Воспоминания старого водилы

               

    Вечером 11 октября 2013 после очередной встречи Батьки Лукашенко с Российскими журналистами, в одном из  СМИ я прочел сообщение:
 «Президент Белоруссии Александр Лукашенко впервые рассказал, как он боролся с преступностью на дорогах своей страны в 90-х годах прошлого века. Напомним, что в те годы проехать на купленной в Германии иномарке или на грузовике с товаром по Белоруссии было весьма проблематично – приходилось постоянно платить дань бандитам, которые дежурили на трассе и нападали на водителей.
 По словам господина Лукашенко, он был вынужден отдать приказ… расстреливать таких бандитов на месте! «Собрали несколько групп, «крутые» автомобили взяли и устроили ловушки на этой трассе, от вашей границы до Бреста. Всех, кто сопротивлялся из бандитов, расстреливали на месте. Три группы таких уничтожили – четвёртой не было».                Прочитав это сообщение,  невольно вспомнил, как покупал в 1996 г. на автомобильной барахолке Минска машину и перегонял ее в Курск, а также о  сборщиках дани на дорогах тех лет – с жезлом инспектора ГАИ в руках. И понял, что не засну, пока не зафиксирую нахлынувшие воспоминания в памяти ЭВМ. Усевшись за компьютер, вдруг вспомнил, что через пару месяцев наступит, думаю, знаменательная для любого водителя дата: 50 лет, как я за рулем, и ……решил, начать свою автобиографию водителя с воспоминаний  о далеком 1964 годе.
 То были годы расцвета Советского автопрома!
    Горьковским автомобильным заводом (ГАЗ) выпускалась знаменитая  «Волга» ГАЗ -21.
  Московским заводом малолитражных автомобилей (МЗМА) был начат выпуск новой модели «Москвич- 408».
 «Запорожский автомобильный завод» Украины освоил выпуск  автомобильчика — ЗАЗ-965, вошедшего в историю как «Горбатый Запорожец».
 «Волга» ГАЗ-21 стоила, кажется, 5.5 тыс. рублей. Немного дешевле был «Москвич».
 Значительно дешевле в то время был «Запорожец» 1 200 рублей. Поэтому первая партия «Запорожцев» в миг разошлась по заждавшимся «очередникам», готовым простить все его недостатки. Тем более, что за «Волгами» и «Москвичами», при суммарном  объеме продаж их населению огромной страны под названием СССР около 100 тыс. авто в год, в очереди можно было простоять  5-10  лет, а то и до конца своей жизни.
 Рынка «бэушных авто» тогда не было. Верней он был, но цены на нем были выше цен, по которым продавало новые авто государство, порой в несколько раз. Особенно этим славились Грузия и Прибалтика, где я оказался (в Каунасе) по распределению после окончания университета.
  Зарплата инженера - молодого специалиста была тогда 100 руб. Следовательно,  даже, откладывая ежемесячно треть зарплаты,  приобрести авто я смог бы не ранее чем через десяток лет.
 Поэтому  свои мечты устремил на более доступное средство передвижения – мотоцикл. Многие  в те годы катались с ветерком на шикарных «Явах», поставляемых в СССР из Чехословакии, или на отечественных «ИЖах».
 Но и они мне были  не по карману.
      Моей зарплаты в первый год работы в Каунасе хватило только на спортивный велосипед, на котором за  год исколесил все окрестности Каунаса от Вилькии и Ионава на севере, до Бирштонаса и Казла Руды на юге.
     Через год я получил права водителя и приобрел, продаваемый в кредит, мотоцикл «Ковровец», который стоил 470 руб. И на нём уже изучил всю территорию Литвы. Наверно, никто в НИИ, где я работал, не знал её лучше меня. Был я тогда холостым, бензин стоил дешевле  газировки. Рабочий день  оканчивался в 16 часов. Телевизора  у меня еще не было. Поэтому вторую половину дня  проводил в седле «Ковровца» .
 В Литве ещё существовали многочисленные хутора. При этом, в районе Ионава и Укмерге стояло довольно много хуторов русских староверов, осевших там ещё во времена неистового  протопопа Аввакума. Я  безошибочно научился отличать  хутор литовский от хутора русского. Если на хуторе только баня и картошка, то хутор русский. Если нет бани, но много фруктовых деревьев и ягодных кустов, то - литовский.
 В 1968 году я женился.
 По дорогам Литвы на моём «Ковровце» мы стали колесить уже вдвоём с женой Ниной. На следующий год летом  отправились в первую поездку на берег Балтийского моря в лагерь отдыха нашего института в посёлке Швянтое, что в пятнадцати километрах от Паланги. Проехать нам предстояло почти двести семьдесят километров, а  дожди в Литве не редкость. Поэтому мы оделись в зимние спортивные ботинки, толстые тёплые брюки, свитера и куртки на поролоне. На головах  шлемы, а на руках кожаные краги. Всё это спасло нас от серьёзных травм, когда на скорости около 100 км/час у мотоцикла лопнула цепь, заклинившая заднее колесо. Ещё метров пятьдесят я пытался удерживать равновесие, но заклиненное колесо вырвалось из вилки, мы хлопнулись на бок и ещё метров пятьдесят вместе с мотоциклом юзом скользили по наждаку асфальта.  Было раннее утро, поэтому другого транспорта на шоссе не оказалось.
 Для Нины всё закончилось порванной одеждой, стёсанным об асфальт шлемом и синяками, а у меня, кроме этого, от удара об асфальт онемели пальцы на правой ноге.  Появилась боль в тазобедренном суставе.
 Несмотря на это, мы на попутном грузовике со своим мотоциклом вернулись в Каунас, за два дня его отремонтировали и снова поехали в  Швянтойи.
      В 1970 году у нас родилась дочка Иринка. Кататься втроём на купленном в кредит «Ковровце» стало невозможно, а мотоциклы с коляской, как и авто,  в Литве были страшным дефицитом. Поэтому я приобрёл подержанный «Урал» в Нарьян-Маре и отправил его контейнером в Каунас. Там я коляску переделал с помощью брезента в кибитку, тем самым решив проблему семейного транспорта.  Теперь мы втроём стали ездить купаться на берег Каунасского водохранилища, в лес по грибы и ягоды, и даже на Балтийское море в Швянтое.
  К сожалению, «Урал», исправно служивший своим владельцам в условиях Российского бездорожья, оказался не очень пригоден для езды по литовским дорогам, позволявшим ехать со скоростью 70-80 км/час и более (ограничения скорости  90 км/час тогда еще не было). Через 50-100 км такой езды, двигатель и кардан заднего колеса «Урала» перегревались. Из кардана  на спицы колеса начинало течь масло, в результате обувь и брюки заднего пассажира оказывались забрызганными маслом. Свечи двигателя забрасывало маслом и их приходилось довольно часто выкручивать и чистить. В результате резьба в алюминиевой головке цилиндров сносилась.  Однажды, при возвращении с берега Балтики,  при натужном подъеме в гору, одну свечу вырвало из размолотой резьбы головки правого цилиндра,  двигатель заглох.
   К счастью, в сумке с инструментами у меня нашелся подходящий кусок проволоки, с помощью которого удалось как то установить свечу на место и завести двигатель. Но, как только я тронулся с места и прибавил газа, при сжатии газов поршнем, свечу стало выталкивать из цилиндра. Хорошо, что у меня были ботинки на толстой подошве. Наступив на колпачок провода зажигания,  вдавил подошвой ботинка свечу на место. Для этого мне пришлось привстать с седла. И в таком положении ехать до Каунаса более 100 км.
  Заменив головку цилиндра, погнал мотоцикл на барахолку, с твердым намерением, домой его больше не пригонять, т.е. продать по любой цене.  Тот день оказался последним в моей карьере водителя мотоциклов.
  В общей сложности на двух мотоциклах я проехал огромное  по тем временам расстояние – более 200 тыс. км, заработав с десяток дырок в талоне предупреждений и одну пересдачу экзамена по правилам вождения за три дырки в течение года.
 Инспектора ГАИ в Литве были строгие, особенно к русским, а я, хотя и спорил с ними иногда, но из принципа ни разу в жизни  « дать на лапу» инспектору не пытался.
 Как то раз, гроза всех мотоциклистов Каунаса  - авто инспектор по прозвищу «Юозас тощий» остановил меня на перекрестке и потребовал мои права, чтобы сделать очередную дырку в них. Мне удалось убедить его, что я при красном свете всего лишь закончил поворот. Тогда он сказал, что за это наложит на меня денежный штраф. Я с облегчением полез в карман, и тут выяснилось, что у меня с собой нет ни денег, ни прав. Юозас арестовал мой мотоцикл и дал мне час времени на пробежку до дома  и обратно - за правами и деньгами.

 Где-то в начале семидесятых годов к нам ( в Каунасский НИИ радиоизмерительных приборов, где я работал) обратилась московская фирма с предложением принять участие в создании системы мобильной связи для Л. И. Брежнева. Незадолго до этого Брежнев встречался с Президентом США и увидел, что тот пользуется для оперативной связи с Вашингтоном станцией мобильной связи. Та станция была одним из прообразов современных мобильных телефонов.
 Вернувшись в Москву, Брежнев потребовал создать такую же. Нам поручили разработать, используя наши технологии, приёмно-передающий модуль станции.   Работа была внеплановая и сверхсрочная, поэтому нам установили аккордную оплату труда за  неё. Свою часть работы мы выполнили, но кто-то другой свою часть работы завалил. Тем не менее, за выполненную работу с нами расплатились. 
 В память о ней у меня в 1975 г. появился первый  автомобиль - моя голубая мечта – светло голубые подержанные «Жигули» ВАЗ – 2101.
Через два дня после приобретения авто, приятели уговорили меня в компании с ними в пятницу после работы помчаться в Швянтое. ( До того, весь мой опыт вождения авто ограничивался 5 или 6 поездками на древнем грузовике ГАЗ -51 перед сдачей экзамена по вождению в ГАИ.) Приятели вскочили в свои авто, крикнули мне, не отставай, и ринулись вперед. Было похоже, что не только мы, но и  все владельцы авто и мотоциклов Литвы решили воспользоваться последними выходными днями августа, чтобы окунуться последний раз перед 1 сентября в прогретые за лето воды Балтики. Уже на выезде из Каунаса, попав в  поток машин и мотоциклов, несущихся со стороны Вильнюса в сторону Балтийского моря на скорости 100 км и выше,  почувствовал себя в роли камикадзе. 
   Двустороннее шоссе с разделенными полосами движения  на участке Каунас – Клайпеда  еще строилось, на многих отрезках нашего пути была узенькая дорога по одной полосе движения в ту и другую сторону.
 Спасло меня и мою семью, сидящую в машине, от трагических последствий  во время той авантюрной поездки умение ориентироваться в дорожных ситуациях, приобретенное за 10 лет управления мотоциклом.
 Став счастливыми обладателями «Жигулей», наша семья смогла не только существенно удлинить маршруты своих путешествий. Но, и  удлинить их  сезон: с апреля по ноябрь – на мотоцикле, до круглогодичного – на авто.  Тем более, что машина стояла в   отапливаемом гараже недалеко от дома и мне не приходилось решать извечную проблему российских автолюбителей, как завести машину в морозное утро.
 В межсезонье весной и осенью  с женой и друзьями, следуя примеру литовцев, стали совершать однодневные поездки в Латвию по маршруту Даугавпилс – Резекне и в западную часть Белоруссии в Гродно, Волковыск, Мосты. Цель поездок была  – отдохнуть от трудов праведных и заодно поискать дефицитных товаров в магазинах, встречающихся на  нашем пути. Так, в Даугавпилсе мы обычно отоваривались  колбасой «Любительской» по 2 руб. 80 коп. за килограмм, «Рижским бальзамом» и коньяком.   Колбаса «Любительская» бывала и в магазинах Литвы, но такой вкусной, как в Даугавпилсе, не было.
 Кое что из дефицита, приобретенного в сельских магазинчиках Латвии, у нас в семье сохранилось до сих пор: уцененный немецкий столовый сервиз на 12 персон и набор жестяных коробок для хранения сыпучих продуктов ( сахара, круп и др.). Самым удивительным для нас тогда, в век тотального дефицита, был факт  свободной продажи уцененного почти  в два раза импортного сервиза, в котором были разбиты всего лишь две крышечки: от горчичницы и масленки. Тем более, что от знакомой работницы торговли, мы знали, что слегка попортить при вскрытии, затем уценить и продать самой  себе понравившийся товар,  не считалось преступлением во времена СССР.
 В Мостах мы посещали книжный магазин, а в  Поречье, что на границе Литвы с Белоруссией (недалеко от литовского курорта Друскининкай) неоднократно приобретали обувь,  изготовленную из натуральной кожи.
    Сегодня законодатели  России и Беларуси  принимают законы об обязательном переводе авто на зимние покрышки. Возможно, ошибаюсь, но  30-40 лет назад, в СССР  большинство владельцев машин и не подозревали, что кто то, где то в мире с наступлением холодов переходит на  зимнюю резину. Я хотя и слышал об этом, но о такой резине даже и не мечтал, т.к. не только зимняя, но и обычная всесезонная была в те годы сверх дефицитом.  Годы напролет, даже зимой, приходилось ездить на «лысых» покрышках.  А нет ничего хуже на ледяной или хорошо укатанной снежной дороге при нулевой  температуре, как «лысые» покрышки, не загруженные заднее сидение и багажник, в сочетании с задним приводом машин «Жигули».  Видно, поэтому основные  острые впечатления от первых годов эксплуатации авто связаны у меня с зимой.
   В выходные дни, когда дети еще спят, а жена занята на кухне, я любил выехать, после снегопада полюбоваться зимним убранством природы и пару раз попадал в аварийную ситуацию, когда машину на скользком покрытии дороги закручивало в волчок. Спасало меня от серьезных последствий   отсутствие других машин  в раннее зимнее утро и наличие сугробов на обочинах дороги, в которые упиралась машина.
 После чего по совету бывалых на зиму стал загружать в багажник машины пару мешков песка (чтобы улучшить сцепление задних колес с дорогой) и лопату.
 Приобретенный опыт езды по скользким дорогам, наличие мешков с песком в багажнике и в добавок к ним - дочерей на заднем сидении помогли мне 2 января 197... года доехать от Паланги до Каунаса по превращенной в сплошной каток дороге  нагрянувшим ночью морозом  после снегопадов и сильной оттепели. В Палангу мы ездили на встречу Нового года. Хотя все мое внимание было сосредоточено на полотне дороги, чтобы заранее заметить и плавно объехать очередную колдобину, в поле моего зрения то и дело попадали уткнувшиеся в сугроб или дерево машины с той и другой стороны от дороги, водители которых   оказались менее  предусмотрительны и осторожны.
  В 1981 г. руководство нашего НИИ выделило мне «Жигули» с просторным кузовом ВАЗ-2102, которые тогда называли «пикапами»,  сейчас такие авто называют: с кузовом универсал. Пикапу я очень обрадовался, потому что за год до этого нам выделили участок в коллективном саду, т.е. участок для дачи,  на котором мы приступили к строительству домика. И тут, вдруг, у меня появился транспорт для перевозки стройматериалов!
 Была и вторая причина для радости. Летом мы всей семьей стали совершать многодневные поездки с ночлегом на природе (напомню, что остановиться на ночлег в гостинице или кемпинге в те годы было невозможно), а в кузове ВАЗ-2102 с разложенными креслами, с полным комфортом могли переночевать двое взрослых.   
      Однажды, поздней осенью  еще в утренних сумерках поехал на дачу. Погода была тихая, вставало солнышко.  Я наслаждался процессом управления новеньким авто на пустынной дороге и созерцанием яркой зелени озимых на  полях с той и другой стороны дороги.  Вдруг перед крутым поворотом, после которого поля сменялись  лесным массивом, метров за 100 от меня, на дорогу выскочил гаишник.  Интенсивно манипулируя полосатой палочкой, дал мне понять, чтоб я остановился. Нажав на тормоза,  в первый момент я ужаснулся от мысли, что у новой машины они отказали. Но, посмотрев на покрытие дороги перед собой, понял, что  еду по идеальному зеркалу льда, которым в лесу покрылась дорога от утреннего заморозка. Тут меня обуял страх, что  задавлю гаишника, т.к. он стоял на моем пути, не собираясь отходить в сторону. Кое -как, мне удалось правыми колесами съехать с асфальта на обочину, затормозить и остановиться перед самым носом инспектора.
  Он покрыл меня трехэтажным и заорал: «Посмотри, куда прешь!». С той и другой стороны дороги в кустах виднелись пару автобусов и не менее десятка машин, не сумевших вписаться в поворот по зеркалу льда до прибытия инспектора на аварийный участок.
 Это сегодня, чуть ли не ежедневно по телевидению сообщают об авариях с десятком искореженных машин. В те годы такие ЧП случались крайне редко.