Остаться жить. Глава 19

Свежий воздух быстро отрезвлял. Геннадий вспомнил, что прямо за ним в салоне автомобиля заняла место приятная женщина. Входя, она поздоровалась и виновато улыбнулась, словно извиняясь за свой внешний вид или количество багажа, он так и не понял. Про себя только отметил, что место за водителем, когда всё маршрутное такси в твоём распоряжении, выбирают осознанно, специально. По статистике сиденье за водительской кабиной считается самым безопасным. Или женщина это знала, или дошла до такого умозаключения собственными мозгами. Была ещё одна возможная причина, по которой данная пассажирка могла сесть за спиной Геннадия, но в случившейся ситуации признаваться себе в том, что подобные мысли посещают голову, казалось постыдным. Симпатия! Гена умел отличать заинтересованные взгляды от равнодушных. За годы, проведённые за «баранкой», чего только не насмотришься. Тут даже по положению руки «голосующего» можно определить, заплатит он за проезд или намеревается путешествовать автостопом, развлекая водителя байками. Пассажирка бегло оглядела Геннадия, и по выражению её лица стало ясно: мужчина ей понравился.

В тот момент водитель не придал данному факту значения, переключившись на следующих входящих в салон людей. Сейчас это почему-то показалось чрезвычайно важным. Будто от того, испытывает к нему женщина симпатию или нет, зависела её жизнь. Геннадию очень хотелось, чтобы это оказалось именно так, каким бы абсурдом не смотрелось со стороны.
Пока мужчина и женщина, вытащившие его пятью минутами ранее через водительскую дверцу, ходили кругами вокруг автомобиля, пытаясь понять, как помочь другим пострадавшим, Гена нырнул обратно в салон.

Первое, что он увидел, огромные испуганные глаза с застывшей в них мольбой о помощи. Женщина лежала спиной на двери-купе, пролетев, очевидно, через проход между рядами кресел. Короткие волосы с одной стороны слиплись в багрового цвета комок, из-под которого со лба к щеке спускалась тоненькая струйка крови. Грудь придавило огромным чемоданом, из-за него торчали худенькие ножки в замшевых сапожках, а при виде Гены ручки, спрятанные в кожаные перчатки, потянулись навстречу спасителю.
- Как тебя зовут? – разбив на куски звенящую тишину, спросил водитель, пытаясь своим вопросом оценить степень вменяемости пострадавшей.
- А-аля, - заикаясь, прошептала она в ответ.
- Галя? – переспросил Геннадий.

Женщина на долю секунды неприязненно сморщила лицо, вероятно, подобный вопрос постоянно возникал при знакомстве с ней. Это не могло не выводить из себя. С недавних пор она стала сразу представляться полным именем. Во-первых, возраст уже подбирался к солидному. Во-вторых, высокая должность требовала уважительного обращения. Но от такого неожиданного и вовсе не уместного вопроса в лоб, да ещё и сразу на «ты», Алевтина растерялась, почувствовала себя маленькой девочкой и ответила так, будто бы действительно ей являлась.
- Аля! – твёрже и громче повторила она.
- Аля, значит, - заулыбался спаситель, не сводя с неё взгляда.
Сам мужчина, между тем, осторожно приподнял чемодан, стараясь не навредить сильнее, чем это было на текущий момент.
- Скажи-ка мне, Аленький цветочек, правой ногой пошевелить можешь?

Геннадий освободил Алевтину из плена багажа и теперь пытался определить масштаб повреждений.
Женщина попробовала проверить, но нога отозвалась резкой болью. Видимо, действие анестезирующего газа уже заканчивалось.
- Не могу, - со слезами на глазах произнесла она, всё также не сводя с мужчины умоляющего взора.
- А с левой как обстоят дела? – спокойно продолжал допытываться он.
Левая охотно послушалась Алю и описала в воздухе небольшой полукруг.
- Молодец! – похвалил водитель. – Теперь протяни вперёд руки и, если сможешь, обхвати меня за шею.
- За шею? – переспросила женщина.
- Что? Не любишь обниматься? Придётся потерпеть меня немного. Поверь, так нужно.
- Нет, я вовсе не против, - поспешила оправдаться Аля. – Я не знаю, хватит ли у меня сил.
Геннадий, несмотря на ситуацию, включил всё своё обаяние.
- А ты представь, что я последний выживший мужчина. Тебе без меня никак. Хватайся!

С этими словами Гена потянул Алевтину на себя и сделал это максимально бережно и аккуратно, чтобы не сильно побеспокоить сломанную ногу. Он помог женщине крепко обхватить его мужественную шею и, придерживая пострадавшую обеими руками, начал пробираться к выходу.
- Сюда! – раздалось сверху.
Где-то фоном запели сирены. Их пока ещё было очень плохо слышно, но то, что профессиональная помощь на подходе, придало сил и уверенности. Геннадий подтолкнул Алю в раскрытую водительскую дверцу, где её принимали чужие мужские руки.
- А ты? – испуганно спросила она, на секунду замерев в странном положении, когда один мужчина поддерживает снизу за «мягкое место», а другой уже принимает в свои объятия и тащит вверх.
- Я за тобой! – ободрил Гена и не ко времени игриво хлопнул Алевтину по попе.

Оказавшись снаружи и почувствовав под собой твёрдую почву, едва покрытую примятым снежком, женщина распласталась по земле и тихонько засмеялась.
- Ты чего, Аленький цветочек? – склонился над ней Геннадий, силясь определить, плачет она или хохочет.
Где-то сбоку остановилось сразу несколько машин служб спасения. Пожарные и «скорые», выключив сирены, били по глазам светом проблесковых маячков. Неподалёку суетились люди в форме. Кто-то отдавал приказы, кто-то выяснял обстоятельства произошедшего. Но всё это было словно за невидимой чертой, отгородившей от общей суматохи двоих, мужчину и женщину, Гену и Алевтину.
- Чего ты? – повторил водитель.
Аля, перестав смеяться, посмотрела ему в глаза и сказала:
- Хорошо, что грудь не успела сделать. Лопнули бы сейчас мои сиськи, как воздушные шарики.
Отчего-то Гене это показалось смешным, или просто требовался сигнал, чтобы напряжение наконец нашло выход. Он загоготал в голос, и женщина засмеялась теперь уже вместе с ним.


Подцепив в нескольких местах тросами, машину удалось сдвинуть и поставить «на ноги». Переднее колесо было сильно вывернуто, поэтому теперь маршрутное такси стояло криво и напоминало колченогую табуретку. Целых три бригады «скорой помощи», как пчёлы возле улья, суетились вокруг машины, делая всё необходимое для оказания первой медицинской помощи раненым. Одна из женщин в синей куртке с красным крестом на шевроне отошла в сторонку и громко произнесла по рации:
- Да, ДТП, машина одна, пострадавших шестеро вместе с водителем.

В голове Геннадия что-то щёлкнуло:
«Как шестеро? А где ещё один?»
Вряд ли врач «скорой» услышала его немой вопрос, но ответ всё же прозвучал. Это было сказано уже несколько тише и другим тоном:
- Да, один погибший. Реанимационных действий не производилось. Умер до приезда «скорой». Отбой!
«Кто?» - мысленно вопрошал водитель.

На носилках в кареты «скорой помощи» загрузили девчонку без сознания и её парня, или кем он ей там приходится, причём в разные машины. Затем, придерживая под руки, мимо провели щёголя в дорогом пальто. Спортсмен, тот, что был с лыжами и баулом с формой, прошёл в машину на своих двоих. Аля сидела на подножке «Мерседеса», у неё осматривали рану на голове, светили в глаза фонариком. Сам Гена попросил дать ему пять минут на перекур и, стрельнув сигарету, стоял поодаль от места действия.
«Безбилетник!» - осенило его. – «Пацан, запрыгнувший в последний вагон. Не в тот вагон и не того поезда ты запрыгнул, малый».


Павел Григорян в той аварии оказался единственным погибшим. Ему никто не предложил остаться жить. Он торопился жить, и на момент ДТП его на земле, по большому счёту, ничего уже не держало.
За полчаса до аварии остановилось сердце его отца. Врачи не смогли ничего сделать. Мать не дозвонилась до сына, линия была занята. Юля не успела поговорить с Пашей. При личной встрече она собиралась сказать, что встретила другого мужчину, и намёки бывшего на возможное возобновление отношений бесперспективны.
Так решил незримый для всех режиссёр! Так сложились обстоятельства! Так распорядилась судьба! И так оборвалась жизнь двадцатисемилетнего парня.

Эпилог: http://proza.ru/2025/12/11/1103