Предательство 10

Глава 10
 Злой ветер, сорвавшись с гор Мон-дю-Ша на побережье Буржа, гонит крутые волны на болотистый берег, поднимая со дна озера липкую муть, ломает высокие стебли камышей и осоки. Холодные, осенние туманы, похожие на грязную овечью шерсть, стоят над тёмными водами, сводят с ума честных христиан, ложатся мокрыми животами на бездонные топи, где по преданию без следа сгинула девятая когорта прославленного седьмого легиона Гая Юлия Цезаря. Долго потом случайные путники, забредшие в эти гиблые места, находили красные солдатские сандалии и железные наконечники пилумов. Даже спустя сотню лет в бронзовом котле местной старухи можно было признать круглый римский шлем с колечком на макушке.
 В наше просвещённое время в поисках покоя и уединения от мирской суеты и защиты от врага рода человеческого, населившего топи мерзостью, сумевшей погубить храбрых римских солдат, монахами-бенедиктинцами построен женский монастырь. Рядом сама собой возникла крошечная деревня.
 Трудна жизнь на краю гнилых болот для бедных монашек, ещё труднее для монастырских крестьян. Плохо родит переувлажнённая земля. Сёстры едва концы с концами сводят, что уж тут говорить о деревенских. Каждая курица, каждый буассо зерна на счету, не говоря о скотине. Выручает только рыбалка в озере и глубоких протоках вокруг гиблой топи.
 Но последнее время всё меньше смельчаков отваживаются выйти на опасный промысел, и не злой ветер тому причиной. Старики рассказывают, что всё началось десять лет назад. Потерялась коза, затем ещё одна, а потом случилось страшное - домой не вернулась девочка, собиравшая на болоте клюкву. Растерзанное тело бедняжки безутешные родители едва признали по нарядной ленточке в светлых волосах. От тела к топи шла кровавая полоса.
 С тех пор много раз зеленели и жухли камыши, день становился длиннее и короче. В злосчастной деревне с пугающей регулярностью стали пропадать дети и девушки. Их останки иногда удавалось обнаружить по кровавым следам, и всегда рядом обнаруживали грязную полосу, ведущую в топь.
 Неизвестность пугала, пока старая Гевелла, живущая на краю болота со своим ненормальным сыном, не предположила, что виной всему дракон, заведшийся в топи. Дракона никто не видел, но все были уверены в реальности его существования. Тёмные слухи поползли по деревне. С наступлением темноты никто не смел выходить из дома. Монашки служили молебны и взывали о помощи к мирским и церковным властям. Время шло, но долгожданного избавителя от мерзкого дракона власти, занятые своими делами, не присылали.


 Баронесса Эриланг сидела у туалетного столика и рассматривала своё отражение в зеркале. Женщина никого не ждала. В жёлтом свете свечей, установленных по обе стороны столика, матовая кожа округлых плеч, высокой шеи отливала золотом. Чёрные глаза в тени длинных ресниц казались таинственными, бездонными омутами. Увиденным красавица осталась довольна и подарила себе ослепительную улыбку. Жизнь прекрасна! Алейна опустила сорочку ниже. Придирчиво осмотрела грудь, приподняла руками. «Так было бы лучше», - подумала баронесса, грустно вздохнула, вспомнила недавний визит дорогой подруги. Как все девочки радовались, услышав, что история Фифи завершилось свадьбой! Алейна немного завидовала её простому семейному счастью, скорому рождению ребёнка. Молодая мать сможет прижать к груди своё дитя, заботиться о нём и всегда быть рядом! Счастливица! Никто его не отберёт.
 Алейна вспомнила своего осиротевшего мальчика и немного всплакнула. Баронесса часто думала о Луи, его теперешней жизни с мачехой, трагической гибели графа Филиппа. По Божеской или людской воле провидению было угодно разлучить мать с сыном, не ей слабой женщине с этим спорить, пусть так будет. Её мальчику будет лучше вырасти единственным наследником могущественных де Бульонов, но сердце матери не хотело забывать о своём ребёнке. Придёт время и у мальчика появится могущественная, тайная покровительница, которая сможет уберечь дитя от многих бед, поможет воплотить в жизнь его стремления и мечты. Для этого будущей покровительнице придётся потерпеть. У Алейны скоплена значительная сумма для любимого мальчика. Скоро станет ещё больше. Может когда-нибудь она и признается Луи, что его покровительница - его настоящая мать.
 Всё было бы хорошо, если бы не любовь к молодому поэту, заставшая врасплох. Женщина вспоминает золотой свет луны, упавшее одеяло и восставшую плоть спящего юноши, похожую на голодного, длинношеего птенца, и сладко, как сытая кошка, потягивается… Могущественна сила любви. Никто не в силах ей противиться. Видно такова воля Господа!
 На улице послышался шум. Глухо стукнула дверь. Сердце женщины болезненно сжалось в тревожном ожидании. Дурные вести. Других среди ночи не принесут. Лестница скрипит под тяжёлыми шагами. Он погиб… Кто? Эбль или Балдуин? Может мальчик? Нет, про оруженосца ей бы никто сообщать в столь поздний час не стал... Может Луи? Вскочила на ноги, накинула на плечи платок. На виске болезненно бьётся жилка.
 Кто? Отворилась дверь. На пороге бледный, как мертвец, Эльфус с сальной свечой в худой руке. Чёрно-жёлтые тени одни живые на неподвижном, как восковая маска, лице. За ним тёмная фигура Балдуина бесстыдно блестит лысиной. Всплеснула руками: «Эбль! - пронзительный крик. Накидка полетела на пол - Что с ним?» «Успокойся! С аббатом всё в порядке», - голос графа кажется обескураженным. Баронеса медленно опускается на стул, смотрит на мужчин, постепенно понимание причины, почему в столь поздний час явились эти двое, отражается на лице. Некрасивый румянец пятнами проступает на шее и скулах молодой женщины. Алейна шарит рукою по полу в поисках платка, не в силах отвести испуганного взора от мёртвых глаз Балдуина. В тусклых глазах могущественного любовника застывшая угроза и смерть.
 Изменщица сама всё поняла, лицо пошло пятнами, рука перестала искать платок. Зачем? Что ей скрывать? Эти двое её видели всю. Женщина выпрямилась, гордо вздёрнула подбородок, отвела плечи назад, так что тонкая ткань сорочки обтянула груди. Крылья тонко вырезанного носа трепещут, глаза блестят близкими слезами. Она не боится и готова отвечать! «Ну что же, ты сейчас ответишь», - думает злодейский граф и тянет тяжёлый меч из ножен…


 Дары императора Элинор пожертвовала убогому монастырю на краю болот, куда завёл их бестолковый проводник подозрительного вида, которым снабдил гордую графиню барон де Вала, новый любимчик императора.
 Через неделю скитания по задворкам империи, вместо своего замка женщина с детьми оказалась вблизи пустынного побережья глубокого озера. Разыгралась непогода, дождь хлестал как из ведра, дорога превратилась в ручей. С остывающей воды ветер нёс серые волны тумана. Туман смешивался с дождём, оседал на метёлках тростника, чахлых ёлках, криво торчащих на ржавых, болотных кочках, перьях папоротника. Лошади не могли тянуть тяжёлую карету по липкой грязи.
 От мерзкой сырости солдаты промокли, хлюпали носами и глухо матерились, обещая утопить провожатого в том болоте, куда он их завёл. Проводник клялся и божился, что выбрал этот путь, чтобы избежать встречи с кровожадными язычниками с севера, которые в тыщу раз опасней самого мерзкого болота. Пришлось покориться обстоятельствам и судьбе.
 Путники прожили почти неделю у монашек, изрядно подъев их скудные припасы, прежде чем появилась возможность следовать далее. Элинор поразилась неведомому ранее чувству сродства своего настроения унылому и однообразному виду серой от дождей и низкого неба воды, пустынных болот, заросших тростниками и кустами вереска. Только пугали обрывки разговоров и жутких слухов про таинственную нечисть, заведшуюся на болоте и вселяющую ужас в обитателей монастыря.
 Графиня своими ушами слышала стоны и вопли, которые издаёт тёмными ночами таинственная трясина. Девочки вздрагивали, прижимались к матери. Элинор улыбалась, скрывая тревогу, говорила, что это злой ветер воет в ёлках на болоте, что в стенах святого дома и под охраной храбрых защитников, доказавших свою верность, им ничего не угрожает.
 Больше страшных болот до душевной дрожи и оцепенения прекрасная графиня боялась скорой встречи с мужем. При одной мысли, что надо будет жить далее, как будто ничего не случилось, каждый день смотреть в его глаза, женщине становилось дурно, хоть всё что она сделала, она сделала ради Балдуина, их семьи и Франции милой.
 Невольная остановка в божьем доме на краю болот отодвигала ужас будущей встречи. От ощущения заброшенности и уединения крошечного монастыря, его простого, неторопливого быта, подчинённого строгому уставу, участия в ежедневных многочасовых службах и молитвах графине полегчало. Однажды она набралась смелости, исповедалась и получила прощение. Когда стало холоднее, небо очистилось, и появилась возможность продолжить путь, Элинор захотела отблагодарить сестёр за оказанное гостеприимство и пожертвовала монастырю все драгоценности, которыми наделил её император. Монахини были поражены щедростью богатой дамы, однако от дара не отказались и приняли его с благодарностью. Лишь не смогла красавица-графиня расстаться с перстнем из даров Карла, в простую оправу которого был вставлен грубый камень невиданной чистоты, прозрачный как её слёзы, что выплакала она долгими, одинокими ночами по своему милому мужу.


 Алейна на него не взглянула. Эльфус рассчитывал, что его божество кинется ему на шею, и они красиво умрут в объятиях друг друга от беспощадного меча злодейского графа, как герои античной трагедии, и может, когда-нибудь неведомый поэт сложит песнь про прекрасную любовь благородной дамы и простого оруженосца, навсегда обвенчанных холодной сталью. Эту песню будут передавать из уст в уста многие поколения менестрелей, и пока будет жить песня о прекрасной Алейне и смелом Эльфусе, их души, соединившись в небесном чертоге, будут жить в памяти людской.
 У бедняги-поэта даже слёзы выступили на глазах от высокого чувства любви к даме и жалости к самому себе. Но беспощадный палач сунул свой меч в руки оруженосца и вытолкал его за порог, свирепо прошипев: «Стой на страже. Убей всякого, кто попытается сюда войти!» Дверь с грохотом захлопнулась перед носом юноши, погасив свечу. Оторопевший от такого поворота событий оруженосец оказался в полной темноте с хозяйским мечом в одной руке и свечным огарком в другой.
 Некоторое время за дверью ничего не было слышно, потом там застонала женщина. «Он её душит!»- подумал Эльфус. Юноша хотел броситься внутрь, но стоны не походили на стоны умирающего человека. Таких стонов от любимой поэт ни разу не слыхал, он вообще не слышал, чтобы женщина так страстно стонала, но то что эти звуки издаёт его обожаемая госпожа, у юноши не было сомнений. Меч с грохотом полетел на пол. Несчастный зажал уши и по-детски отчаянно заплакал во весь голос.

 Балдуин встал с распластанного тела женщины, завязал тесёмки штанов,   подошёл к столу. Алейна осталась лежать неподвижно, не потрудившись оправить бесстыдно задранную на шею сорочку. Последний яростный натиск мужчины оставил её без сил.
 Толстые восковые свечи едва светят. У неё всегда на столе стояло вино. Заглянул в кубок. Пусто. Балдуин про себя чертыхнулся и досадливо поморщился. Это сучка расцарапала ему спину. Его Светлость по-хозяйски, не спеша оделся. Женщина тихонько заплакала. Граф скривил губы. Сердце словно заледенело от пережитой боли. Балдуин постоял несколько длинных мгновений посредине комнаты, хмурясь смотрел на плачущую женщину, покачался с пятки на носок, лицо сделалось скучным и пустым, как у трупа, отвязал от пояса тяжёлый кошель, бросил на стол, буркнул: «Тебе это было от меня надо». И шагнул в темноту за дверь. Вернулся, взял свечу от зеркала и снова вышел.
 За порогом мужчина увидел рыдающего мальчишку, свой меч валяющийся на полу, хмуро подумал: «И этот ревёт». Грубо сказал оруженосцу: «Сопли подбери! Дай сюда меч. Ещё раз бросишь оружие - руки оборву». Потом помолчав, добавил: «Пойдёшь эту суку .., - и он произнёс самое грязное слово, означающее плотские отношения между мужчиной и женщиной, - я ей достаточно заплатил, чтобы она и тебе давала». Юноша дёрнулся, словно от удара в лицо, в ужасе затряс головой, пятясь от графа, как от ожившего мертвеца. «Лучше бы он меня убил», - пронеслось в голове. Эльфус подумал, что сейчас умрёт от горя и позора, но не умер, а покорно, как побитая собака, потащился за хозяином.
 Внизу хлопнула дверь. Балдуин ушёл из её дома и жизни, чтобы никогда  назад не вернуться и увёл за собой её мальчика. Алейна залилась слезами, уткнулась лицом в подушку, зарыдала, красиво сотрясаясь круглыми плечами. «Зачем жить? Всё кончено!» - проносились скорбные мысли в голове.
 «Вот бы умереть, но чтобы больно не было, - стала мечтать женщина, - Удавиться?» Алейна вспомнила синее лицо висельника, которого видела однажды, представила чёрно-багровую полосу на своей шее, выпученные глаза и чёрный язык, вывалившийся изо рта, брезгливо передёрнула плечами: «Не хочу. Что станет с Луи? Нет, нет, нет!»
 Женщина плакала, самозабвенно упиваясь свалившимся на неё несчастьем. Горькие слёзы вымывали скорбь из души, уносили печаль. Пришло понимание, что всё могло кончиться много хуже. Рыдания постепенно стихали. Алейна успокоилась, промокнула платком покрасневшие глаза, подошла к столу, по пути привычно заглянув на своё отражение в зеркале.
 Вид кошелька её приятно удивил. Не переставая хлюпать носом, Алейна вытряхнула деньги на стол, пересчитала тяжёлые монеты и спрятала золото в заветный сундучок для Луи. У мальчика будет счастливое будущее, а эти двое ещё приползут к её ногам!