Предательство 12

Глава 12
 Протолкавшись под мостами до полудня, норманны не дождались свободного прохода и вызвали франков на переговоры. Балдуин с высоты стены им объяснил, что в грамоте подписанной ими с императором нет пункта об обязательстве пропустить корабли под мостами. Там речь идёт о допуске их в Бургундию, он им в этом чинить препятствие не собирается. Император Карл III владеет по божественному праву теми землями и вправе распоряжаться ими по своему усмотрению. Граф Парижский владеет мостами и в праве распоряжаться ими. Норманны потребовали представителей франкского императора для дальнейших переговоров. Балдуин сказал, что он соглашения не подписывал. Пусть от имени императора говорят люди, имеющие соответствующие полномочия.
 Из города вышли барон де Вала, благочестивый Аскерих епископ Парижский, Теотарий епископ Жеронский, епископ Неверский Гейлон и кроткий аббат Жозе. Балдуин с Эблем провожали их в воротах башни. От страха и волнения преподобному Жозе стало плохо. Заменить его вызвался аббат Эбль. Балдуин с удивлением глянул на приятеля. Упала решётка. Ворота за делегацией захлопнулись.
 К вечеру к башне явились три парламентёра от норманнов и заявили, что знатные франки находятся у них в гостях и будут там находиться, пока корабли не пройдут выше города. Конунг Хрольф уважает священное право парижского ярла на его собственность, но император Карл дал ему на меч свою Бургундию. Если парижский ярл или кто другой станет противиться воли двух властителей, знатные франки, говорящие от имени своего конунга, будут казнены.
 На следующий день парижане стали свидетелями невиданной суеты и движения на занятом врагами берегу. Толпы язычников занялись непонятным делом. Вначале норманны восстановили предмостное укрепление, огородили его рогатками и щитами в несколько рядов. Потом язычники выровняли полосу земли вокруг мостовой башни, словно собирались делать дорогу. Для этого им пришлось срыть холм, завалить землёй и ветками два оврага. Работа ни на миг не останавливалась.
 Смысл происходящего парижанам открылся только к вечеру, когда язычники поволокли по своей дороге корабли, подкладывая под днища судов деревянные катки. Работали споро, словно проклятым северянам такая работа была хорошо знакома и привычна.
 Балдуин стоял на стене и бесился от бессилия. Он бы смог одним ударом лишить норманнов большей части их флота. Смерть безродного барона де Вала ему бы простили, но не смерть трёх епископов. Оставалось только в ярости кусать губы. Тут ещё лучший друг не вовремя подсуетился и добровольно попал в заложники…


 Перетащив корабли выше Сите, конунг Роллон сдержал слово и отпустил заложников. Де Вала в Париже не задержался, сборы были стремительными. До барона дошли достоверные сведения, что нечестивый Зигфрид со своими головорезами завтра может оказаться у Сите. Договорённости с одним конунгом не давали гарантии, что другие норманны будут их соблюдать.
 Многочисленный и хорошо вооружённый отряд барона де Вала уходил в земли Восточной Франкии. Холодный, осенний дождь торопливо смывал следы его позора с грязной дороги, но не в силах был их смыть с уязвлённой души. Коварный парижский граф ещё ответит за унижение, пережитое заложниками в норманнском плену. Барон живо представил как его палица разбивает лысую голову графа, даже рука зачесалась. Однако, учитывая недобрую славу Балдуина, де Вала безопасней было вообразить смерть ослушника императорской воли от кинжала наёмного убийцы. Так или иначе, семейство Вала всегда платило по долгам. Ни один обидчик, осмелившийся бросить вызов, не зажился на земле долго.


 Драккары конунга Хрольфа беспрепятственно поднялись по Сене до места впадения в неё многоводной от осенних дождей Йонны, вошли в неё и подступили к богатому городу Сане, по пути разграбив и разрушив монастырь Сен-Реми. 30 ноября 886 года от Святого Христова Рождества норманны осадили Сане. Натолкнувшись на ожесточённое сопротивление, язычники рассеялись по внутренним землям империи, которые до сего дня были недоступны их набегам. Гордая Бургундия погрузилась в траур.

 Зигфрид явился к Парижу, когда корабли Хрольфа ушли на Йонну. Под Парижем норманнский конунг не остался, а творя по пути грабежи и насилия, бросился в погоню за франкским императором, не считая себя связанным с последним никакими обязательствами. Конунг провёл корабли по Сене и Уазе и прибыл в Суанссон, откуда Карл III накануне в страхе и панике бежал. Зигфрид не стал далее преследовать императора. Норманны остались в богатых землях на зиму, убивая и захватывая в плен местных жителей, грабя и сжигая монастыри и поместья. Запылала пожарами земля франков.

 Бланка де Мариконда фаворитка и советница императора пребывала в бешенстве. По вине Парижского графа, чей меч много длиннее ума, ей приходиться, как безродной бродяжке, метаться по всей Франкии в поисках убежища. Упрямство этого кретина привело к тому, что договорённости с норманнами сорваны. Злодей Зигфрид идёт по пятам. Надеждам на спокойную жизнь при дворе не суждено сбыться. Она этого так не оставит, и месть её будет страшна… «Мальчик, подай бумагу», - приказала фаворитка.

 Из-за предательства императора граф потерял интерес к жизни. Целыми днями сей доблестный муж валялся в постели и тупо глядел на стену. Ни приглашения на дружеские попойки от жизнелюбивого аббата, ни попытки Мудреца увлечь Балдуина разговорами о славных деяниях великих полководцев, ни даже тёмные намёки на таинственную силу, способную разрушать крепкий камень, не вернули утраченный интерес. Эльфус боялся потревожить покой хозяина и старался как можно реже попадаться на глаза.
 Новое письмо появилось в графском кабинете так же таинственно, как и первое. Письмо обнаружил Эльфус. Балдуин в свой кабинет дорогу давно забыл. Первым желанием юноши было уничтожить подмётную грамоту, но сделать это паж не посмел и с видом побитой собаки, страшно боящейся хозяйской руки, но покорной её воле, понёс письмо Балдуину. На сей раз граф не стал заставлять его читать, а отпустил, слабо махнув рукой в сторону двери. Выходя из комнаты, паж заметил, что большой кувшин вина, который он недавно принёс хозяину, наполовину пуст.
 Ничего хорошего от таинственного послания Балдуин не ждал. С раздражением заметил, что рука, держащая свиток, предательски дрожит.  Граф выругался, торопливо сломал неразборчивую печать. Буквы плясали перед глазами.
 «Милостивый государь, - прочёл граф, холодея от ощущения неотвратимости приближающейся катастрофы, - Ваша жена более недостойна Вашей любви. Будучи при дворе, сия дама вступила в преступную и незаконную связь с некой высокопоставленной особой. Доказательством свершившегося акта прелюбодеяния могут служить многие подарки и ценности, которые эта корыстная женщина получила в награду за своё грехопадение. При встрече, поинтересуйтесь, что за перстень ваша жена Элинор носит на руке. Доброжелатель».

 Эбль случайно узнал от знакомой повитухи, что бедняжка Фифи умерла от послеродовой горячки. Ребёнок родился здоровый. Это большеголовый, чернявый, толстый и крикливый мальчик. Аббат постыдно напился. По прошествии пяти месяцев как они с Фифи расстались, понял, что любил эту маленькую стерву. Фифи была живая, не то что новая любовница. Быть может, женщина не врала - это его мальчишка родился…
 Но не только это угнетало хитроумного аббата, не давало покоя и лишило сна. Он поставил не та ту лошадку. Но игра в жизнь не может считаться проигранной, пока живы игроки.
 Аббат благодарил бога, что добровольно вызвался пойти в лагерь норманнов вместо трусливого аббата Жозе. Барон де Вала на многое открыл ему глаза — как действительно относится Карл к своему regni maximus defensor, за какие «заслуги» дружка Балдуина отправили защищать бывшую столицу на острове, к чему привело самоуправство графа, почему не утвердили Эбля на Парижскую кафедру, и какими неприятностями в дальнейшем дружба с Балдуином грозит жизнелюбивому аббату.
 Барон предложил помощь аббату взамен некого поручения, обещал протекцию при дворе и содействие в получении епископского сана. Сказал: «Считай твой сан у тебя в кармане!»
 Предложение выглядело выгодным, но при одной мысли о том, что ему предлагали сделать, Эблю становилось невыносимо тошно и хотелось напиться.


 Балдуин проснулся от ощущения, что в его жизни случилось нечто ужасное. Пока память продиралась в сознание сквозь остатки тяжёлого сна, граф надеялся, что всё происходящее с ним дурной морок, пригрезившийся от жуткого похмелья.
 Осознание беспощадной реальности пришло, как удар холодной сталью. Опустил руку и нашарил возле кровати кубок. Пусто. Выругался и изо всей силы запустил безвинную посудину в дверь. Драгоценный сосуд, жалобно звякнув, с грохотом покатился по каменным плитам пола.
 В комнату вбежал испуганный паж. Лицо Эльфуса бледнее чем обычно. «Тут к вам… Эта, - сказал запинаясь юноша. Балдуин уставился на оруженосца мутными глазами: «Вина!» Голос сиплый, словно скрип ржавого железа. Паж метнулся за дверь, на его месте возникла рослая монахиня самого сурового и решительного вида. «Какого чёрта.., - начал граф, но монашку это не смутило. «Остановись, богохульник, - сказала строго женщина, - дьявол к тебе ближе чем ты думаешь! Возьми это!»
 Монахиня протянула Балдуину маленький образок Девы Марии из плохого серебра. «Образок Мариз, - пронеслось в затуманенном пьянством мозгу Балдуина. «Что с ней?» - остатки хмеля разом вылетели из головы. «Послушница Мариз этой ночью скончалась. Перед смертью просила передать тебе, граф Парижский, этот образок». Божий свет пошёл в глазах злосчастного графа красными и фиолетовыми пятнами, в ушах зазвенело. «Почему она? Христос, ты несправедлив и жесток...»

 Бедняжка Мариз умерла. Всемогущий Бог сжалился над несчастной и забрал к себе. Пришли усталые и равнодушные от многих виденных смертей могильщики и положили ставшее от болезни невесомым тело на повозку к другим трупам.

 Испуганный мальчишка-оруженосец настиг Эбля после утренней службы. Менее всего аббат хотел видеть этого смазливого проныру, но избежать досадной встречи не удалось.
-Чего тебе? - буркнул аббат, протягивая руку для поцелуя. Паж смешался, неловко ткнулся губами в перстни на толстых пальцах.
-Хозяин не в себе… Заперся в часовне. Грозится убить всякого, кто туда войдёт, - пробормотал Эльфус, не глядя в глаза святому отцу.
-Что, вот так ни с того ни с сего сошёл с ума? - равнодушие разом слетело с толстого лица аббата, - рассказывай подробно что стряслось, или я шкуру с тебя спущу!

 С мечом в руке, оскальзываясь на мёрзлой земле и пугая прохожих, безумный граф бежал по городу. В некотором отдалении от повелителя, громко топали и потели под кольчугами воины из Чёрного отряда с тяжёлыми щитами за плечами. Верный Кастор приказал подчинённым заменить мечи на палки, чтобы в нечаянной стычке не убить хозяина.
 Балдуин беспорядочно метался по городу, забегал в церкви и на кладбища словно разыскивал кого-то. Потом лицо сумасшедшего приняло осмысленное выражение. Он остановился, обвёл глазами стены домов, улицу полную людей, испуганные, возбуждённые лица своих солдат и случайных зевак, понял где находится и решительно двинулся в сторону кладбища Невинных.

 Давно почтенный аббат так не бегал. Хорошо порывшись в памяти, можно смело утверждать - он никогда так не бегал. Аббаты величаво ступают, шествуют, а не бегают по городу сломя голову, подобрав края сутаны, словно испуганная баба юбку.
 Наконец появились строения аббатства Сен-Жермен-л,Оксеруа, за ними разверстые ямы общих могил кладбища Невинных, четырёхугольная, массивная каменная часовня, торчащая посредине кладбища уродливым входом в преисподнюю. Вокруг толкались с десяток могильщиков, несколько любопытных монахов. У входа нерешительно переминались с ноги на ногу замёрзшие солдаты из Чёрного отряда под командованием Кастора. Увидев аббата, сержант Кастор просиял лицом.
- Где он? - задыхаясь выдавил из себя Эбль. Морозный воздух драл рыцарю глотку. В боку кололо.
- Там, - сержант кивнул в сторону уродливого строения, - никого не подпускает. Сержанта трясло от холода и волнения.
- Будьте готовы! - сказал аббат солдатам и решительно потянул на себя тяжёлую дверь.

 Полумрак. Изо рта идёт пар. Посредине тёмной часовни тело девушки под белым саваном. Над ним чёрной, нахохленной птицей граф Балдуин. Аббат подошёл ближе.
-А, это ты, - говорит Балдуин тоном обиженного ребёнка, - посмотри какая красивая. Они хотели её закопать. Смертоносный меч лежит рядом. Свет падает на прекрасное, белое лицо Мариз, драгоценными алмазами вспыхивает в крохотных кристалликах снега на ресницах и волосах мёртвой девушки.
- Мы не дадим её зарыть, - говорит Эбль, - мы укроем её надёжно. Ты сможешь сюда приходить когда захочешь. Аббат сел рядом с тоскующим другом и незаметно ногой отодвинул меч от его руки.
 Тело прекрасной Мариз де Карруж друзья укрыли в каменном ящике в подвале часовни, предварительно вынув оттуда мощи какого-то бедняги. Балдуин стал тих и печален, послушно исполнял всё о чём говорил ему аббат, когда проводил обряд отпевания.