Баня и православие

На Руси христианская†  церковь активно боролось с банями ровно до тех пор, пока видела в них языческие святилища для отправления культа предков и языческих богов, именуемых в христианстве «бесами» и «поганью».  Новообращенные христиане из славян не были способны моментально отказаться от почитания своих исконных святынь. Славянское язычество продолжало жить, как древний уклад жизни на Руси, уравновешивая взаимоотношения слабого человека и всемогущей природы. Философские догматы христианства были нелегки для понимания простыми землепашцами и скотоводами и, со временем, в  русской среде стало зарождаться уникальное сплетение древнего языческого мировоззрения с христианскими ценностями, создавшее в итоге русское православие – пожалуй, самую мистическую из всех христианских конфессий. В итоге многовекового взаимопроникновения народного язычества и христианства на Руси, большинство русских народных святынь было ассимилировано православием, давшим им подходящее христианское толкование и своих святых покровителей.

†  На Руси термин «православие» стал употребляться только в конце XIV — начале XV века.

Например, почитание языческой богини Макоши и ее священного для древних славян дня недели пятницы мягко перетекло в культ св. Параскевы, которую на Руси стали именовать Пятницей. Славянские корни русского варианта почитания этой святой великомученицы III века проявились в продолжении языческого культа воды – поклонению  освященным святым источникам и колодцам, которые очень часто освящали во имя св. Параскевы Пятницы.  В продолжение языческой традиции св. Парскеву русские крестьяне именовали «земляной и водяной Матушкой»  [О. В. Котович, И. И. Крук., 2010]. Известно, что псковичи и новгородцы XIV века из общин еретиков-стригольников, отвергавших церковную иерархию (возмущаясь продажей церковных должностей по  «ставленной пошлине»), продолжали языческую традицию исповеди Матушке-Сырой-Земле [Топоров В.Н., 2000, С.266].  Также исповедь Земле-Матушке встречалась у поволжских старообрядцев – спасовцев (Спасово согласие) XVII века. При совершении этого «народного чина» исповедующийся припадал на коленях к Матушке-Земле и обращал очи во время исповеди к Небу-Отцу. Отмечается, что даже в XIX веке раскаявшиеся раскольники-староверы втайне просили прощения у Матушки-Земли перед таинством исповеди в церкви.

Христианская церковь решительно отвергла традиционное у славян-язычников посещение бани в праздники. Традиционный славянский банный день в рамках христианских традиций со священных Пятниц Макоши был перенесен на субботу, так как в праздничные и страстные дни (понедельник, среда и пятница), постные и воскресные дни христиане должны были чтить Бога и святых, а не уделять внимание «услаждению» своей плоти в виде банных процедур, что является грехом против Четвертой заповеди Закона Божьего.  Для иллюстрации общего отношение русской православной церкви к бане,  можно привести слова св. праведного Иоанна Кронштадтского (1829 – 1909): «Баня и продолжительный сон, все вместе взятое, очень не благоприятствуют духовной жизни и развивают леность и сладострастие. Избегай всячески нежить плоть и обращайся с нею сурово, ради Царствия Божия» [Слово 159]. Из-за пассивного, но практически повсеместного сопротивления народа вытеснению языческого мировоззрения и уклада жизни давление православной церкви на баню в России было гораздо более мягким, чем в Западной Европе. Тем не менее, за многовековую историю церковь сумела создать в народе уникальную атмосферу двойственного отношения к бане. 

Народная реакция на избыточные церковные ограничения мытья в бане отражается в пословице: «Баня не заговенье, на нее нет запрета»
[Даль В. Толковый словарь живаго Великорускаго языка. –                Т. 1. – С. 45].

Банные запреты и ограничения в православии были заимствованы из древних  писаний, в результате чего гигиенические нормы, подходящие для субтропической и тропической климатической зоны и характера одеяний Византии и Ближнего Востока стали применяться в климатических зонах России – вплоть до субарктической и арктической, где люди традиционно носили тяжелые шерстяные и меховые одежды. 

Также как и католическая церковь в Европе, православная церковь в России старалась примерить идеалы монашеской аскезы на все общество, противопоставляя чистоту телесную чистоте духовной. Хотя в Каноне Пятидесятницы 2 дня, 4-1 крещение и вступление в Церковь именуется «духовной баней»:  «…баню божественную пакибытия словом растворив…», следуя аскетическим заветам Отцов христианства, церковь старалась жестко регламентировать посещения реальной бани как лицами духовных званий, так и мирянами. 

В Кормчих книгах – уставных сборниках канонического права в православной церкви, пришедших на Русь в переводах древних Византийских текстов (в основном, выполненных Саввой Сербским в начале XIII века), запрещается: мыться в бане вместе мужчинам и женщинам, попу и диакону мыться в бане накануне и в день церковной службы, всем христианам – мыться перед причащением и после него, а также после вечерни в субботу.

Еще строже были обозначены «банные ограничения» для монашествующих: После монашеского пострига в некоторых монастырских уставах рекомендовалось (рекомендуется) 40 дней ходить в постригальной рубашке и не мыться. По «Номоканону» монаху предписывалось петь «Часы» во время мытья головы и запрещается  в бане помазывать тело освященным маслом – хризмою [«Два правила монахам». П. 24]. В Великий Пост монаху вообще запрещается мыться («Два правила монахам». П. 50в), а  игумену, который помоется или ноги помоет, в качестве епитимьи надлежит класть земные поклоны «в том же часу»: «Инок, в баню отходя, и помазуяся помазанием, или на всяк день мыяся, разве точию за немощь, аще убо священник есть, да не литургисает лето едино, поклонов пятьсот, аще ли послушник есть, пол сих…» [Смирнов С., 1913, с.466].
Лишь «болящим» монастырские уставы позволяли мыться чаще по указанию врача. Так, в древнерусском переводе XI века Типикона патриарха Алексия Студита содержится раздел «О мъвении»: «Си же подобаеть в д ти, яко въ вьсь постъ ни единому же от мнихъ неподобаеть мыти ся, аще не ключить ся болесть», а «Больнымъ же врачь количьствъ мьвы уречеть, мы бо съдравымъ правило положихомъ». Здоровые монахи, согласно этому Уставу,  могут мыться в субботу вечером, однако «да мыють же ся боле нъ двоици месяця» (не более двух раз в месяц). В Типиконе поясняется, что монахам не следует часто посещать баню, так как в баню ходят многие мирские, которые могут лишить монахов «покоя»:  «ибо мнози мирьстии единою месяця приходять къ бани, или ни сего многашьды, нъ мнихомъ, многопостьными одержяномъ труды, и сьде въ тъность въшьдъшемъ, не правьдьно лишати ся, иже от мыви, покоя т лу паче м ры...» [Цит по: Бобров А.Г., 2004].

Сейчас достаточно трудно себе представить, как же выглядели монастырские  мовни – бани в седую старину на Руси. Однако  в знаменитом Спасо-Преображенском монастыре на Соловецких островах, который на протяжении непростого времени творения истории в России успел побывать и военным форпостом, и центром духовного и военного сопротивления никоновским церковным реформам, и русской тюрьмой, и советским концентрационным лагерем, и школой советских юнг, и музеем-заповедником, сохранились здания старинных уникальных монастырских бань. 

Сохранилось упоминание деревянной монастырской бани «у Гагарья озера» в описи 1710 года. Если в России абсолютное большинство бань строилось из дерева, то на Соловках и в скитах,  и в самом монастыре старались строить бани не только из дерева, но и из кирпича и валунов. Благодаря прочности такой конструкции средневековые монастырские бани смогли сохраниться до нашего времени.  В 1717 году рядом с  монастырем была построена каменная баня: «Баня каменная длиною на 6 саженях 2 с четвертью аршинах, шириною на 5 саженях и 12 вершках, пред ней предбанник деревянной длиною на 4-х саженях с полуаршинном, шириной на 6 саженях» [Опись 1765 г. РГАДА. Ф. 1201. Оп. 2. Д. 1425. Л. 205].

Белецкая каменная баня 1717 года постройки. Фотография: Ю.Б. Гендлин.
Архив ФГБУК «Соловецкий государственный историко-архитектурный
 и природный музей-заповедник».
Баня находится за пределами центрального ансамбля монастыря, в 500 м к северу, на территории современного поселка Соловецкий. Изачально баня была батской, но, после постройки новой бани для монахов в самом монастыре, стала предназначаться для бельцов  – мирских людей: трудников, по обету работавших в монастыре и паломников. Использовалась по прямому назначению до середины 1990-х гг.

Монахи и мирские люди в Соловецком монастыре «творили мовь» в отдельных банях. План Соловецкого монастыря 1770 г. изображает две бани: одна каменная для монашествующих – чернецов, и другая, деревянная, для мирских людей – бельцов.

Несмотря на потенциально греховную (в аскетических христианских категориях) фиксацию избыточного внимания православных людей на своем теле при мытье в бане, в «народной» христианской вере банное омовение несет в себе важнейшее свойство ритуального очищения. Такие, не присущие христианству воззрения, вероятно, представляют собой реликты славянского языческого культа воды с наслоением ветхозаветных ритуальных омовений, которые  соединились воедино. В результате, на Руси омовение стало играть важнейшую ритуальную очистительную роль. Хотя такие, немного наивные, народные  представления о «мистическо-физическом» очищении водой являются родом фарисейства, порицаемого Христом, показавшим, что омовение физическое не в состоянии избавить от греха без очищения души и «сердца» покаянием, в народной вере омовению продолжали уделять огромное внимание.
Простым мирянам, чтобы отвлечь их от «потенциально губительного» внимания к своему греховному телу в бане, и, самое главное, от подмены понятий истинной духовной христианской чистоты сердца призрачной ритуальной чистотой омовения, св. праведный Иоанн Кронштадтский рекомендовал совмещать гигиенические процедуры с христианскими духовными молитвенными практиками, путем чтения псалмов: «моешься дома или в бане, говори: окропиши мя иссопом, Господи, и очищуся, омывши мя, и паче снега убелюся [Пс. 50:9]; надеваешь белье, думай о чистоте сердца и проси у Господа чистого сердца: сердце чисто созижди во мне, Боже [Пc. 50:12]».

Ритуальные омовения прочно вошли в жизнь всех сословий на Руси. Например, при принятии иноземцами русского православного крещения описано следующее последование, включающее и омовение в бане: «Принимающие… русское крещение отправляются сперва в какой-либо монастырь, для того, чтобы ознакомиться здесь с учением и обрядами Церкви. При этом соблюдаются следующие обыкновения. Прежде всего, на иноверца надевают новое, чистое платье русского покроя и возлагают ему на голову венец или (летом) гирлянду из цветов; потом помазуют голову его елеем, в руки дают восковую свечу и читают над ним молитвы по четыре раза в день в продолжение целой недели. Во все это время он должен воздержаться от мясной и молочной пищи.
По прошествии семи дней, он обмывается в бане, а на восьмой день приводится в церковь, где монахи наставляют его, как должно оказывать почтение образам, поклоняться перед ними, ударять головой в землю, креститься и другим подобным обрядам, составляющим самую значительную часть русской религии» [Флетчер Дж., 1906].

В «Сказании о Казанском царстве» (глава 98 «О крещении Казанского царя…») также говориться о ритуальной очистительной роли бани перед обрядом крещения: «Царь же князь великіи, слышавъ отъ Казанского царя Едегера Касаевича истинное слово и обещаніе его, и радъ бысть велми… и повеле сетованныя порты сняти съ него, и омыти его въ бане отъ скверныхъ, и облещи въ рызы своя царскія, и венецъ возложити на главу его… И по пятихъ месяцехъ крести его повеле, во имя Отца и Сына и Святаго Духа…»

Хотя церковь на Руси никогда не предпринимала попыток полностью запретить посещения бани, постепенно к бане установилось отношение как к чему-то «нечистому» и «поганому».  До сих пор в православии не принято освящать бани: в Требнике отсутствует такой чин, но существуют чины освящения жилища, кладезя, полей, гумна (амбара) или вещи† [Крылов Г. прот., 2010].

† Некоторые православные священники  выходят из неудобного положения, читая перед закладкой бани молебен на начало всякого доброго дела и кропя  баню святой водой.

Известный фольклорист и этнограф Б. Н. Путилов отмечал, что «у русских с древних времен существовал культ бани», который «поддерживался верой в ее очистительную и целебную силу», но при этом значимой  «частью культа был и страх перед баней: как это ни странно, ее считали местом «нечистым, поганым, опасным»...» [Цит. по: Бобров А.Г., 2004]. В банях, в отличие от освященных купелей на святых источниках, не держат иконы. Известно, что крестьяне Олонецкой губернии снимали перед входом в баню крест. Это же правило прослеживается и у староверов, которые почитали баню наравне с отхожим местом. Креститься и «божиться» в бане также было запрещено  [Харузин Н.Н., 1894]. В некоторых губерниях из-за местных суеверий крестьяне после бани боялись идти в церковь [1]. С точки зрения суеверного человека, в неосвященном помещении бани, где нет ни креста, ни икон, может завестись различная «нечисть». Умереть в бане у части русских крестьян считалось ужасной смертью, так как из-за смерти в «нечистом, поганом месте», по их мнению, можно было лишиться вечного блаженства на Небесах.
При всем этом баня традиционно служила русскому человеку местом, где можно было очиститься не только от грязи телесной, но и от духовной «скверны», которую, впрочем, на Руси ощущали вполне телесно, считая, что ритуальное омовение водой (при окунании в купель или водоем, при окачивании себя водой) или водой с паром в бане способны смыть ее. Во многих губерниях русский человек никогда не ходил в церковь, предварительно не очистив себя морально и физически, в том числе посредством бани  [Bury H., 1915].

Комментарий автора:
1 Блестящая  иллюстрация «расщепленности» и двойственности русской  народной духовной  жизни в эпоху «двоеверия»: в бане боялись «обидеть» духов предков крестом, а в церковь после бани не шли из-за боязни «обидеть» Христа общением с языческими духами.  Взаимоотношения с крестом в бане в русском фольклоре неоднозначны: крест может спасти в бане, снять проклятие, а может и навлечь гнев банника (или других духов). 

В «Донесении о Московии» венецианского торгового посланника  Марка Фоскарино 1537 года рассказывается о важной роли бани в сохранении ритуальной чистоты у «москвитян»:  «С превеликой набожностью чтут они храмы, так что в них не дозволяется входить ни мужчинам, ни женщинам, запятнавшим себя любовными утехами, если они прежде не омоются в отдельных банях. И часто случается, что очень много лиц того и другого пола, слушая богослужения, стоят за порогом, почему дерзкая молодежь иногда приветствует обнаруженное таким образом недавнее невоздержание их насмешливыми кивками» [Фоскарино М., 1913].
Иоанн Пернштейн, посланник немецкого Императора Максимилиана II при Московском Дворе, в своих записках 1575 года подтверждает правило соблюдения ритуальной чистоты перед посещением церкви, бытовавшее в Московии в XVI веке: «… не было бы приятно Москвитянам видеть нас в их церквах; но, стоя снаружи, как делают те из них, которые, имев сношение с женщинами, не успел омыться в банях, я часто все видал и все слышал, и трудно поверить, как благочестиво все там совершается» [Пернштейн И.,1876].

«Народная» вера на Руси, кроме описанных выше ритуальных бань на дни поминовения мертвых – «Навьи дни»,  включила в себя,  например, очистительные бани в первый день Великого поста (Чистый понедельник, Тужилки по Масленице, Полоскозуб†), на Великий (Чистый) четверг перед Пасхой, в день Аграфены Купальницы – накануне дня Ивана Купалы, в древние праздники славянского Нового года – 1 марта (также праздновался как «Навий день») и 1 сентября.  Все банные ритуалы в эти дни не имеют никакого отношения к православию, являясь реликтом древних языческих праздников. Мы уже рассмотрели выше, как устраивались бани для поминовения душ мертвых телесно предков.

†  Полоскозуб – «полоскать зубы»,  «отмывать» рот водкой от скромной (не постной) пищи. Такой  наивной хитростью  в народе оправдывали опохмел в первый день Великого поста.

О необходимости ритуального омовения в дохристианском понимании духовного очищения говориться в Ветхом Завете в I главе Книге Исайи. Но и в этих строках указывается на недостаточность одного только омовения для очищения от грехов: 
«Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову. Тогда придите — и рассудим, говорит Господь. Если будут грехи ваши, как багряное,— как снег убелю; если будут красны, как пурпур, — как волну убелю».

Накануне дня Ивана Купалы (Ярилин день, Солнцеворот, Кокуй, Юханнус), в день Аграфены Купальницы на Руси мылись в бане, начиная с самого утра. В этот день для бани собирали крапиву, заготавливали березовые веники и вязали ритуальные веники из разных видов деревьев. В баню приносили  даже больных (по некоторым сведениям - на «постели» из крапивы). Крапиву бросали и в банную печь.

В бани в этот день приглашались нищие и увечные. После бани ели постную кашу и кормили «мирской» кашей нищую братию. Сами нищие в благодарность воспевали стихи «про убогую старицу Купальницу» (христианскую мученицу Агриппину Римляныню). Парились в бане и на Иванов день, используя ритуальные веники из  цветов Иван-да-Марьи, Богородицкой травы (чабрец), мяты и полыни [Сахаров И., 2013].