Нерассказанные и ненаписанные истории. 11

— Ты расскажешь мне о своём друге? О том, у которого сегодня день рождения? — спросил Дракон так, словно их с Рудиным беседа не прерывалась.
   — Не знаю, — неожиданно ответил Михаил Валерьевич. — Я его и другом не могу назвать. Просто он особенный человек.
   — Все люди особенные.
   — Во-первых, это всего лишь красивые слова. А если и так, то этот самый особенный! — горячо сказал Рудин, не зная, что будет во-вторых и просто продолжил:
   — Наше общение началось с того, что он отказался мне помогать.
   — Интересно! А ты что сделал? И какая помощь тебе была нужна?
   — Я, естественно, очень разозлился. Ведь я был готов заплатить любые деньги, только чтобы у меня спина перестала болеть.
   — Так он врач? Просто понял, что не сможет помочь и отказал, это же просто! — Дракон разочарованно зашипел. Он мог бы увидеть ту историю, но так приятно и интересно её послушать! В конце-то концов он для этого Рудина и таскает в свою пещеру! Пусть расскажет хоть что-нибудь!
   — Нет, он не врач. Он — Шаман. Поэтому я так и удивился, когда ты упомянул шамана, живущего на Байкале, даже мелькнула мысль, не мой ли это знакомый.
   — Вряд ли. Только если ему лет сто двадцать, если не больше. Сколько исполняется твоему... Шаману?
   — Не знаю, да он и сам толком не уверен в цифре. Видишь ли, он говорит, что сам себе отмеряет срок, что никто ему не указ, и он будет жить столько, сколько пожелает. Мне кажется...
   — Веришь ему? Завидуешь? — перебил Дракон.
   — Да, в смысле нет! Вернее, завидую его уровню развития. В теперешнем моём нервном состоянии я не хотел бы жить слишком долго.
   — А он, значит, спокоен, да?
   — Не то слово! Его всё забавляет. Абсолютно всё! И он радуется неудачам, проблемам, бедам и редким болезням. Говорит, что раз всё это есть, ему до сих пор есть куда расти, а это лучшее, что может случиться с человеком.
   — Погоди, но ты так много о нём знаешь, а сам сказал, что он отказал тебе в помощи? Как его зовут, кстати?
   — Шаман, его зовут Шаман. Да, сначала отказал, но прошло время, и ситуация изменилась.
   — Спина перестала болеть?
   — Наоборот. Изводила меня так, что я с трудом поднимался с кровати.
   — Но ты же не страдал, сложа руки?
   — О нет! Я испробовал всё, что было в моих силах! Врачи, анализы, процедуры. Я строго выполнял все указания, но мне становилось всё хуже. Тогда я попросил одну мою хорошую знакомую, вернее, это моя одноклассница, Алёной её зовут, связать мне пояс из собачьей шерсти, даже не пояс, а такую подложку на всю спину. Спросишь, почему именно её попросил? Видишь ли, Алёна утверждает, что через её руки проходит некая сила, именно она-то, а не сами по себе кофточки и шарфики, и лечит людей. Если обобщить, вещи, связанные Алёной — целебные. Я бы подумал, что всё это чушь, но когда она моей Анечке, дочке любимой, коленки вылечила, уверовал мгновенно и навсегда! Вот и думал, что Алёнка мне обязательно спину подлечит, но...
   — Она тоже отказалась?
   — Она ответила, что проблема серьёзная и глубокая, ей не под силу её решить, и что мне нужна помощь её знакомого Шамана. Я, конечно, исполнился надежды и попросил Алёну договориться о встрече. Но, как я тебе уже и сказал, тогда он отказался со мной даже разговаривать. Впрочем, почему даже, он разговорами и лечит.
   — Забавно, смахивает на шарлатанство.
   — А так многие и говорят. И я не осуждаю таких людей и понимаю их. Они неосознанно чуют в этом лёгком трёпе перемены, а они всегда страшны. Знаешь, что мне Шаман однажды сказал? Что каждая встреча с ним — это как пройтись по битому стеклу — больно, очень больно. Потом раны заживают, но лишь потом.
   Михаил Валерьевич немного подумал и продолжил:
   — Так вот, в тот самый первый раз он отказался меня принимать. Я вспылил, предложил ему космическую сумму, вернее, не ему напрямую, он же не пожелал со мной говорить, а попросил Алёну передать ему мои слова в точности. Помню, как я орал от гнева и боли, но подруга лишь руками развела, ответив, что она не в состоянии уговорить этого человека. Я не мог понять, почему меня обрекают на страдания, кто это делает? Зачем? Что миру от того, если я не могу сам встать с кровати? Я был очень зол! Если бы не семья, наверное бы покончил бы со всем этим. Но меня держали на плаву родные. Знаешь, когда ты рассказывал о чувствах Казимира Станиславовича, я чуть не плакал. Это же всё про меня! Я настолько люблю своих детей, что, не думая, бросил бы жизнь к их ногам. Поэтому я и тянул эту лямку существования. Не для себя, для них. И делать мне это становилось всё сложнее. Боли усиливались, лекарства переставали помогать, и вот лишь тогда этот изверг (ой, про него нельзя так даже думать!) соизволил меня принять.
   — Какой он? — Дракона захватила эта странная история, он, забывшись, даже съел уголь, приготовленный на поздний ужин.
   — Самый обыкновенный с виду. Знаешь, ведь внимание к себе намеренно привлекают лишь те, кто ничего из себя не представляет. Пустышки, у которых есть только внешняя оболочка, мишура и блёстки. Наполненные смыслом люди незаметны, обычны, а с виду абсолютно не интересны.
   Дракон подумал о своём пристрастии к блестящему и яркому (он полировал свою чешую огненными саламандрами так ярко, чтобы Солнце стыдилось своего блёклого света, глядя на драконье великолепие) и решил немного обидеться.
   — Нечего всех ровнять под одну гребёнку! У человека может быть отличный вкус и...
   — У человека или дракона? — ехидно переспросил Михаил Валерьевич, уже не боясь, что Дракон сейчас отправит его досыпать пьяные сны.
   — У всех! — рыкнул Дракон и только собрался моргнуть, как прочувствовал издёвку в словах собеседника и тут же расхохотался. Приятно чувствовать такие уколы, они очень бодрят! — Ты меня подловил! Растёшь на глазах! Ну, а как же этот с виду обычный человек объяснил то, что он сразу, по первой же просьбе, не соизволил тебе помочь? Вроде бы подобные личности берутся за случаи любой сложности?
   — Это шарлатаны за всё берутся, а Шаман просматривает всю перспективу, всю многослойность проблемы. И, как он мне объяснил (я ведь тоже первым делом спросил его о том отказе, но ответил он на мой вопрос очень не скоро; я, кстати, не такой изверг как ты и не буду мучить, нет, изводить тебя ожиданием!), он отказывает просящим крайне редко и лишь тогда, когда видит, что человек находится на опасном распутье и если он откажется меняться, то есть скажет «нет» именно Шаману, именно в его доме, то, таким образом, он навсегда закроет для себя эту дорогу, что может привести к весьма плачевным последствиям.
   — Хм, как-то мудрёно и запутано! Не врёт ли он? На каком же перепутье ты тогда стоял?
   — Думаю, ты и сам можешь это понять, ты ведь со Временем в ладах! — ехидно ответил Михаил Валерьевич, а Время встрепенулось, собираясь записать Дракону ещё парочку штрафных очков, если он ляпнет что-то неуважительное, конечно.
   Но Дракон задумался и умолк очень надолго. Так надолго, что Михаил Валерьевич успел соскучиться и продолжил рассказ без понуканий и наводящих вопросов:
   — Тогда я просто не захотел бы ничего в себе менять. Я ведь считал, что живу абсолютно правильно, а спина разболелась потому, что я её где-то простудил, а потом и инфекцию подцепил. Знаешь, ведь это очень удобно и безопасно, когда думаешь, что всё, что происходит в этом мире можно объяснить законами природы и разных наук. Можно измерить, потрогать, услышать и увидеть. Уверенность в том, что материальное не просто превыше духовного, энергетического, а то и убеждённость, что существует только то, что мы как-то можем описать и объяснить — космически комфортна и наполняет душу спокойствием.
   — А как же тугие спирали звёздного неба над твоим ларьком? В них ты почему поверил? —вынырнул Дракон из глубин размышлений.
   — Их же видел не только я, — усмехнулся Михаил Валерьевич. — А групповая галлюцинация — это уже не она самая, а вполне материальная вещь!
   — Возможно, и ты, и Шаман правы, — согласился Дракон и, не подумав, моргнул. Михаил Валерьевич тут же умчался в свой родной мир, а Дракон, решив, что осознать ему нужно многое, не стал исправлять своё ошибочное моргание. Он просто положил одиннадцатую монетку на бархат и лёг спать.
© Оксана Нарейко