Квантовая симуляция будущего. Глава 33

33. Новогодняя ночь в «Нескромной обители»

К 23:00 коридоры «Тургора» ожили, как будто по ним прокатилась волна предвкушения. Шлёпки сандалий и приглушённый смех эхом бежали вдоль перламутровых стен. Двери трапезной распахнулись — и все, кто входил, на мгновение замирал в проёме, будто переступая не порог помещения, а границу реальности.

Внутри царила жизнь. Стены — обычно сдержанно-нейтральные — теперь мерцали тёплым янтарным светом: светодиодные гирлянды, спрятанные в архитектурные ниши, рисовали на потолке зыбкую сеть светящихся снежинок. Ряды столов были уставлены так, словно это банкетный зал старинного санатория на вершине кавказской горы. На каждом столе по две бутылки шампанского в ледяных ведёрках; по четыре — лимонада; вазы с ананасами, манго, маракуйя, гранатами и мандаринами; чаши с «Оливье», сверкающие желтком и маринованными огурцами; винегрет, хрустящая на вид селёдка под шубой, слоями, будто геологический разрез эпох, аккуратные спиральки мясных и рыбных закусок, аккуратно размещённые на блюдах; куриные окорочка; салаты из свежих овощей; торт и гора конфет.

Мы устроились за столом с Ольгой и Павлом, которые уже разглядывали сокровища сервировки. Ольга, всегда энергичная и точная в движениях, теперь с почти детским любопытством вертела в руках тяжёлый, бархатистый плод манго.

— Никогда в жизни такого не пробовала, — призналась она, поднося его к носу. — Пахнет… как отпуск, которого у меня не было лет десять.

— А это что за зверь? — Павел, склонившись над тарелкой с закусками, ткнул вилкой в нечто залитое желе. — Холодец? Заливное? О, смотри, тут икра!

— А раньше так не накрывали? — с искренним удивлением спросила Лена.
Павел усмехнулся, закатывая рукава:

— Накрывали. Но… — он выразительно оглядел столы, — не так, чтобы изобилие смотрело на нас с вызовом.

Он ловко сорвал фольгу на горлышке шампанского. Пробка выстрелила с громким «пух»! — словно очередное достижение тургоровцев прорвалось наружу. Мы дружно протянули бокалы.

— Ну что ж, — поднял бокал Павел, его глаза встретились с глазами Ольги, — проводим Старый год как положено? Год страхов, поисков и… невероятных открытий.

Бокалы звонко встретились. Первый глоток шампанского оказался лёгким, игристым, с нотками зелёного яблока и летнего луга. Лена закрыла глаза, позволяя вкусу растопить последние остатки напряжения где-то глубоко внутри.

— Знаешь, — сказала она мне, прижимаясь плечом к моему плечу, — я столько лет встречала Новый год одна, с чашкой чая и отчётами на столе. А сейчас… мне кажется, я впервые понимаю, что такое настоящий праздник. Не потому, что много еды, а потому, что я — среди своих.

Я молча обнял её за талию, и в этом жесте было больше слов, чем в любой речи.
Не успели мы как следует приняться за закуски — селёдку под шубой, винегрет, ломтики слабосолёной сёмги на чёрном хлебе, — как часы на стене показали 23:55. И вдруг музыка стихла, а гирлянды на мгновение погасли. В дверях, окутанной сизым дымом сухого льда, появилась высокая, мощная фигура в синей, отороченной серебром шубе, с огромной бородой из ваты и посохом, увенчанным хрустальным шаром.

— Дед Мороз! — прошептал кто-то из сотрудников.

Фигура тяжело ступила вперёд, и зал затих. Дед Мороз оглядел собравшихся, и его взгляд, сквозь прорези в маске, был тёплым и знакомым.

— Дорогие друзья! Коллеги! — раздался голос, и Лена тут же узнала его. Это был Аркадий. Но не тот строгий, собранный лидер, каким она привыкла его видеть, а человек, в голосе которого звенела неподдельная, почти отеческая радость. — Прошедший год… какой же он был для нас? Годом титанического труда. Годом, когда мы не просто прятались от мира, а строили свой. Наш «Тургор» вырос из мечты в крепость. И какие стены мы возвели!

Он сделал паузу, и в тишине было слышно лишь потрескивание гирлянд.

— Лаборатория генной инженерии подарила нам ключ к универсальному иммунитету —
«антивирусное ПО» для каждой клетки! — Аркадий жестом указал в сторону Ольги и Павла, те смущённо улыбнулись. — Лаборатория геронтологии заглянула в самую бездну времени и принесла нам «Биологический Антиэнтропийный Цикл» — мечту о победе над старением, которая теперь имеет чертежи и алгоритмы! — кивнул он в сторону Арсения и Марии.

В зале пронёсся одобрительный гул. Глаза людей горели не просто интересом, а гордостью. Это были их победы. Общие.

— А ещё, — продолжил Аркадий, и его взгляд нашёл нас с Леной, — наш мир обрёл новые сердца и новые умы. Елена и Максим принесли с собой не только знания, но и ту самую дерзость, которая заставляет мечтать о невозможном. Они запустили лабораторию социального моделирования. И теперь мы ждём от них самого главного прорыва — не в клетках и не в генах, а в душах. Методики перехода к обществу, достойному наших открытий. К обществу, которое мы условно называем Магсусизмом.

Лена почувствовала, как по её спине пробежали мурашки. В словах Аркадия не было давления — только огромное доверие и ожидание чуда.

— Но сегодня — не для работы! — голос Аркадия-Деда Мороза снова зазвенел весельем. — Сегодня — для нас. И потому… у меня для вас два сюрприза! Во-первых, вы можете посмотреть традиционный новогодний концерт на нашем экране.

В это время на большом экране за спиной у Деда Мороза возникло изображение Спасской башни. Раздался размеренный, торжественный бой курантов. Бой, который миллионы людей слушали на поверхности, в своих квартирах, с семьями. И здесь, глубоко под землёй, он звучал с тем же смыслом, с той же надеждой.

Когда прозвучал шестой удар, Аркадий сбросил с головы шапку Деда Мороза, и все увидели его улыбающееся, немного уставшее лицо.

— С Новым годом «ТУРГОР»! — крикнул он, высоко поднимая бокал.

— С Новым годом! — грянули в ответ десятки голосов, и звон бокалов слился в одну праздничную симфонию.

Когда бокалы были опустошены, Аркадий жестом попросил тишины:

А во-вторых… — Он сделал драматическую паузу, доставая из-за спины небольшую коробку. — …Вы можете позвонить домой.

Он открыл коробку, и на стол с мягким стуком высыпалась дюжина современных, но слегка модифицированных смартфонов.

В зале на секунду воцарилась полная тишина. А потом её разорвал вздох, переходящий в шквал эмоций. Кто-то вскрикнул, кто-то схватился за сердце, у кого-то на глазах выступили слёзы. Для людей, добровольно ставших призраками, разорвавших все открытые связи с миром, этот жест был не просто сюрпризом. Это была ниточка, брошенная с того берега. Это было доверие и напоминание: вы не забыты, и вас любят.

— Звонки безопасны, — громко сказал Аркадий, перекрывая гам. — Служба безопасности всё продумала. У вас есть пятнадцать минут. Поздравьте тех, кто ждёт.

Началась мягкая, лихорадочная суета. Люди бережно, почти благоговейно брали телефоны, отходили в уголки, набирали знакомые номера. Первые тихие слова: «Мама, это я…», «Здравствуй, сынок…», «С Новым годом, дорогой…» — наполнили зал таким тёплым, щемящим гулом, что у Лены снова подступили слёзы к горлу. Она смотрела на меня, и я молча кивнул: «Давай».

Вскоре началось настоящее веселье. Со стороны кухни вынесли дымящиеся, пахнущие пряностями и мясом блюда: фаршированные перцы, румяные голубцы, ароматную долму, ломти буженины с румяной корочкой. Всё дышало теплом, заботой и человечностью. Даже запах был особый: не просто еды — а памяти, детства, дома.

Столы застонали от изобилия. Смех стал громче, разговоры — оживлённее. Кто-то затянул старую песню, и её нестройно, но с душой подхватили другие.

Над столами неожиданно послышалось тихое жужжание.

— Что это? — насторожился Павел.

Из-за угла трапезной, словно маленькая стая серебристых птиц, вылетела дюжина миниатюрных квадрокоптеров. Каждый — размером с ладонь. Каждый — с маленьким коробочковидным отсеком снизу.

Ольга прыснула:

— Только не говорите мне, что это — очередной эксперимент!

— Это я! — гордо сообщил Тургор. — Новогодняя программа «Предсказания судьбы по алгоритму вероятностной симпатии».

— По чему? — удивилась Лена.

— По такому алгоритму, который я ещё не успел вам объяснить, — отрезал Тургор. — Но могу! Подробно! На три часа!

— Не надо! — хором крикнули мы.

Квадрокоптеры начали опускаться над людьми и аккуратно бросали в руки каждого маленькие свёрнутые записки.

Один из них завис прямо перед Павлом, словно раздумывал: «Дать или уклониться?»
Потом резко выдал записку ему прямо в ладонь.

Павел развернул её.

— «В Новом году вы встретите человека, который поймёт вас лучше всех».

Он обернулся к Ольге:

— Ну? Намёк понятен?

— Нет, — отрезала она, — это явно про Лену! Это она понимает нас лучше всех.

Лена кокетливо взмахнула рукой:

— Это потому что я хороший слушатель.

Ольга открыла свою записку:

— «Не бойтесь делать шаги навстречу счастью».

Она усмехнулась:

— Ха! Счастье, приходи само, я уже на каблуках!

Мы все захохотали.

Мой квадрокоптер выбрал странную тактику. Он завис надо мной… Потом над Леной… Потом снова надо мной… Сделал круг, словно колебался. И только потом сбросил записку прямо между нами.

— Хитрый, — пробормотала Лена.

Мы развернули записку вместе. Там было написано:

— «Самое важное рядом. Не упустите».

Мы посмотрели друг на друга. Мир вокруг на секунду исчез. Люди смеялись, квадрокоптеры жужжали, Тургор острил — но всё это стало далёким. Я почувствовал, как её пальцы ласково скользнули по тыльной стороне моей ладони.

— А давайте потанцуем! — крикнул кто-то из центра зала, молодой инженер из команды квантовиков.

Идею подхватили мгновенно. Столы с лёгким скрипом сдвинули к стенам, освободив пространство перед экраном, где теперь пульсировали ритмы то зажигательной поп-музыки, то ностальгических диско-хитов. Люди в своих бежевых халатах и комбинезонах, обычно такие серьёзные и сосредоточенные, теперь кружились, притопывали, смеялись, отпуская на волю накопившуюся за год усталость.

Мы с Леной тоже вышли на импровизированную танцплощадку. Мы не умели танцевать красиво, но это и не было важно. Важно было чувствовать тепло руки, видеть смеющиеся глаза, быть частью этого единого, дышащего радостью организма под названием «Тургор».

И тут музыка вдруг сменилась. Нежная, мягкая мелодия растеклась по воздуху, как горячий шоколад по тёплой кружке.

— Ох… — протянула Ольга. — Вот это я люблю.

Пары начали сближаться. Кто-то, наоборот, смутился и ушёл к столу. Кто-то — ловко перехватил момент и пригласил того, на кого давно поглядывал.

Я повернулся к Лене. Она уже смотрела на меня. Так тихо. Так серьёзно. Её глаза — две искорки, отражающие весь этот подземный праздник.

— Пойдём? — спросил я.

Она кивнула — чуть, почти незаметно. Но шагнула мне навстречу.

Мы оказались среди танцующих. Мелодия мягко укутывала. Лена положила руки мне на плечи. Я обнял её за талию — не слишком близко, но достаточно, чтобы почувствовать, как она дышит.

— Хоть раз… можно просто быть собой, — прошептала она.

— Мы и так собой, — сказал я.

 — Нет… — Она покачала головой. — В лаборатории мы — исследователи. В коридоре — сотрудники. В столовой — коллеги. В постели — любовники. А здесь… — Она подняла глаза. — Здесь мы просто мы.

Я улыбнулся.

— И это — главное.

Она прижалась чуть сильнее, словно на секунду позволила себе роскошь забыть обо всём.

— Я рада, что мы здесь вместе, — тихо сказала она.

— Я тоже.

— И что мы встретили этот год… вот так.

Я хотел поцеловать её. Очень. Но между нами было негласное правило — не на глазах у всех. Лена поняла это по моему взгляду — и еле слышно сказала:

— Потом.

Мы танцевали, пока музыка не стихла.

Праздник длился до самого утра. Когда часы показали пятый час, веселье начало постепенно стихать. Люди, уставшие, но счастливые, с улыбками на лицах, начали расходиться по своим комнатам, унося с собой остатки пирога и ощущение чуда.
 
Мы с Леной вышли последними. Стояли в опустевшем, освещённом теперь только аварийными светильниками зале, глядя на столы, заваленные бокалами, тарелками и серпантином.

— Не думал, что так может быть, — тихо сказал я. — Что в подполье, на глубине двадцати пяти этажей под землёй, может быть так… по-настоящему.

Мы медленно пошли по коридору к своему двухместному номеру. За спиной оставалась трапезная — тёплая, пахнущая ёлкой и счастьем скорлупка, внутри которой, всего на одну ночь, остановилось время и расцвела надежда на то, что следующий год принесёт не только новые открытия, но и момент, когда эти открытия сможет принять весь мир.

Лена остановилась у стены, вздохнула и посмотрела на меня иначе — без веселья, без маски, без оглядки. Просто — как женщина, которая любит.

— Ну вот, — сказала она. — Теперь — можно.

Она шагнула ко мне ближе. Её ладони легли мне на лицо — тёплые, нежные. Она коснулась лбом моего лба — очень тихо, очень мягко. Мы стояли так несколько секунд. И потом — она поцеловала меня.

— С Новым годом, — прошептала она.

— С новым счастьем, — ответил я.

Мы пошли дальше, взявшись за руки — уже не скрывая. Ведь в эту ночь в обители каждый мог быть собой. И это было самое настоящее чудо.