Песнь о процентах

— Так и зафиксировать в протоколе, Ваше Высочество?
— Так и зафиксируйте, господин архивариус. Передать в отдаленные деревни пятьсот голов скота.
— Это подкуп, братец.
— Какой еще подкуп?! Это гуманитарная помощь.
— Ровно пятьсот голов, Ваше Высочество?!
— Именно так, господин архивариус.
— Но это же выходит, дайте подумать, тринадцать целых и три десятых процента от основного стада.
— Наверное. Вам виднее.
— Но, Ваше Высочество, согласно действующему законодательству, гуманитарная помощь не может превышать тринадцать процентов от королевского имущества.
— Просчитался, дорогой брат?
— Не просчитался, а округлил. Но если вы так настаиваете, господин архивариус, пишите: принц империи Алланиэль фон эль Антирон приносит в дар деревням таким-то столько-то голов скота. Сами высчитайте, сколько составит тринадцать процентов.
— Алл, смирись, это не поможет. Думаешь, за каких-то коров народ выберет наследником тебя?
— Меня хотя бы за это выберут. А тебя за что? Ты кроме страха ничего в народе не вызываешь.
— Позволю себе уточнить: страх — не единственная эмоциональная реакция. Стража неоднократно изымала различные образцы народного творчества, содержание которых позволяет трактовать отношение к принцу Эсфаниэлю фон эль Антирону как презрение.
— Спасибо, господин архивариус. Но ваши уточнения сейчас не требовались.
— Не рычи на архивариуса, Эс, он не виноват.
— Виноват в том, что говорит когда не нужно.
— Продолжим, господин архивариус. Помимо скота, надо отправить в деревни кукурузу и пшеницу. Скажем, по двадцать мешков.
— Это составит тринадцать целых и одну десятую процента, Ваше Высочество.
— Ну округлите до нужной цифры.
— Братец, неужели я вижу проблеск раздражения в твоих изумрудных глазах?!
— Не дождешься, братец. Это не раздражение.
— Ну да. Это всего лишь подкуп.
— Повторяю, Эс, это не подкуп, а…
— Знаю-знаю. Гуманитарная помощь с целью получить побольше голосов. И угораздило же мать родить близнецов. И, главное, все ведь знают, что я был первым. Но нет, отцу взбрело в голову «честные выборы» устроить. Знал бы он, как любимец собирается голоса получать.
— Послушай, Эс, а ты думаешь, что твои шествия во главе вооруженной стражи с мечом наперевес, это лучше?
— Это было не шествие. Я вел отряд к границе для укрепления обороны. Если ты не в курсе, там иногда нападают.
— Ваши Высочества, я бы вернулся к составлению документов.
— Подождите, господин архивариус, видите, принц Алланиэль вышел из образа беловолосого ангела и готов показать себя настоящего.
— Не понимаю, о чем ты, Эс. Это твоя прерогатива — пребывать в образе. В образе надменного жестокого…
— Это не образ, братец. Это моя сущность. Люблю, знаешь ли, быть жестоким со своими врагами.
— Эс, а что это ты за кинжал хватаешься? Хочешь и со мной, как с ними?
— Ваши Высочества, смею напомнить, что Его Величество Этунавиэль фон эль Антирон, первый своего имени, Владыка эльфов западного леса, укротитель снежного демона и ночных душевыпивателей…
— Господин архивариус, можно покороче? Я и без вас все регалии собственного отца знаю.
— Эс, не перебивай, это неприлично. Тем более, когда речь идет о нашем повелителе.
— О нашем отце, Алл. Необязательно говорить о нем так, будто мы посреди какого-то официального мероприятия.
— Но так положено, Ваши Высочества.
— Прошу, продолжайте, господин архивариус.
— Так вот, Его Величество Этунавиэль фон эль Антирон, первый своего имени, четко указал в своем приказе, что если один из принцев, то есть, один из вас, решит завоевать престол силой, то есть, умерщвлением своего брата, то будет пожизненно лишен права на власть.
— Да кому надо его умерщвлять?! Его народ сам и выставит прочь из дворца через пару месяцев правления. Поймут, что тот, кого все считали безгрешным благодетелем, на самом деле просто аферист, покупающий голоса.
— Что же, по-твоему, они решат про тебя?
— Что я воин, способный уберечь границы собственной империи.
— И тиран, выносящий смертные приговоры направо и налево. Не забыл еще то горное поселение, которое ты со своим отрядом полностью опустошил?
— Там скрывались разбойники.
— Это ты так решил. Без суда и следствия. Предлагаю закрыть эту тему. Продолжим, господин архивариус. Пшеница и кукуруза. Сами там посчитайте, сколько можем отправить.
— Что еще, Ваше Высочество?
— Хватит с него. Давайте подготовим приказы по границе. Нужно отправить туда два отряда стражи, минимум по пятьдесят эльфов в каждом.
— Ваше Высочество, но это составит три целых и шесть десятых процента от общего количества дворцовой стражи. А согласно действующему законодательству, мы не можем перебазировать больше трех с половиной процентов…
— Ну так пересчитайте!
— О! Кажется, теперь наш демон выходит из себя.
— Замолчи, Алл.
— Ваши Высочества, я вынужден напомнить, что, мы сидим здесь уже один час и две минуты. А согласно протоколу, мы не можем проводить совместные совещания больше одного часа.
— Господин архивариус, да сколько можно?! Кому какое дело до этих двух минут?
— Соглашусь с принцем Эсфаниэлем. Сам не верю, что это говорю. Но вы бываете слишком дотошны.
— Я не дотошен. Я следую протоколам. Ваше Высочество, прошу, не бросайтесь бумагами. Это важный отчет, если перепутать последовательность…
— Листы пронумерованы, господин архивариус!
— Но есть ноль целых и одна тысячная процента вероятности, что их могли пронумеровать неверно, и тогда…
— Алл, ты повторяешь за мной? Не кидайся в господина архивариуса отчетами.
— Дурной пример заразителен, Эс. Но если я еще раз услышу слово «процент», то сам отрекусь от престола.
— Ваше Высочество, это неприемлемо. По статистике…
— Хватит!
— Не нервничай, Алл.
— Убери руку с кинжала, Эс.
— Думаю, мы уже нарушили все возможные временные рамки совещания. Я, пожалуй, удалюсь в архив и закончу оформлять ваши приказы там. В тишине и спокойствии.