Возвращение волхвов

               
                Возвращение волхвов
 

     Максим Борисович – известный человек, но поскольку я дружу с ним с детства, и выросли мы в одном дворе, для меня он просто Макс. А теперь, кроме меня, его так никто не называет. Для всех он человек недосягаемой высоты. Я этого не чувствую, но люди, что тут поделаешь, видно, кому-то требуется смотреть снизу вверх. Подумаешь, богатство. С ним и раньше всегда происходило что-то необычное, но никто этого не замечал или полагали, что такое может с каждым случиться.
     Ну вот, например. Сидим мы как-то у озера большой компанией, шутим, смеемся. Рядом на берегу, мужик бросает спиннинг. Давно бросает и все без толку. Максим поворачивается к нему и говорит:
     – Не мое это дело, конечно, но вы не туда бросаете!
     Мужик насупился и ничего не ответил. Максим снова ему подсказывает, мол, вправо надо бросать. Тогда мужик не выдерживает и говорит:
     – Что? очень умный?! Тогда иди! Научи меня, покажи, как надо! Покажи, как ловить рыбу, и куда бросать надо, тоже покажи?!
     Максим встал, молча с улыбкой, взял спиннинг, забросил блесну вправо, как советовал мужику, тут же сделал подсечку, что-то подцепил и передает спиннинг мужику.
     – Давай, – с той же открытой улыбкой говорит, – тащи свою рыбину. 
     Мужик вытаскивает щуренка, удивляется и смеется.
     – Чудеса! – выкрикивает мужик, – как это вы сделали, – спрашивает, не скрывая радости и удивления.
     – Интуиция, мой друг, интуиция, – с той же улыбкой отвечает Максим.
     Потом мужик задает второй в американском списке дежурных вопросов.
     – Откуда ты?
     – Из России.
     Лицо американского мужика изменилось. Радостная улыбка постепенно, как в замедленной съемке, исчезла, а глаза, да и весь он сам – все вернулось в прежнее, безрадостное состояние. Мужик грустно посмотрел на щуренка и выпустил его обратно в озеро. Здесь надо заметить, что американцы едят рыбу только из магазинов, а пойманную всегда отпускают. То ли заботятся о природе, то ли брезгуют, то ли боятся, но этот жест, скорее, выражал реакцию на слово «русский», чем заботу о природе или человеческом здоровье.
     Никто из нашей компании, кроме меня, не удивился, а если бы удивился, посчитал бы за случайность. Я так никогда не считал. В поступках Макса я уже тогда замечал необычность. Понимал, что во всем этом какая-то закономерность существует, просто я не способен ее выявить, не в состоянии объяснить происходящее. 
     Но самое большое «чудо» произошло с Максом после его развода с женой. Будто другой человек в него вселился, а того, прежнего Максима, словно и не бывало. Да и на других, на своих товарищей он перестал быть похожим. Многое в его жизни стало не так, как у всех.
     Когда он еще не был богат, от него ушла жена. К другому ушла, к богатому. И не успели они получить бумаги о разводе, как на имя Максима оформляется наследство и место в совете директоров крупной компании Нью Йорка, где он работал простым бухгалтером. Наследство, кстати, он получил от совершенно чужого человека, но с условием пожизненно заботиться о детях и внуках бенефициара. Дети эти были вполне здоровые люди, просто не такие надежные в бизнесе, как Макс. Так вот, тогда тоже никто не поверил, что такое может быть. Даже те, кто знал Максима, работал вместе с ним, не поверили. Все были уверены, что какие-то родственные тайные связи Макса с умершим хозяином компании существовали.
     С тех пор все и началось. Жизнь Макса изменилась. Некоторые бывшие друзья сами не захотели продолжать с ним дружбу, другие в холопов превратились, а на работе кто-то даже уволился со страху, не ожидая увольнения. А на самом деле, человек, внезапно ставший самым главным начальником, каким был, таким и остался и никого увольнять не собирался. Он даже долгое время продолжал жить, ничего не меняя. Да и позже он жил скромно, в небольшом доме из трех комнат, в ста милях от Нью Йорка.  Водителя с длинным лимузином поменял на простой автомобиль с обычным шофером. Правда, в Манхеттене, в Чикаго и в Сан Франциско у него появились квартиры, в которые он почти не заглядывал.
     Макс мне всегда был симпатичен и понятен, мне с ним всегда было легко и свободно. Он и сейчас остается приятным человеком, только порой выглядит уставшим, измученным. И кстати, о том, что Макс стал очень богатым человеком в нашем маленьком, забытом богом городке, знал только я. Даже соседи и близкие ему люди не догадывались, когда он дарил им дорогие подарки. Понимали, что он обеспеченный, но чтобы настолько, никто не знал. Он не был жадным человеком, но хорошо знал, что деньги людей меняют и чаще всего не в лучшую сторону.
     Его можно было бы назвать счастливчиком, если бы ни женщины. Вот с ними ему просто не везло. Нет, до брака у него было много женщин, но его брак, потом развод с женой, видимо, многое изменили в его жизни. Жениться он хотел, а невесту найти не мог. Сначала он пытался это сделать сам, но безуспешно. Потом ему помогали свахи, но и они ничего путного найти не смогли.
     А причиной всему были выдвинутые Максом условия, жесткие условия. Первое условие – свахи должны были представлять его простым клерком, без машины и с домом, купленным у банка в кредит. Кто же за такого пойдет? Свахи ему так прямо в лицо и говорили, а он на своем стоял. А второе его условие  делало эту миссию невыполнимой. Ему нужна была красивая, умная, любящая дом, семью, огород или сад. В общем, такая, каких природа не знает. Совершенно не реальный взгляд на происходящее в жизни. Я ему тоже не раз говорил об этом.
     – При таких условиях, Макс, ты никогда не найдешь себе жену, слишком высокие требования. Таких сейчас нету. А потом, посмотри на себя. Ты не выглядишь успешным человеком, больше на продавца сосисками смахиваешь. Тебе, – говорю ему, – надо себя привести в порядок. Очки надо поменять. Купи дорогие, и часы поменяй на самые дорогие, и тогда от невест отбоя не будет. Сейчас ведь как? На руке часы дорогие – тебе все улыбаются, а если еще и на дорогой машине – весь женский пол твой.
     – Нет, – отвечал Макс, – мне весь пол не к чему, мне бы одну и хватит с меня, а если я буду выглядеть богатым, в дорогой машине, замуж пойдут не за меня, а за мои деньги.
     Тут не поспоришь. Макс прав. Но и я прав. Не оставаться же холостяком на всю жизнь из-за своего богатства?   
     Однажды ему повезло познакомиться с девушкой в лифте здания, которым, к слову сказать, он владел на праве собственности. Но на свое первое свидание он решил поехать на метро.
     – У вас нет машины?
     И этот вопрос поставил точку на всяком будущем этого знакомства. Тогда Макс решил купить машину. Пришлось вспомнить, как ей управлять. Только не подумайте, что это была какая-нибудь дорогая машина. Нет. Он купил обычную Хонду.
     После покупки машины Максу снова повезло. Он познакомиться с девушкой, которая могла бы стать, как он подумал, верной спутницей жизни. Они гуляли по парку, кормили в пруду уток, плавали на лодке. И тут Максу пришла в голову идея угостить свою подружку.
     – А хотите со мной поужинать? Я приглашаю.
     Девушка засмущалась, улыбнулась и, вроде как, задумалась. Но Макс опередил ее.
     – Я хочу вас пригласить в самый лучший ресторан нашего города, там, как нигде, прекрасно готовят блюда из морепродуктов.
     На самом деле, в нашем городке нет хороших ресторанов.
     – Прямо сейчас? – удивилась девушка.
     – Ну да, прямо сейчас!
     – Но я не одета.
     – Не переживайте, хозяин ресторана хорошо знает меня, может устроить нам отдельный столик в уединенном месте.
     А когда они пришли в рыбный магазин, перед которым на улице стоял один единственный столик, девушка фыркнула, назвала Макса жадным ублюдком, козлом и ушла. Макс посмотрел на столик потом на уходящее счастье, и в его сознании что-то произошло. Дары моря здесь всегда были свежими, а готовили их действительно великолепно, но тогда, именно здесь, в этом рыбном магазине, Макс вдруг понял, что жениться надо не по любви. Вспомнил сначала слова своей одесской бабушки: «любить можно и в шалаше», а потом слова президента Америки: «а в жены надо брать себе равную».
     Макс продолжал подыскивать себе жену, но по-прежнему в твердой уверенности, что свое богатство при этом необходимо скрывать. Жену он искал по всему миру, во всех странах, где бывал. И вот однажды он полетел в Москву. А через неделю-две после возвращения он позвонил мне. Макс был чем-то опечален, взволнован.
     – Есть замечательная история, просто великолепная  история, – говорит он мне возбужденным голосом, – по этой истории ты сможешь написать отличный рассказ.
     – А почему сам не напишешь? – спросил я.
     Иногда Макс приносил мне свои короткие рассказы, давал мне их почитать. Потом мы любили обсуждать его шедевры и спорить о роли литературы в жизни человека.   
     – Сам я не смогу, пробовал, не получается, да и не получится. Не получится потому, что главный герой в этой истории я сам. Как меня угораздило попасть туда, я не знаю. А история и впрямь замечательная. Она, конечно, не так хороша, как у О. Генри, но я теперь точно знаю, волхвы никуда не делись, они существуют и подсмеиваются над нами всегда, когда им только вздумается.
     – Откровенно говоря, – вставляю я, – в том, что ты попал в историю, ничего удивительного нет. Ты один из тех, за которыми истории сами ходят, они только момент выжидают, чтобы тебя настигнуть.
     – Да ладно тебе, лучше слушай. Ты знаешь, я недавно летал в Москву. Остановился в гостинице, и каждый день с удовольствием слонялся по городу. Поменяю на рубли долларов сто или двести и хожу себе, трачу направо, налево. И вот как-то в один из дней, под вечер, захотелось мне посидеть где-нибудь, в каком-нибудь кафе или баре. Полез в карман, а там мелочь какая-то осталась. Представляешь, начало, как у  «Дары волхвов». Около трехсот рублей – все, что оставалось у меня в кармане. Правда, в другом кармане были доллары.
     – Не совсем так, – перебиваю я Макса, – у О.Генри герой – человек бедный, не тебе чета, но, правда,  добрый и порядочный...
     – Не перебивай, слушай дальше! И вот, иду я по Тверской, и вижу, за окнами внутри какого-то кафе сидят люди, жуют, разговаривают, смеются. Захожу, подхожу к стойке, показываю деньги и говорю, что у меня осталась мелочь, на коктейль какой-нибудь, спрашиваю, хватает? Бармен мне отвечает, что это совсем не мелочь, наливает стакан и даже сдачу дает. А в зале свободных столиков нет. В самом центре сидят за столиком две девушки. Подхожу ближе и вижу, та, которая ко мне лицом – красивая до невероятности, вылетая Моника Беллуччи, и такой же взгляд умный, и курит так же красиво. Спрашиваю, к вам можно, а то нигде свободных мест нет? Да – отвечает та, которая ко мне спиной сидела. Тоже ничего, симпатичная, но не такая как ее подруга. Сижу, украдкой гляжу на «Монику», наслаждаюсь. А они о картине спорят, ну, там, где Иван Грозный сына убил. Думаю, вот какие картины рисовать надо, красота же, глаз не оторвать. И вдруг, та, которая ко мне спиной сидела, спрашивает меня, а как я думаю? Я говорю, что не знаю, что, мол, не слушал вашего разговора. И тогда она меня вводит в курс разговора. Я, конечно, поддержал «Монику». Посмеялись и тут, та, которая ко мне спиной сидела, говорит, ну, мне пора, я побежала, оставляю вас.
     – Это что? – перебиваю я рассказ и заливаюсь смехом, – в Москве теперь так мужиков снимают?
     – Да нет, тогда я так не подумал. Она же красавица, а я? кому я такой нужен? С дешевым коктейлем тем более. Но ты не забегай вперед. Слушай!
     В общем, сидим уже вдвоем, пьем каждый свое. Я первый начал, назвал свое имя, спрашиваю ее, а она отвечает, Моника. Я обалдел. Она это заметила, и успокоила меня, объяснила, что я не первый, кто так думает. Меня, говорит, в школе из-за этого итальянкой прозвали. Да, говорю я, а фамилия ваша, конечно, Беллучи, она смеется, но вас ведь, говорю, Моникой назвали, когда вы еще в пеленках были? Словом, сидим, треплемся ни о чем. А я себя значимым чувствую рядом с такой красавицей, даже замечаю, как на нас все смотрят. Наверняка про меня все думают, что я тоже артист какой-то, а иначе по какой такой причине молодая красавица рядом с невзрачным, рыжим  сморчком сидеть будет. Первый раз в жизни такое чувство испытал. Представляешь, как в сказке, красавица и чудовище.
     – Почему это, – снова прерываю я рассказ, – ты еще ничего, тебя просто помыть, почистить, дать недельку отдыха и можно даже очень удачно женить. 
     – Да ладно тебе... – огрызается Макс и продолжает.      
     – Так сидим, трепимся. И тут я, ничего не помня, предлагаю ей куда-нибудь пойти. В гостиницу приглашать не осмелился, подумал, что она подумает... в общем, ты понял – струсил. В Метелицу, в казино пригласил ее, почему сам не знаю. Наверное, потому, что от старых названий в Москве только Метелица осталась.
     – Вы точно хотите меня пригласить в Метелицу? Потом не пожалеете? – спрашивает она как-то странно, с подвохом.
     – Никогда в жизни! – отвечаю радостно, уверенно, подумал, кокетничает.
     А она посмотрела на часы и согласилась. Вот тут-то все и случилось, неожиданное и невероятное. Даже не знаю, как это назвать.    
     – Ну, хорошо, – говорит она, – только возьмите меня под руку. Поворачивается ко мне спиной и снимает со спинки стула свою сумку, достает из нее раскладную трость, и смотрит на меня, как учительница, которая только что влепила двойку нерадивому ученику. А я чувствую, как начинаю конфузиться, начинаю понимать, что попал в глупую ситуацию, и как из нее выбраться не имею ни малейшего представления, и как себя вести, тоже не знаю. Хочется извиниться и убежать, но чувствую, что не смогу этого сделать. Мне уже начинает казаться, что я попал в пропасть и не в силах выбраться оттуда. Ничего с собой не могу поделать, что бы ни удивиться, ни подать виду и ни спросить про трость. И точно, как она и предупреждала, пожалел. Мысленно себя дураком назвал, на красивую девицу запал, голову потерял и так далее.
     Но, слава богу, эта мимолетная слабость отступила, и я пришел в себя, хотя дар речи ко мне не вернулся. Говорю что-то невнятное, чтобы не подать вида, чтобы в грязь лицом... ну, ты понимаешь. Виду не подаю, а сам себя ненавижу. Такое чувство: самому себе перед собой стыдно, сделать с собой ничего не могу. Впервые такое чувство испытываю, будто без штанов перед ней стою и пытаюсь скрыть это. Как выбраться из этого не знаю.
     И тут мысль, как и ты сначала подумал, что так ее подруга помогает ей познакомиться с мужчинами. Да, думаю, дела... А что делать? – по-прежнему не знаю. О чем говорить? – не знаю. И замечаю, как все на нас смотрят. Только мне теперь кажется, что все смеются надо мной или сочувствуют. Думают, вот дурак, вот попал, будто нормальных девиц нет. И я уже сам себе не таким чудовищем кажусь, да и красота ее как-то быстро растворилась. Но идем вместе, она хромает, я ее за локоть поддерживаю и стараюсь ничего такого не замечать, а сам думаю, может она просто ногу подвернула, пройдет скоро. Нет, думаю, это не вывих, так обычно с протезом ходят. И снова ненависть к самому себе испытываю за такие мысли. Потом другая мысль, а может гипс. Нет, думаю, опять не угадал, с гипсом в кафе не ходят. Остается только способ знакомства. Измучил себя мыслями, пока шли.
     Короче, такси взяли, я даже забыл, что рублей у меня нет, но уже немного успокоился. Обычное невезение, подумал. 
     Даю таксисту доллары, а он не берет. Тогда она предлагает свои деньги. А в казино я поменял тысячу долларов и дал ей, не знаю сколько, усадил ее перед автоматом, а сам пошел в бар, но пообещал вернуться и еще денег дать. В баре я окончательно успокоился и выработал четкую линию поведения: посажу ее в такси и будь здорова. Плохая сторона моего характера во мне оказалась сильнее хорошей. Как же я себя ненавидел в тот момент, и желал только одного, чтобы это испытание закончилось, как можно быстрее.
     Возвращаюсь к ней, а она выиграла там сколько-то, счастливая, как ребенок смеется, но говорит, что ей пора домой и уходит. Я говорю, что посажу ее в такси, что деньги у меня теперь есть и все такое. А она улыбается, нет-нет, за мной, говорит,  машина пришла. Так вместе идем к выходу, разговариваем, выходим на улицу, подходим к машине. Водитель выскакивает, открывает ей заднюю дверь и на меня косо смотрит. Я сначала даже обрадовался, подумал, как хорошо, что так все закончилось. Телефон, конечно, не спросил, подумал, зачем девушке голову морочить. Нет бы подумать, что этим самым я себя выдаю, то есть, хроматы ее испугался. Машина трогается, а я голову опустил и замечаю, как на колесе буква «R» завертелась. Так это же Роллс-Ройс – мой голос внутри меня и мне же подсказывает. Вот это да... вот это история.  Вот идиот, подумал я тогда, и телефон не попросил.
     На следующий день к вечеру еду в то кафе, где с ней познакомился. Захожу, а столика в центре нет. Я к стойке. Спрашиваю, вы меня помните? Да, отвечает бармен. А столик в центре зала вчера стоял, помните? Нет, отвечает и говорит, если заказывать я ничего не буду, то лучше уйти и не мешать работать. Вот такая история.
     – Да... – говорю я, – любопытная история. Но ты ее легко мог вычислить. Любого гаишника попросил бы за деньги, машина ведь редкая.
     – Не так все просто. Я посоветовался и даже узнал, этих машин в одной только Москве больше тысячи.
     – Ну, тогда остается одно, – успокаиваю я Макса, – искать другую.
     – Нет, – отвечает он, – я уже и билет заказал. Найду, чего бы мне это ни стоило. Найду и все расскажу ей. Все, как есть. Даже если я ей буду не нужен, все равно расскажу. Я ведь как раньше думал? Думал, ну, черт попутал. А теперь я так не думаю. Теперь я всю эту историю воспринимаю, как знак свыше. Можно сказать, кто-то решил меня проверить «на вшивость», и я проверку не прошел. Все это теперь напоминает мне проделки чародеев, и я такого конца не заслуживаю.
     Я пожелал Максу удачи, а сам подумал, что, возможно, он прав. Нельзя после себя оставлять мусор. Надо сказать, что история эта еще не закончилась, и я с нетерпением каждый день жду звонка от Максима.