Мы встретили блондинку у подъезда...

            К подъезду дома Петровича, моего старого, доброго приятеля мы подъехали уже запоздно. Дела свои дневные завершили, по загородным объектам поездили, ну и решили перед расставанием выпить по паре рюмочек коньяка. Чтобы свой трудовой день уж завершить, так завершить по-настоящему. На вдохновляющей ноте, в меру раскрепостить душу, да о делах дня завтрашнего немного потолковать.
 
           Предновогодняя луна сияла вовсю. Не жалела своего света для слегка поблекшей, но все еще зеленеющей травки. Это в декабре, в центральной части России ! Воистину, Природа явно сбилась со своего пути, поврежденная безумием обогреваемого ею человечества. Никогда не забуду свое настоящее удивление, когда я увидел зеленую траву в ноябре. Но то было в Германии, 35 лет назад. Миропорядок в моей голове тогда по-настоящему пошатнулся. Я, недавно приехавший из сибирских снегов к новому месту службы, задавал мирозданию вопрос – как это вообще возможно, кто позволил, какой злодей попустил подобное святотатство ? Где милый, белый, такой дорогой русскому сердцу снежок ? Никто мне не давал тогда ответа. Надо же, теперь вот и к нам эта слякотная напасть дошла. Впрочем, что путного может прийти из нынешней декаденствующей в гниении упадка Европы ?

           Так вот, поставил Петрович свою машину на свободное место недалеко от подъезда, но только лишь покинули мы транспортное средство, как дорогу нам перегородил какой-то большой, нескладный, корявый «китаец» уродливых форм. Из недр этого автомобильного «чуда» выпорхнула бойкая бабенка лет тридцати. Облаченная в легкую шубку, обернутая в такой слой макияжа, что сияние его во мраке позднего вечера чуть ли не затмевало собою лунный свет. Ногти на руках дамочки выглядели угрожающе, ровно носила она на своих тонких пальцах целый боеготовый арсенал остро отточенных, сверкающих свежим лаком самурайских мечей. Растрепанные и явно крашеные под «блондинку» белые волосы гармонично дополняли ее столь распространенный ныне стиль «хабалка обыкновенная». По толщине каких-то перекрученных сарделек на том месте, где у приличных женщин должны быть милые, приятные взору алые губки, я сразу поставил  этой  губошлепке весьма неутешительный диагноз. Не ошибся, как оказалось впоследствии…

          - Вы на мое место машину поставили, - громко, очень весомо молвила сия «автоледи» без всяких экивоков, предисловий не говоря уже об обычном приветствии.
          - Да ? – Петрович даже не удивился, он попросту не понял сразу, как следует реагировать на столь нежданно-негаданный «заход с фланга» от этой аляповатой, такой боевитой крашеной блондинки.
          - Конечно, это мое место, я тут всегда свою машину ставлю ! – с ухмылкой превосходства отчеканила губошлепка, разглядывая нас как каких-то неведомых насекомых из Красной книги, неожиданно случившихся на ее пути.
          - Вы скорее всего пребываете в добросовестном заблуждении, - весьма сдержанно возразил Петрович, - ибо, насколько я осведомлен, придомовая территория это вроде как место общего пользования. Статусом частной собственности не обладает, в натуре как объект недвижимости машиноместа здесь не выделены, в кадастровой палате таким образом не зарегистрированы.
          - Вот только не надо тут умничать ! – резко ответила кошелка, - все знают, что я тут машину ставлю, а вашу машину я вообще первый раз вижу !
         
          Губошлепка пренебрежительно, с нескрываемым, скорее даже подчеркнутым презрением во взоре и мимике своего лица обвела взглядом старую, верную рабочую «НИВУ» Петровича. Сопровождавшую мужика со времен его скудной на излишества молодости. Машину, прошедшую с ним весь путь становления серьезного, основательного человека. Превратившуюся в своего рода «любимую жену» в его автопарке. Эта дорогая сердцу вещь, обретшая статус талисмана, значила для мужика гораздо больше, чем просто рабочий транспорт для повседневного передвижений по загородному бездорожью.
       
         - Так вы может и меня здесь первый раз видите ? – улыбнулся мой приятель в ответ на низкопробную агрессию какой-то приблудной шалавы.
         - Вас может и видела, что-то припоминаю, а вот машину эту вашу странную – вообще в первый раз.
    
         Отсвечивая крашеными волосами, марамойка брезгливо подернула всей пышнотелостью своей подчеркнутой стати и небрежно кивнула в сторону машины Петровича. При этом девушка скорчила на лице такое прокисшее выражение, будто бы только что залпом выпила целый литр свежевыжатого лимонного сока.
 
         - Понятно, вы прямо как в рассказе у Зощенко, отказываетесь меня узнавать в другом пальто, - расхохотался Петрович. Смех его был искренним, неподдельным веселым. Залихватским даже. Давно я не видел его таким, по-настоящему веселящимся.
        - Что же вы, девушка, соседей только по их машинам узнавать согласны, а без своих машин они уже какие-то просто  унтерменши для вас, так выходит ? – поинтересовался я.
        - Не знаю я ни про какие там менши, кто это вообще ? – продолжала веселить нас эта растрепанная лахудра, отсвечивая естественным, настоящим, рыжим светом у корней своих разметавшихся крашеных волос. Рыжеватость эта хорошо была видна в ярком свете уличного фонаря. Такой сомнительный оттенок вовсе не добавлял мымре женской привлекательности.
        - Да вам, милая, это вообще знать не обязательно! К чему вам разные менши, это вовсе лишняя информация для ваших целомудренных мозгов, - не в силах успокоиться, сквозь смех, выдавил из себя Петрович.
        - Не милая я вам, ясно, - сурово молвила марамойка, - только вот что мне непонятно. Живете в таком дорогом, элитном доме и ездите вот на этом вот, - она ткнула в сторону отечественного внедорожника.
       - Элитный дом, говорите, - теперь настала и моя очередь сдерживать себя от смеха, - а вы, получается, элитарий, так что ли? Чем прославили cебя перед градом и миром ? Вы патрицианка, матрона, столбовая дворянка в десятом поколении, принцесса заморская – кто Вы ? Или может Вы поэтесса всемирно известная, балерина какая-нибудь ?

        Не считал я нужным сдерживать себя, отвешивая такие эпитеты этой шкуре в шубке. Любое упоминание о "статусности", возможности сословности в нашем обществе и прочем бреде вроде «элитарности» всегда вызывает у меня нечто вроде приступа идиосинкразии.

       - Что вы мне голову морочите, я вообще про дом наш говорила, он же элитный, везде об этом пишут, во всех объявлениях.
       - Ну, а вы когда на заборе надпись из трех букв читаете, тоже все начертанное там на веру принимаете ? Сразу воодушевляетесь от читанного, или постепенно, по мере возбуждения? - с улыбкой поинтересовался я.

       Крашеная особь вытаращила на меня глаза, хлопая огромными искусственными ресницами, шлепая своими нескладными сардельками под носом. Она  явно силилась противопоставить мне в ответ нечто внушительное, но не находила, бедняжка,  уместных, приличествующих случаю словооборотов.

       - Друг мой, не вгоняй меня во грех избытка веселья, - Петрович уже просто покраснел, страдая от вновь накатившего на него приступа смеха после моей сатирической ремарки. Затем, заставив наконец себя успокоиться, он бодро подмигнул мне и произнес:

       - Видишь ли, что-то мне подсказывает, что прилагательное «элитная» подходит этой гражданке совсем в другой смысловой коннотации. Разумеется,  в тесной диалектической взаимосвязи с иной общеупотребимой дефиницией. Которая характеризует род социально вредной деятельности, предполагающей оказание соответствующих услуг неограниченному кругу лиц за вознаграждение. Ну, ты, дружище, понял какой из симулякров достойной женщины я имею в виду.

        Честно говоря, любили мы это дело с Петровичем – порассуждать под рюмочку о разных философских конструкциях - от проекций Платона через диалектику Гегеля и экзистенциализм Кьеркегора к философии постмодерна того же Бодрийяра. Его, философа этого, коронное слово «симулякр» у нас вообще было одним из самых ходовых.

        Выслушав речения Петровича, оппонирующая нам шлендра значительно увеличила частоту хлопания ресницами и шлепания губами. Миловидное, не тронутое еще морщинами, но выглядящее очень глупым лицо ее выдало целый спектр мышечных спазмов. Очевидно, так и выглядит пресловутое «морщение репы» в скорбные минуты тяжких раздумий о суетности бытия. Так и не найдя чем ответить нам по сути,  губошлепка громким, базарным голосом, на высокой ноте негодования произнесла:

       - Так вы все-таки уберете машину с моего места ?
       - Пошли дружище, сеанс саморазоблачения окончен ! – Петрович подхватил меня под руку и повлек в направлении своего подъезда.
       - Хамы ! -услышали мы вслед, - а еще  взрослые мужчины ! Мужское у вас только в штанах и осталось!
       - Не простудись, крошка, - помахал ей на прощание рукой Петрович, открывая перед до мной массивную дверь подъезда.
       - Вот интересно, Петрович, - спросил я, когда мы уже расселились возле быстро спроворенного стола и разлили по первой рюмочке нашего обожаемого коньяка, - что это чудо-юдо, так смачно губами шамкающее, скажет, когда увидит тебя на твоем танке ?
        - Ну, однозначно хабалка откажется меня узнавать, - улыбнулся Петрович, смакуя приход от первой рюмки, - это как минимум. Проверено. Потом сама себя, дура, уморит, изнасилует внутренним раздраем своей никчемной сущности.
   
        Танком я называл машину Петровича, его прекрасный, элегантный «Сadillac escalade», мирно почивавший в подземном паркинге дома и ни сном, ни духом не ведавший о том, что его только что помянули всуе.

        - Да, пожалуй, - согласился я, - ее умишка скудного на то только и хватит, чтобы заставить организм самоубиться, желчью подавиться от зависти. Если твой танк на денежные знаки перевести, так в ту сумму, пожалуй, как минимум с десяток позорных «китайцев» со свистом залетит. Таких, на каком она себя терзает. Причем – это как минимум десяток. Нечто ей такое возможно пережить, не сожрав саму себя в терзаниях !
      - Да пес с ним, Степаныч, с железом этим. Чего ты про саму эту шаболду сказать-то можешь ? Согласись, весьма интересное социальное явление мы с тобой в нашей жизни имели удовольствие наблюдать. На наших же глазах прошло формирование целого класса таких вот индивидуумов, губошлепок обыкновенных. Причем по обе стороны гендерных разграничителей, включая губошлепов безмозглых.
      - Так ты сам уже все и сказал, верные дал имена таким как она. Обоего пола, это ты, дружище, кстати и верно заметил.
      - Жутко, что им имя уже целые легионы. Как саранча. Плодятся они в какой-то неимоверной геометрической прогрессии, увеличиваются в численности своей по необъяснимо крутой экспоненте.
      - Ну, Петрович, ты же помнишь, как нам внушали с самого верха устами гражданина Фурсенко про то, что формирование человека творца в Советской державе было нашей крупной исторической ошибкой. Которую следует не мешкая исправить и заняться наконец формированием класса квалифицированных потребителей. Ну вот, можешь лицезреть что из этого паскудства вышло. Такие вот, как это профурсетка, слеплены уже как «квалифицированные потребители». Вот просто прекрасный образчик нам был явлен сегодня, в лабораторной его чистоте! 
      - Истину глаголешь ! Бессмысленное существо без души и мозгов. Как жвачные животные они плодятся, примитивно-утилитарные, будто на конвейере. 
      - Представляю, Петрович,  как мы, выпускники советской школы, выглядим в их глазах. Однозначно, будто бы  как динозавры какие-то. Которые чудом и милостью мироздания пока еще не вымерли, под ногами путаются, зудят чего-то наперекор их «тренду». Сам понимаешь, как этому поколению потребляющему очень хочется скорой смерти нашей.
       - Да уж, - хмуро протянул Петрович, - интересные метаморфозы наблюдаются в нашем ускорившемся времени. Только тот вурдалак Фурсенко, что с него взять ? Он всего лишь провозглашал, ретранслировал и постулировал в массовом сознании смысловые установки тех, кто его самого, этого Петрушку на высокую должностишку определил. Это же общая генеральная линия нынешнего правящего класса на все большую примитивизацию населения, сам понимаешь. Такого штампованного, необразованного индивида и в потогонную систему извлечения прибавочной стоимости легко встроить, и идеального, безмозглого потребителя из такого сформировать - проще пареной репы! Да и заемщика, постоянного плательщика ростовщической ренты тоже, до кучи. Все ради того же бездумного потребления. Чтобы замкнуть идеальный круг создания максимальной прибавочной стоимости для владельцев капитала.
    
       Приятель мой задумался, отбросил свое упругое, молодцеватое, прекрасно тренированное тело в недра любимого им, роскошного, с подчеркнуто монументальной, антикварной статью кресла-качалки. Помолчал несколько мгновений. После чего встрепенулся, выпрямился, вернувшись к своим рассуждениям:

      - Эти деятели, так называемая «элитка» наша верхняя, они же как дети малые. Неужели эти граждане всерьез полагают, что обескровив творческий потенциал народа, способность нашу к труду и желание творить, работать, они много профитов себе огребут? Так, с хрен малый только да еще маленько, так ведь и то на очень короткое время!  Ведь очень скоро  им другой член, большой и толстый  по всему рылу размажет бодрая практика всей нашей жизни. Как классики марксизма говаривать любили! Да их то, мудозвонов, вообще не жалко. За державу же обидно, за прозябание наше на десятилетия !
      - Тут и не поспоришь, друг Петрович. Сам же знаешь, что законы диалектики от товарища Гегеля неубиенны. Никакая шайка под названием «единая Россия» их отменить не в состоянии.
      - Так ведь о том и речь! Ну сделают они местное население в значительной его части дебилами, оцифруют народишко наш снизу доверху, сведут усредненный IQ живого люда до значения 30-40… Так что, искусственный интеллект этот, разве он серьезные, творческие, прорывные задачи им сможет решить ? Создаст разве что-то подобное «Лебединому озеру» Чайковского, «Войне и миру» Толстого или обеспечит полет на Марс? Так ведь бред же это все, эта муть искусственная от гражданина грефа и такой же шайки его радужных пройдох конченых, все роботы эти.
      - Вот тоже не пойму, друг мой, чего этому упырюге просто сберкассой не руководится ? Чего ради он полез в этот, не к ночи будь помянут, интеллект искусственный ? Его дело вообще-то малое, ростовщическое, а он сам полез в блудняк и страну туда тянет, и начальника Родины откровенно разводит, в уши ему дует чепуху всякую.
      - Да он казачок засланный скорее всего, давно на его рожу смотреть не могу спокойно. Да и пес бы с ним, этим пройдохой. Другое кучи - куча народа на эту ересь ведется, а денег-то народных сколько тратится вот на эти симулякры, настоящие. Бляха, самолет не можем свой, этот несчастный МС-21 уже тридцать лет на крыло поставить,а в игрушки ненужные играемся, в роботов этих. Как дети малые!
      - Ага, а они "товар лицом" показывают, прямо мордой вперед падают на выставках да презентациях, веселят народ, - поддержал я негодование своего товарища.
      - Ну, так Бог шельм всегда метит ! Да вообще - на кой хрен из них культ делать, из роботов этих ? Это же инструмент обычный. Вчера молоток, сегодня механизм на конвейере, не более того, суть-то не меняется. Те же гайки заворачивать, условно говоря, и все ! Делать из инструмента обычного цель развития – это же дорога в никуда, в пропасть ! Подмена полнейшая смыслов и понятий! Или, хрен с ними, с чурбанами железными. Возьмем, к примеру другую беду,куда большую. Мы ведь вымираем при такой политике, как сейчас ! Или они, идиоты при должностях, барбосы эти, манкурты, всерьез считают, что те мигранты, которыми они нас, славян замещают, тут им рай на земле построят? Дождутся же, что «строители» эти убогие, которых их же родная, азиатская среда выпнула из себя, как шпыней ненадобных, бородачи те, радикальные, устроят им самим кузькину мать !
       - Это ты в корень зришь, Петрович ! Как пить дать - за милую душу вытащат басмачи всех наших деятелей из дум разных да правительств! Тут же и на правеж потянут, а потом и на ножи поставят.
       - Вот тогда-то, Степаныч, по самое не могу аукнется прохвостам их теперешняя показная, притворно-прекраснодушная  "дружба народов". Когда их мздоимную, продажную сущность начнут  эти бармалеи ножами вспарывать да наружу вытаскивать. Обретет зверье настоящую силу - так никому тут мало не покажется, а эти манкурты, семя крапивное, все никак нажраться не могут ! Вот как же в корень зрил старина Маркс, когда писал о том, что нет такого преступления, на которое капиталист не пойдет ради высокой нормы прибыли ! Ну и чиновничество тоже, которое капиталу прислуживает !
      
      Приятеля моего понесло, как не евшего три дня Остапа Бендера. Пришлось охладить пыл его праведного в общем-то негодование очередной мерой прекрасного виноградного напитка. После чего Петрович немного размяк, опять откинулся в своем великолепном гамаке, закурил.
 
      - Петрович, то, что сейчас у нас при власти нехристи, мы с тобой оба осведомлены прекрасно. Что им до забот о державе нашей, она для них как изобильная пасека только. Но давай все-таки не будем забывать про диалектику. Сам же сказал, что ее отменить никто не в силах. Ни царь, ни герой. Про Господа Бога нашего умолчу, потому что мудрая диалектика жизни – это прямое дело Его рук. Так что сильно не переживай, все свершится по законам диалектики, а значит, Божьим законам. Количество мерзости неизбежно перейдет в нужное качество нового очищения. Ну, а если сами со своим очищением не справимся, опять же Всевышний нам в помощь. В конце концов, и Великий потоп, и крах Атлантиды человечество уже переживало. Так что не впервой. Случится, не дай Бог конечно, переживет и ядерную зиму. В самом крайнем исходе, но лучше бы без крайностей обойтись. В любом случае все противоречия неизбежно разрешатся, противоположности на какое-то время сольются в единстве. Мы в который раз пройдем через новые стадии отрицания. Забудем и думать о том, чтобы разбрасывать камни, приступим к их сбору. Наступит это время, обязательно придет оно! Ну а за такое дело, дружище, не грех нам с тобой и выпить опять. За свет в конце туннеля нынешнего мрака ! 
 
       Вот так, слово за слово, мы и проговорили с Петровичем почти до утра, время от времени освежая закуску на столе, заваривая кофе, откупоривая очередную емкость с «боекомплектом». О многом потолковать успели, все болевые точки нашего внешне несуразного жизнеустройства облекли в поволоку долгих хмельных рассуждений. Даже пришли к некоторым важным умозаключениям, каждое из которых было постулировано отдельным тостом. Конечно, о делах дня уже наступившего мы ни единым словом и не обмолвились даже. Не успели, да и не до того, не к месту была суета земного копошения. До нее руки своим чередом дойду, потом, в рабочем порядке. Вот в какое интересное продолжение вылилось наше случайное пересечение с обычной крашеной блондинкой у подъезда.  Так что последний тост в  утреннюю пору, когда уже свет за окном начал застить темень ночи, был молвлен Петровичем за эту приблудную губошлепку. Невольно сподвигнувшую нас на то, чтобы провести в долгих, интересных рассуждениях целую декабрьскую ночь…