Тупой

- Пинн-пн-пн-пнн.
Через открытую форточку контрольно-пропускного пункта прозвучал бодрый рефрен, напоминающий звуки горна в оркестровой обработке:
- Вы слушаете Милицейскую волну… Местное время – десять часов.

-Ты куда полез? Не видишь: ковёр чистый лежит? – прорычал водитель. От возмущения бесцеремонностью охранника, который без предупреждения поднялся к огромной кабине сверкающего Катерпиллера, он картинно поднял кверху руки.
Служивый приостановился, поправил висевший через плечо короткоствольный портативный карабин. Он медленно опустил испачканный в грязном снегу форменный ботинок на хромированную ступеньку снаружи кабины в сантиметре от белоснежного ворсистого ковра.
Равнодушный взгляд из-под седоватых бровей зафиксировал стоявшего на полтора метра ниже, рядом с громадным перламутровым капотом, видавшего виды чернявого шоферюгу в распахнутой короткой дублёнке.
Окно в здании автомобильного КПП приоткрылось:
Раздались первые такты бодрой инструментальной мелодии:

- Пам-пам! Папарапам. Пам-пам! Папарапам!
Пам-пам! Папарапам. Пам-пам-пам-пам…

- Лети за солнцем вслед за мной!
         Летим навстречу за весной

          - Петрович! Ты скоро? Я уже чай попил, занимай свой пост, - голос из приоткрытого окна КПП пытался перекричать радио.

- Лети за солнцем вслед за мной…

В окне показалось благообразное упитанное лицо пожилого напарника.
- Начкар* просил позвонить.
- Скоро. Закончу с фурой, позвоню, - ответил досматривающий. Но окно уже захлопнулось.
Ничего не выражающие глаза охранника опустились на нагрудный карман синей форменной куртки, где рядом с потёртой эмблемой Службы безопасности поблёскивала новенькая табличка Security. Затем взгляд остановился на надписи на сером бетонном заборе позади хозяина фуры: «Внимание! Ведётся видеонаблюдение!».
- Вы что, первый раз? - снова обратился досматривающий к водителю.
- И чо? – ощерился дальнобойщик, обнажив прокуренные лошадиные зубы с золотой фиксой, - бывал я уже на вашей керосинке. Куда прёшь в хату с грязными лапами?! Я тут босиком хожу.
- Вы потише, не тяните время, - монотонно посоветовал секьюрити, полуобернувшись к кабине, - на пропуске у вас написано: «Обязан предоставить автомобиль к досмотру и выполнять все требования охраны». Поднимитесь в салон с другой стороны.
- К досмотру, мля, - раздалось сзади снизу.
Послышалось чавканье кроссовок по мокрому снегу.
Служивый медленно разглядывал просторный салон «американца». Поднятую верхнюю полку, с которой слегка свешивалась белоснежная простынь, застеленную натуральным меховым покрывалом – нижнюю. Никелированные ручки выдвижных ящиков – возле самого пола. Рычаги управления в кожаных чехлах с дорогими фигурными набалдашниками. Прибор Глонасс над панорамным ветровым стеклом. Оки-Токи, радиопереговорное устройство для обмена информацией между фурами в пути, - на оформленной под орех приборной доске. Красную пачку Мальборо – рядом.
Вдалеке раздалось басовитое молодецкое рыкание подъехавшего «Кировца».
Правая дверь салона открылась минуты через две.
- Курить на опасном производстве запрещено, - охранник показал на сигареты.
- Чё те надо? Меня ждут на отгрузке, - прорычал шофёр.
Он явно тянул время.
- Не задерживайте других, сзади уже две фуры и трактор. Опустите верхнюю полку.
- Нах..? Нет там никого.
- Оружие, спиртное есть в кабине? – монотонно перечислил секьюрити. Повторил:
- Полку опустите!
Шоферюга взял пачку Мальборо, покрутил в толстых пальцах.
- Бомба у меня - в бардачке, - процедил сквозь зубы:
Серые глаза охранника недобро блеснули. Но скучное выражение лица досматривающего не изменилось. Он лишь зафиксировал взглядом прищуренные глаза наглеца. Спросил медленно, с нажимом:
- Точно бомба? Думайте, что говорите! Сейчас вызову сапёров, и поедете не за продукцией, а в полицию.
Водила довольно осклабился, обнажив две золотые фиксы, и тут же театрально изобразил испуг.
- Слушай, начальник! Чё, и пошутить ни ху… нельзя?!
Раздался треск Оки-Токи. Прохрипело:
- Серый, ты чего там завис? Со сбыта обзвонились.
Дальнобойщик схватил переговорное:
- Да тут сторож докопался. Не пропускает. Тупой какой-то, - ответил и скосил злые глаза на охранника.
Раздался треск эфира. Рация замолчала.
Служивый сжал губы, вздохнул и достал из нагрудного кармана форменной куртки свою Мотороллу.
- Неман! Я – Ока. Приём!
- На приёме, - тут же прохрипела рация, - что там у тебя? По Катерр-пил-л-л-леру уже звонили.
- Водитель грубит, тянет время. Не даёт кабину смотреть!
- Что? – буркнула рация.
- Движение задерживает.
- Почему сразу не доложил?! – возмутился начальник, - Фуру выгнать назад! Составить акт! Сейчас подъедет оперативная группа.
- Ты чё? Ты чё? – вскинулся чернявый.
Сервопривод с тихим свистом опустил просторную верхнюю полку.
- Смотри, чё хочешь! Я не препятствую! - попытался исправить ситуацию водитель.
- Поздно. Выезжай назад!

***
К тому времени совсем уже рассвело. В пасмурном мартовском небе местами появились бирюзовые просветы. Ненадолго выглянуло из-за туч неяркое туманное солнце. Заблестели вскрытые тяжёлыми автомобильными колёсами мёрзлые лужи.
На Бынском нефтеперерабатывающем заводе начиналась дневная смена.
В здании заводоуправления директор предприятия Владимир Вячеславович Подлужный в своём кабинете проводил совещание с заместителями и приглашёнными специалистами. Портреты Президента страны и Председателя правления отрасли на стене сверкали в лучах искусственного освещения.
На тумбе рядом с суперсовременным рабочим столом и новейшим серебристым монитором скучали два массивных старинных телефона цвета слоновой кости без диска номеронабирателя. Вертушка* связи с Москвой и прямой – с местным губернатором. В этих раритетах теперь не было никакой необходимости. Мини- АТС успешно справлялась со всеми задачами. Но винтажные аппараты подчёркивали статус хозяина. К тому же – вносили в строгий, холодноватый хай-тек кабинета тёплую нотку и подходили по цвету к кожаному директорскому креслу.
- Как там, фланцы завезли на У-12*? Когда начнёте устанавливать? – начал с ремонтов Подлужный.
- Вячеслав Владимирович, уже работают, - с готовностью выпалил начальник установки, будто только и ждал вопроса.
- А на установке изомеризации? – вспомнил директор важное, - Трегубов, Николай Фомич? Что там с трубопроводом?.. Пролив нафты* в приямок и ещё рядом 10 квадратных метров? Что ж вы так?..
Угловатый зам начальника цеха начал отдвигать кресло, привставая.
Подлужный удержал его, махнув ладонью:
- Знаю, что докладывали. Ну, не подписало пока головное предприятие график ремонта! Работы по нейтрализации грунта ведутся?
- В полном объёме, - прохрипел Трегубов, прочищая пересохшее горло. Прикрыл забегавшие глаза набрякшими веками.
Директор глянул на него, с недовольным прищуром и обернулся к одному из своих заместителей.
- Иван Иваныч, движение возле установки прекращено?
- Сразу же перенаправили по второму варианту.
- Начальник пожарной части?!
- Вторые сутки расчёт* на АПТ* дежурит.
- Начальник охраны?! Юрий Геннадьевич, пусть твои архаровцы на воротах напоминают водителям - схема проезда изменена.
- Секретарь профсоюзной организации! Что там по Женскому дню?..

На гостевой стоянке грузового транспорта было оживлённо. Рычали моторы. Весело перепевали друг друга автомобильные радиоприёмники. Громче всех звучал хит сезона:

        - Прячет звезды наш рассвет так рано
        Ты уходишь вслед за ними. Странно,
        Я во сне и наяву летаю
        Я по тебе, я по тебе скучаю…

Из кузова подъехавшей с городской базы комплектования «золотой ручки*» в заводской ПАЗик собрались перегружать картонные коробки. Один из двух местных рабочих, назначенных для разгрузки, где-то задержался. Водитель автобуса загрустил было. Подумал, что не успеет поболтать со знакомым диспетчером после перевозки груза. Но голубоглазый хозяин «ручки» вызвался помочь. Вдвоём с рабочим они быстро занесли тяжёлые коробки в салон автобуса.
На складе полипропилена заканчивалась загрузка приехавшей вчера поздно вечером фуры. Кладовщику уже третий раз звонили из отдела сбыта. Перед 8 марта многие контрагенты решили приехать за продукцией на несколько дней раньше обычного. Рабочий день намечался ударный.
Деловитый производственный гул, рык моторов и шипение пара непрестанно сопровождали всё происходящее. Порывистый ветер гонял из стороны в сторону запахи нефти и отработанного масла, смешанные с бодрящей свежестью талого снега.

***

На КПП № 8 сегодня Петрович был старшим. Это значило, что пост его находился в помещении, за столом. И заниматься он был должен в основном накладными на вывоз продукции.
Без-пяти-минут-пенсионеру Евгению Павловичу Чашкину на сотовый звонила жена. Бывший военный продавал свою квартиру и покупал новую в Подмосковье. Чтобы жить на пенсии рядом с детьми.
- Подмени на десять минут, - попросил Чашкин товарища.
На досмотровой площадке под камерами говорить по телефону ему было не с руки. Разумеется, квартирный вопрос нужно было решать прямо сейчас…
На площадку заехал УАЗик заводской лаборатории.
Он появился сегодня уже третий раз. Водитель ожидал, что выйдет другой досматривающий и без лишних слов распахнёт ворота. Сидел в кабине и слушал радио.
- Пам-пам! Папарапам. Пам-пам! Папарапам!
Неожиданный окрик заставил его вздрогнуть.
- Почему не глушите мотор? Выходите, пропуск показывайте!
- Тьфу ты! – махнул рукой шофёр! – откуда ты взялся, Петрович? Сидел бы себе на КПП, бумажки писал.
- Иван Степаныч! Выходите! Не знаете, что ли? На камеру всё записывается. Давайте пропуск!
- А у других охранников, что, не записывается? – проворчал водитель, заглушив двигатель, - мы уже с тобой пятнадцать лет друг друга знаем. Ну зачем тебе мой пропуск?
- Степаныч, без тебя лишних разговоров хватает. Выходи из кабины.
Пожилой грузный Степаныч нехотя вылез из УАЗа. Прихрамывая, отошёл в сторону. Не глядя, протянул пропуск.
- И на машину! – не унимался служивый.
- Вечно тебе больше всех надо! – буркнул шофёр и полез в бардачок за вторым пропуском…
- К телефону! Срочно! – в очередной раз раздался из КПП крик напарника.
- Полупанов, слушаю! – едва войдя в помещение, бросил в трубку запыхавшийся охранник.
- Сколько раз говорить. По телефону положено представляться правильно: охранник службы безопасности Полупанов. – прорычал начальник караула Чернов на другом конце провода.
- Василич! Так срочно же сказал!
- Ты что со мной спорить будешь?!
- Понял. – не стал накалять обстановку подчинённый, - охранник службы безопасности Полу…
- Подожди, - прервал его старший, - Фура та – где? Акт составил?
- Фуру выгнали наружу. Акт составил. Не дождался опергруппы и…
- И не приедет, - снова не дал ему договорить начкар, - Дежурная «Нива» с группой у соседей, на «Парусе». Там у них какие-то учения. Гм. Внезапные. Мы тоже задействованы. Легенда такая: найден предмет, похожий на взрывное устройство. Рации отключить до особого… Условно отлючить. Одеть каски, бронежилеты. Досматривать транспорт будете по очереди.
- Понятно, - привычно отреагировал охранник. За пятнадцать лет на заводе он отработал сотни таких тревог.
Когда наступила очередь Полупанова идти на досмотр, он уже вспотел в бронежилете. Сидя за столом.
Распогодилось. Небо почти совсем освободилось от туч. Солнце слепило глаза. В редкие паузы между рычанием моторов настойчиво вмешивался звон капели. Мокрый снег на досмотровой площадке окончательно превратился в кашу.
Проверив пятую машину, вспотевший, в тяжёлом зимнем обмундировании, с карабином, в неудобном бронежилете, Петрович еле волочил ноги в промокших берцах. Залезая в очередную фуру, он, споткнулся, ударился головой в тянувшем голову к земле шлеме о борт фуры.
- Палыч! Был отбой тревоги или нет?! - Закричал охранник, снимая с гудевшей головы каску.
- Па-алыч?!
- Отбо…  воги! Захо..! – донеслись до него отрывки слов, перекрикивающие звуки радио:

- Пам-пам! Папарапам. Пам-пам! Папарапам…

Напарник, явно мысленно уже готовящийся к переезду на новую квартиру, скользнул по товарищу отвлечённым блуждающим взглядом и закрыл окно.
Петрович устало зашёл в служебное помещение. Скрутил ручку настенного динамика. Швырнул на широкий подоконник грузно лязгнувший бронепластинами жилет. Двухкилограммовый шлем, неудачно брошенный на край подоконника, грохнулся на кафельный пол.
- У, железяка проклятая!
Палыч расслабленно раскачивался на стуле. Он снял китель. Оставшись в одной форменной рубашке, увлёкся радиопередачей на своём смартфоне.
Выступал известный политик:
- Мы им покажем!.. Они забыли, как наша армия мыла сапоги в Тихом океане!.. И мы можем...- доносился из динамиков голос, то и дело переходящий в визг.
- Ты чего не выходишь на улицу? – спросил Полупанов напарника.
- Так обед же.
- Ну и денёк сегодня! – устало опускаясь на стул, вслух подумал Петрович, - Время летит...
- Да, настало время дать этим американцам! – вдруг возбуждённо произнёс напарник и даже пристукнул пухлым кулачком по столу, - совсем оборзели!
По радио начали передавать рекламу:
- Не тормози, сникерсни!
- Палыч, ты что развоевался? – удивился Полупанов…
- А чего они лезут? Оружия у нас теперь достаточно. Армия на ноги встала. Надо дать им один раз, чтобы знали.
- Ты что ли пойдёшь воевать? – прервал его товарищ.
Чашкин посмотрел на Петровича удивленно.
- Зачем - я? Я своё отвоевал. Пусть теперь молодые.
- Молодые говоришь?!
В голосе охранника послышалось раздражение.
- Хрен я за тебя пойду воевать! Сам за себя воюй.
Палыч испуганно посмотрел на напарника.
- Ты не понимаешь! Все говорят! А то они совсем распоясались…

         - Лети за солнцем вслед за мной!
           Летим навстречу за весной

***
Солнце сияло в подёрнутом лёгкой дымкой бирюзовом апрельском небе во все свои миллионы весенних мегаватт. В небе над Бынским НПЗ летел серебристый квадрокоптер. С высоты двухсот пятидесяти метров четырёхмоторное чудо техники вело видеосъёмку наземных коммуникаций завода. От широкоугольного японского объектива не мог скрыться ни малейших видимый дефект трубопровода, ни микроскопическое парение возле любой задвижки.
В онлайн режиме на землю передавалась картинка высокого разрешения. Как огромные муравьи сползали с трассы длинномеры, нефтевозы. Они медленно волочили свои разноцветные длинные туловища. Казалось, вокруг завода ползли и брали его в кольцо гигантские насекомые.
Синими букашками копошились местные МТЗ*. Ярко жёлтыми рогатыми жуками – Ка-семисотые*и погрузчики Liebherr*. Трактора вгрызались в серовато-жёлтые, лежалые сугробы, распростёршиеся вдоль аккуратно вычерченной жирной шаровой краской сети асфальтовых дорог.
Передвигали коробочки грузов белоголовые козявки Газелей*. На солнце сверкали оранжевые кабины трудяг – Камазов - с верхом груженных вздыбленными глыбами снега и льда.
По одиночке и небольшими группами автомобили разъезжались в разные стороны. Время от времени пересекали замкнутую линию ограждения НПЗ. В зависимости от вида получаемой продукции и места назначения работ въезжали через определённые администрацией завода для каждого из них КПП.
При желании оператора видеонаблюдения, получающего от зависающего в вышине коптера картинку в онлайн-режиме, он мог бы рассмотреть номер каждой автомашины. Да что там номер! Марку сотового телефона у водителя в кабине.
Белый автобус с голубой полосой на борту, затерявшийся среди десятков единиц автотракторной техники, направлялся в сторону 8-го КПП завода. Здесь въезжали и выезжали машины, прибывшие за гранулированной серой, полипропиленом и битумом.

На грузовой стоянке голубоглазый водитель уже знакомого нам Митсубиси «Золотая ручка» отрешённо взглянул в безоблачное небо. Безразлично проводил взглядом давно примелькавшийся, поблёскивающий на солнце беспилотник. Водитель достал из кармана потёртой спецовки андроид и потыкал волосатым пальцем в дисплей. Открыл приложение. Изображение напоминало интерфейс компьютерной игры. Мнемосхема из нескольких прямоугольников, окружённых замкнутой линией, и две точки. Первая – синяя - двигалась вправо вдоль линии. Вторая – оранжевая – по другую сторону линии – среди прямоугольников.
Вот первая точка приблизилась ко второй. Теперь на светящемся экране андроида их разделяли только небольшой серый квадрат и линия. Оранжевая точка начала пульсировать.
Водитель Митсубиси для удобства опустил ладонь с телефоном на перекладину обмотанного желтоватой лапшой* видавшего виды руля. Он, не отрываясь, смотрел на дисплей.
Синяя точка, чуть помедлив, пересекла линию. Пульсация оранжевой усилилась. Теперь её ритмично расширяющийся нимб почти доставал до синей.
Голубоглазый смежил веки. Когда они медленно поднялись, показались затуманенные глаза его, словно подёрнутые дымкой. Такой же, как в высоком небе.

***

Директор завода только что отпустил всех со второго за сегодняшний день совещания. Ох уж эти предпраздничные дни… Едва за последним, вышедшим из его кабинета, бесшумно закрылась итальянская ореховая дверь, он по селектору приказал секретарше никого к нему не пускать и сварить кофе.
- Нет. Не как всегда. Капучино!
Вскоре, пытаясь покачивать бёдрами на запредельно высоких шпильках вошла миниатюрная платиновая блондинка. «Что за мода на худых секретарш? – расслабляясь, подумал директор, - Не фигура, а одна … прозрачность. Ну, хоть кофе умеет варить…»
Аромат свежесвареного напитка показался ему сейчас как-то особенно приятным. Едва девушка поставила чашку на стол, резко заверещал губернаторский прямой. И сразу же в кармане английского пиджака Подлужного мяукнул айфрон.
- Да, это я! – ответил директор по мобильному. Он внимательно выслушал говорившего. Ответил, успокаиваясь:
- Это - недоразумение. Служба безопасности?.. Охранник?.. Неужели?!
Подлужный скосил глаза на не унимающийся губернаторский аппарат.
Тупой, говоришь? - директор довольно улыбнулся, - Зато не ворует.

***
- Добрый день, - нагнулся к окошечку служебного помещения охраны на проходной стройный молодой человек в лёгкой спортивной куртке.
«Инженер отдела сбыта,» - прочитал Петрович на предъявленном пропуске.
- Что там у вас с фурой? Почему не пропускаете?
- С Катерпиллером что ли? – переспросил охранник и, увидев, что инженер кивнул, уточнил, - Это вы у него спросите! Все люди, как люди. А этого десять минут не мог досмотреть.
- Понимаете, мы его ждём. Руководство требует ускорить отгрузку, а вы придираетесь.
Зазвонил служебный телефон. На проводе снова был начальник караула.
- Фуру пропустить немедля. От директора завода звонили, - потребовал начкар, и, почувствовав заминку подчинённого, успокоил, - с ним провели работу, покажет машину. А ты молодец, акт пойдёт нам в зачёт.
- Ясно. Пропускаю, - отрапортовал охранник.
Не успел он проводить взглядом заезжающую на завод другую фуру, как снова раздался звонок.
- Полупанов, как обстановка? – раздался вальяжный баритон начальника охраны.
- Рабочая, Юрий Геннадьевич! – доложил охранник и приготовился объяснять про задержанную фуру.
- А в регионе, понимаешь, не очень. - прервал его на вдохе начальник, - Слушай меня внимательно: Нефтебаза «Парус» заминирована. Работают спецы ФСБ. Действуйте строго по инструкции.
Подумав пару секунд, Петрович ответил:
- Вас понял. Парус заминирован. Отключаю радиостанцию. Связь – только проводная.
- Хорошо, Полупанов, - в голосе начальника зазвучал металл,- только ты пойми: это – по-настоящему.
- Ясно.
- Хорошо. Движение через КПП прекратить. Быть в готовности отразить нападение. Если водители и рабочие будут спрашивать, скажешь: учения. Особо назойливых отправляй ко мне. Всё.
Охранник отложил подальше бесполезную отключенную Мотороллу. Не вставая, дотянулся до бронежилета и привычным движением ловко набросил на себя. Надел бронешлем. Прокричал в сторону досмотровой площадки:
- Палыч, закрывай ворота, заходи! Тревога!
И только тогда подумал: «Реально заминирован Парус. Не из тех людей бывший спецназовец* Генадич, чтобы шутить таким вещами.»
За окном, вдалеке, на возвышенности виднелись громадные серебристые цилиндры резервуарного парка* соседней нефтебазы. От базы к заводу через низину, по заснеженным склонам, тянулись причудливо изогнутые трубопроводы. Во главе парка резервуаров расположилось высокое административное здание в форме неправильной трапеции, положенной на бок. Даже издалека оно походило на развёрнутый гафельный парус* морского судна. И сама база была похожа на танкер*, взбирающийся на холм, как на гребень гигантской волны…
Вошёл Палыч и ошалело посмотрел на напарника.
- Ты чего оделся? Не видит же никто.
- Палыч! Так был отбой тревоги или нет?! – повышая голос, задал встречный вопрос
- Чего ты переживаешь? – невозмутимо ответил Чашкин, - Больше пятнадцати минут учений почти не бывает. По рации что-то передали. Треск какой-то. Обрывки слов. Я подумал, что – отбой. Сегодня радиосвязь с утра...
Полупанов вздохнул:
- Палыч. Попутал ты чего-то, - и подытожил, - Ослышался.
Продолжил, с нажимом выбрасывая фразы:
- Тревогу никто не отменял. Теперь она – настоящая. Звонил Карев. Парус заминировали. Там ФСБ работает…
- А, понятно, - ничуть не удивившись, ответил Палыч. – Значит у фээсбэшников учения.
- Вот этого нам никто не расскажет, - в слух подумал Полупанов, и, отметая сомнения, махнул рукой. Отчеканил:
- Бронник одевай и каску. Движение велено прекратить. Ворота закрыть.
Чашкин посмотрел на него удивлённо.
- Подожди, сейчас позвоню.
Но телефон уже зазвонил сам:
- Парни, что там у вас? Говорят, что Парус заминировали? – по случайно включенной громкой связи раздался взволнованны голос охранника соседнего поста.
- Да. Звонил сам Генадич.
- Генадич? Значит, дело серьёзное. Или конторские* свои игры устроили?
- Нам от этого не легче. Не дай бог, муляж* подбросят! – задумчиво произнёс
Петрович, - давай, подстрахуй нас. У тебя дорога к заводу хорошо видна.
- Ладно. Бдю, - нервно рассмеялись в трубке.
И началось…
- Дзынь-дзынь! – возбудился телефон, - Что там у вас опять? Отдел сбыта. Вам же дали указание срочно пропустить Катерпиллер.
Едва охранник успел ответить заводчанам, как раздался новый звонок:
- Вы там поняли?! Это реально. Ре-аль-но.
Полупанов не сразу узнал срывающийся голос.
- Кто-кто?! Это я. Начальник караула! Усилить бдительность! Осмотреть прилегающую территорию. Чтобы не было посторонних… Как - все посторонние?! Фуры, грузовые других регионов? Не те - посторонние. За легковыми смотрите! И чтобы не подбросили чего.
Напарник, медленно напялил бронежилет. Шлем взял двумя руками взвесил в воздухе, скосил глаза на телекамеру в коридоре и снова повесил на место.
Закрыл дверь в здание на засов и ушёл закрывать ворота. Как только ворота закрылись, раздался стук в стекло.
- Мужики, вы чего закрылись? – послышался голос знакомого тракториста. - … Учения? Так мне же начальник - по шапке… Пять минут, говорит, тебе! Эх…

***
В каждой суете есть свои плюсы. Война войной, а обед – по распорядку. Однако обедать в брониках товарищи не стали. Ограничились чаем.
Палыч снял жилет и, раскрасневшийся от кипятка, сел, откинувшись в кресле. Едва он начал набирать жене, как снова раздался звонок. Полупанов взял трубку.
- Доложите обстановку, - прохрипел начкар.
- Закрылись, - начал докладывать охранник, - водители, которые за продукцией приехали, спрашивали сначала. Потом успокоились. Ждут. Снаружи наблюдаю - три фуры, две цистерны, автобус и битумовоз.
- Это я и сам без тебя в камеру вижу. Сотовые отключили?
Петрович замялся было. Про сотовые они с Чашкиным забыли. Вдруг Чернов нервно спросил:
- А что это за иномарка – у вас снаружи?
Охранник выглянул в окно. Метрах в тридцати от КПП рядом с битумовозом припарковался тёмно-синий седан.
- Только что подъехала!
- Ты смотри за обстановкой! Проверить надо. Гони её оттуда.
- Посылаю Чашкина.
- Ты что?! Сам боишься? – съязвил старший.
- Причём тут боишься? – ответил Полупанов, - сказал же: обстановка. Командир должен послать стрелка, а сам наблюдать.
- Ну ты там не очень, - рыкнул начкар, - здесь тебе - не в армии, и не устав, а инструкция. Ты – не сержант, а – старший. Каску одень, карабин перевесь так, чтобы не отняли у тебя, и топай сам, а я в камеру подстрахую. Шевелись. Опергруппа всё ещё на Парусе.
Полупанов вздохнул про себя и прервал телефонный разговор Палыча:
- Мобильный отключи. Забыл, что ли? Когда по ВУ* работаем - нельзя. В окошко смотри. Иду к синей иномарке. Если что, - хотел сказать «прикрой», но подумав, махнул рукой:
- Звони старшему по проводному*, если что!
На улице, если не считать выстроившихся вдоль дороги до самого конца заводского забора длинномеров*, было пустынно и тихо. Все водители, только недавно гуляющие возле своих тягачей, сидели в кабинах.
Петрович глянул на глухо затонированные стёкла легковушки.
Поправил сферу* на голове, хлопнул по отключенной рации в нагрудном кармане броника. Перевёл карабин из-за спины на бок. Открыл засов и с усилием распахнул подпираемую порывами ветра дверь.
Втянув ноздрями сырой подвижный воздух, он шагнул на улицу. Стрельнул глазами влево метров на пятьдесят по ходу предстоящего движения и упёрся взглядом в непроницаемые стёкла седана. Ощупал взглядом местность справа - до забора. И пошёл… Медленно, враскачку, перемещая вес тела с ноги на ногу, незаметно примечая возможные укрытия. Укрытия были так себе: стойка наружного шлагбаума - сантиметров сорок- и бетонный блок - поблизости от ворот».

        - Лети за солнцем вслед за мной,-

резануло слух мелодией, -

        Летим навстречу за весной
        Я покажу тебе любовь
        Я уведу за горизонт

Переднее стекло иномарки опустилось. Музыка стихла.

- Здравствуйте! Инспекция технического надзора. Ждём представителей завода.

Только Петрович положил трубку после доклада о ложной тревоге, как снова зазвонил телефон.
- Как дела, Николай Петрович?
- Всё в порядке, Юрий Генадич.
- Отдохнули? – и, не дав подчинённому ответить, начальник охраны продолжил, - мероприятия на Парусе не окончены. Но движение через КПП нужно возобновить. Склады затоварены. Контрагенты готовы к получению продукции. Мы не имеем права нарушить график отгрузки.
Охранник молчал.
- Понимаю, что нельзя запускать транспорт, - подытожил начальник, словно услышав мысли Полупанова, - но надо. Это приказ с самого верха. Досматривать вдвоём. Один снаружи машины. Другой – внутри. Оружие наготове. При обнаружении предметов, похожих на… словом, действовать по инструкции. Фуру, задержанную, пропустить в первую очередь.
- Ясно, Юрий Генадич.
- Все вопросы к Чернову.
Начальник положил трубку.
- Да, да, Лидочка, - игривым диссонансом раздалось в тревожной тишине, воцарившейся на КПП, - всё в порядке. А что там с трёшкой в Селятино?
- Палыч, кончай разговоры! Сотовый выруби. Открывай ворота. Сказано досматривать вдвоём.
- Генадич, что ли звонил? – отозвался Чашкин. Не дождавшись ответа, проинформировал Полупанова:
- А Парус по телеку показывают. Там полно полиции. Жена рассказала.
Он вдруг осёкся и замолчал. Похоже, наконец-то проникся… Подойдя к окну, Чашкин тревожно заключил:
- Если на Парусе рванёт, и нам мало не покажется. Сколько у них там нефти тысяч тонн?
- Ну, всё не рванёт, - начал прикидывать Петрович. Хотя… Тут всего километра два, если по прямой.
Палыч вышел, но вскоре вернулся. Сообщил, что Катерпиллер заезжать уже не хочет.
- Что-то, говорит, забыл. Уезжать собирается. То веселился, уволить нас грозил, а теперь –чего-то занервничал.
Тягач за окном дымил всеми своими хромированными трубами.
- Куда там, - ответил Полупанов, - места с фурой не хватит развернуться. Сзади подпёрли героя. Теперь ему только вперёд.
Вслед за «американцем» запустили ещё два длинномера* и две цистерны за маслом. Задержкой поинтересовался только первый дальнобойщик в тельняшке, видной через расстёгнутый ворот тёплой куртки. Получив ответ про учения, молча показал фуру, перевернул здоровенную кабину для осмотра двигателя.
Следующий водитель уже всё знал, сам видел по портативному телевизору и по ходу досмотра рассказывал, что видел, охранникам:
- Говорят, анонимный звонок был. Заминировано. А база-то какая огромная! Ищи ветра в поле…

Снова звонил старший:
- Грубияна запустил?.. Ага. Всё показал?.. Куда он денется?!... Смотрите там! Это всё по-настоящему. Ты понял?
В голосе начкара слышалось неконтролируемое волнение и даже тревога.
- Не слышу ответа! Ты на КПП - старший! За всё отвечаешь! Понял?!
- Да, понял. Понял! Работаем.
Охранник положил трубку. Полупанов вспомнил рассказы первооткрывателей их НПЗ. При пусконаладочных работах на одной установке произошёл взрыв. Трубы-тыщовка* летали, как жестяные, и вышибали кирпичные стены. Земля пучилась, вставала дыбом и горела. А из трещины по соседству с рёвом вырывалась стена огня размером с пятиэтажку.
Посмотрел на ближайшую эстакаду с трубами. Вот, если эта установка рядом с ней – метрах в 70-ти – рванёт, куда полетят куски металла? А вспышка?..
Приехала Нива с опрегруппой:
- Мужики! На Парусе - трындец! Бэтры*, спецназ, кинологи*, пожарки! Всё перекрыто… Ну ладно, мы будем снаружи стоять. На всякий…
Прошёл битумовоз, за ним наливник*, перенаправленный с другого КПП. Там из-за задержки на въезде транспорта скопилось ещё больше.
Когда Петрович поднял трубку в очередной раз, раздался взволнованный голос жены:
- Коля! Что там у вас? Я в учительскую пришла, а завуч мне и рассказала, что по телевизору…
- Всё нормально, Вера. Это не у нас. Как там у дочки в институте?
- Коля, точно всё нормально?! Вот никогда ты ничего не скажешь толком. А я волнуюсь… Сказала, что – зачёт по средним векам…
- Да нечего рассказывать. Это – на Парусе. У нас спокойно…

Подъехал заводской Пазик с синей полосой на борту.
Автобус досмотрели быстро. Чашкин – салон, Полупанов – снаружи. Когда Петрович заходил в КПП, чтобы зарегистрировать транспорт, что-то заставило его обернуться. Через раскрытые двери автобуса виднелся угол серой коробки.
- Палыч, что там за коробки в салоне?
- Имущество, говорит. На эту, как её?.. Установку изомер… Ну что-то такое…
Петрович приостановился, круто развернулся на пороге. Подошёл к ПАЗу и поднялся в салон. Осмотрелся: «Так и есть – 6 коробок и ещё какие-то свёртки в целлофане.»
- Что везёшь? – обернулся к водителю.
- Да шут его знает! Для сварки что-то с базы – развёл руками шофёр, - Замначальника цеха распорядился.
- Где сопровождающий?
- Так это он и есть – замначальника цеха. Через центральную проходную пошёл.
Полупанов пытался прочитать смазанную надпись на этикетке, но расссмотрел только: «Завод № 11»
- Ладно. Открывай, показывай коробки! И в целлофане…
- Да это ж не моё!
- Шевелись! Или выезжай! Звони своему начальнику…
На целлофановой упаковке удалось-таки прочитать размазанное: «Термитные спички».
Когда отклеили скотч на надорванной боковой стороне коробки и отогнули гофрированный картон, увидели упаковки крупонокалиберных патронов. Похоже - двадцатимиллиметровых, с блестящими медью капсюлями.
- Твою мать! Что за хрень?!
Водитель развёл руками. Он захлопал губами, как вытащенная на берег здоровенная пучеглазая рыбина. Но так и не нашёлся, что сказать.

Через семь минут на автомобильном КПП появился запыхавшийся замначальника цеха Трегубов, вслед за ним – начальник охраны Карев. Охранники первый раз увидели Геннадича не в гражданской одежде, а в синей форменной куртке Службы безопасности. На «Патриоте» примчался замдиректора завода.
Карев осмотрел коробки. Из соседней комнаты КПП через неплотно прикрытую дверь до охранников доносились обрывки разговора:
- Да, поймите же, Юрий Генна-дьевич! Работы по замене… патронов запланированы …Системы пожаротуше… показать всю документацию… задержался на центральной.
- … почему взрывоопасные предметы везут как раз туда, где пролив нефтепро…
Окончание фразы перекрыл гулкий бас замдиректора:
- Все в курсе… Да, будет вам письменное разрешение!

Автобусу всё же пришлось выехать с завода. Он припарковался на единственном свободном пятачке снаружи, среди автоцистерн и длинномеров. Заводское начальство уехало. Движение через досмотровую площадку возобновилось.
Иваныч в форме, весь непривычно синий, с эмблемами охраны, широкими шагами несколько раз вдоль и поперёк измерил асфальт рядом с площадкой. Понаблюдал за слаженными действиями охранников.
Наконец, подошёл к Полупанову. Сказал одобрительно:
- Хорошо, Николай Петрович! Жди указаний по автобусу, - и уехал с оперативной «Нивой».

***

Шофёр автобуса, полноватый, средних лет, коротышка, метр с кепкой, крепко выматерился. Помянул и в бога, и в душу, и в мать всех ментов и, собственно охрану. Досталось и бестолковому заводскому начальству
От нечего делать он начал рассматривать серые коробки в салоне. Вдруг ему показалось, что возле самой дальней из них блеснула крошечная вспышка. Раз, другой.
Коротышка перешагнул через полиэтиленовый пакет с термитными спичками и увидел, что лоскут картона сбоку у коробки отогнут и слегка надорван. Мигало что-то в коробке. Вот свечение прекратилось. Машинально сунув узкую руку в образовавшуюся щель, мужчина ухватил пальцами и вытянул наружу прямоугольный тяжеловатый предмет.
Шофёр с удивлением рассматривал свою добычу. Это была очень старая модель кнопочного сотового телефона. Такая «Моторола» была у него лет пятнадцать назад. Взвесив аппарат на ладони, мужчина внимательно рассмотрел безжизненный серый дисплей. Подковырнул толстым прокуренным ногтем заднюю крышку и снял её. Батарея внутри оказалась сильно вздутой…
Тем временем на дисплее андроида голубоглазого водителя «Золотой ручки» синяя точка начала движение назад. Она пересекла линию и, подвинувшись ещё немного замерла. Водитель встревоженно прищурился. Пульсация оранжевой точки уменьшилась и через несколько секунд прекратилась совсем. Голубоглазый очень медленно, словно заторможенный, потянулся к ключу и завёл двигатель. Митсубиси плавно тронулась и повернула в сторону 8-го КПП. Вскоре машине удалось подъехать к повороту дороги. Отсюда водителю был виден знакомый автобус с голубой полосой на борту.

Возле автобуса приостановился выезжающий с завода рыжий бензовоз.

Голубоглазый вышел из приложения и набрал на андроиде десятитизначный номер. В ответ послышался голос автоинформатора:
- Аппарат абонента занят или находится вне зоны действия сети.
Зрачки водителя Митсубиси сузились. Он, словно не веря в отсутствие связи, тупо смотрел на андроид. Телефон пиликнул, а затем повторил фразу ещё раз, по-английски. Голубоглазый сбросил вызов и, внимательно прицеливаясь пальцем над экраном, набрал те же шесть цифр.
- Аппарат абонента занят или находится вне зоны доступа сети.

Шофёр автобуса вышел из салона на улицу. Достал пачку «Лайки» и хотел было раскурить сигарету. Он понюхал табак и даже прикрыл глаза в предвкушении сладковатого с приятной горчинкой аромата табачного дыма
В этот момент вдалеке раздалось завывание сирены. Две пожарные машины со включенными мигалками расчищали себе путь на завод, распугивая скопившийся на дороге автотранспорт.
- Тьфу ты, - с досады плюнул под ноги шофёр. Он с опаской глянул на злосчастные коробки в салоне и скомкал в мозолистой ладони сигарету, пряча руку за спину. Пожарные, обдав его чёрным облаком отработанной соляры, не спеша проехали к распахнувшимся навстречу заводским воротам

Голубоглазый направил свой Митсубиси вслед за пожарными. Попытался проехать в освобождённой фурами для них проход.
Одна фура и битумовоз* - остались позади. Но стоявший третьим огромный МАН рыкнул, и, задымив поднятыми вверх сверкающими на солнце выхлопными трубами, подрулил ближе к центру дороги. В окне показалась широкая, как казан, зловеще улыбающаяся рожа и здоровенный волосатый кулак. Вслед за ним и другие ожидающие очереди машины пришли в движение. Путь к заводу для «Золотой ручки» оказался перекрыт.

Между машинами из стороны в сторону гулял резкий порывистый ветерок. Талая вода, стекающая с возвышения, от заводского забора, только что пересекла дорогу. Поток, сверкающий осколками тысяч солнечных зеркал, упёрся в полураздавленный бордюр. Вода начала наплывать на укатанный снег и двинулась вдоль вереницы машин тонкой, широкой полосой. Наплывала и наплывала, словно облизывая укатанный снег тёплым прозрачным языком.

Коротышка-шофёр перепрыгнул через ручей. Осторожно ступая между полузамёрзших луж, направился к штабелю сложенных друг на друга старых железобетонных плит. Обошёл штабель сзади и не спеша помочился. Закурил, закатив глаза от долгожданной порции никотина. Выглянул из своего укрытия и увидел за сверкающими на солнце стёклами автобуса неясный движущийся силуэт. Шофёр в сердцах швырнул на бурую подтаявшую землю окурок. С сожалением затоптал туфлёй щекочущую ноздри струйку дыма.
- Ты чего тут забыл?
Грубый окрик не произвёл на худощавого мужчину в потёртой спецовке с серебристой полосой на спине никакого впечатления. Он что-то высматривал в салоне между серых коробок
- Ты чего, глухой?! – заводясь от такой наглости, с нажимом повторил коротышка.
Незваный гость не спеша поднял на него бледное, с начавшей пробиваться седоватой щетиной лицо.
Пристальный немигающий взгляд холодных голубых глаз жёстко остановил вертящееся на языке ругательство. Шофёру вдруг стало не по себе. Наконец он узнал водителя «золотой ручки».
Тот, не меняя позы стоял, нагнувшись над коробками.
- Твой что ли телефон? – отводя глаза, произнёс мужчина. Взял с капота и протянул голубоглазому «Мотороллу».
Гость медленно распрямился, не отрывая взгляда от шофёра. Тут же глаза его скосились вбок, на ветровое стекло. Зрачки сузились, зафиксировав фигуры в чёрных бронежилетах и касках на улице, метрах в двадцати, движущиеся автобусу.
Он дружелюбно улыбнулся и как в чём не бывало произнёс ровным негромким голосом:
- Да вот, обронил, - и, опустив глаза, взял трубку. - Спасибо!
Коротышка расслабился и сказал примирительно:
- Не за что! Давно пора выкинуть это старьё.
Но хозяин телефона уже не слушал его. Он мгновенно обошёл шофёра, занимающего почти весь дверной проём, даже не успевшего посторониться. Обогнул, не задев. Словно этот голубоглазый был не человек, а пустая спецовка. И вышел из автобуса.
- Что, мало получаешь? – выдавил из себя несколько обескураженный подвижностью гостя шофёр и крикнул вдогонку. – Новый купи!
Через несколько секунд в дверях появилась высокая широкоплечая фигура охранника оперативной группы. В мощной руке он, как игрушку, не напрягаясь, нёс здоровенный карабин, похожий на автомат Калашникова. Через его плечо выглянул и второй, пониже ростом, в надвинутом на глаза шлеме. Первый охранник пробежался взглядом по салону автобуса. Спросил:
- Эти что ли коробки? – и, не дожидаясь ответа, поднялся по ступенькам. – Поехали. Есть разрешение. Буду сопровождать тебя по заводу.

Митсубиси заехала на полупустую гостевую стоянку для грузового транспорта. Пробравшись среди длинномеров и грузовиков, встала на свободное место у высокого парапета в глубине площадки. Голубоглазый выключил зажигание, взял испорченную «Мотороллу» и, аккуратно закрыв дверь, не спеша, направился с грузовой стоянки.
Метрах в пятидесяти, за полосой высокого заснеженного кустарника, на стоянке легковых автомобилей он сел в старенькую девятку. Выложил бесполезную «Мотроллу» на пассажирское сиденье. Включил обогрев стекла. Долго и терпеливо мужчина смотрел на оттаивающие узоры перед собой.
Вдруг он резко размахнулся и со всей силы ударил кулаком по обшивке двери. Кое-как, на двух саморезах прилаженная, давно лопнувшая панель вылетела из креплений. Повисла на дверной ручке. Дверь приоткрылась.
Мужчина с опаской метнул быстрый взгляд на «Мотороллу» и быстро огляделся по сторонам. Поблизости, на стоянке и в машинах, никого не было.
Закрывая дверь, голубоглазый не заметил, как острый чёрный саморез с порога салона выпал наружу и покатился под машину по застарелому бурому льду.

- Местное время – 16 часов тридцать минут. Новости на милицейской волне…
Но узнать о новости Полупанов с Чашкиным не успели. Затрещал телефон.
- Отбой тревоги, - раздался охрипший голос начкара, - на Парусе всё закончилось. Спецы уезжают. Похоже, ничего не нашли…
Без двадцати с завода выехали пожарные автомобили. За ними – скорая помощь и аварийная служба. В пять выехал гружёный полипропиленом Катерпиллер. Досматривал его Чашкин.
Проезжая мимо открытого окна КПП фиксатый водитель, нагло ощерившись, прокричал:
- Чё, мент? Поставили тебе галочку за меня?
Охранник, откинувшись на стуле, рассеянно посмотрел на узкий клочок сияющего бирюзового неба, видного в окно над проезжающей фурой. Без броника он чувствовал необычайную лёгкость во всём теле. Словно и не таскал на себе в клетке* десять килограмм железа целый день.
Чашкин повернул ручку динамика на стене:

        - Прячет звезды наш рассвет так рано
        Ты уходишь вслед за ними. Странно,
         Я во сне и наяву летаю
         Я по тебе, я по тебе скучаю, -

пели звонкие девчоночьи голоса.