Роман. Солдат из прошлого2, Посвящение ихтамнетам

Ознакомительный. Остальное на Литрес.

Отряд пириков с освобожденными пленниками, пробирался сквозь завалы наверх, преодолевая нагромождение бетона и скрученных металлоконструкций, осторожно и потому медленно, высматривая по пути растяжки и другие подобные сюрпризы, заботливо оставленные противником.

Всем хотелось убраться из этого мрачного места поскорее. Пытались идти быстрее, но из этого ничего не вышло: как только пирики ускорились, те, кто шел самостоятельно, отстали настолько, что пришлось устраивать привал, ссаживать своих седоков (по двое на каждого) и возвращаться.
С теми, кто отстал, тоже возникло недопонимание. Ведру пришлось вмешаться, когда Лаки попытался закинуть на плечо одного "легко раненого", без ступни. Тот отпихнул пирика и выругался:
- Не лапай, отвали, сам дойду.
Лаки, который знал ситуацию лучше, воспринял это как тупое упрямство и выругался в ответ:
- Хер ты дойдешь с такой ногой. Хочу помочь, х.  ли вые…
- Пошел ты… отъ..ись., сказал же!
- Я те щас так от отъ..сь, будешь свою ногу на верху в говне искать.
- Лаки, не заводись.
Ведро вклинился, зная, что Лаки не шутил - мог запросто покалечить раненого, чтобы выполнить задачу и при этом не пострадали другие, исключительно из соображений целесообразности. И ничего личного. Лаки, недовольный вмешательством старшего, удивился:
- Он задерживает.
Лаки снова попытался закинуть раненого на закорки, но тот упирался и твердил:
- Я сам!
В доказательство, что он сможет идти, кое-как поднялся и, опираясь на окровавленную культю с отсутствующей стопой,  поковылял вперед, но быстро потерял равновесие и рухнул бы плашмя, не подоспей Лаки. Он ловко подцепил падающего и, не обращая внимание на его стоны и требования поставить его на ноги, зашагал вперед. Раненый продолжал ругаться. Лаки, который уже понял правила «игры», ответил в свойственной пирикам манере:
- На ногу, хотел с сказать. Второй то нет, танцор х.ев.
Спасаемый пленник вдруг замолчал. Лаки ускорился.
- Сволочь.
- Нех.р обижаться.
- Не это. Не обиделся – больно.
- Не гони. Ноги уже не было, когда мы пришли.
- Одно не могу понять, откуда узнал, что я танцор.
- Я и не знал, просто так сказал. Хотел пошутить.
Пирик говорил чистую правду, без намека на двусмыслие. Действительно хотел расположить шуткой к себе «выкобенщика». Оказалось, угадал. Ну и что?
- Говорю же – сволочь.
- А то, что спасаю тебя, это как?
Лаки был рад, что ему удалось поставить в тупик человека – не часто такая возможность выпадает. Остальные пирики «по сети» с интересом прислушивались к диалогу. Раненый калека молчал, видимо, обдумывал сказанное. И снова повторил:
-Сволочь, - помолчал и добавил: - но своя.
Финал беседы погрузил пириков в глубоки раздумья и дальше все шли уже молча.

- Что там случилось? – спросила Анна, когда Ведро вернулся и помог забраться к себе на плечо.
- Да так, - усмехнулся он, не представляя, как можно было описать произошедшее.
Ситуация не вышла из-под контроля благодаря его вмешательству. Промолчи он или отвлекись на другое, Лаки оторвал бы упрямцу ногу, как обещал, и не поперхнулся бы. Такова была правда, которую в данный момент он предпочел скрыть и это стало еще одним поводом, чтобы призадуматься – почему правда, которая для пириков единственно возможная форма реальности при их нереальности для других, воспринимается живыми так неохотно, даже враждебно. Долго думать не стал, ответил так, как понял сам:
- Никто не хочет быть обузой. Пришлось убеждать, что нам это не трудно.
- Кому нам?
Ведро усмехнулся:
- Нам, это нам, - ответил он и ускорил шаг.
Время работало против них. В любой момент мог начаться очередной минометный обстрел, причем, с любой стороны.
Серая зона таила в себе подобные сюрпризы и была непредсказуема, как минное поле без адресата, оставившего «письмецо до востребования» - получит тот, кто подсуетится и явится первым.
Следовало ожидать появление новой разведгруппы с заданием -  выяснить, что случилось с предыдущими. Если пириков засекут, да еще с ранеными, артобстрел начнется незамедлительно.

Слух, что Солдат убит, разошелся быстро по обе стороны фронта. Свои, кто знал его хоть немного, не верили.
- Убили? Солдата? Чем? И как? Атомную бомбу под его задницей подорвали? Полетает и вернется, злой, как сто бесов и не станет разбираться – чья была идея, «бахмутская мясорубка» покажется легким массажем.
Противник предпочитал не задумываться: раз сообщили, что убит, значит так оно и есть. Пусть это сто раз фейк, будут повторять его и многократно усиливать потому, что тупая сплетня тоже хорошо себя зарекомендовала.
Чтобы опровергнуть эту новость, Солдат должен быть заявить о себе в свойственной ему манере – прогрызть оборону там, где это невозможно, водрузить знамя своего подразделения, а оно у них с некоторых пор было, в самом неожиданном месте, например, в глубоком тылу, километров за 200.
Отряд Солдата проделывал этот «фокус» неоднократно, сея панику, ломая логистику,  превращая тылы в хаотичное броуновское движение – особо стойкие шли вперед, большинство «рвало когти»  в обратном направлении. Противник не сдавался, понимая, что это акция больше пропагандистского плана, для подбадривая одних и сбивания с толку других, предпринимал попытки раздражающий символ убрать. Самым сложным было найти добровольца.
Подобраться к сооружению, где закреплен флаг, было просто, дальше задача становилась невыполнимой. Тот, кто пытался дотронуться до флага погибал быстро и зрелищно – ему отрывало голову, которая запускалась, как футбольный мяч метким и мощным ударом в какое-нибудь окно.
После нескольких неудачных попыток «решить проблему», отдавался приказ – снести все к чертовой матери, чтобы камня на камне не осталось. Мера скорее рефлексивная, к тому времени интернет был полон другими  живописными картинками - с флагом, попытками его убрать, с людьми в камуфляже, которые с глумливые улыбками и в неизменных очках сэлфились на фоне флага. Доказать, какая из реальностей реальная, не мог уже никто.
А тут еще порция свежего видео, которое в контексте известия о смерти Солдата сразу вышло в топ. Монтировать и мониторить соцсети пирики умудрялись на ходу, используя возможности своих универсальных тел, изредка останавливаясь на короткие привалы, не для себя - для людей.
 Вроде все то же: кровавые сцены "блюрились", пирики назидательно сообщали, что «так будет с каждым, кто тронет мирняк». Новые шокировали постановочными натюрмортами - головы, выставленные в ряд с заинтересованным видом заглядывали в открытую консервную банку с другими немаловажными деталями тела, будто решали – какой из них чей. Видеопостановка пириков отражала их видение происходящего – бессмысленность, уничтожающая первоисточник продолжения человеческого рода. Интернет отреагировал мнением о непредвзятости авторов видео: непонятно кому адресовано – всем и смысл ассоциативно близкий к тому, что -  хватит уже, сколько можно.
В поведении пириков наблюдались перемены, которые мог оценить тот, кто их знал. Солдат отсутствовал, находясь под присмотром Дома. Гелик, будь он рядом, разницы бы тоже не увидел. Зато Мох учуял новые нюансы сразу и понял - поезд, из которого его вышибли, меняет курс и, если он хочет остаться в игре, нужно вернуться немедленно, зацепиться хотя бы за подножку.
***
Выбравшись из завалов, пирики торопились покинуть серую зону как можно скорее. Некоторым пришлось уже нести не по двое, а по трое раненых из тех, что не плелись, а отчаянно ползли, лишь бы не отставать.

Наконец Ведро дал команду остановиться на более длительный привал и решить ряд возникших проблем. Первая, как ни странно, оказалась - доверием.
- Стоп всем. Отсмотрите друг друга, оцените состояние и доложите. Все ясно? – Ведро произнес это как можно ровнее, имитируя таких способом эмоцию беспокойства о раненых, неформальную, а настоящую.
-«Привал, покойнички!» - продублировал его приказ Лаки, уверенный, что привал для того, чтобы избавиться от балласта – доходяг прикончить, чтобы не мучались. Шансы остальных на то, что они благополучно доберутся до безопасного места, возрастут. Все ясно, давно пора…
Опустив аккуратно девочку и другого раненого, Ведро подошел к раненому, который, похоже, прощался с жизнью. У него открылось кровотечение из плохо забинтованной раны на животе.
-«Похоже, спекся, меньше груз», - заметил Лаки.
-«Вслух не шути, перепугаешь», - предупредил Ведро и прислушался к тому, что в бреду говорил умирающий.
- «Почему нельзя? Смешно же – покойники спасают покойников!»
- «Согласен, хорошо сказано, в точку. Только они еще живы, даже он. Мы для них ангелы-хранители».
-«По-твоему они не догадываются, кто мы?»
-«Полагаю, что нет».
- «Давай скажем! Представляю реакцию»
- «Не м.ди, не время»
-«За что обозвал? Ведро, цепляешься ко мне..»
-«А ты не пори х..ню. Нашел время для шуток. Посмотри на них. Покойники или почти, ты прав. Это смешно?»
-«Ладно, я понял. Могу понести того, который уже прилег, с кишками наружу. Что он там бормочет?»
-«А ты, б…, подойди и послушай!»
-«Не с той ноги встал? Кидаешься, как пес».
-«Я не сплю, чтобы вставать. Как и ты. Забыл? Спроси у него, чем помочь. Нормально спроси!»
Лаки подошел к раненому, присел возле него на корточки и  замешкался - не знал, что говорить потому, что забыл, что такое вежливость (атрофировалось за ненадобностью еще при Мохе, который внушал – все решает сила, а вежливость – проявление слабости).
- «Проблемы?» - Ведро не мог отказать себе в удовольствии, поиздеваться над Лаки, чей гонор начинал его раздражать.
- «Нет. Не хочу мешать – маму вспоминает».
- «Поделись».
Лаки медленно повернул голову и посмотрел на Ведро, хотел убедиться, что ему не послышалось – его то ли просили, то ли приказали «поделиться». Это означало одно – передать раненому из своего запаса энергии. Поскольку полноценной недавнюю подзарядку назвать было трудно из-за ограниченности во времени, собственные запасы у каждого в той или иной мере приближались к критической отметке. Одно дело подпитать одного из своих. То, о чем говорил Ведро, означало совсем иное, настолько, что Лаки оторопел, хотя пириков смутить было невозможно, как и разжалобить.
Ведро верно истолковал его замешательство и пояснил:
- «Не из жалости, так надо, чтобы он дотянул до госпиталя. У тебя небольшой «жирок» есть. У меня и остальных меньше».
- «Ведро, какого х.ра. Внизу жратвы было навалом. Я никому не мешал. И потом, одно дело – одному из своих…».
- «Все так. Знаю, за тобой дело не встанет, если надо. Только во же какая х.рь – они теперь тоже в некотором смысле «наши», а мы для них «свои». Так вышло. Солдат мог решить по другому. Но я не он. Ничего лучше не придумал. Если ты знаешь, предлагай. Я выслушаю. Все выслушают».
Все и так слушали без напоминаний. Ситуация складывалась неоднозначная. Ведро объяснил подробно, но у пириков была свобода выбора – с кем делиться своей энергией. Лаки предстояло решить самому.
- «Мы так не делаем».
- «Теперь надо. Если ты не хочешь, принуждать никто не будет, сам знаешь».
- «Знаю. Мало ли, вдруг этот закон не работает».
- «Не обобщай. Между нами все как и было. Солдат тоже уважал наши законы и никому на яйца не наступал. Сейчас речь о другом. Твой ответ – нет?»
- «Допустим. Что будешь делать?»
- «Тебе зачем? Ты решил. Теперь моя очередь».
Ведро подошел к раненому вплотную и встал спиной, загородив его от остальных.
- «Э, стоп-машина, Ведро! Какого х..»
- «Своими запасами распоряжаюсь, как и ты своими. Не дергайся, Лаки, все хорошо». 
- «Нет, не хорошо. Ослабить командира – поставить под удар всех. Я согласен».
Ведро не стал благодарить, отошел в сторону, уступая место Лаки.
- «Осторожно, не убей».
Предупреждение правильное – если поток энергии будет слишком интенсивным, а принимающая сторона без опыта, организм сгорит изнутри.
Лежащий на земле человек уже не подавал признаков жизни. Его лицо посерело, губы сжались в последнем усилии сдержать стон от незатихающей боли. Лаки взял руку умирающего и приложил к солнечному сплетению, где к тому моменту уже пульсировал источник энергии, готовый выплеснуться наружу, если ее не принять, не подставить «сосуд». Обжигающее тепло устремилось по руке в безжизненное тело.
Процесс был не быстрым: требовалось настроиться, дождаться окончания, правильно отмерив нужный объем, затем безболезненно отсоединиться, не навредив друг другу.
В момент перекачивания энергии организмы становятся одним целым. С энергией происходит передается то, что принято называть духовным содержанием. У пириков все это присутствовало, хотя и в измененном состоянии. Как живой человек переварит это, пирики не думали. Была задача – восстановить поврежденный организм – сделали, остальное неважно.