Кумир

                И летел из прошлого поезд слепой. Словно в     долгий обморок в метели нырял. Есть такая станция «первая любовь» Там темно и холодно, я проверял . Р Рождественский


    Вот уже две недели работники городского театра ходили на службу с большим воодушевлением. Какая там премьера и подготовка к « капустнику»?! Есть вещи куда интереснее!

   Ведущий актер театра- Борис Флоренский- разругавшись в пух и прах с главрежем и заодно со своей женой- примой того же театра Анастасией- собрав монатки перебрался вдруг в скромный домик костюмерши- Ленки Скворцовой, бросив жене на прощание:

- Есть люди, которые могут любить бескорыстно, ценят и понимают кто есть кто!

    Театр просто гудел после такого его поступка.
    То, что Борис еще тот жук- знали все. Красавец с бархатным голосом поклонниц имел море, среди них числилась даже дочь губернатора. С женой  Анастасией - примой театра- женщиной  красивой, властной и высокомерной у него были сложные отношения. У нее же тоже свои воздыхатели были, потому иной раз в ее гримерке спорили они так, что стены дрожали. То он в ревности бросался, то она.
 
     Тем не менее жили они вместе много лет, дочку растили. Поспорят, она в него букетом запустит, а потом, глянь, вновь под ручку бегут, как ни в чем не бывало.
Это дело понятное- актеры! Народ нервный и темпераментный. А тут- ушел! Да еще к Ленке- скромной серой мыши - услужливой и молчаливой.

   Три актрисы в гримерке кофе пили да беседовали.
- Нет, подумай какая! В голове не укладывается. Вот так думаешь о человеке хорошо, а он тебе- нож в спину, - сказала Елена- актриса вторых ролей.- Насте я сочувствую, хоть она и увела у меня роль в прошлом году! Но такой муж…только нервы с ним мотать…
- Ой, пожалел волк кобылу, - сказала пожилая актриса Семенова, любившая пословицы и поговорки.- Вернется, куда денется. Милые бранятся- только тешатся! Мне вот больше Лену жаль! Куда полезла в добрые люди? Каждый сверчок знай свой шесток! Ей хоть и 24, но ведь сирота-бабкой строгой воспитанная. Наивная! Я то давно заметила, что она по Бориске сохнет, - сказала она, гордясь свой прозорливостью.- Помню в костюмерной была- он зашел, так она прямо вспыхнула. На кой девчонку с панталыку сбил?
- Ой, я вас умоляю! - иронично возразила Эллочка- ровесница Ленки, которая недавно вышла удачно замуж за  бизнесмена и потому стала ярым блюстителем семейных ценностей, хотя  несколько лет тому назад все в театре были уверены, что она сохнет по Борису.- Что там ваша народная мудрость говорит про то, что если кто-то не захочет, то кобель не заскочит! А еще про тихий омут с чертями… Это просто безобразие, вот и все! Это шеф во всем виноват! Что он Борису роль не дал? Ведь для него же роль! Кто еще  ее сыграет? Веденеев что ли?! Кишка тонка...Ой, не смотрите так! Я знаю, про меня с Борисом тоже слухи ходили…знаю-знаю…а я его просто как талантище и отличного партнера по сцене уважаю. Ни с кем так легко не работается!
- Это точно,- поддакнула Елена.- Талант! Тут не поспоришь. Ну и что- что выпивает порой. С кем не бывает! Да он на сцене хоть в каком виде сыграет. Просто шеф заартачился, а может, - сказала она после небольшой паузы драматическим шепотом, - к Насте неровно дышит…
- Да ты что! – изумилась Семенова.- Не замечала, хоть глаз у меня сами знаете-приметливый.
- А что он с ней без конца репетиции назначает? Как главная роль- так ей!...А Ленка…умоется еще горючими слезами. Надо же! Прославилась! То никто не замечал, а теперь- звезда. Все только о ней и судачат. Получила свою минуту славы!- Елена рассмеялась зло.
- Ой, Елена Павла, вы тут! – быстро сказала, заглянувшая в дверь молоденькая секретарша .- Главный вас требует! А я вас уже обыскалась…
- О, боже! Что за спешка! Кофе спокойно выпить нельзя,- сказала Елена, но все же поднялась и быстро зашагала к выходу.
- Ага,- «подпела» секретарша.- Загонял сегодня. Злой! Сейчас Лена-то костюмерша из его кабинета выскочила- красная как рак...
- Что?- оживились все.- А что он ей сказал-то?
- Не знаю, - засмущалась секретарша.- Но она чуть не рыдала!
     Все задумались.

     Ленка Скворцова меж тем спешила домой «на всех парусах».
Главрежа она всегда побаивалась. Въедливый, властный. Говорит тихо, а поди, ослушайся. Стояла перед ним сегодня, как кролик перед удавом.

- Я знаю, Скворцова, что в данный момент Борис Семеныч у вас проживает! Так будьте любезны передать ему, чтоб в театр явился сегодня же! Уговорите, повлияйте как-то, а то ему за прогулы увольнение грозит. Прямо сейчас и идите, я вас с работы отпускаю сегодня…
     И она только кивала.
 
     И вот теперь она бежала привычным маршрутом к своему домику и думала, как бы ей половчее указания выполнить. Отказаться или ослушаться главрежа ей и в голову не приходило. С другой стороны Борис Семенович  такой сердитый, еще рявкнет: «Не лезь не в свои дела», как неделю назад, когда она что-то про театр  сказала.

     А еще думала она о том, что последнее время видит она какой-то странный сон и никак не может проснуться. По коридорам театра она скользила тенью, все боялась Анастасию встретить. От нее что угодно ждать можно. Неприятно ей было до крайности, что обсуждают ее в коллективе.
« Господи, как хорошо все было…а сейчас…».

   Вспомнила она тот день, когда впервые увидела спектакль, где Борис играл главную роль. И так он был хорош, и так говорил страстно, что дрогнула ее душа, сердце чаще забилось. Он стал ее Богом, ее кумиром.

    Когда заходил он в костюмерную, у нее даже ноги ватными становились. Счастлива была, что одним воздухом с ним дышит. Мария Федоровна – пожилая костюмерша заметила это ее волнение, отчитала по- матерински.

- Ты, Леночка, гляди, да глаза не прогляди! Нашла в кого влюбиться! Мужчина он, конечно, хороший и таланта ему Бог дал. Да только он человек семейный, бабник к тому же. Ты парня хорошего ищи, чтоб добрый и для жизни семейной годный. Вон, к Вадику осветителю присмотрись. Парень работящий.
- Да вы что! Ни в кого я не влюбилась,- запротестовала она тогда горячо.- Да и как такой человек на меня обратить внимание может! А Вадик…хороший, да только..
- Ну-ну, я тебя предупредила.

     … Открыла дверь дома. Борис валялся на диване, сигарету курил.
« Слава Богу…трезвый»

- Ты рано чего-то! – удивился.
- Так я это…Александр Сергеевич очень просил…вас попросить…сказать вам, что в театре вас ждет…сегодня… там без вас, как без рук,- решила она добавить от себя.- Вы же знаете, что спектакль…все приглашены… как же без вас…
    Про то, что главреж грозил увольнением сказать она не рискнула.

- Ага!- сказал Борис с ухмылкой и сел на диване.- Зовет, значит…конечно, все приглашены, а спектакль сорвется…ай- яй -яй- по голове не погладят его…то-то, не надо было так со мной разговаривать!
 
     Борис встал, подошел к зеркалу в дверце старенького шкафа, оглядел себя:
- Ну и рожа у тебя, Шарапов, -сказал он недовольно.- Так-то…без Флоренского не могут! Нужен, оказывается еще Флоренский! Понятно, тебя значит, послал, как гонца…
- Дак я это…
- Ладно- ладно…я все-таки человек ответственный…черт с ним…сейчас побреюсь, пойду…вода-то есть горячая?

     Довольная безмерно, что все так гладко вышло, Лена кинулась греть воду, полотенце чистое вытащила. Флоренский долго плескался в крошечной ванной, потом выпил кофе, и наконец, удалился неспешной походкой.

     Лена долго смотрела ему вслед, потом присела к столу, стала крутить в руках его чашку.


     Когда он появился с небольшой сумкой на ее пороге две недели назад- она изумилась так, что дар речи потеряла.
 
- Лен, перекантуюсь у тебя, если не возражаешь,- сказал он, и она только молча кивнула в ответ. Он прошел, не снимая ботинок, поставил сумку, вытащил из нее бутылку водки, ухмыльнулся криво:
- Вот такая нынче жизнь…никому Флоренский не нужен…слышь, Лен, закусить есть чем.
 
       Она заметалась  по кухне, наспех накрыла на стол. Но он не ел, лишь глотал рюмку за рюмкой,  а потом прошел в комнату и прямо в одежде рухнул на старый диван.
     Утром она ушла на работу, когда он еще спал. Мария Федоровна открыла было рот что-то ей сказать, но увидев ее глаза, осеклась:

- Ладно, ты иди там…в маленькой комнате поработай…а то языками уже вовсю мелят…иди… щас начнут забегать по поводу и без… любопытные… Вот ведь, связался черт с младенцем… Ниче, я тебя в обиду не дам!
    И сердце Лены в ту минуту прожгла  острая благодарность к этой женщине, чем-то неуловимо похожей на ее покойную бабушку.

      …Время шло, Флоренский не появился. Она подошла к шкафу, вытащила его вещи, накинула на свои плечи его синий свитер…
« Странная все-таки штука- наша жизнь…Такие порой картины себе рисовала…мечтала…и он вдруг появился, и что?...».
     Сердце сжала тоска и обида.

     « Болтают невесть что, наверное, а на самом деле… живет у меня, как на вокзале… то пьет, то спит, то ругает кого-то, всю комнату прокурил…друг его приходил, долго сидели…услышала, как друг ему: « Не дрейфь, нормальному мужику всегда есть где приземлиться, а то жены эти…все им не так, все не этак»… До чего человек разным может быть! На сцене он такой- душа замирает, к нам в костюмерную приходил, как-то одну меня там застал- присел к столу, я его чаем напоила…разговаривать стали постепенно…счастье какое было…и ведь шутил, меня о жизни расспрашивал…размечталась…дурочка и есть».

     Было уже за полночь, когда оторвавшись от своих воспоминаний, она поняла, что он не придет.
« Видимо, репетиция затянулась…ладно…спектакль же завтра такой ответственный…»
     Легла на кровать, уснула беспокойным сном.

     На работе следующего дня маялась, все из рук валилось. Все ждала, что заглянет…но увы. Так в беспокойстве день и прошел. Домой не пошла, дождалась начала спектакля, укрывшись в дальней кулисе.

     Зал был полон. Начальство вальяжно расположилось в ложе.

     Борис- энергичный и яркий, наскучавшийся за эти дни по сцене- играл, как Бог. Весь зал заразился его энергетикой. После каждого выхода публика ему аплодировала.  Блистала и его жена. Они ссорились на сцене в рамках своей роли, но Ленка ревнивым взглядом видела, как между ними идет свой диалог. Наклоняясь к ней, он говорил жене что-то едва слышно. И она отвечала ему. А когда в конце второго акта героиня должна была ударить героя по щеке, Анастасия с удовольствием отвесила ему такую звонкую оплеуху, что он даже покачнулся.

     В конце всего действа, в сцене примирения Борис так неистово схватил жену в объятья, что весь зал охнул. После финального поцелуя- страстного и вовсе не театрального- часть публики вскочила с места и начала неистово аплодировать с криками «браво».

     Видеть этого Лена уже не могла, она выскользнула из театра и пошла домой. Грудь ее разрывалась от боли. Она бы кажется полжизни отдала, чтоб он вот так ее обнял и так поцеловал, но память услужливо подсовывала ей момент, когда однажды пьяный он схватил ее- Ленку- начал вдруг тискать и что-то шептать. А она так испугалась в тот момент, что замерла в его руках, как пойманная птичка. От него пахло перегаром, и все это было не так… совсем не так, как иногда мечталось… Почувствовав ее страх,  он резко отстранился, буркнув: « Прости, Ленка. Ты хорошая девчонка…прости».

     …На следующий день, когда не спавшая всю ночь Ленка вяло ковыряла иглой чей-то костюм, в двери вдруг зашла… Анастасия.
     Мария Федоровна резво поднялась от стола со швейной машинкой и подошла ближе к столу Ленки.

- Елена,- сказала  Анастасия своим хорошо поставленным голосом.- Борис Семенович в вашем доме свои вещи оставил, так будьте любезны завтра их принести в театр. Спасибо, что приютили его на период запоя, а то мало ли…угодил бы в какую-нибудь переделку.
     Сказав это, она улыбнулась всем ослепительной улыбкой и ушла царственной походкой.

     Вещи в театр Лена принесла, как было велено. На следующий день она взяла отпуск с последующим увольнением.
     Неделю она бросила по дому и своему маленькому садику, как привидение.
     В выходной пришла к ней Мария Федоровна. Глянула- головой покачала укоризненно.

- Да ты что, Лена. Разве так можно? Нечесаная, полы немытые… Нашла об ком страдать! Или было промеж вами чего?
      Лена яростно замотала головой.

- Ну и слава Богу!- выдохнула Мария Федоровна.- Анастасия Витальевна так и сказала, многие тебя теперь жалеют. Бессовестный! Загулял, к другу какому иди, а не к девчонке жалостливой! Жену он, вишь, проучить решил! Ни стыда, ни совести. Ты тут чахнешь, а ему…как с гуся вода. Скачет по сцене, как заведенный. Любовь, Лена- она для радости дадена, а  не чтобы душу рвать. Это тогда и не любовь! Ой…помню в молодости влюбилась вот так…и он вроде ко мне с расположением, а потом вижу - не надобна…а я гордая была- поплакала, конечно, а что теперь? Насильно мил не будешь,  перетерпела…Васю потом своего встретила, живем уж сколько лет…
     Она еще раз оглядела комнату.

- Ты это…делом займись, а! У меня, как на душе муторно, я за самую грязную работу берусь. Как наведу чистоту- так и полегчает. И ты, вон, потолки побели! Не надо нос вешать. Бабушка, вон, с портрета глядит…как же так!

     Ленка тоже посмотрела на портрет бабушки, глаза ее наполнились слезами.
- То- то! Не подведи ее! Она тебя растила, холила, мало ей что ли досталось. Мужа, дочери лишилась. Папка твой где-то потерялся, а тебя вырастила вон какую- добрую да работящую. А ты  чего? Не радуется, поди, на тебя глядючи… Я это… с подругой переговорила, у нее ателье свое небольшое, так ты сходи, если хочешь, она тебя возьмет…
     Лена кивнула.

- Все проходит, Лен. Насочиняла вот так, а он кто- актер, мать ити. Вечно чужими жизнями живут, чужими словами говорят. А что внутри- сами поди не знают…
 
     После ее ухода, Лена решительно пошла в свою небольшую спаленку, достала из ящика тумбочки свою коллекцию- театральные фото Бориса, афишки, программки спектаклей, вырезки газетные- все то, что так любовно  собирала несколько лет.

    Растопив старенькую буржуйку под навесом, она бросала листы в прожорливый огонь, глядя как бумага съеживается и превращается в пепел … «все испепелил и переплавил огонь. Все, прежде нечистое, очистил от скверны…»  крутились в ее голове слова из какой-то роли Бориса.
   «Все…день очищения…»

    Потом, налив воды в ведро, на коленях долго скоблила пол во всем доме.

      Через два дня Лена устроилась в ателье. Однажды туда укоротить брюки зашел водитель автобуса- Михаил… На свою скромную свадьбу через полгода знакомства она пригласила только Марию Федоровну, как самую близкую свою родственницу.

     Через год крестины первенца отмечали.
- Повезло тебе, Лена,- сказала довольная Мария Федоровна.- Какой муж у тебя хороший. Домик твой прямо не узнать.  Вот так от- не знаешь- где найдешь, где потеряешь…Знаю, ты театральные новости слушать не любишь, но как не сказать! Уехал ведь Борис-то с семейством аж в саму столицу. Пригласили их парой в театр какой-то. Довольнехоньки были…

     Лена качала малышку на руках, пожала плечами.
- Рада за них!

     Слово «театр»  с того памятного дня «очищения» она вычеркнула из своей жизни навсегда.