XIII Остановка завод К. Маркса конечная

               
               
               

  Улыбка много стоит иногда.
  Речь не о плате за неё  -  по результату.
  Но только добрый взгляд глаза в глаза
  Любое превосходит серебро  и злато…

                Конечно, начало пути, впрочем, как и его конец, были ознаменованы обсуждением произошедшего, рефреном которого было: «Ну и темнота эта бабка!  Откуда берутся такие?», и в таком же духе. И только Саныч знал, что разговоры  заканчиваются, как заканчиваются его поездки к целительнице и бесконечные два  месяца   «добровольно- принудительного» лечения травами и, особенно дико воняющей мазью. Сегодня, прощаясь,  она не пожалела её, втирая от подбородка «по самое  не хочу». Сан Саныч балдел, народ тревожился и принюхивался.

      Люди входили и выходили, но выступления продолжались в заданном ключе, пока молоденькая студентка, будущая учительница средней школы, сидящая напротив нашего доцента, горячо  не заступилась за старушку, изменив  вектор околонаучной дискуссии и, возможно, вектор развития всего рода человеческого!

     Худенькая, с вздёрнутым носиком и раскрасневшимися от волнения  щёчками, каждым своим доводом, почему-то, апеллировала к изрядно припотевшему  Санычу.

      Она страстно защищала бабульку: «Эта пожилая женщина -  Серафима, активистка православной общины Владимирского собора. Замечательная, добрая,  отзывчивая, старающаяся жить буквально «по заповедям Христовым».

     Правда немного странная, ни современных книг, ни газет не читает и не догадывается о существовании телевидения, телефонов и т.д. Только «первоисточники» по истории христианства и православия. И в городе, по некоторым данным, никогда не бывала. Наши дома в деревне Серпуховке рядом, и я Серафиму хорошо знаю…  И чего её в город понесло?»

     Непонятно чем задетый за живое, вдруг неожиданно возбудился и затараторил на испанском, глотая слова, чилиец с лицом цвета кофе с молоком, разместившийся в самом далёком углу «душегубки» и увлечённо читающий лекции по сопромату.  Из  его пылкой речи наш препод понял только «Янки гоу хоум» (англ. «Америкосы, убирайтесь домой» и «Венсереймос» (исп. «Мы победим!»).

     К стыду своему, Саныч после сдачи кандидатского по немецкому запомнил только  десяток  фраз на языке бывшего и предполагаемого противника и длинное ругачее слово «кройцхиммельдоннерветтернохейнмаль!» При прямом переводе – бессмысленный набор слов, а в переносном смысле никто не объяснял, только стыдливо отводили глаза…

      Тем не менее, Саныч решил уже поставить точку в затянувшемся разговоре сильно попахивающим высокой политикой, и с не менее высокой ответственностью его, как члена КПСС,  за устроенный ворогами  базар,  произнёс то, что пришлось первое на ум: «Кванта бельдра эль троллейбус?» (исп. «Когда придёт этот рогатый железный самодвижущийся ящик?»)

     Но эти доводы часть общественности, рассевшейся в «поларисе», ни в чём не убедили, а страсти только подогрели. Причём, пока афро-американский негр, шокированный таким вниманием к своей персоне, не сошёл на остановке, все выходящие считали своим долгом похлопать его по плечу Морально поддержать, так сказать, не стареющими принципиально речёвками и крепкими словами, типа: «Салют, компаньеро!», «Но пасаран!» и апофегея всех прений: «Не бзди пацан, прорвёмся!»

     Но были и другие критиканы всего и вся!  Особенно старалась востроносая, худющая, как весенняя вобла, тётка, сидевшая в последнем ряду бусика,  и особенно переживавшая по этому поводу – ну, не должна слушательская аудитория сидеть спиной к оратору! Постепенно, переполненная желчью, она втянула в горячее обсуждение бабкиной и «вообще темноты народной» всех тринадцать  пассажиров маршрутки и водителя.

         Санычу показалось, что и без его голоса  хор выступит прекрасно, и вспомнил, как вещал московский заезжий врач – «психотэропэвт»  о том, что дескать  любую агрессию нормального психически здорового человека можно купировать, а то и вовсе убрать… широкой естественной и искренней улыбкой!
       Правда, если вы пересечётесь взглядами, и визави прочтёт это послание в ваших глазах.

      Доцент улыбался изо всех сил, «рот до ушей», стрелял глазками одиночными и очередями,  страшно потел не столько уже от жары, сколько от почти героического своего выбора изничтожить нарождающееся зло! Правда к четвёртой минуте дискуссии очень сомневался в психическом здравии оппонента, поскольку без всякого перехода тётка обозначила новую, актуальнейшую в  убийственной  в жаре тему: гигиены  тела (!) .

      Игнорируя широкую  улыбку и дружелюбие, излучаемое всеми фибрами души целого кандидата философских наук, злобно посверкивая глазками, тётка вещала о людях пренебрегающих законами человеческого общежития, никогда не державших в руках средств  гигиены, не моющихся  «Земляничным»  мылом и «Яичным» шампунем наконец, и поэтому так гнусно  смердящих на весь салон маршрутки.

     Большинство едущих  усовестилось отсутствием у них высоких навыков гигиены и культуры тела. Переглядываясь, люди задавали друг другу немой вопрос: «Ты, чоли?»

     Лишённый нюхательных рецепторов, Александр     Александрович  широкой улыбкой клинического идиота лорнировал тетку, не очень вслушиваясь в смысл и содержание дискуссии. Но, когда «качок», спешивший на тренировку, в студгородок начал задыхаться и синеть,  пассажиры стали суматошно колотить в пол, стенки и сиденья маршрутки, с требованием немедленно отпустить  всех на волю.

       Народ пачками вываливался на  дорогу жадно вдыхая раскалённую сухую горечь миазмов нашего городка с ароматическими   присадками тлеющей помойки вкупе с фантазийными запахами несовершенных  туалетов-пеналов с личных садовых угодий.   
 
     Люди на остановках, видя почти пустой подъезжающий «бусик», радостно бежали к нему. Но как только дверь «газенвагена» гостеприимно распахивалась, приглашая пассажиров в  адово  чрево, первая же удушающая волна жуткого смерда сначала останавливала страждущих  поездки, вторая   волна не оставляла даже надежды на неё. Из всех выражений, сопровождающих спешно покидающих автотранспорт потенциальных пассажиров, обращённых адресно к водителю, воспроизвести невозможно! Но общий смысл… тоже пересказать нельзя.

      И только один дедок, перед тем, как его забрала «скорая»,  хрипло вещал интересантам: «Это я знаю… Иприт называется… людей им травят… в девятьсот пятнадцатом немцы нас этой гадостью душили...»

     Удручённый таким неожиданным финалом поездки  доцент так и прибыл к месту назначения в гордом одиночестве, «изменившимся лицом…»

      PS.
     Основано на реальных событиях.
     В процессе работы над произведением не один из представителей  «пылающего континента», т.е. Африки, а так же стран Латинской Америки морально, и тем более физически не пострадал и не был обижен или оскорблен.
     Представители исчезающих народов, как-то Атакамо, Бадуй, Бороро  и др. вообще не упоминаются в произведении, как и оставшиеся более 2 000 основных национальностей земли.
PPS.
      Дурость, тупость и глупость, как и чувство  юмора, или полное его отсутствие свойственны  всем людям, не зависимо от рассовой принадлежности, социального происхождения, особенностей национальных культур.
    Любые совпадения случайны.               
                ***