сакраментальной фразой стал местной святыней. Он с отличием защитил диссертацию, и ему, как самому блестящему уму поколения, предложили должность лектора.

И вот он, Арсений Перельман, стоит за той самой кафедрой. Молодой, энергичный, остроумный. Студенты смотрят на него с обожанием. Он — анти-Векторов. Он начинает свою первую лекцию — ярко, страстно, с шутками и примерами из жизни. Он чувствует триумф. Он — тот, кто изменил мир.

И в этот самый миг он ощущает это. Легкий, едва заметный толчок в основании позвоночника. Холодный, математически выверенный, идеально прямой. Он пытается сделать шаг в сторону, к доске, но невидимая сила властно толкает его вперед, к замершей в восторге аудитории.

Арсений с ужасом посмотрел в глаза своих студентов и все понял. Вектор не был наказанием за скуку. Вектор был… должностной инструкцией. И теперь ему предстояло вечно двигаться по этой прямой, пока его не остановит стена, доска или аплодисменты.