Предательство 7

Глава 7
 Красавица Элинор жена одного из самых могущественных и влиятельных сановников империи, прибывшая ко двору по настоятельному приглашению Карла III, имела все основания полагать, что будет принята  незамедлительно. Но время шло, а встреча всё откладывалась под надуманными и унизительными для гордой графини предлогами. Проделав путь в половину Европы, женщина не могла повернуть назад, не оскорбив императора, что могло в дальнейшем плохо сказаться на положении её семьи и карьере мужа. Поразмыслив, наша красавица решила набраться терпения, сдержать гордыню и вручить свою судьбу в руки всемогущего и милосердного господа бога нашего.
 Разместилось семейство в одной из загородных усадеб, которые измельчавшие потомки гордых римлян, называют villa. Большая часть строений были заброшены, но сохранившиеся поражали своим великолепием и роскошью отделки. Детям очень понравилось на новом месте, и молодая мать была этим обстоятельством очень довольна.
 К тому же у неё появилась новая подруга. Это была прелестная юная девушка весёлая и простая. Из невнятных слухов, сопровождавших это чистое создание, Элинор стало известно, что девушка недавно пережила страшную трагедию в личной жизни — потерю двух влюблённых в неё юношей, а так же, что она дочь несчастного венгерского короля. Элинор ласковым обращением и заботой старалась облегчить участь юной красавицы, которая тоже потянулась к ней всей душой и бывала у старшей подруги теперь почти каждый день. Графиню тронуло, как эта иностранка трогательно переживала за несчастных парижан и часто заводила разговоры про нерешительность императора и предназначение великих женщин, способных вдохновлять мужчин на подвиги и великие свершения, часто, даже принося в жертву на алтарь отечества своё личное счастье.
 Однажды с новой подругой явилась её старшая наперсница. Было в этой женщине что-то лживое и неприятное, что сразу отвратило графиню Элинор от общения с ней. Элинор честно пыталась бороться со своими предубеждениями относительно сей дамы, но безуспешно. Наконец, красавица Элинор сдалась и решилась довериться своему чутью. Графиня попросила, чтобы венгерская принцесса больше никогда сию даму с собой не приводила. Кейт выполнила её пожелание.

 Император Карл III измучился. Только еда служила утешением от многих бед и душевных переживаний. Бланка ему сказала: «Как можно дольше не принимай графиню Элинор. Покажи ей, что не очень и дорожишь её милостями. Пусть в ожидании вашей встречи истерзает силы своей души. Пусть истомится неизвестностью, пусть сама добивается встречи с тобой, а потом твёрдо поставь перед выбором — или она хранит свою добродетель, и Париж остаётся без помощи, или она уступает, и имперские армии идут против норманнов! Ты должен ей внушить, что жертвуя своей добродетелью, она спасает своего мужа и империю! Это самый верный способ покорить такую даму».
 «Но мы уже приняли решение идти на выручку Парижа! Я не могу её этим шантажировать. Печень моя почернела от желчи, я спать не могу. Я её желаю видеть немедленно», - сказал император тоном капризного ребёнка.
 «Графине о Вашем решении выступить на борьбу с северной заразой ничего не известно. Она должна верить, что уступив Вам, спасает своего мужа. Конечно, Ваше Величество вправе поступать по своей воле, но если у Вас вновь ничего не выйдет, и графиня откажется с вами возлечь, прошу больше моего совета не спрашивать! - твёрдо сказала мудрая советница. - Я сама женщина и лучше Вашего Величества знаю женскую природу».

 У императора всех франков достало воли терпеть ровно девять с половиной дней. Поздним вечером 23 числа месяца июня 886 года от рождества Христова в канун светлого праздника рождества святого Иоанна Крестителя Карл III скрытно принял графиню Элинор Вифлисбургскую в своих покоях
 Через два дня многочисленная императорская армия, обрастая по дороге отрядами вассалов и союзников, двинулась на север. Среди огромного обоза, состоящего из маркитантов, торговцев, придворных, авантюристов и проходимцев всех рангов и мастей, ехала дорожная повозка графини Элинор с девочками. Юный наследник прославленного графа Парижского самим императором был определён в пажи к достойнейшему военачальнику восточному франку славному Генриху сыну графа Поппона. Лучшего места для взросления дворянина и представить себе нельзя.
 Возможно, от разлуки с единственным сыном красавица графиня часто плакала и молилась. Армия, как саранча, сжирая по пути своего следования запасы продовольствия, прошла через Бургундию, где встретила прохладный и даже враждебный приём от населения и местных господ. К середине лета войска вступили на земли Восточной Франкии и остановились в Засбахе на правом берегу Рейна, чтобы отдохнуть и пополнить запасы продовольствия и коней.


 Бедняжка Мариз ещё больше ослабла. Некогда округлые и румяные щёчки ввалились, делая большие и блестящие глаза девушки ещё больше и выразительней. На высоких скулах вспыхнул лихорадочный румянец, словно расцвели розы. Красота девушки приобрела возвышенный, неземной характер, так что многие больные, увидев её в Божьем Доме,  принимали за небесного ангела, сошедшего на землю, чтобы забрать их в рай.
 Единственным утешением сироты были воспоминания о молчаливом, сильном мужчине, который её поднял на руки в день страшной гибели Жобера, неожиданное ощущение безопасности и близости, настигшие их в тот миг, словно маленькую девочку взял на руки любящий отец. До несчастной дошли слухи, что её герой вернулся в Париж, совершив много подвигов. Ей даже удалось однажды увидеть прославленного воина издали. Граф Парижский выглядел усталым и озабоченным. Мариз захотелось, чтобы он вновь улыбался, смотрел на неё восторженным и тёплым взглядом, но она не решилась подойти к занятому важными государственными делами человеку.

 Вернувшись в город, в первую же ночь граф Парижский крепко выпил и заявился в дом любовницы. После месяца разлуки, ласки Алейны показались неловкими и скованными, будто женщина его не хотела, однако, когда мужчина проявил настойчивость, тело любовницы ожило.
 Алейна первая достигла пика наслаждения. Балдуин ощущал как трепещет и сотрясается под ним опытное и умелое тело женщины, как она страстно выгибается дугой, опадает и вновь выгибается, как цепляется за его спину и бёдра, как громко стонет и мотает головой, пока сильными толчками догонял её.
 От наступившей разрядки напряженная, стальная пружина внутри мужчины, мучащая его последнее время, отпустила. В благодарность Балдуин коснулся поцелуем щеки любовницы и кожей губ почувствовал, что её лицо мокро от слёз.
- Что с тобой? Ты плачешь? Я причинил тебе боль? - спросил он участливо.
- Нет, что ты. Не обращай внимания. Я плачу просто так.., - женщина замолчала, оставив мужчину в недоумении.

 Алейна была потрясена ответом своего тела на ласки графа. Чувственное наслаждение было таким острым, что женщина расплакалась. Её душа тянулась к возвышенной любви восторженного поэта, но телу было лучше с опытным мужем, чем с торопливым юношей. Сколько не строй домик из иллюзий в своей голове, суровая действительность опрокинет эфемерные стены и обнажит неприглядную правду — ты распутная женщина, тебе нравятся оба любовника, как до того нравились ласки брата, а потом  Филиппа, убитого твоим теперешним мужчиной. Что тебе дороже в отношениях - человек или сами любовные отношения? Алейна не захотела отвечать на этот вопрос.
 Зачем жизнь постоянно ставит перед выбором - пойти направо или налево, надеть красное или зелёное? Пойдёшь налево - никогда не узнаешь, что тебя ожидало на другой дороге! Алейна поняла, что не хочет выбирать между своими мужчинами. Они были ей одинаково дороги, и она захотела сохранить их любовь и привязанность. Жаль нельзя представить их жизнь втроём. Алейна даже улыбнулась своим смелым фантазиям.
 Постепенно разрозненные мысли и желания стали превращаться в некий план действий. Если бы удалось сохранить отношения с юным оруженосцем в тайне от графа, а Эльфуса убедить, что она любит его одного, но вынужденна покориться воле могущественного синьора, с которым связалась от одиночества и безысходности до того как узнала своего единственного любимого человека. Сказать молодому любовнику: «Порвать с властным и самолюбивым графом значит подвергнуть тебя и себя страшной опасности, дорогой!» И прошептать, нежно целуя в ушко: «Ты же не хочешь, любимый, чтобы я погибла?»
 Она была уверенна в своих чарах и изворотливости. Пришедший на ум план не казался невыполнимым, и Алейна немедленно приступила к его исполнению.
 «Дорогой, - проворковала женщина, целуя Балдуина в плечо возле шеи, - спасибо за мальчика. Он нас мило развлекал в твоё отсутствие! Знаю, твой паж тебе нужен. Можешь забрать его себе, но поклянись, что иногда будешь позволять юноше навещать твою верную слугу, когда тебя будут отрывать от общения со мной государственные дела».
 Женщина знала, что мужчины плохо соображают, когда их целуют, и принялась страстно ласкать любовника. Добившись от него что-то вроде «Угу», приняла этот возглас за согласие, скоро успокоилась и уснула.

 Вместо освобождения Балдуин вновь вляпался в липкую паутину отношений, связывающих его с деятельным пьяницей аббатом, его сестрой и её домом, городским советом, упрямым Мудрецом, который не желает дать ему в руки оружие, способное разом решить все проблемы войны, с гнетущими мыслями о жене и детях, заботами о продовольствии для горожан и солдатов, фураже для лошадей и мулов, затянувшимися ожиданиями императорских армий.
 Из донесений лазутчиков графу стало известно, что большая часть Великой армии норманнов под руководством самых деятельных и могущественных ярлов и конунгов в поисках лёгкой добычи рассеялась по империи. Для сильных отрядов франков путь в Париж был открыт, в этом граф сам убедился, однако вся ремесленная и коммерческая деятельность города парализована. Норманны поступали с городом, как удав с добычей. Змея держит жертву в холодных объятиях, не даёт ей вздохнуть, спокойно дожидаясь, когда та погибнет от удушья, и можно будет без хлопот её сожрать целиком.
 Несчастного графа преследовали мысли о прекрасной Мариз, но он  откладывал встречу с девушкой, боясь всё испортить, боясь себя, не зная что делать с новым, сильным и властным чувством. Ещё ему мешало ощущение собственной греховности и грязи, измазавших его в отношениях с Алейной.

 С госпожой Фифи де Вилье случилась незадача. Впрочем, чему удивляться, такая незадача должна непременно приключиться с любой здоровой молодой женщиной, живущей половой жизнью. Да и незадача ли это? Короче, уже к середине июля госпожа была абсолютно уверенна в наступившей беременности. Труднее было определиться с отцом ребёнка. Что можно было твёрдо утверждать: законный муж шевалье Жером де Вилье здесь ни при чём.
 Фифи со своими проблемами явилась к аббату Эблю как к мужчине умному и могущественному. Толстый аббат вытаращил на грешницу свои бесстыжие глаза и громко расхохотался: «Милочка, только не уверяй, что я тому причиной! Если бы не проклятая война и осада, я бы без сомнения помог вам, отправив на богомолье в дальний монастырь, во имя излечения вашего мужа, где бы вы втайне могли разрешиться от бремени и даже принял участие в устройстве судьбы вашего младенца. В нынешних же обстоятельствах руки мои связаны. Так что выпутывайтесь из своего положения сами, или пусть вам поможет настоящий отец вашего ребёнка».
 Получив решительный отказ, Фифи немного поплакала, а потом справедливо рассудила, что слезами горю не поможешь, и села думать. В сложившейся ситуации у неё было два выхода — либо вытравить плод запретной любви, либо срочно найти нового мужа.
 Замужеству препятствовал бедняга Жером, не желающий умирать. Надо отдать дань уважения терпению и кротости несчастной женщины. Только теперь её душа возопила к Богу: «Всемогущий, зачем ты был так жесток, что сохранил жизнь несчастному калеке? За какие грехи ты ставишь меня перед выбором - убить невинного младенца или своего мужа?» Госпожа де Вилье простерлась ниц перед святыми иконами и разрыдалась.
 Через час Фифи быстрым шагом вышла из своей комнаты. Глаза женщины были сухи, губы сжаты, упрямый подбородок решительно торчал вперёд. Она приняла решение. Неизвестно кто вложил его в ум страдалицы - Бог или дьявол.

 Пока дорогая подруга заигрывала с Эльфусом, как сытая кошка с мышонком, и изображала возвышенную, платоническую любовь, Фифи пользовалась его телом. Но лишившись на время хозяина, кошка не смогла удержаться и сожрала глупого мышонка, оставив госпожу де Вилье без молодого любовника. Это было обидно.
 Бедняжка Фифи рассчитывала, что с появлением графа Балдуина в Париже, всё вернётся на круги своя, но кошка оказалась жадной и захотела одновременно владеть и хозяином, и мышонком. Фифи бы в других обстоятельствах отступилась, но не теперь.
 Госпожа де Вилье настигла неверного любовника в покоях его господина, когда граф Балдуин был с визитом у Алейны. Молодой любовник маялся от приступов ревности, представляя чем, как считал молодой дурачок, помимо её воли, заставляет заниматься его божество противный старик.
- Ты всё ещё веришь в её любовь? - прошипела Фифи в лицо несчастному оруженосцу.
- Она любит только меня! Она мне сама сказала. Со стариком из страха и жалости к нему, - молодой идиот выглядел измученным.
- Глупец, графиня стара и бесплодна! Ты никогда не станешь её мужем. Граф Балдуин тебе не позволит. Твой удел - до конца жизни подъедать чужие объедки.
- Нет, ты врёшь! Мы уедем с ней далеко, убежим туда, где нас никто не знает. Она обещала! - голос молодого поэта неожиданно сорвался на высокие ноты. Было видно, что несчастный сам не верит своим словам.
- Она ведьма! Выпьет твою кровь, косточки выплюнет. Думаешь ты первый у неё? Посмотри на меня! Разве я хуже. Я люблю тебя! У нас с тобой скоро будет ребёнок! Я выйду за тебя. Ты станешь богатым! Соглашайся, милый Эльфус, - в голосе женщины зазвучали слёзы. - Ты не должен оставлять меня. Без тебя я погибну! - маленькая госпожа де Вилье добавила в голос трагизма. Эту роль она не должна провалить.
- Я люблю Алейну и жить без неё не могу! - прокричал юноша рыдающим голосом, закатывая большие, выразительные глаза.
- Ты меня не слышишь! У нас будет ребёнок!
- Ребёнок? Откуда ребёнок? - едва выдавил из себя несчастный паж, раздавленный этим известием.
- Ты не знаешь откуда берутся дети? Забыл чем мы с тобой занимались,  как клялся в вечной любви и верности, говорил, что жизнь готов отдать? - госпожа де Вилье умом понимала, что давить на испуганного мальчишку не следует, но удержаться не смогла. Эльфус в замешательстве молчал. Конечно, он был благодарен маленькой женщине, приобщившей его к таинствам любви, но искренне полагал, что слова и клятвы часть игры, к которым никто серьёзно не относится.
- Как я смогу жениться на вас? - наконец нашёлся оруженосец, - У вас уже есть муж!
- Мой муж? Полутруп, который один помеха нашему счастью! - с горечью в голосе сказала маленькая женщина. - Калека всё равно скоро умрёт.
 Фифи надвинулась на мальца, жарко выдыхая слова: «Жером мне давно противен. Я одного тебя люблю. Ты должен мне помочь. Если правда о нашем прелюбодеянии откроется, нам обоим несдобровать!»
 Женщина охватила шею пажа маленькими, сильными руками и стала страстно целовать в губы. От поцелуев голова несчастного мальца закружилась, как от бутылки крепчайшей квинтэссенции, что готовит обгорелый мудрец, тело безвольно расслабилось.
 «Ты должен избавить калеку от мучений. Мы сможем соединиться. Я богата! Мы будем богаты!»- шептала женщина, блестя глазами словно в горячечном бреду, чувствуя, как стало откликаться на ласки тело юного любовника. Фифи уже торжествовала вечную победу женского естества над мужской волей и продолжила развивать успех: «Он не будет мучиться. Следов не останется. Мы… ты задушишь его подушкой».
 Госпожа де Вилье почувствовала, как при этих словах напряглось тело юноши, и увидела ужас в его глазах. Маленькая женщина поняла, что совершила непоправимую ошибку. Так торопиться не надо было.