Ангел в коме

Андрею Варшавскому было 36 лет. Он имел загорелое добродушное лицо, кожа которого, высушенная океаническими ветрами, укрывалась за густой, с проседью, бородой. Серые проницательные глаза его сияли умом и некой светлой печалью. Он перешёл дорогу, и под золотистой сенью деревьев арагуаней, твёрдой походкой направился в сторону больницы Санта Софии де ла Пьедад.

Прошло немало времени, с тех пор как он создал свою мечту, и приступил к её реализации. А мечталось ему о том, в той далёкой юности, где он с друзьями (Даниилом, Эммой и Викторией), жаркой летней ночью сидя на пляже в Паттайе, распивая бутылку текилы под звёздным небом, стать гражданином мира, как кумир его юности граф Монте-Кристо.

Верный своей мечте, и вдохновлённый поездкой в Таиланд, Андрей, спустя несколько месяцев, на оставшиеся сбережения, улетел в Новую Зеландию. При себе у него было только тысяча шестьсот долларов, небольшой рюкзак с вещами, вышеупомянутая книга Александра Дюма, неплохое знание английского языка и его врождённый авантюризм.

Андрей Варшавский был сыном богатого отца от первого брака. Мать его умерла, едва мальчик успел пойти в первый класс. Занимались его дальнейшим воспитанием сестра матери и её муж, родные дядя и тётя мальчика, преподаватели-гуманитарии местного педагогического университета. В то время пока отец заново налаживал свою жизнь: занимался развитием бизнеса, создавал новую семью и ждал детей от новой супруги. По линии отца у Андрея было ещё три сестры и два брата, которых он видел всего несколько раз в жизни. Отец не лез в жизнь старшего сына, и очень редко виделся с ним, примерно два-три раза в год. Каждый месяц он высылал ему щедрую сумму на карманные расходы. А после того как парень подрос, окончил школу, и пошёл учиться на архитектора, оплачивал его обучение в престижном вузе города.

После окончания вуза и получения диплома, молодой человек был предоставлен самому себе и своим мечтам. Отец по-прежнему раз в месяц перечислял ему деньги на содержание, должно  быть, ощущая вину перед сыном, за полное отсутствие его как отца в жизни сына, после смерти первой жены. И молодой человек решил использовать это в своих целях.

До тридцати двух лет Андрей успел пожить в 18 странах на четырёх континентах, а проездом побывал более чем в тридцати. Он выучил шесть языков, и около десятка различных местных диалектов. Денег отца ему не всегда хватало, так как он время от времени попадал в различные курьёзные и опасные ситуации. Иногда его могла ограбить местная бандитская шпана, иногда деньги могла украсть очередная безымянная подружка на ночь, иногда парень мог просто спустить всё за ночь в клубе, иногда мог пожертвовать всю свою месячную сумму финансов на малый заповедник или детский приют.

Подобные непредвиденные ситуации смогли закалить его характер, и развить его способности выживания до максимума, так денег у отца он никогда не просил. Кем он только не работал, что только не перепробовал, дабы иметь кусок хлеба и крышу над головой, оказавшись в непростых обстоятельствах. Работал грузчиком в порту, был поваром в дешёвых забегаловках и уборщиком на складах, попал в помощники к ловцу змей, занимался стрижкой овец и вырубкой тростника, плавал моряком, пересекая океаны, занимался ловлей устриц, был подмастерьем у строителя каноэ и кузнеца, занимался добычей дикого мёда, нянчился с новорождёнными вомбатами в заповедниках, собирал виноград на плантациях, был помощником у сыродела, и т.д. и т.п. Так что, куда бы ни занесла Андрея судьба в его странствиях по свету, он знал, что пока у него есть две руки, две ноги и голова на плечах, они нигде не пропадёт. И обязательно найдёт общий язык, с кем бы то ни было, обзаведётся новыми интересными знакомствами и необычными впечатлениями.   

Со своими старыми друзьями он давно утратил контакт. Первые три года он писал на электронную почту Данилу, рассказывая ему, где он побывал, и что с ним произошло за последние полгода, а также высылал ему открытки. Но потом их переписка оборвалась, когда старый товарищ в последнем письме написал, что он женился, и они с супругой ждут ребёнка. Андрей не знал в чём дело, то ли его разозлила эта новость, то ли он просто больше не хотел навязываться приятелю, который обзавёлся семьёй. Но он перестал писать Данилу. А когда товарищ написал ему сам, вспомнив о нём спустя несколько лет, Андрей ему не ответил.

Помимо нескончаемых путешествий, освоения новых профессий и изучения языков, Андрей писал новеллы и небольшие рассказы на русском, французском и испанском языках (которые нравились ему больше всего своей выразительностью), и выкладывал их на бесплатных литературных ресурсах. Неожиданно для него самого, им заинтересовались несколько издательств из Франции, Венесуэлы и Мексики, которым пришлись по вкусу его необычные истории, изобилующие колоритными впечатлениями путешественника, лиричными размышлениями героев и атмосферой сновидений и магического реализма. Три издательства заключили с ним на постоянной основе контракт, на эксклюзивное право издания его произведений в их стране.

Таким образом, Андрей Варшавский по счастливой случайности обзавёлся постоянной работой, которая приносила ему стабильный ежемесячный доход. Как только его писательский труд стал приносить достаточно средств к пропитанию, он написал письмо отцу, в котором отказался от его ежемесячного содержания. Об этом он уже давно подумывал, но никак не мог решиться на это, не имея стабильной работы, способной удовлетворять его скитальческий образ жизни. 

В то время ему было тридцать два, и он только что переехал из Бразилии, в которой прожил четыре месяца, в Аргентину. Пробыв в Буэнос-Айресе несколько недель, он переехал в Сан-Мигель-де-Тукуман, который обычно для удобства называют просто Тукуман, и решил задержаться подольше в этом городе. Он снял квартиру недалеко от центра, заплатив на три месяца вперёд. А затем решил посвятить себя обычным для себя занятиям: прогулкам по городу, изучению местности и архитектуры, общению с местными жителями и написанию новел. С той лишь разницей, что теперь ему не нужно было искать подработку, на которой выдавали еженедельный оклад. 

Андрей очень любил ходить по рынкам, любил общаться с местными торгашами и зазывалами. Был завсегдатаем дешёвых кабачков и кафетериев, где мог подслушать интересные байки и сплетни от местных старожил и пьяниц, или городские легенды от словоохотливого бармена, которые, затем оживали в его произведениях. Особенные отношения у него установились с уличной едой, с которой было связано множество курьёзных воспоминаний. Бесстрашный дегустатор провёл немало дней в туалете и даже несколько раз попадал в больницу, после очередной экзотической уличной стряпни, которую он пробовал у местных чумазых улыбчивых поваров. Однако спустя годы путешествий и бесчисленное множество гастрономических экспериментов, его могучий выносливый организм приспособился к любой пище, будь то солённое, острое, кислое или горькое лакомство из грязных грубых рук уличного повара. Так что, оказавшись в любом новом городе, он по-прежнему смело пробовал уличную еду, открывая для себя новые кулинарные горизонты.

Андрей никогда не имел долгих отношений. Его подругами на ночь становились случайные знакомые: иногда местные девушки из баров, иногда туристки из ночных клубов, иногда замужние женщины со временных работ. Его стремление объездить весь мир, было не совместимо с нормальными отношениями. Ведь любая женщина хочет постоянства, защиты и уверенности в завтрашнем дне, которых, бородатый скиталец по свету, не мог дать.

Найти такую же сумасшедшую, как и он сам, которая последовала бы за ним на край света в поисках новых впечатлений, Андрей не рассчитывал. А женщины, ради которой ему захотелось бы расстаться со своими мечтами, со своим образом жизни и кочевыми привычками, он не встречал на своём веку. Признаться, он даже не верил в существование подобной женщины, ради которой ему бы захотелось кардинально изменить свою жизнь. Ради которой ему бы захотелось осесть на одном месте, и наблюдать каждый день за окном один и тот же вид, прогуливаться по одним и тем же улицам, и, просыпаясь по утрам, видеть возле себя одно и то же лицо каждый день.
 
Эдмон Дантес видел в Мерседес свой утраченный идеал. И утрата идеала привела его на путь мщения, справедливого для его врагов, но безжалостного для женщины, которую он когда-то любил. Андрею же не было кому мстить. Он не гнался за идеалом женской красоты, не страдал от неразделённой любви или утраты смысла жизни. Его единственной мечтой была свобода. Свобода птицы парящей в небе, отдающейся во власть ветра, летящей навстречу солнцу. Возможно, он в себе осознавал неспособность к самоотверженной любви. И единственный кому он мстил, был он сам. И бесконечная погоня за свободой, была всего лишь инструментом этой мести.

В один из обычных дней, в первую неделю по приезду в Тукуман, он пил кофе в одном маленьком семейном кафетерии на главной улице. В кафетерии кроме кофе подавали местный крепкий ликёр фернет, острые пирожки с мясом и рисом и песочное печенье “Альфахорес”, всё было домашнего производства. За барной стойкой находился пожилой полноватый мужчины с роскошными седыми волосами, хозяин заведения, а на кухне хлопотала его толстушка-супруга.

Молоденькая официантка приветливо улыбнулась Андрею, когда он на своём отличном испанском сделал заказ, затем осведомился у неё на счёт расписания автобусов по городу, узнал адрес ближайшего книжного магазина, и под конец попросил принести ему газету. Не обратив на девушку особого внимания, он записал адрес книжного магазина, и, достав свою толстую тетрадь, стал писать в ней, ожидая заказ. Официантка вскоре принесла Андрею его кофе, печенье и свежую газету. Не поднимая на неё глаз, мужчина поблагодарил её, с увлечением дописывая концовку очередного рассказа, намереваясь его сегодня окончить.

Он проработал около часа. Его рука как обычно едва поспевала за мыслями, торопливо выводя слова корявым пляшущим почерком. Он мимоходом выпил кофе и съёл печенье. Затем, наконец, отложил ручку и тетрадь, и, взяв в руки газету, окинул взглядом зал кафетерия. Помещение внутри и небольшая летняя терраса были битком набиты гомонящими работягами, попивающими кофе с ликёрцем, с увлечением и раздражением обсуждавших прошедший день. Молодая проворная официантка бегала между столиками с удивительной грацией дикой газели, проворно обслуживая переполненное клиентами заведеньице.

Взглянув на неё сейчас, Андрей отметил про себя её колоритную латиноамериканскую красоту: чёрные вьющиеся волосы, собранные в тугой хвост, правильной формы нос, пухлые губы, белоснежные зубы, томный взгляд чёрных глаз и стройную коренастую фигуру, при невысоком росте. На щеках у неё находились две симметричные родинки. Возможно, только немного удлинённый подбородок и слегка оттопыренные уши, делали её не до конца красавицей. Ей должно было быть не больше восемнадцати-девятнадцати лет. “Навёрное, подработка после школы, или первая работа…” – подумалось ему, и он приступил к чтению местной газетёнки. 

На протяжении двух недель Андрей приходил по вечерам пить кофе в это заведеньице, с удовольствием слушал оживлённые беседы местного рабочего класса, писал свои литературные труды, иногда поглядывая на молоденькую официантку, которая, по всей видимости, работала здесь без выходных. Чем дальше, тем больше ему нравился её типаж, который он собирался использовать для следующей своей новеллы. Он всегда так делал, описывал в своих произведениях людей, которых встречал в реальной жизни, и которые, почему-то, по тем или иным причинам привлекли его внимание.
Приходя, он садился за свободный столик. Освободившись, официантка подходила к нему, приветливо улыбаясь, принимала заказ, а затем, через время, приносила его. Андрей пил кофе, ел здешнюю выпечку, иногда пропускал рюмку ликёра, писал свои труды, читал газеты и книги, рассчитывался и уходил под закрытие, оставляя небольшие чаевые. Все дни, без изменений.

Но в один из дней, когда он пришёл и сел за столик, он стразу же обратил внимание на громкую компанию подвыпивших работяг, захмелевших больше обычного. Официантка то и дело подносила им ликёр и кофе. Они спорили о работе, жаловались на маленькую зарплату на заводе и дороговизну в магазинах, поливали ругательствами местные власти и обменивались сальностями о женщинах. А один мужичок, довольно крупного телосложения, с обвисшим брюхом и плешью на загорелой голове, отпускал грязные шуточки в сторону девушки. Было видно, что ей неприятно обслуживать его и его приятелей. И, принеся компании очередной кофе с ликёром, она подходила к хозяину заведения за барной стойкой, и о чём-то шепталась с ним, по-видимому, жаловалась. Но хозяин забегаловки уговаривал её ещё немного потерпеть, пока компания пьяных работяг сама не уйдёт. Но захмелевшие мастеровые всё не уходили. А тот плешивый, когда девушка вновь подошла к столу, разразился непристойным предложением в её адрес.

- Давай малышка, тебе же нужны деньги. Ты же сиротка, а сироткам нужно помогать. Дон Хуан Сапатеро поможет тебе. Ты же из провинции, пади всё умеешь. Пошли в туалет, отсосёшь мне за 50 тысяч песо. Ну что ты ломаешься, небось, в своей деревне брала за щеку у каждого второго мужика и за меньшие деньги. – Подмигивал смеющимся друзьям, нахальный плешивый толстяк, обнажая в улыбке гнилые зубы.

Девушка стояла возле столика в ступоре, держа разнос в руках, поникшая, лицо её было красным, из яростно сверкающих глаз вот-вот должны были брызнуть слёзы. Смех пьяной компании только усилился, после реакции молоденькой девушки на слова их плешивого товарища. Она не могла отойти, и просто стояла, сконфузившись, сжимая в руках разнос, собираясь разрыдаться от стыда. Но в этот момент произошла неожиданная сцена. Размашистым движением, дону Хуану Сапатеро прилетело в челюсть хорошо сбитым кулаком от оказавшегося подле Андрея Варшавского. Нокаутированный пьяный увалень повалился со стула на пол, словно мешок с компостом.

Его друзья несколько мгновений были в шоке, от такого стремительного развития событий. А затем один из них произнёс: это всё из-за этой малолетней шлюхи! Но тут уже молоденькая официантка пришла в себя, и залепила новому оскорбителю со всей силы металлическим разносом по физиономии. Началась потасовка.

Кто-то из гостей первым бросился и стал разнимать Андрея,  сыпавшего на испанском языке отборной матроской руганью, и пьяных озлившихся работяг. Пока не подоспел хозяин забегаловки и закричал, замахав руками на Андрея:

- Этот человек из посольства, его нельзя трогать! Он из посольства! Сейчас приедет полиция, и будет разбирательство. Лучше бы вам убраться отсюда поскорее.

Потасовка не cразу, но довольно скоро прекратилась, когда смысл слов хозяина дошёл до пьяных буянов. И захмелевшие мастеровые, подняв с пола до сих пор пребывающего в полу-нокауте похотливого дона Хуана Сапатеро, потащились вон из кафетерия. 

- Почему вы решили, что я из посольства? – спросил Андрей, обтряхивая одежду, когда буяны удалились.

- А вы разве нет? Для иностранца вы очень хорошо говорите на испанском, даже с некоторым южным диалектом. Особенно это было слышно, когда вы бранились в адрес этих проходимцев. Вот я и подумал, что вы работаете в американском или европейском посольстве в Аргентине. – Отвечал добродушно хозяин. – Вы поступили благородно, что заступились за малютку Анжелику. Я бы один не справился с этими пьяницами. Обычно никто и них не приставал к ней. – Как бы слегка оправдываясь проговорил пожилой мужчина.

Сама же Анжелика, после того как сходила в уборную, умылась и пришла в себя, вернулась в зал, протянула руку Андрею и тихо проговорила – спасибо. Бородатый путешественник с удовольствием пожал ей руку, с интересом заглядывая в её карие, почти чёрные, глаза.

С тех пор Андрей каждый вечер проводил в этом кафетерии. Пил кофе, продолжал писать, общался с хозяином, который с охотой рассказывал ему о культуре, обычаях, законах, политике и преступном мире Аргентины. Особенно пожилой мужчина любил поболтать о Тукумане, его родном городе, в котором он родился, вырос и обзавёлся семьёй. Молоденькая официантка с любопытством поглядывала на Андрея, но редко с ним заговаривала. Пока однажды, когда Андрей засиделся до самого закрытия, и оказался последним гостем, хозяин кафетерия попросил проводить его юную работницу домой. Так как он, сегодня вечером, несколько раз видел мелькавшее через дорогу лицо того плешивого пьяницы, который приставал к ней. Андрей согласился.

От дона Сантьяго Агилера, хозяина заведеньица, он узнал, что Анжелика Пассарелла – девятнадцатилетняя сирота из маленького посёлка под Тукуманом, у которой из родственников есть только старая больная тётка. Что родители её умерли десять лет назад, и что она, окончив школу, приехала в город, мечтая поступить в университет. Но, так как у неё совершенно не было денег, она устроилась на работу в этот кафетерий, и несколько недель ночевала в кладовке, пока дон Сантьяго и его супруга помогали ей в поисках съёмного жилья, проявив участие к трудолюбивой девушке из провинции. Она уже десять месяцев работает в кафетерии без выходных, пытаясь накопить деньги для учёбы. Но что её тётка хворает, и девушка раз в месяц на пару дней ездит к ней в посёлок, отвозит лекарства. И что в эти дни, пожилым хозяевам забегаловки, приходиться закрывать кафетерий, потому что без неё они совершенно не справляются, ведь она очень расторопная и ответственная работница.   

У Анжелики был небольшой велосипед, больше подростковый, чем взрослый, на котором она ездила на работу и домой. Жила она в однокомнатной старой квартирке, которую арендовала вместе с другой девушкой, что работала барменом в ночном клубе, так что соседки пересекались очень редко.

Провожая девушку домой, Андрей рассказывал ей забавные истории из своей жизни путешественника, коих у него имелось великое множество в памяти, так что она звонко и, по-детски открыто, смеялась всю дорогу. И они даже задержались перед её домом на несколько минут, чтобы он закончил начатую хохму. Анжелика пожала ему руку, восторженно хлопая глазами, как-то естественно произнесла – до завтра, привязала велосипед возле подъезда и лёгкой походкой, едва касаясь грешной земли, упорхнула по ступенькам на свой этаж. Андрей проводил её глазами стоя у дверей подъезда, пока не услышал, как хлопнула дверь её квартиры. Он не спеша шёл домой пешком, ощущая приятное волнение.

После этого вечера Анжелика Пассарелла ворвалась в жизнь Андрея Варшавского словно метеор, сметая своей неуёмной жаждой жизни все барьеры и преграды на пути.  Он стал провожать её по вечерам домой, они оживлённо беседовали, он рассказывал ей о своей насыщенной жизни “гражданина мира”, она поведала ему свою простую историю.

Девушка родилась в семье бедных фермеров, которые выращивали кур, уток и коз. Сызмальства она была приучена к труду, ведь по-другому беднякам не возможно было выжить. Но весёлые детские годы на ферме, среди животных и птиц быстро закончились, когда её родители заболели и умерли от дизентерии. Вместе с её родителями в этот период умерло ещё около десятка человек в посёлке. Позже власти назвали причину, состоящую в загрязнении питьевой воды в селении. Девочке тогда было восемь лет. Её забрала к себе хромая и болезненная тётка, старшая сестра отца. Она хорошо относилась к девочке, но зажили они ещё беднее, чем при её родителях. Ведь из-за слабого здоровья, тётка не могла много работать. Она сидела за прилавком в местной лавчонке и имела крошечное хозяйство.

Когда Анжелике исполнилось двенадцать, здоровье доньи Паулы, её тётки, ухудшилось совершенно. И девочке пришлось взять на себя все хозяйственные заботы в доме. Она вставала рано, кормила кур, уток и двух оставшихся коз, убиралась во дворе и готовила еду, затем шла в школу. После школы вновь бралась за домашние дела: стирала одежду, убирала в доме и в загонах для птиц и коз, кормила птиц, подрезала им крылья, отводила коз на пастбище, мыла им вымя и доила. Каждые несколько дней она ходила на рынок, где продавала яйца и молоко. Перед сном старалась уделить достаточно времени домашним заданиям. В школе всем были известны обстоятельства её нелёгкой жизни, и учителя не были требовательны к сиротке Анжелике. Однако она упорно и добросовестно учила все домашние уроки, и имела отличные оценки. Её взросление проходило сложно, в нужде и труде, но она не теряла энергии и жизнелюбия.

В семнадцать лет она загорелась мечтой поступить в университет и выучиться на врача. И после окончания школы приступила к реализации своей мечты, хотя все её сбережения ровнялись 80 тысячам песо (около 50 евро). Она продала всё хозяйство, оставила часть денег тётке на пропитание, а другую часть предназначила соседке, которая согласилась присматривать за её больной родственницей. Донье Пауле оставалось только со слезами на глазах перекрестить племянницу и отпустить её, так как юная Анжелика уже давно стала главной в доме, и самостоятельно принимала решения в их маленькой семье. 

Переехав в Тукуман, девушка узнала всё про медицинский институт, в который собиралась поступить, и обучение в котором было платным. Не имея финансов, она приняла взвешенное решение устроиться на работу, и несколько лет отработать, чтобы скопить достаточно денег. В свои восемнадцать лет она рассуждала очень грамотно и рассудительно, как человек, который с раннего детства привык рассчитывать только на себя.

Самым лёгким вариантом заработка была проституция, которой занимались многие не дурные собой девушки, понаехавшие из провинции. И даже несколько девушек из её посёлка, уже успели примерить на себя эту “древнейшую профессию” оказавшись в Тукумане. Но Анжелика, при всём своём нищенском происхождении, имела чувство собственного достоинства, и она с негодованием отвергла предложения подружек детства, которые промышляли уже некоторое время подобным видом заработка. Ей оставалась либо идти в уборщицы, либо в официантки. Она не владела английским языком, поэтому не могла претендовать без образования на должность получше. Даже в более-менее солидные рестораны, где смазливые официантки имели хорошие чаевые, её не брали на работу без поверхностного знания английского.

После восьми дней поисков, ей удалось получить работу в кафетерии дона Сантьяго Агилера. Это было очень вовремя, так как у девушки подчистую закончились её крохотные сбережения, и ей даже не было где переночевать и что поесть. Пожилая супружеская чета прониклась состраданием к бедной девочке, и они разрешили ей ночевать в кафетерии, пока дон Сантьяго подыскивал ей жильё. В благодарность за их доброту, Анжелика трудилась в их небольшом семейном заведеньице с утра до вечера. Она стала до того необходима на рабочем месте, что дон Агилера, закрывавший кафетерий только по большим религиозным праздникам, стал закрывать заведение в те дни месяца, когда Анжелика ездила в посёлок навещать больную донью Паулу, и отказывался работать без своей юной помощницы. 

Всё в Анжелике было искренне, натурально, без притворства и игры. От неё исходила доброта, естественное обаяние, дикая энергия и некий внутренний свет. Можно было подумать, при первом знакомстве, что это черты неопытной молодости. Но при ближайшем рассмотрении каждому становилось очевидно, что искренность и добросердечной есть врождённые качества этой молодой женщины, которая, не смотря на свой юный возраст, уже была достаточно испытана трудностями жизни.

Так как девушка работала без выходных, они с Андреем проводили вместе упоительные вечера и ночи. Гуляли до поздней ночи по городу, любовались звёздами в парках, пили вино, плескались в фонтанах, кормили бездомных собак и всё говорили, говорили и говорили. В эти первые месяцы знакомства они мало спали. Возвращаясь домой под утро, Анжелика принимала душ, и ложись в кровать на три-четыре часа, а затем просыпалась, вновь бежала в душ, и всё такая же свежая и жизнерадостная, энергично собиралась на работу. В кафетерии она отрабатывала десять часов, с нетерпением ожидая вечером Андрея. Андрея же, после ночных свиданий с Анжеликой, возвращаясь домой, не мог уснуть и садился писать. В эти месяца его новеллы окрасились необычными оттенками романтизма и поэтичности, что с удивлением заметили издатели, но тепло приняли читатели. Так что даже продажи новых изданий поднялись на десять процентов, что было благоприятно для всех.

Дон Сантьяго Агилера с одобрением относился к их новообразовавшимся отношениям, и иногда отпускал свою юную работницу пораньше, если под вечер было мало клиентов. Андрею в тот период было тридцать два, на его жизненном пути встречалось много женщин до этого, и лёгкое чувство влюблённости никогда не длилось для него больше двух-трёх недель. Но с Анжеликой Пассарелла всё было по-другому. Нигде и никогда до этого, не в одной их множества стран, где он побывал, ни в одном из трёх континентов, на которых он жил ранее, бородатый путешественник не встречал человека, от которого бы исходил такой внутренний свет, как от этой обаятельной жизнерадостной девятнадцатилетней девочки.

Анжелика тоже не собиралась влюбляться в бородатого иностранца. У неё было в старших классах что-то похожее на первую любовь. Но после того, как она рассталась с девственностью, её парень быстро переключился на её подругу. Девушка первое время была подавленна таким оборотом вещей, но очень быстро к ней пришла трезвость. И она решила, что на данном этапе жизни, любовь для неё не стоит и выеденного яйца, и что сначала она осуществит свою мечту – станет врачом, а уж потом будет думать о любви.

Но её поразил поступок Андрея, заступившегося за её честь. Достаточно обычный поступок для нормального мужчины, однако, редкий для окружения Анжелики, которая выросла в провинции, где мужчина похвалялись только количеством выпитого спиртного и женщин, с которыми переспали. К юной сиротке в посёлке относились снисходительно и доброжелательно, но если иногда помогали, то только из жалости, почитая свою помощь за высшую добродетель. А мужчины так вообще, от малого и до велика, намекали, что если она хочет помощи, то должна будет потом их отблагодарить, и не двузначно ей подмигивали. На что Анжелика, в такие моменты, только опускала глаза, и тихо говорила, что ей не нужна помощь, она справиться сама, и затем уходила. Они смеялись ей вдогонку, а она приходила со школы или с рынка домой, и снова бралась за хозяйственные заботы, пока больная тётка с трудом передвигалась по дому.

И молодая официантка сама попросила дона Сантьяго найти предлог, чтобы пообщаться с доном Эндрю, как его называл хозяин заведеньица. Что пожилой хозяин забегаловки и исполнил, попросив Андрея проводить Анжелику после работы. Общение юной провинциалки и бородатого путешественника быстро переросли во влюблённость, которая крепчала день ото дня. Верно заметил кто-то из древних мыслителей, что противоположности притягиваются. Андрей Варшавский и Анжелика Пассерелла были совершенно разными, разных национальностей, разных культур и склада ума, с разным жизненным опытом и взглядом на мир, в общем, людьми из абсолютно далёких вселенных. Но нашли они друг в друге именно то, что оба подсознательно желали, даже не догадываясь об этом. Это была взаимная любовь, безответное желание заботиться и понимать друг друга.

Даже первый любовный акт у них произошёл только спустя три месяца после ночных прогулок, что для Андрея было впервые, ведь он всегда спал с женщинами практически после первого свидания. Но всё это было естественно, и как-то само собой разумеющееся, он не спешил, он был спокоен. Ему было интересно с ней, нравилось говорить с ней, пусть она и была мало образована и начитана, но она всегда с оживлением и любопытством слушала его рассказы, задавала очень не глупые вопросы, хотя временами конфузилась. Было ясно, что её пытливый ум всего лишь нуждается в наполнении и формировании, на что у неё раньше просто не было времени и сил.

Анжелика словно нашла источник чистого воздуха в Андрее, который был образован, остроумен и благороден, не в пример всех мужчин окружавших её с детства. Андрей же с каким-то фанатичным восторгом ощущал, как меняются его многолетние желания и стремления. Как то, что раньше было мечтой о свободе, трансформировалось в любовь, привязанность и желание быть рядом с одним человеком.
После того как они переспали, Анжелика с укоризной воскликнули: почему мы не делали это раньше Эндрю, столько упущенного времени?! После этого их ночные прогулки всегда заканчивались в постели у девушки дома, ведь её соседка по квартире по-прежнему работала в ночную смену. Утром они завтракали в ближайших кафе, а после девушка убегала на работу, а мужчина возвращался к своим писательским трудам.

Таким образом, прошло семь месяцев их отношений. Они виделись каждый день, за исключением тех нескольких дней в месяц, когда Анжелика ездила навещать тётку в посёлок. За последние полтора года у Андрея скопилось на счету достаточно средств от продаж его книг, и он не раз предлагал своей юной возлюбленной оплатить ей учёбу в университете. Но для неё это было делом принципа, ей хотелось самостоятельно заработать средства на свою мечту. В конечном счете, Андрею пришлось смириться с её упрямством, которое он даже стал уважать. Единственное что она позволяла ему, это оплачивать часть лекарств для доны Паулы. В остальном же характерная девушка обеспечивала себя сама.

В конце восьмого месяца отношений, когда ей исполнилось двадцать лет, они первый раз в жизни провели целый день вместе. Так как дон Сантьяго Агилера дал ей выходной в честь её маленькой круглой даты. В этот день она позволила себя побаловать, и принимала подарки от своего любимого мужчины с радостью в сердце и со слезами на глазах. Они сходили в модный бутик, и девушка от души накупила себе разной одежды. Затем зашли в магазин электроники, где девушка выбрала себе новый мобильный телефон, но достаточно умеренной цены, а не как предлагал ей Андрей новый яблочный гаджет последней модели. От драгоценностей совсем отказалась. Поблагодарив мужчину и крепко-крепко обняв его, она проговорила, что пусть прибережёт эти подарки на её следующий день рождения. После они пошли в престижный ресторан и превосходно отобедали, опустошив бутылку вина. Закончился день в квартире у Андрея, где они любили друг друга до изнеможения, а после болтали до рассвета, и заснули, только под утро, крепко обнявшись. Это был самый незабываемый, самый лучший день в жизни обоих влюблённых.   

После этого дня Анжелика наконец сдалась, и приняла предложении Андрея, переехать жить к нему. Денег на учёбу она по-прежнему не хотела брать от него. Но переехав к нему, она бы стала откладывать больше финансов на университет, как заметил ей Андрей, преподнося все выгоды его предложения. Да и его квартира была намного ближе к заведению дона Сантьяго Агилера, так что до работы на велосипеде девушка могла бы добраться за каких-то десять минут. Анжелика пообещала Андрею, что в конце недели она соберёт вещи и переберётся к нему, если он за эти три дня не передумает, смеясь, добавила она. Андрей, вне себя от счастья, поцеловал её, поднял в воздух и закружил по комнате.   

Бородатый мужчина практически не спал в эти три дня. Он думал, мечтал и переживал. Он чувствовал, что она та самая. Та самая, на которой он хотел бы жениться; та самая, с которой он хотел бы просыпаться каждый день; та самая, от которой он хотел бы детей; та самая, с которой хотел прожить бы всю жизнь, на одном месте, в одном городе, в одном доме, чтобы вместе постареть.
Как так вышло, что она появилась в его жизни, и кардинально изменила её? Как так вышло, что она невольно растоптала всё его прежние идеалы свободы? Как так вышло, что ничто в мире, (ни новые впечатления, ни новые знакомства, не погоня за свободой, ни гордость и уверенность) больше не имело значения? Имела значение только Она, и её скорый переезд к нему. 

Была июльская пятница. За окнами всласть пели рыжие хорнеро – маленькие мелодичные птички. Андрей очень хорошо запомнил этот день. Накануне Анжелика собирала вещи на своей квартире, готовясь к переезду. Они расстались раньше обычного вечером, он пошёл к себе, а она к себе, намереваясь раньше лечь спать, чтобы рано утром проснуться, и закончить подготовку к переезду. Утром он ей позвонил, она как раз собиралась на работу. Он пожелал ей хорошего дня. Она засмеялась и спросила, не передумал ли он, на счёт её переезда. Он ответил, что ничего в жизни так ни хотел, как этого. Что просыпаться в одной кровати и видеть её прекрасное лицо каждый день, это единственное чего он желает в жизни. Она ласково хихикнула и прошептала – я люблю тебя, Эндрю, мой бородатый незнакомец с края света.

Анжелика села на велосипед и отправилась на работу привычным маршрутом. Андрей сел за компьютер, нужно было перенести недавно написанную новеллу с письменного варианта в электронный. Некоторое время он вчитывался в свои каракули в тетради. Далее напечатал несколько строк, а затем вдруг остановился. Его словно ударило током, он дёрнулся всем телом, и тут накатила паническая атака. Подобного не случалось с ним с самого детства, со смерти родителей. Он постарался успокоить дыхание, но чувство ужаса и паники никуда не уходило. Он взял телефон и набрал Анжелику. Она не брала трубку. Наверное, она уже обслуживает первые столики, подумалось ему.

Он снова стал стучать по клавишам, но буквы расплывались перед глазами, паника не проходила. Он поднялся, сделал несколько упражнений, стараясь успокоить дыхание, и снова набрал её. Она опять не брала трубку. Он стал звонить снова и снова, но на другом конце всё также не отвечали. Теперь он по-настоящему заволновался. Он быстро оделся, собираясь отправиться к ней на работу, но вдруг зазвонил телефон. На экране высветилось имя – дон Сантьяго Агилера.

- Эндрю, Анжелика попала в аварию. – Произнёс испуганный голос владельца забегаловки. -  Её увезли в госпиталь по этому адресу. – Продиктовав адрес, он положил трубку.

Ни медля не секунды, Андрей выбежал на улицу, не заперев дверь, поймал первое попавшееся такси, и, протянув водителю пачку наличных, помчался в госпиталь.

Авария, в которую попала молодая женщина, произошла на соседней улице от кафетерия дона Агилера. Пожилой мужчина как раз открывал двери в своё заведеньице, когда услышал визг тормозов и грохот столкнувшихся машин. Ведомый любопытством, он поспешил на место происшествия. Оказалось, что на перекрестке легковой автомобиль подрезал автобус, который в свою очередь сбил велосипедистку, задел ещё несколько машин и врезался в столб. Не смотря на масштаб аварии, водитель автобуса, пассажиры, а также водители легковых автомобилей, отделались только ушибами и лёгкими переломами. Серьёзно пострадала только молодая девушка на велосипеде – ей оказалась Анжелика Пассарелла. У неё была черепно-мозговая травма, и она лежала на земле без сознания.

Кто-то из очевидцев уже вызвал скорую помощь. Прибыв на место аварии, бригада скорой помощи стразу же преступила к госпитализации пострадавшей велосипедистки. Дон Сантьяго Агилера, суетившийся возле несчастной девушки, сообщил личность пострадавшей врачам, и узнал от них адрес госпиталя, в который её повезут. Затем пожилой мужчина подобрал разбившийся телефон девушки, её велосипед и поспешил обратно в свой кафетерий. Там он сразу же позвонил Андрею, а после вкратце рассказал жене о случившемся несчастье. Затем дон Агилера завёл свой старенький пикап и отправился в госпиталь.

В больнице пожилой владелец кафетерия встретил бородатого путешественника. Андрей сидел в коридоре, обхватив голову сильными руками, его лицо было бледным, словно полотно. Он сообщил дону Агилера что Анжелику увезли в реанимацию. Пожилой мужчина сострадательно положил руку на плечо несчастного влюблённого. Прождав в коридоре вместе с Андреем около часа, дон Сантьяго сказал, что ему нужно ехать на работу, ведь сегодня должен приехать кое-какой товар, и попросил позвонить ему сразу же, как появятся новости о состоянии пострадавшей девушки. Андрей кивнул, и дон Сантьяго оставил его.
 
Андрей просидел пять часов в коридоре, шепча только одну известную ему молитву – Отче наш. Вне всяких сомнений, он верил в бога, но не был особо набожным человеком. В отличие от Анжелики, которая была ревностной католичкой, всегда молилась перед сном, и никогда не расставалась со своим старым серебряным крестиком, перешедшим ей по наследству после смерти матери. Андрей же давным-давно потерял свой золотой крестик, то ли в Малайзии, то ли на Филиппинах, он точно не помнил где. И сейчас он сидел, полный ужаса и отчаяния, прижимал руку к груди, не отдавая себе в том отчёта, шепча слова молитвы, которым научила его тётка ещё в раннем детстве.

Наконец, спустя часы мучительного ожидания, вышел врач, и спросил, есть ли здесь родственники Анжелики Пассарелла. Андрей отозвался, сказал, что он её жених, что у неё из родственников есть только больная тётка в селе, что сегодня девушка должна была переехать к нему, и поэтому всю ночь собирала вещи, и ещё что-то лепетал в том же духе. Врач оказался ещё не старым мужчиной около сорока пяти лет, и, не смотря на привычную для своей профессии сдержанность, с сожалением посмотрел на несчастного влюблённого и произнёс:

- Нам удалось спасти жизнь вашей невесты, но она впала в кому. Никто не знает, сколько может продлиться коматозное состояние в её случае, так как она получила сильную черепно-мозговую травму. На данный момент её состояние стабильно, поэтому не теряйте надежды, возможно, она очнётся уже завтра, а возможно на это потребуется несколько недель. – И ещё раз, взглянув на бородатого мужчину, из глаз которого невольно катились крупные слёзы, с участием добавил. -  Скоро вы сможете увидеть её.

Через полчаса Андрея пустили к Анжелике. Она лежала на больничной койке, голова была забинтована, лицо её было бледно, но чисто, без единой царапины. Она выглядела спокойной, словно спала. Мужчина присел возле неё, взял её за руку и прошептал – привет, малышка. Не имея больше сил, он опустил голову ей в ноги, и заплакал как ребёнок навзрыд. Так прошло некоторое время, он плакал и целовал её руку. Затем приехал дон Сантьяго Агилера с женой. Дона Урсула Агилера, увидев Анжелику, лежащую с забинтованной головой, всплеснув руками, заплакала и запричитала – бедная наша девочка. А после, подошла к Андрею, обняла его, и, утешая, говорила – главное, что она жива, дон Эндрю, главное, что она жива.   

Для Андрея наступили дни болезненного ожидания. Девушку перевезли в отдельную палату, где за ней ухаживала специальная медсестра-сиделка, палату и услуги медсестры оплачивал бородатый мужчина. Медработница внутривенно кормила девушку, меняла ей постельное бельё, мыла и переодевала её. Андрей приходил два раза в день в больницу Санта Софии де ла Пьедад с визитом, но не мог высидеть и двух часов. Каменная неподвижность и еле заметное дыхание его возлюбленной угнетающе действовали на него. Он привык видеть её всегда такой жизнерадостной и энергичной, что вид её неподвижного тела и лишённого эмоций лица, жестоко ранил его. Он боялся этого каменного спокойствия, этой величественной безразличности, этой холодной отрешенности.

Так проходили дни, недели и месяцы. Андрей несколько раз ездил в посёлок к доне Пауле, тётке Анжелики. Когда старая женщина узнала, от дона Агилера, о несчастном случае с племянницей, с ней случился сердечный приступ. Она с большим усилием пережила приступ, но здоровье её ухудшилось на столько, что она уже больше не вставала с постели. Узнав об этом, Андрей поехал к ней и повёз лекарства.
Дона Паула была рада его приезду, и сразу же узнала его, так как Анжелика много рассказывала ей про него. Она была очень слаба, любому, при взгляде на неё, было ясно, что ей осталось недолго. Она всё спрашивала, как себя чувствует её упрямая девочка. А он отвечал, что с ней всё хорошо, и она просто спит. Но она же проснётся, ведь проснётся? Непременно проснётся, утешал больную старушку Андрей.

Прошло три месяца.

Андрей перевёз все вещи девушки с её старой квартиры к себе. Вещей у Анжелики было немного, и все они были аккуратно сложены и не тронуты с того самого трагического дня. Бородатый путешественник приехал вечером, с позволения её соседки по квартире, высокой девушки с крашеными волосами, ярким мейкапом и вычурной одеждой. Поздоровавшись и наскоро перекинувшись незначительными словами, он, молча, вынес два чемодана с вещами Анжелики, сопровождаемый любопытным взглядом её соседки. Одежды у его возлюбленной имелось немного, и значительная половина гардероба состояла из купленной им одежды для неё. Также ему, как единственному родственнику в больнице, отдали её вещи: одежду, часы, серьги и серебряный  крестик. Разбитый телефон девушки и её велосипед, дон Агилера ещё раньше передал Андрею.

Рана на голове Анжелики зажила. И теперь её чёрные вьющиеся волосы спадали на белоснежную больничную пижаму, под которой, едва заметно, поднималась и опускалась грудь, в такт медленного дыхания. 

Дона Паула умерла. Похороны её оплатил Андрей. На похоронной церемонии присутствовали дон Сантьяго Агилера, Андрей Варшавский и односельчане покойной. Старушку похоронили возле родителей Анжелики.

Заведеньице семейства Агилера было закрыто почти месяц. На протяжении этого времени пожилой владелец не наводил порядки в нём, не подметал пол, не вытирал пыль, не заказывал товар. Вечером он уныло приходил, отпирал дверь, заходил внутрь, курил и не спеша выпивал бутылку фернета. Периодически ему составлял компанию Андрей, который тоже стал много пить, но чаще предпочитал делать это в одиночестве. Дона Урсула не ругала мужа, а просто уехала на этот период погостить к их детям в Буэнос-Айрес. Наконец, нехотя, владелиц забегаловки нашёл пару новых работников. И когда дона Урсула вернулась, кафетерий Агилера снова заработал с новыми официантами.

Что до Андрея, то, как я упоминал выше, он каждый день приходил в больницу, чтобы увидеть Анжелику. Но его раненая душа не могла вынести вида безжизненного спокойствия и отсутствия эмоций на бледном лице его любимой женщины. Он каждый день приносил ей цветы, но не мог долго высидеть у неё в палате. Он много пил и сосредоточенно писал, задвинув шторы и запершись в своей квартирке. Иногда он доставал одежду Анжелики, и, с болью в сердце, жадно нюхал её. Его новые новеллы и рассказы были пропитаны меланхолией, отчаянием и тоскою.      
   
Состояние молодой женщины было стабильным, но не менялось. Она медленно дышала, потребляла через капельницу еду, рефлекторно справляла нужду, но не просыпалась. И врачи не могли дать никаких утешительных прогнозов. Она могла выйти из комы через пару месяцев, а могла и через несколько лет, при самом плохом прогнозе, могла пребывать в коме до конца своих дней.

В начале четвёртого месяца, после трагедии с его возлюбленной, Андрею исполнилось 33 года. В тот момент он понял, что больше так не может. Не может ходить по этим улицам, где ходила она. Не может смотреть на этих людей, на которых смотрела она. Не может больше дышать этим воздухом, которым дышала она. Не может больше смотреть на неё в таком состоянии, лежащую на больничной койке. Ему нужно уехать. Не зная на сколько, но он должен уехать.

Он уплатил за полгода вперёд за свою квартиру, внёс полугодичную оплату в больнице за содержание пациентки Анжелики Пассаррела, наскоро собрал чемодан и одел себе на шею её старый серебряный крестик. На минутку он заехал к дону Сантьяго, оставил ему адрес своей электронной почты, и попросил его периодически писать ему, извещая о состоянии девушки. Пожилой владелец забегаловки, грустно посмотрел на него, и, пожав ему руку, пообещал писать. Затем Андрей взял билет на самолёт в один конец, и улетел во Вьетнам.   

Он стал снова скитаться по миру, не ища ни новых впечатлений, ни приключений, ни свободы. Путешествовал без смысла и без желания, а так, по старой привычке лететь сломя голову, пытаясь убежать от боли.

Pain. Douleur. Dolor. Dor. Schmerz. Smerte. ;;. ;;. N;i ;au.  ;;;;. Боль.

На каком бы из языков, он не проговаривал это слово, оно оставалось всё тем же. Ведь боль не знает усталости, устаёт только человек.

Андрей продолжал писать, его творчество обросло новой эстетикой трагизма. От чего критики назвали данный период его писательских трудов – меланхоличным реализмом. Какие-то читатели отвернулись, какие-то читатели приняли его новый стиль, какие-то читатели только познакомились с его творчеством, благодаря этим депрессивным, пропитанным болью и одиночеством, рассказам.

Андрей много пил. По ночам он слонялся по местным грязным забегаловкам, где пьяный затевал драку. Случалось, его избивали до полусмерти, так что на утро он просыпался в больнице со сломанными рёбрами или конечностями. Случалось, он избивал кого-то, от чего на утро у него были распухшие костяшки кулаков, которыми он выбивал зубы местным пьяньчугам. Иногда он попадал в полицию за драку, где, заплатив штраф или взятку, его всегда отпускали.

Два раза в месяц ему на почту писал дон Сантьяго Агилера. Он уведомлял, что у Анжелики и у него всё без изменений. Состояние девушки было стабильно, за ней хорошо ухаживали. Пожилой владелец кафетерия раз в неделю приезжал проведать её в больнице. Его заведеньице работало исправно, только он сменил уже около десятка официантов, потому что все они были “безответственными лентяями”, по его словам.
Через полгода, Андрей стал высылать дону Агилеру деньги, которыми тот оплачивал аренду за его квартиру, где хранились вещи его и Анжелики, а также вносил плату за содержание пациентки в больнице. Эта переписка с пожилым аргентинцем, владельцем забегаловки в Тукумане, а также с постоянными издателями, были единственными контактами бородатого скитальца. Ни с кем он не заводил знакомств, ни с кем не сближался. По ночам валялся пьяный на пляжах или в парках, попадал в передряги, много писал, много переезжал и много времени проводил в одиночестве.

Таким образом, прошло три года его бесцельного бродяжничества по земному шару.
Но однажды, ему привиделся дивный сон. Ему снилось, что он гуляет по знакомому парку в Тукумане. И навстречу ему бегут дети, мальчик и девочка. Их держит за руку улыбающаяся Анжелика. Дети подбегают к нему, и кричат – папа, папа, на руки, на руки! Андрей поднимает их в обе руки, а они смеются. И когда подходит Анжелика, она обнимет их всех, своими длинными руками, которые превращаются в белые крылья, и говорил – я  люблю тебя, Эндрю, мой бородатый незнакомец с края света.

Проснувшись, Андрей в ярости и отчаянии закричал. Этот сон был словно насмешка над его былыми мечтами, словно соль на его кровоточащей ране. И на душе было так нестерпимо больно, словно его сердце сейчас живьём прижигали раскалёнными добела щипцами. Не помня себя от гнева, стремясь заглушить эту чудовищную боль, он схватил широкий кухонный нож, положил руку на стол и отрезал себе мизинец. Боль от отрезанного пальца была удивительно слаба, а душа продолжала кричать в болезненном спазме так оглушительно, что не было больше мочи терпеть. Душа вопила с сожалением об утраченном счастье, о канувших в небытие мечтах о семейной жизни, о единственном во всём мире любимом человеке, который попал в чёрные путы коматозного состояния, и которого нет возможности вернуть в реальность.

- Малышка, моя бедная малышка. – В отчаянии прошептал Андрей, и приставил нож к своему горлу.

Но в это мгновение во мраке соседней комнаты, он как будто увидел некий силуэт, и вдруг ощутил запах её волос. Силуэт качнулся, и прозвучал её голос: не торопись, Эндрю, не торопись. То ли эти слова произнесли вслух, то ли они прозвучали в голове у мужчины. Он так никогда этого и не узнал.

Андрей выронил на пол нож, упал на колени, сжал в руках на груди старый серебряный крестик и заплакал.

На следующий день он написал дону Сантьяго Агилера, что возвращается в Аргентину. Днём он купил билет до Буэнос-Айреса, а вечером уже был собран и сидел в самолёте. Прилетев в Буэнос-Айрес, он добрался на автобусе в Сан-Мигель-де-Тукуман. Оказавшись в Тукумане, он первым же делом отправился в больницу Санта Софии де ла Пьедад.

Зайдя в ту же самую отдельную палату, он увидел Анжелику, лежащую на белоснежной больничной койке. Её чёрные вьющиеся волосы порядком отросли, за те три года, что он её не видел. Она всё так же спала, лицо её не выражало эмоций, но по-прежнему оставалось прекрасным. Подойдя к ней, Андрей наклонился и поцеловал её в губы. К сожалению, она не проснулась от поцелуя, как в сказке. Но мужчина не переживал теперь. Он знал, что больше никогда её не бросит.

Дон Сантьяго и его супруга радостно встретили бородатого путешественника, когда он показался у входа их заведеньица. Пожилой владелец кафетерия с облегчением увидел, что острая душевная боль несчастного влюблённого утихла, превратившись в тихую светлую печаль. Они втроём распили бутылочку фернета, за неспешною вечернею беседой, рассказывая новости за прошедшие годы.

Для Андрея наступили дни покоя и размеренности. Он снова много писал, но теперь в его произведениях нашлось место надежде и светлым мечтам. Его герои попадали в различные жизненные перипетии, вели опасную и насыщенную жизнь. Но, не смотря на все испытания и потери, они не отчаивались и не сдавались, а продолжали бороться и идти вперёд.

Анжелику он навещал каждый день. Приносил ей цветы, проводил в её палате по пять-шесть часов, рассказывал ей всё, что было у него на душе, и читал ей свои новые литературные труды. Уходя, с нежностью целовал её, и говорил – до завтра, мой ангел.

В кафетерий дона Агилера, он заходил практически каждый вечер. Пил со стариком хозяином кофе и пропускал стаканчик ликёра, за привычной болтовнёй. Временами он помогал пожилому владельцу забегаловки в работе, в те дни, когда у него кто-то из официантов не мог выйти на работу, или когда донья Урсула, стряпавшая на кухне, не справлялась с заказами по праздничным дням.

Велосипед Анжелики, у которого была изогнута рама и колесо после аварии, Андрей отремонтировал и подарил соседской девчонке, которая с удовольствием ездила на нём в школу.

Андрей возобновил давным-давно утраченную связь с отцом. В первый раз когда он позвонил ему, отец до того был смущён его звонком, что с трудом находил слова. Но когда Андрей сказал, что позвонил только для того, чтобы просто поблагодарить его за то, что он долгое время финансово поддерживал его, а после уже собирался положить трубку, Павел Варшавский остановил его и стал расспрашивать о его жизни. Они проговорили около часа, и оказалось, что отец следил за его литературной карьерой. Что у него даже были партнёры по бизнесу во Франции, жены и дети которых читали произведения Андрея Варшавского написанные на французском языке. Отец рассказал о своей семье, о братьях и сёстрах Андрея, и сказал, что все они были бы рады увидеть его и пообщаться с ним.

После этого разговора отец и сын стали созваниваться несколько раз в месяц. И Андрей решил в ближайшем будущем слетать к отцу в гости на недельку, чтобы увидеться со своими братьями и сёстрами.

Проходили дни и месяцы, но Андрей, сидя в палате возле кровати Анжелики, разговаривая с ней и читая ей свои произведения, знал, что однажды, возможно через годы или даже десятки лет, она обязательно очнётся, посмотрит на него и улыбнётся. А он просто будет рядом. Будет благодарен за каждое мгновение проведённое рядом с ней. Ведь его сердце навсегда принадлежит ей, ведь его жизнь навсегда связана с её жизнью.

Ведь как справедливо заметил граф Монте-Кристо в конце книги, вся человеческая мудрость заключается лишь в двух словах:
       
Ждать и Надеяться!            
   


Сентябрь-Октябрь 2025