Экстрасенс глава 3

Ольга Николаевна ждала его в комнате для допросов. Едва войдя, Валера сразу же отметил ее необычайную бледность, а еще почувствовал, что она очень сильно волнуется, хоть и старается не показывать виду.
 - Здравствуй, Валера. Как ты?
Ольга Николаевна улыбнулась, но ее улыбка выглядела натянуто и несколько жалко.

Едва Мерцалова увезли в СИЗО, она ощутила странную и необъяснимую тревогу. Возникло стойкое ощущение, что где-то она допустила очень большую ошибку, которая может дорого обойтись. Казалось, даже воздух вокруг нее стал каким-то более плотным.
Ничего – успокаивала она сама себя – Нужно во всем разобраться. Пока что улики, пусть даже косвенные, указывают на него. Да он и сам не отрицал причастность к гибели Родионова. Если он не виноват, значит, отпустим. Как положено, с извинениями. В конце концов, не оставлять же в совершении убийства на свободе. А еще на нее навалилось ужасное чувство вины. Как он там, в камере? Любой следователь на ее месте поступил бы точно так же. Но почему-то чувство вины не отступало. Словно она заранее знала, что отправляет в камеру к уголовникам кристально честного человека. Ну, уж нет. Кристально чистые люди в Сизо не попадают. Обычно не попадают. А вдруг в этот раз ты допустила страшную ошибку?
Когда после восьми вечера она возвращалась домой, в соседнем дворе на нее чуть не набросилась здоровенная кавказская овчарка. От неожиданности Ольга Николаевна вскрикнула. А собака рвалась с поводка, злобно скалила зубы и рычала так, словно всю жизнь только и мечтала вцепиться ей в горло. Или в лицо. Господи, откуда такая злоба? И она бы вцепилась, если бы хозяин, крепкий молодой парень, не удержал ее на поводке.
 - Собаку нужно выгуливать в наморднике – заметила Ольга.
 - Так-то она спокойная - сказал собачник - Чем-то вы ей так не понравились
Ольга даже не стала с ним спорить. Хотя в другой день обязательно объяснила бы ему, что существуют правила выгула, а он их нарушил. Но сейчас она чувствовала себя совершенно разбитой, и спорить у нее просто не было сил.
Возле дома обосновавшиеся на детской площадке пьяницы отпустили в ее адрес столь нелестные эпитеты, что она почувствовала себя так, словно ее с ног до головы облили грязью. А может, ей показалось и они сказали это не про нее? Возле двери ее квартиры омерзительно воняло мочой. Так и есть, кто-то, то ли человек, то ли пес пометил ее дверь. Значит. Придется мыть. Войдя в квартиру, она обнаружила, что рукав куртки порван. Новая кожаная куртка, куплена в прошлом году у знакомой, мотавшейся в Турцию.
Муж был ужасно недоволен тем, что она задержалась на работе. Обычно он относился к этому с пониманием, у следователя ненормированный рабочий день, но тут почему-то не скрывал раздражения.

Ну, она-то что может сделать? Уволиться из милиции и пойти куда-то, где не нужно задерживаться после работы и выходить в выходные, зато платят копейки, да и те месяцами задерживают. Считается, что следователю перейти в адвокаты или в какую-нибудь юридическую фирму – это раз плюнуть. А там и платят в разы больше, и нет такой загруженности по работе. На самом деле, в адвокатуру еще попробуй устроиться. В глубине души Ольга понимала, что стоит ей уйти из милиции, как она станет никому не нужна.
Она накормила мужа (вообще он сам мог бы, к примеру, сварить макароны и сосиски). Потом, взяв тряпку и ведро воды, отмыла дверь. Потом проверила у дочки уроки, посмотрела бразильский сериал и легла спать. Муж хотел секса, но Ольга сказала ему, что у нее болит голова. В каком-то смысле, это являлось правдой, так как она действительно, чувствовала себя прескверно. При этом было ощущение, что это еще только начало какой-то непонятной страшной истории, в которую она вляпалась.
Он и она сидели в комнате для допросов с привинченными к полу столом и стульями. Только не она допрашивала его, а он допрашивал ее.
Причем, у нее было такое впечатление, что этот экстрасенс или кто он там, и так все знает, просто получает удовольствие, допрашивая ее, выясняя подробности и заставляя вспоминать то, что хотелось забыть.
 - Ольга Николаевна, вы помните то дело о поджоге на складах? Да, конечно, помните. Ваш начальник просил вас не сильно копать. Вы послушались, и, не приобщив несколько важных улик и проигнорировав некоторые обстоятельства, и вовсе развалили дело.
 - Я…. Этого не было. Там не было достаточных вещественных доказательств, невозможно было доказать умысел.
 - Ну, не надо, Ольга Николаевна. Все там было. Просто на тех складах у вашего любимого начальника присутствовал свой интерес. Вы об этом знали. Он вас попросил, а вы, как порядочная женщина, сделали даже чуточку больше. А он, как порядочный мужчина, отблагодарил вас за это. И денежек вам подкинул, и дубленочку новенькую. И в попу поцеловал. Причем, не только в переносном, но также и в самом прямом смысле этого слова. Помните? Тогда, у него на даче. Вы не стали его обижать отказом. Взрослым тетенькам тоже ведь иногда хочется новизны ощущений. Да, Ольга Николаевна? Только мужу мы об этом не скажем, ни-ни? Или скажем?
Она молчала, не в состоянии открыть рот, а в голове крутился один и тот же вопрос. Откуда он знает? Знали только она и начальник. В принципе, она может сказать, что ничего этого не было. К тому же, прошло уже почти три года. Кто там чего будет копать?
 - Этого ничего не было – сказала она, правда, получилось не очень уверенно – У нас тоже случаются свои упущения. Но то, что ты говоришь, это просто твои фантазии, не подкрепленные ничем конкретно.
 - Тогда почему вы так занервничали? – Мерцалов улыбнулся – Я затронул слишком деликатную тему? Можно еще вспомнить дело об ограблении хозяйки мебельного салона.
Он напомнил ей еще пару дел, где все обстояло не совсем гладко. Особенно, если умеешь читать между строк. Иногда достаточно приложить минимальные усилия для того, чтобы развалить уголовное дело. Что-то подправить, что-то просто пустить на самотек. Вроде бы, и не скажешь, что опер со следователем помогали преступникам, просто где-то что-то пошло не так.
 - Эх, Ольга Николаевна. Вас бы потрясти как следует, да проверить на детекторе лжи. Думаю, вылезло бы много интересного. Да фактически любого из вас следовало бы пропустить через детектор лжи.
 - Что тебе нужно, Валера? – спросила она.
Он пристально посмотрел ей в глаза.
 - Справедливости. Я хочу справедливости. Кстати, по идее, вы должны хотеть того же. Вы ведь для этого шли в Высшую следственную школу? Или для того, чтобы брать взятки да решать разные шкурные вопросы?
Зачем она вообще пришла сюда? Она чувствовала себя шокированной. Происходящее напоминало какой-то ужасный сон.
 - Кстати, служебный роман у вас не только с начальником, но и с одним из оперов ОБЭП.
С опером из ОБЭП (бывший ОБХСС) она встречалась раз в неделю на конспиративной квартире. Откуда Валера об этом знает? Он что, ясновидец? А зачем она пришла сюда? Неужели она забыла? Может, это он так на нее подействовал? Он может управлять ею на расстоянии?
Дверь распахнулась, и в комнату зашли трое. Они сразу заполнили собой все пространство. Высокие крепкие парни. Лица – хоть бери, да снимай в фильме про мафию. Один из вошедших вопросительно посмотрел на Валеру. Тот чуть заметно кивнул.
 - Раздевайся – велел один из вошедших.
Ольга замерла. А он повысил голос.
 - Я сказал, встала и разделась. Или мне тебя раздеть?
В этих людях было столько силы, что она не могла сопротивляться, и дрожащими руками принялась расстегивать кофточку. Вскоре она уже стояла перед ними абсолютно голая. Кто они? Во что она вляпалась?
 - Это инквизиторы – пояснил Валера – сейчас они вытрясут из тебя абсолютно все.
 - Что значит, все?
 - Это значит, что ты будешь честно отвечать на все вопросы, и в дальнейшем будешь делать то, что тебе скажут.
Дальше на ее руках защелкнулись наручники. Она чувствовала себя, словно в тумане, и совершенно не могла сопротивляться. Один из вошедших мужчин спрашивал у нее подробности относите льно некоторых уголовных дел. Ольга рассказывала все, что знала. В том числе и о других делах, которые не вела, но о которых что-либо слышала. Потом спрашивали подробности ее интимных отношений с коллегами. Начальником и ее любовником, опером из ОБЭП.
А почему они ее раздели? Может, они прямо здесь хотят ее изнасиловать? Она совершенно не может сопротивляться. Ее воля словно парализована. Она делает все, что ей говорят. Наконец, те трое ушли.
 - Что же мне с тобой делать, Оля? – глядя на нее в упор, спросил Валерий.
Она чувствовала, что он имеет над ней такую власть, словно он министр МВД или генеральный прокурор.
 - Ничего. Отпустите, пожалуйста.
 - Отпустить? А я буду сидеть за преступление, которое не совершал?
 - Я не знаю, ну, так вышло. Ну, я могу что-нибудь придумать. Пойдешь просто свидетелем.
 - Скажи, а ты отдаешь себе отчет в том, что я могу убить тебя точно так же, как убил его? Несколько недель ты будешь медленно умирать. В первое время я еще смогу снять порчу. Пройдет недели три или четыре – и все. Это примет необратимый характер. А ты тут корчишь из себя целку.
Она похолодела. Если он убил Родионова, так значит, может тем же способом убить и ее. Тяжелый липкий страх заполнил ее всю. Ей стало трудно дышать.
 - Валера, ну, не надо, пожалуйста.
Он усмехнулся.
 - Вот говоришь с вами, с ментами. И то вы не можете, и это. И прав у вас на это нет, и закон не позволяет, а вы же все такие законопослушные. А вот, когда берешь вас за гениталии – словно в подтверждение своих слов он положил руку туда и даже чуть надавил – Тогда вы проявляете просто бешеную активность. Прямо, как герои какого-нибудь боевика. И выясняется, что можете очень многое, нужно только захотеть. Правда?
 - Да, Валера. Да. Скажи, что я должна сделать? Я сделаю все, что ты скажешь.
Он криво ухмыльнулся.
 - В экстремальных ситуациях у человека открываются скрытые способности. А ты подумай, что ты можешь сделать прямо сейчас.
Почему-то она подумала об этом?
 - Что, Валера? Скажи, что нужно, я все сделаю. Только скажи.
 - Подумай.
Теперь он стоял, а она ползла к нему на коленях.
 - Что, Валера? Что? Что сделать?
 - Оля. Оля, вставать пора.
Ее тормошил муж. Ну, слава богу, это ей только приснилось. Вот только сон этот оставил какое-то горькое послевкусие. Словно привет из другого мира, откуда за ней пристально наблюдают.
 - Ты так ворочалась во сне, что-то бормотала. Уж не знаю, какие кошмары тебе снились.
 - Все нормально.
Хотя, где там нормально. Она чувствовала, что в ее жизнь вползло что-то мерзкое.
Нет. Совсем не нормально. Из двух уголовных дел, которые она вела, пропали вещдоки. Накладные на партию свинины и нож, которым было совершено убийство, исчезли, словно их и не было. А еще некоторые свидетельские показания. Как такое могло случиться, Ольга не представляла. Словно в Торбинском УВД орудует нечистая сила. А, может, и в самом деле, орудует? Почти сразу же начальник вызвал ее к себе и устроил жесточайший разнос. Она не понимала, откуда в нем столько злобы.
 - Ты понимаешь, что это означает?...  Это должностное преступление! … Ты нас всех подставляешь, и себя в первую очередь!
После обеда она поехала в сизо.

Едва войдя в комнату для допросов, Валера сразу же почувствовал, что Ольга Николаевна очень сильно волнуется, хоть и старается не показывать виду.
А еще она приоделась. Демисезонный плащ она сняла и сейчас предстала перед ним в довольно коротком бежевом платье. Когда женщина хочет что-то получить от мужчины она старается понравиться ему чисто как женщина. Видимо, это заложено в самой женской природе.
 - Здравствуй, Валера. Как ты? – спросила она так, словно он был для нее близким человеком. На самом деле она испытывала к нему страх и неприязнь, при этом страх превалировал.
Она улыбнулась, но ее улыбка выглядела натянуто и несколько жалко.
 - Нормально, Ольга Николаевна. Осваиваюсь – бодро ответил он, словно находился не в сизо, а где-нибудь, в санатории.
 - Я тут тебе кое-что принесла. Наверное, ты голодный?
 - Да, не откажусь.
Она быстро достала из сумки термос и пару пластмассовых стаканчиков. Далее на привинченном к полу столе появились - нарезной батон, палка колбасы типа докторской, судочек с салатом Оливье, завернутый в фольгу кусок голландского сыра, и запеченная домашняя курица с ароматной хрустящей корочкой. А также соль, сахар, огурцы, помидоры, коробочка эклеров и коробочка шоколадных конфет. Перед тем как ехать сюда, Ольга Николаевна заехала к подруге, работавшей в одном из ресторанов.
По отношению к Валере она испытывала одновременно и страх, и неприязнь, и угрызения совести. Впрочем, угрызений совести могло бы и не быть. С точки зрения закона она честно делала свою работу. Но страх заставляет людей несколько по-иному смотреть на происходящее, на свои поступки и даже на жизнь в целом.
 - Я и винца принесла.
Она достала из сумки еще один термос, в нем было красное вино.
 - Не откажусь. В тюрьме кормят, сами знаете, как – он надкусил протянутый ему бутерброд – А ведь многие в сизо сидят ни за что. Нет в мире справедливости. Да, вы, Ольга Николаевна, какая-то бледная. На вас просто лица нет. Может, случилось чего?
Она вздохнула.
 - А то ты не знаешь.
 - Ольга Николаевна, ну вы же сами создали себе проблему. Меня сюда упекли ни за что, ни про что.
 - Я все понимаю, Валера. Но что я могла сделать? – она говорила это, словно оправдываясь – Улики указывали на тебя, да у тебя и мотив был.
 - Хорошо. Справедливости ради. Вам же нужно полностью восстановить картину событий. Мотив у меня был, не отрицаю. Я хотел, чтобы этот подонок умер. Но я его не стрелял, не резал ножом, не бил по голове и, между прочим, не сталкивал с балкона. Это вы уже сами нафантазировали. Между прочим, я честно вам все рассказал. Вы доказали мою вину? Нет. И не докажете.
 - Валера. Я понимаю. Произошла ошибка. Давай вместе подумаем, как нам ее исправить… Ты точно не убивал?
 - Я же уже говорил. Я его убил. Но как вы это представите на суде? Убил тем, что наложил порчу? Если вы обвиняете меня в убийстве, вы должны четко это доказать. А то, может, я оговорил сам себя. Может, у меня просто проблемы с психикой?
 - Хорошо, Валера. Я тебе верю. Но давай подумаем, как нам выходить из этой ситуации. Где ты был на момент убийства.
 - Я вам это уже говорил. В соседнем дворе, возле детской площадки. Кстати, я сам видел, как он падает с балкона. Я туда и пришел, чтобы на это посмотреть.
 - А тебя там кто-нибудь видел?
 - Дети. Две мамаши с колясками. Какая-то бабушка. Возле подъезда пили водку два алкоголика, но, я так понимаю, им было не до меня. Хотя, их тоже следовало бы найти и опросить.
 - Я поняла, Валера. Сегодня же дам операм ориентировку – немного подумав, она добавила - Ты этих женщин хорошо запомнил? А что, если сделаем на них фоторобот? Я договорюсь. Можем и провести следственный эксперимент. В камере тебе как? Никто не обижает? Я могу договориться, тебя переведут в другую. Да, в случае чего можем найти пару свидетелей, которые скажут, что видели тебя в соседнем дворе.
 - Да, нормально все – бодро заверил он – И не тряситесь вы так. Все у вас получится. Ошибки ведь бывают у каждого. Главное, вовремя их исправлять. И не затягивать.