Дурак

"Михаил, Михаил, что же ты натворил", - пропел Владимир Владимирович свое любимое приветствие.

Он сегодня вечером мой соперник по шахматам. На колонии поселении, в чертовой глухомани, за сотни километров от дома.

Володя азартный игрок. Выигрыш в шахматной партии для него словно находка или Олимпийская медаль.

А еще он сильнейший адвокат. На нарах. Такое тоже бывает.

Владимир Владимирович здесь в заключении незаменимый человек. Заключенные обращаются к нему за помощью при необходимости написать письма, жалобы или ходатайства.

Самые сложные и запутанные дела Володя быстро изучает, и сразу записывает готовое обращение в суды любой инстанции.

Сегодня вечером Володя мой адвокат.

Он написал для меня примерный текст и опорные статьи уголовного кодекса для надежности.

Завтра у меня суд. Я подал заявление на условно-досрочное освобождение и готовился к любому исходу.

Я скептически отношусь к своим способностям убеждения судей. На одно мое слово найдется десять слов возражения.

Мы начали игру и я сказал: "Нет! Не буду я ничего доказывать на суде и просить ничего не буду. Читать не буду и рассказывать про болезни тоже не буду".

Володя строил планы поимки моего ферзя, объявил шах и довольный усмехнулся: "На что ты надеешься? Читать мой текст не хочешь, администрация будет против твоего освобождения, судья посмотрит на тебя и решит: "Пускай работает дальше!".

Мы давно играем в шахматы, общаемся и трудимся. Володя непростой человек и удивить его сложно.

Я играю агрессивно. Без защиты. Для меня в игре интересно движение ради общей радости.

"А знаешь, это идея! Я заставлю судью смеяться!

А чтобы наверняка сработало, сделаю так, что смеяться будут все", - неожиданно для себя произнес я.

Первым засмеялся Володя. Следом за ним захохотал и я.
Настолько это показалось тупым и провальным делом.

Мы обменивались шахматными угрозами, поедали пластмассовых лошадей и копались в душах судей, прокуроров, заключенных.

"Михаил, Михаил, что же ты натворил, - повторил Володя после смеховой паузы, - как же ты собираешься смешить судью, - съязвил он, - я тебе скоро мат поставлю, посмеемся?"

"Я буду обрабатывать судью гипнозом", - отбивая атаку чужого ферзя, предложил я.

Когда Володя успокоился от приступа смеха, собрался с мыслями, скушал моего слона, возразил: "Как такое возможно? Не могу поверить. Сидеть будешь до звонка со своими экспериментами".

"Мне кажется, что если я буду внимателен на суде и спонтанно отреагирую в нужное время, то вызову у присутствующих нужную мне реакцию", - глубокомысленно произнес я продолжая играть в шахматы.

Утром маленький автобус привез нашу группу из общежития комендатуры к проходной зоны лагеря. Волнительные проверки карманов и документов.

И вот мы внутри лагеря. Мрак. Вонь. Как хорошо, что вышел отсюда два года назад на колонию-поселение.

Сто человек в очереди перед штабом. Сейчас решится твоя судьба. Сердце уже не колотится, оно засунуто глубоко в желудок.

Очередь на суд. Отдельная тема. Времени нет. Его не существует. Картинка застыла.

Один за другим, уголовники уходят на испытание на ватных ногах. Особо одаренных заносят на носилках.

После обеденного времени настала моя очередь.

В большой штабной комнате за зеленым столом сидел важный судья в черном одеянии. Перед ним возвышались стопки уголовных дел.

По правую руку на стуле гордо сидел прокурор в своей форме.

За столом восседали десять сотрудников колонии - высших лагерных должностей.

Я прошел к столу и представился.

Судья взял ближнее к себе уголовное дело и принялся читать вслух.

Я сразу понял, что судья читает не мое уголовное дело. Никто из присутствующих этого не заметили.

Дело было плохое. Преступление тяжкое и позорное. Судья читал. Я молчал. Судья кричал. Я молчал. Судья корил, ругал и унижал. Я молчал. Я ждал момента.

Когда наконец, секретарь суда спохватилась, она вежливо перебила судью и пояснила, что это дело не мое.

Судья взял в руки правильное дело, прочитал и недоуменно спросил: "А ты, как сюда попал?"

Этого момента я ждал долго. Волновался, придумывал выступление, читал рекомендации.

"Надо разгрузить обстановку, - пронеслось в голове, - чтобы всем стало веселей, чтобы точно, чтобы никто не усомнился, чтобы наверняка".

Я поднял голову, посмотрел судье внутрь через глаза и выпалил громко: "Потому, что дурак был, Ваша честь!"

Я попал точно в цель. Смеялись все. Долго и радостно. Судье понравился мой ответ и он сразу заявил: "Вижу, что ты действительно исправился и отпускаю тебя домой к Новому году".

Сотрудники колонии наперебой принялись доказывать судье обратное. Они утверждали, что я так хорошо работаю, что меня надо обязательно оставить. Пытались убедить судью, что я не дурак.

Судья смеялся еще больше и обратившись к прокурору убедился, что тот не возражает. Прокурор не возражал.

Чтобы узнать, какие чувства испытываешь в момент освобождения надо пожить в неволе. Это приятно.

Вечером мы с Володей снова играли в шахматы. Я рассказывал про суд, судью, милицию. Снова смеялись.

Вот чудно. Назови себя дураком и всем радостно.

Даже из зоны выпустили.