Вся жизнь и смерть Славика

Славик был крупным подростком и, как многие подростки того времени и социального статуса, Славик нюхал клей. Клей будил в нем чувство раскрепощенности и вседозволенности, и мальчик, не сознавая губительного действия толуола, регулярно подменял убогую реальность коммуналки красочными анимационными трипами. У Славика были друзья, но с ними ему было не интересно. Поэтому, когда паренек однажды пересекся с местным пенсионером Монтаной, то был весьма доволен собой. «Я на равных общаюсь со взрослым сидевшим дядькой», – радостно констатировал он. Обладая схожими психотипами, знакомцы тянулись друг к дружке: в их единении  слились жажда тайных знаний и ностальгия по удалой юности. Вместе они днями напролет распивали во дворе пиво и крепкоалкогольные напитки, пугали малышей и быковали на таких же жалких урок, как и сам старикан.      
Стояло лето и, глядя в вечереющее небо, Монтана пригласил нового друга на хату к своим закадычным друзьям. Прогорклый гибельный дым окутывал все пространство комнаты, струпья обоев свисали со стен бумажными соплями. Там, в никогда не заканчивающемся угаре, хрипе песен под звуки ошалелой гитары с растянутыми дребезжащими струнами и вечном плаче некормленого малыша проходили обывательские будни притона. Кто-то из гостей приходил с бутылкой «чернила», другой сиделец брал «чекушку» и нехитрую закусь в виде мармелада «Арбузные дольки». Маринка привечала всех и каждого, с немногими оставалась на ночь. Парень, впервые окунувшись в разбитную атмосферу подобных заведений, потерял над собой контроль, много пил и приставал к хозяйке, что не осталось незамеченным. К утру все уснули вповалку прямо на немытом полу, не приходя в сознание и не раздеваясь. Машинально отпихнув от себя чьи-то ноги в испачканных и вонючих сандалиях, Славик поднялся с облезлых скрипучих половиц и двинул в туалет по малой нужде. Уже подходя к двери, он почувствовал резкую боль в правом подреберье, схватился за бок рукой и ощутил липкую влагу утекающей из него жизни. Стало очень страшно, и он молча присел на корточки, не пытаясь достать лезвие кухонного ножа, вошедшего в живот по самую рукоятку. «Жаль, что я эту бабу не трахнул…», – в разрез со здравым смыслом нахлынули предсмертные мысли. Завалившегося на левый бок с отрытыми ничего не выражающими глазами, вцепившегося обеими руками в рукоятку ножа мальчика обнаружила Маринка, бесцеремонно выблевавшая на остывающее тело остатки похмельного ужина.   
Славика хоронили тихо в узком кругу родных ему людей. Спустя несколько лет, стало известно, что его родители развелись и разъехались по разным углам огромного города.