На восьмом этаже

К деревне подкрадывалась ночь, и на горизонте бледным облаком расплывалась туманность Андромеды.

Рита отложила бинокль и, опершись на скальный уступ, поднялась. Кроме краешка сентябрьского неба, стали видны и другие земные объекты. Они всплывали из темноты объёмными грудами: гладь спящего океана, домики рыбацких артелей и фонари. Их змейка извивалась по правой стороне пирса, но свет от тех был так скуден, что не мешал обзору.
Далекая галактика приковывала взгляд. Рите казалось, что она находится тут целую вечность, хотя едва ли прошёл час.
Вскоре небо заволокло звёздной плёнкой целиком, так что овал Андромеды стал виден невооружённым глазом.

Какое-то время женщина всматривалась в расплывающиеся по краям точки, но нарушивший тишину скрип заставил её опустить глаза. По дощатому пирсу шёл человек, и через мгновение свет фонаря высветил знакомую фигуру.

Фигуру Джи Ну.

Теперь она видела его как на ладони. Он же мог только ощущать её присутствие.

Рита было уже сорвалась с места, чтобы тоже выйти на свет. Но что-то её задержало, заставило остаться в своём укрытии и продолжить наблюдать. Между скальной тенью, где она притаилась, и мужем, что стоял на краю пирса, стала закручиваться некая воронка. Сначала она стелилась едва видимым туманом, но постепенно в её жерле оказывалось всё больше объектов. Вскоре в ней исчез песчаный пляж, пирс, а потом и небо, качнувшись напоследок, втянулось внутрь.

Когда Рита снова смогла видеть, перед её глазами было небо. Но не то привычное — земное, а расцвеченное звёздными сполохами. Зеленоватые, оранжевые и голубые стрелы прорезали его в разных направлениях, и женщине пришло в голову, что это звёзды так перемещаются в пространстве.

Сперва она подумала о Суа, что в этот час мирно спала в своей кровати. О том, что дочери пришёлся бы по вкусу этот природный салют. Потом в её памяти всплыл пирс и Джи Ну. Рита знала, что он всегда туда приходил, когда хотел о чём-либо подумать. Океан успокаивал его так же, как её успокаивали горы или холмы.

Сейчас в воспоминаниях женщины было так много человеческого. Например, свёкр, что недавно переехал к ним. Это был уже пожилой мужчина, которому трудно давалось вести хозяйство самостоятельно. Потому Джи Ну продал покосившийся старый домик, где провёл детство, и расширил уже имеющиеся владения. Купил землю и сотворял сейчас пристройку к их островному дому. А свёкр, как мог, ему помогал.

Рите показалось, что по её щекам покатились слёзы. Больше всех остальных она любила стариков и детей. При мысли о тех в ней всегда появлялось какое-то нестерпимо щемящее чувство. Было жаль людей, было жаль саму себя.

“Как это сейчас всё далеко…”

Расслышала она внутри себя спокойный голос и удивилась.

“Кажется, я уже не Рита…”

Сознание ещё путалось, оно словно бы расщеплялось на несколько сразу. Но было среди них и такое, которое у неё не вышло бы описать человеческим языком. То было вне слов и образов, но охватывало весь земной путь и даже больше. В каждом отдельном путешествии то позволяло ей себя вспомнить. В той мере, на которую она наработала, в том объёме, в котором она успела себя познать.

— Джи Ну… я так скучаю!

Услышав свой уже реальный голос, женщина снова пережила удивление. Сознание сместилось на уровень ниже, словно бы рухнуло вниз и пролетело так несколько пролетов.

Никаких звёзд больше не было, никаких цветных водопадов, озёр или гор из материи, напоминающей минералы.

Зато был лестничный пролёт, свист снега за окном и сквозняк, доносящийся из полуприкрытой двери.
Рита вздрогнула, осознав, что кто-то её трясёт.

— Уля, проснись! Проснись!

Девушка открыла глаза и увидела перед собой незнакомца.

Юноша со встревоженным выражением лица до боли сжимал её запястья.

— Господи, что это было-то?! Я серьёзно подумал, что ты умерла! Ты же почти не дышала…

Незнакомец наконец отпустил её руки, и она тут же подняла те к глазам. На среднем пальце правой было незнакомое кольцо с вишнёвым камнем, да и вообще руки казались какими-то чужими. Они очевидно принадлежали молоденькой девочке, а ей же было уже к сорока.

— А где Джи Ну?

Этот вопрос отскочил от стен эхом, и только теперь она начала осознавать, где находится.

Это была чёрная лестница её собственного дома. Она сидела на одной из ступенек восьмого этажа в тёплой куртке с капюшоном, что сейчас закрывал ей обзор.

Девушка снова подняла руки, но на этот раз чтобы освободиться. Все движения по-прежнему казались ей чем-то посторонним. Точно были инициированы не собственной волей. Но постепенно, по мере того как скудный лестничный свет освещал её сознание, а ветер с улицы проникал в полы расстёгнутой куртки, она себя вспоминала.

Вспомнила и юношу, с которым пошла на свидание, а в пути они попали в снежный шторм.

Уля, не говоря ни слова, поднялась со ступеньки и спустилась на площадку возле двери. Здесь, вдохновляясь от стихии, они создали импровизированный холст, и теперь девушка его рассматривала.

Снежное полотно было испещрено линиями, напоминающими звёздопад, что она видела всего мгновение назад.

— Это ты рисовал?

Обратилась Уля к юноше, осознавая каким должно быть дурацким покажется ему вопрос

— Нет, это рисовала ты. А я нарисовал вот это.

Он, не выказав удивления, указал на треугольнички снежных холмов и волнистые штрихи океана.

— Я отвечаю за земное. Звёздная материя — это скорее больше твоё…

Незнакомец улыбнулся, и Уля ощутила, как горячая волна прошлась по её телу.

В подъезде было прохладно, и чтобы сохранить крохи тепла, юноша поплотнее прикрыл дверь на балкон.

Снег перестал заметать площадку, оставив обоих без новых холстов. Зато теперь стало необычайно тихо, так что Уля могла расслышать малейшее эхо.

Её спутник, держа в пальцах спичку, уже что-то чертил на полу. И этот скрип, служивший отражением творческого сознания, был ей приятен.

Девушка не видела, что именно он рисовал, но это было не так уж и важно.

Он заземлял свой дар и тем проявлял в материи уютное пространство.

Любовь, дружба, романтика — всё это выдыхается, как открытое, но невыпитое вовремя шампанское.
 Всё это, оставшись без должного ухода, выгорает на солнце и обесцвечивается со временем.

Любая стихия содержит противоположные потенциалы, и только человек может направить её в нужное русло.

Чтобы реализовался потенциал дружбы, необходимо познакомиться, узнать человека ближе.

Чтобы реализовался потенциал любви, требуется вовремя открыться, позволить себе опасную для эго уязвимость.

А чтобы проявить потенциал романтики, нужно просто сотворять нечто общее. Сидеть вот так на бетонном полу и рисовать вместе картину.

Выйти ненадолго за грани обыденности: зимы, бушующей за дверью, замёрзших пальцев, которые приходилось порой согревать в карманах. Требовалось всего-то немного времени и смелости, что они сейчас тратили на понимание друг друга.

Их импровизированная картина обрастала деталями, но вскоре не осталось материала для дальнейшего творчества.

Уля хотела было открыть дверь для новой порции снега. Чтобы нечто вовне подарило им вдохновение, но молодой человек её удержал.

— Не надо… замёрзнешь.

Юноша заботливо закутал Улю в куртку, одел на её голову капюшон, а затем обнял.

И всё снова поплыло перед глазами.

Та самая картина, принадлежащий им деревенский домик, его одинокая фигура у воды. В той реальности не было места ничему и никому постороннему, Вселенная безошибочно вычисляла всё чужеродное и указывала на это.

Уля, резко вырвавшись из объятий, распахнула дверь на улицу.

На площадку тут же проскользнул ароматный морозный дух, а следом и снег повалил звёздопадом. Наблюдая, как звёздочки образуют новый густой слой на полу, девушка прошептала:

— Мне пора домой…

Больше она ничего не видела. Белый туман рассеялся, и воронка, раскрутившись, освободила небо, пирс и пляж.

За это время сентябрьские звёзды ещё сильнее увеличили яркость и, точно гирлянды, нависали над миром.

Рита, отпустив уступ, за который держалась, пошла в сторону пирса.

Джи Ну то ли почуяв её приближение, а то ли услышав шуршание песка, обернулся.

Женщина медленно приближалась. Шагая уже вдоль змейки фонарей, она тихо повторяла себе под нос:

— Я в будущем узнаю тебя… я это видела. И стану твоим вдохновением. Чтобы ты прекратил войну с собой.

И сделав ещё один шаг:

— А ты узнать меня сразу не сможешь… но сможешь почувствовать. И станешь моим заземлением. Тем, к кому я всегда буду возвращаться. На Землю. Где бы ни путешествовала.

Джи Ну, который был уже в десятке метров, улыбнулся

- Что ты там бормочешь?

 Женщина теперь могла рассмотреть малейшие нюансы его настроения. Она видела, каким он был уставшим, но всё же спокойным. Умиротворение читалось в его позе и выражении лица. А ещё она угадывала, что он рад её видеть.

Это была спокойная радость, порождённая интуитивным знанием, что насколько бы долгой ни оказалась разлука, непременно последует встреча.

Ведь так их души прописали в общем сценарии.