Крах резидента

Много в наши дни мошенников разных развелось, есть даже и террористы. И по радио об этом говорят, и по телевизору. А мне и телевизора не нужно, я этих паразитов, которые нетрадиционные и инагенты, и так насквозь вижу. Лучше всякого рентгена или даже МРТ.

Потому что есть террористы, которые стараются маскироваться под честных людей, а есть и такие, кто маскироваться и не думает и нагло ходит с бородой, как Бен Ладен и всем прочим, подозрительным.
 
Будь моя воля, я бы бороды эти и всякие там усы запретила бы. Виданное ли дело, что человека нельзя опознать по видеокамерам. Пандемия давно кончилась, а он ходит в масках, перчатках, да ещё и капюшон напялил. То есть, ни биометрию не разглядишь, ни отпечатков пальцев не снимешь. Попробуй-ка такого идентифицировать. А бороду ведь можно сбрить или наоборот отрастить, у кого нету, или просто приклеить, а потом обратно отклеить. Я так считаю: раз человек скрывает свою внешность, значит задумал недоброе. Вот я, например, честный человек и гражданка, и внешность свою ни от кого не скрываю, и даже косметикой никакой не пользуюсь. Как говорится, что есть, то есть. А тех, которые хотят стараются казаться лучше, чем есть, надо бы как следует проверить. Неспроста они это…

Вот взять хотя бы моего соседа по лестничной клетке, дверь слева, квартира 209. Я его давно на карандаш взяла, сразу, как он в наш дом переселился.
Он мне как-то сразу не очень… Странный какой-то, явно не наш. Подозрительный. Либо террорист, либо резидент шпионский.

Судите сами. Проходит мимо – здоровается. Дверь перед тобой открывает. С чего бы это, я же ему не начальник какой-нибудь? Как-то раз даже сумку помог поднести, представляете! Одним словом, явно роль играет. Прикидывается как бы очень вежливым. Улыбается… Разве не подозрительно? С чего вдруг нашему человеку улыбаться?

Дальше-больше. Как-то раз смотрю, тащит в сумке что-то тяжёлое. Мужчина он на вид не хлипкий, а тут весь набок перекорёжился, знать тяжёлая сумка-то. Лифт у нас в подъезде третий день не работает, так он по лестнице тащит, это на наш-то девятый этаж. Значит, неспроста.
 
– А что это вы такое тяжёлое несёте? – спрашиваю, причем вроде-как из вежливости, а не из любопытства.
 
– Да так. Это камешек такой, – открывает сумку, а там каменюка здоровенный. Не валун, конечно, но с футбольный мяч размером, никак не меньше.

– А зачем вам, извиняюсь за вопрос, в городской квартире такой камешек? – спрашиваю.
– А это мне для эксперимента, – отвечает.

– Это у вас по физике эксперимент, что ли? Будете камни с балкона сбрасывать и смотреть, какой раньше упадёт на профессорский «мерседес»? – это я про мерседес профессора Думакова, который этот секретный учёный как раз под нашими окнами ставит.
– Нет, – отвечает, – не по физике, а по ботанике. Мне как раз такой камушек требуется. Хочу проверить, как быстро на нём мох вырастет в условиях изолированной двухкомнатной квартиры.

Ну и каково? То-то же. Вот я и говорю, подозрительный. Сначала камень принёс, потом на нём мох вырастит, а потом в этом мху грибы разные начнёт культивировать. А грибы, сами знаете, какие бывают… А разрешение у него есть, чтобы в многоквартирном доме грибы выращивать? И куда только соответствующие органы смотрят?

Но меня на мякине не проведёшь, я воробей стрелянный. Не на ту напал! Я это так не оставлю, даже не надейтесь. Раз уж наша контрразведка не реагирует, значит, мой долг идти в разведку. Кто-то же должен. Кто, если не я!

Взяла я на следующий день для отвода глаз пустую солонку и звоню в его дверь. Одолжите, мол, по-соседски, щепотку соли. Знаю, конечно, какой это риск самой в шпионское логово соваться. Особенно, для такой красивой женщины. Тем более, для пенсионерки. Стою в дверях, но вида не подаю, что волнуюсь.

А он, если и задумал чего коварное, то виду не подаёт. Улыбается, причём не по-нашему, не от души, а опять же, знаете как? Как американец какой-нибудь: двусмысленно, во все тридцать два зуба.
 
– Проходите, – говорит, – уважаемая Олимпиада Тимофеевна, в гостиную, присаживайтесь на диванчик, а я пока на кухне вам соли отсыплю.

Зашла я в эту гостиную, а там… Вот оно! Все окна в горшках, в каждом горшке по растению, над каждым растением по лампе, все светят фиолетовым. А растения все не простые. Не огурцы и не помидоры, и даже не кабачки. А всё какие-то экзотические, не наши. Листья такие, даже не сказать какие. В общем, фигурные, словно ножничками маникюрными вырезанные…

Но меня этой ботаникой не проведёшь. Я такие же красивые листья на футболке видела у рыжего из двести шестой. У него ещё на этой футболке надпись была по-английски «Привет из Амстердама!». Рыжий, он тоже в капюшоне ходит, но не с бородой, а с дредами, и слушает музыку регги. Боб Марли. Мичурина я знаю, а Марли, это что за боб такой? Говорят, это какой-то растаман. Надо бы загуглить, растаман это хуже инагента или лучше…
 
«Ага! – думаю – Амстердам, это не спроста!». Взяла у него соль, домой вернулась и вторым делом высыпала её в унитаз. Так, на всякий случай, не поймёшь ведь, что за белый порошок тебе подсыпали. А банку вымыла. А потом, как добросовестная гражданка и активист домового комитета, первым делом позвонила в полицию. И не по какому-то номеру 102 или 112, а прямо по номеру нашего районного отделения. Опыт у меня есть, знаю куда звонить, не впервой.

Звоню, так мол и так, прошу проверить этого странного соседа на экстремизм и нетрадиционные ценности. А дежурный в отделении, как мой номер на определителе увидел, так сразу смекнул, что меня так просто, как обычную гражданку, не проигнорируешь. Они меня там, в отделении, хорошо знают! Наверняка встал там по стойке смирно, поблагодарил за сигнал и обещал проверить.
Смотрю, действительно, через час приходит в двести девятую наш участковый, лейтенант Французов. Я сама в глазок видела. Нашего участкового я сразу по фигуре узнала, не впервой ведь вызываю. Она у него, как груша, фигура, то есть. Что они там с соседом обсуждали, я не расслышала, у этого вредителя дверь дерматином обита. Но от меня не скроешься, я чётко видела: вышел лейтенант из двести девятой квартиры весёлым (ага!), а карманы у его кителя сильно оттопыривались. А это неспроста!

Так, так, думаю... Пора звонить начальству. Берусь за телефон, а тут он сам собой как зазвенит. Не зря говорят, помяни чёрта, а он тут как тут. Отзвонился мне с отчётом самолично начальник РУВД подполковник Ухов. Говорит, так, мол, и так, сигнал ваш проверили, но, к сожалению, факты не подтвердились. Проверка установила, что сосед ваш – ботаник, что-то вроде Тимирязева или Мичурина, и селекционирует на подоконнике экзотические растения исключительно в рамках действующего в ЭрЭф законодательства. Тем не менее, благодарит меня за бдительность.

– Спасибо за сигнал! Если вас, Олимпиада Петровна, вдруг этим камнем убивать станут или дверь вам чем-нибудь нехорошим обмажут, вы нам сразу сигнализируйте! Мы меры примем.
 
– Ну,– думаю, – соседушка, погоди! То же мне, селекционер выискался. Я тебе не полиция, от меня так дёшево не откупишься.

Пришлось перейти на круглосуточное наблюдение за его дверью, вдруг кто к нему зайдёт. Много времени на это потратила, но чего-чего, а этого у меня, как на пенсию вышла, полно. Стала его гостей через дверной глазок фотографировать.

В основном, молодые парни приходили. Не все с дредами или с бородами, были и, наоборот, налысо обритые. А с чего вдруг молодому человеку ходить с бритой головой? Не иначе, скинхед или, того хуже, скрывает цвет волос.
 
А иногда девицы заходили, но не из тех, у которых низкая социальная ответственность. Про тех понятно было бы, зачем ходят и почему там задерживаются. А эти, наоборот, в квартире 209 подолгу не оставались. Зайдут и минут через пять обратно. А за такое время даже раздеться не успеешь. Стало быть, ясно, зачем приходят. Шифровки ему приносят. Или задания от него получают. Резидент он, сосед этот, не иначе. А квартира у него – явочная.

Ну, я, раз такое дело, в полицию больше звонить не стала, толку от неё нет. А позвонила куда следует. Так откуда следует прислали команду спортсменов-биатлонистов с карабинами, в чёрной форме и лыжных шапочках, натянутых на лицо, а с ними ещё трое серьёзных мужчин в серых костюмах и при галстуках. Эти, без карабинов, наверное, тренеры.
 
Спортсмены эти из себя все такие тактичные. Чтобы зря соседа не беспокоить, не стали ему в дверь звонить, а сразу её вышибли. А через полчаса вывели из квартиры 209 кого-то, но утверждать, что соседа, не буду. Лица разглядеть не удалось. Лицо ему капюшоном закрыли, наверное, чтоб следов от берцев не было видно.

Ну и хорошо, думаю. Дело сделано! Порядок наведён! Граница на замке!
 
Но на третьи сутки сосед этот, как ни в чём не бывало домой воротился. Но больше из квартиры никуда уже не выходил. Ни по лестнице, ни на лифте. Только мусор до мусоропровода вынести, или курьера с продуктами встретить. Видать, под домашний арест его поместили.

Траву-мураву на подоконнике он скосил, а кактусы в окно выкинул. Прямо с девятого этажа. Правду сказать, как он их кидал, я не видела, но Дарья Сергеевна, что с первого этажа, на газончике их нашла и сразу там же и прикопала. Боюсь, правда, зимы нашей они не перенесут, у нас ведь Реутов, а не Рио-да-Жанейро.
 
А сегодня, вы только представьте! Сижу я себе у своей собственной двери, никого не трогаю, наблюдаю в глазок общественный порядок, и вдруг вижу: походит этот самый сосед к моей двери. Звонит в мой звонок и глазом своим наглым заглядывает прямо в мой дверной глазок с обратной стороны. Думал, наверное, я испугаюсь, глаз его увеличенный увидеть. Не на ту напал!

Я встаю, табуреточку свою от двери отодвигаю, тихонечко поворачиваю ключ, и как распахну дверь! Она у меня наружу открывается. Но сосед шустрый оказался, видно, тренированный. Наверняка проходил спецподготовку в разведшколе. Успел, вражина, увернуться.

– Вот, Олимпиада Тимофеевна, хочу подарить вам этот камешек, – вежливо так говорит, – мне он теперь ни к чему, ко мне теперь никто не заходит, запрещено, я же теперь под домашним арестом.

– А что так? – интересуюсь я как-бы между прочим.

– Да так... Чистое недоразумение, – говорит, – кто-то из наших с вами соседей паранойей страдает. Настучали на меня в наркоконтроль. Они дело завели. Не понравился им, видите ли, экспериментальный сельдерей, что у меня на подоконнике рос. Так что я решил эксперименты свои прекратить, рассаду выбросить, а этот камешек вам передать, по-соседски, вдруг пригодится.

– А на что он мне может пригодиться? – спрашиваю я как-бы между прочим, но камень у него на всякий случай забираю, потому что штука это тяжелая, а в руках экстремиста ещё и опасная.

– Ну, не знаю, Олимпиада Тимофеевна… Камень большой, тяжёлый, вещь в хозяйстве полезная... Захочется вам, например, утопиться…

 – Не дождётесь! – отвечаю, – сами топитесь, если приспичит. Или верёвку могу одолжить с мылом…

Но он от верёвки отказался, так и ушёл ни с чем. А камень его я приспособила вместо гнёта капусту квасить.

Выходит, и от резидентов польза бывает.