Лишь они оставались верны пакту стран Оси

     В " Машине убийств" Доминик вспоминает один эпизод из своего детства : сидят они с дядей Нино, капо семьи Луккезе, на диване и смотрят телевизор, там какой - то криминальный фильм, Доминик удивляется, увидев, что дядя всегда переживает за преступников, ненавидя полицейских. Я, конечно, не мафиози, но мне очень даже нравятся мемуары зольдат Вермахта и эсэсманов, как они физически ликвидировали азиатскую нечисть, среди которой мне не повезло уродиться и проживать. Лишь нехватка ресурсов, особенно с момента вступления в войну могучих Штатов, и не дала победить Третьему рейху. Я искренне убежден и никто меня не переубедит в обратном : мир был бы лучше. Вся планета Земля под чотким и правильным управлением одной Империи, нечисть исчезла с невинного лика планеты, всяк сверчок знает свой шесток, вселенское зло международного еврейства осталось лишь в книгах и раритетных фильмах, где крючконосый Зюс вредит и гадит, примерно, как англичанка в эпоху Совка.
     - Англичанка гадит, - прошептал Бобчинский - Добчинский на шершавое ухо городничего.
     - А у меня дочь проститутка, - ответил помещику городничий, демонстрируя с экрана смартфона фоточки тупых пё...д - нашисток, спешно закупающихся в Белль Франс шмотками и прочим говном, в упор не видя музеев Ландер и прочих излишеств для их мещанского, мелкобуржуазного даже не сознания, а натурально животных инстинктов. - Корешится с крысой Потупчик.
     - В семье не без урода ! - рассмеялся Хлестаков, шаркая лаковым штиблетом по паркету, уложенному вразнобой мразью из нашейраши. - После Фрунзика и Джигарханяна и армяшки просрались поганью современного мира.
     - А почему бы всех уродов не взять за кахонес и - в куль и в воду ? - застонал городничий, вызывая Держиморду с унтер - офицерской вдовой, что радостно встречала в Ростове мятежников повара.
     - Сначала надо определиться, - дельно заявил Хлестаков, залезая дочке городничего под проссанный подол обеими руками, - кто именно урод.
     - Нехай немцы определяют, - легкомысленно хихикнула Юлия, закатывая стеклянные овечьи зенки под напором ерзких ладоней столичного франта.
     Он был на самом деле столичным и франтом. Уродился посреди муромского леса, обучался как - нибудь и чему - нибудь в очень средней школе очень средней полосы, а научившись сосать члены старших товарищей - господ, малехо приподнялся, переехал в столицу, где и стал выпущать глянцево - гламурным говном актуальную газету " Копейку". А франт - чего же проще, брючки - дудочки, несвежая свиная щетинка, кок на башке и вновь стеклянный бараний взгляд. Словом, человек две ноги - два уха.
    Последним абзацем сей презанимательной сказочки вздохну сожалеючи : а жаль все же, что Третий рейх проиграл, ведь такой пакости на Земле точно бы не было.