Семёнишна. Бог троицу любит

После задержания любителя зимних шапок Феди, путём фееричного полёта Семёнишны, не над гнездом кукушки, конечно, а по аллее сквера Космонавтов, на тёмных улицах района воцарился покой и правопорядок. Розалия Семёновна и Григорий Пантелеймонович тихо и мирно стали поживать далее: днём прогулки по парку, вечером чай с вареньем, подруга Наташка Курылина со своими чёртовыми  цветами, телевизор, передача «Час суда» да первого числа каждого месяца - пенсия. Размеренная жизнь без потрясений. Так и жили.
Район тоже жил своей размеренной спальной жизнью. Утром люди гурьбой на работу, вечером по магазинам и домой. Бабки во дворе, алкаши с боярышником на детской площадке, наркоманы по пустырям и по гаражам со своими закладками. Типичная картина для любого спального района от Москвы до Магадана.
Неожиданно вся эта тишь да благодать закончилась. Район прямо взбудоражили вести о череде таинственных исчезновений. По всему району начали пропадать женщины пожилого возраста: одинокие старушки. Бабки пропадали днём и вечером, с собаками и без, на инвалидной коляске, на костылях, с тросточкой - не имело никакого значения. Только одно исключительное условие - все они были одиноки. Ни мужа, ни детей, ни родственников - никого. Квартиры после них оставались пустовать, так и стояли на подоконниках непролитые и засохшие цветочки в горшках, с тоской взирающие на улицу, как бы взывая к людям: «SOS! SOS!» или по-русски «Спасите наши души!». Мол, полейте нас, полейте, мы гибнем. Безмолвствовала им в ответ улица и люди, просто проходящие мимо, и соседи. Некому было помочь несчастной флоре. Потому что бабульки-старушки пропадали столь внезапно, что поначалу никто и не мог сообразить, а что, собственно, произошло. Куда делась Марья Иванова из 22-го дома, или Нина Васильевна из 12-го, или Людмила Петровна из 44-го, тем более Ада Дмитриевна из 27-го куда делась, а баба Зина на инвалидной коляске? Никто не знал ответа. Вчера вроде были, вон сидели с остальными бабками и перемывали косточки жильцам дома, да и просто прохожим. А сегодня как корова языком слизала. Нет их день, два, три, неделю, наконец.
Вот именно от этой неизвестности и становилось жутко. Народ начал не на шутку волноваться. Поползли слухи о «чёрных» риелторах, о безжалостных маньяках и даже о чертовщине. Больше всех старалась Никитична, с которой Розалия Семёновна уже проводила профилактическую беседу с выдачей направления к стоматологу, - да всё без толку. Эту песню не задушишь, не убьёшь. Никитична прямо упивалась рассказами о страшных находках в разных концах района. К примеру, обнаруживаются на пустыре обглоданные кости непонятного происхождения, - всё сенсационная новость готова. Никитична тут же начинает распространять леденящую кровь историю о находке останков именно Марьи Ивановны из дома № 22. То, что это были обнаружены коровьи кости, выкинутые на пустырь нерадивым торговцем с рынка, который аккурат находится по соседству с 22-ым домом, потом уже никого не интересовало. Или возле мусорки дворник находит пакет с внутренностями животного происхождения, тут же информация по всему району:  это останки, как минимум, бабы Зины, а не остатки разделанной свиной туши, привезённой из ближайшей деревни на продажу.   
Осознавая, что охота идёт именно на них, оставшиеся одинокие бабульки района попрятались по домам, даже носа на улицу не высовывали. Лишь иногда откроется занавеска на окне, а оттуда выглядывают испуганные глаза и измождённое от отсутствия коннекта с обществом лицо очередной напуганной старушки.
От страха они оборвали телефон дежурной части местного отдела полиции, а когда не помогло и телефон «доверия» районного управления, а после и прокуратуры, сначала с требованием поймать злодея, потом с жалобами на непринятие мер со стороны правоохранительных органов. Задёрганный со всех сторон местный участковый пытался вразумить престарелое население района. Бесполезно. Подойдёт он к двери очередной добровольно замуровавшейся старушки и начинает вести беседы о ложной информации об убийстве, мол, это всё сплетни и слухи. А в ответ ему прилетало, что он никакой не полицейский, а полицай, который только деньги с торгашей на рынке собирает, но для защиты их, бабулек, ничего не делает. Потом начинались причитания, что вот раньше, когда была милиция, был порядок, никто не исчезал, а преступников сразу ловили и в кутузку. Так и уходил ни с чем участковый. Паника в районе нарастала, накал страха и ужаса был такой, что район опустел вообще. Во дворах не было ни одной бабки, на остановках, в транспорте и в магазинах наступила звенящая тишина.
Глава района, заразившийся этой паникой, потребовал от начальника районной полиции принять кардинальные меры к восстановлению правопорядка на улице и возвращению старушек в привычные места обитания: в час пик - в транспорте, днём и вечерами - на лавочках возле подъездов, круглосуточно в магазинах - для создания очередей. Набежало пинкертонов, что блох на собаке. Всё прошерстили - результатов нет. Ничего и никого подозрительного не было обнаружено, кроме отсутствия одиноких бабушек в своих квартирах.
Полицейские развели руками и были таковы.
Нервозность достигла максимального предела. Бывало, пройдёт по району какой-нибудь неместный житель, поглазеет по сторонам, да не дай Бог ещё и в хозяйственном магазине топор прикупит - всё, амба. В лучшем случае его наряд ППС увезёт в отдел разбираться: кто такой? А так местные мужики могли сгоряча схватить, утащить в лесок и устроить допрос с пристрастием: где наши бабульки, ты их, душегуб, где закопал? Вот до чего докатилась местная неравнодушная общественность.
Не выдержав такого негативного общего настроения населения района, Семёнишна, наконец,  решила разобраться, что тут происходит.
Проведя общее планёрное совещание на дому под председательством, само собой разумеется, себя, дуэтом сыщиков было принято решение разрабатывать версию всё-таки «чёрного» риэлтора - другой адекватной причины исчезновения не находилось. А так всё сходилось: бабулек в расход, квартиры на продажу. Жутковато, конечно, звучит, но таковы современные бездушные реалии нашей постсоветской жизни.
Решение принято - вперёд к реализации. Начали Розалия Семёновна и Григорий Пантелеймонович, само собой, со сбора информации: что по чём? Информация была очень скудной, то, что удалось заполучить, включая россказни Никитичны, информацией вовсе не являлось, а было, скорее, бредом сивой кобылы.
- Не вешать нос, гардемарины, - бодро пропела Семёнишна и поволокла своего напарника и личного бодигарда Григория Пантелеймоновича осуществлять личный сыск.
Сыскари начали методично и с упорством золотарей обследовать район и, в первую очередь, места проживания пропавших старушек.
В результате личного сыска и тщательного просеивания всей полученной информации удалось выйти на след некоего Виталия. Молодой человек по имени Виталий являлся местным жителем, владел небольшой риэлторской конторкой, которая арендовала помещение в бывшем здании обувного ателье. По рассказам старожилов, Виталий был неприятным и скользким типом, непонятно на чём поднявшимся. Самую наглядную характеристику Виталику выдали местные алкаши: «Никогда, с@ка, даже копеечки на опохмел не даст, ч@о эдакое». Также добавили, что это он бабок похищает, а квартиры их продаёт по дешёвке приезжим гражданам ближнего зарубежья. Мол, сами видели, собственными глазами.
- Всё в цвет! Будем брать! - кинула боевой клич Семёнишна и, схватив подмышку свою трость, поскакала домой вооружаться с такой скоростью, что Григорий Пантелеймонович едва за ней поспевал.
- Розочка, не беги, Розочка, потише, Розочка - у тебя давление, - причитал запыхавшимся голосом Григорий Пантелеймонович.
- Гришенька, на отставай, дело раскрыто, - бросила на ходу Семёнишна и ещё больше ускорилась.
Домой на свой пятый этаж они заскочили уже с трудом дыша, раскрасневшиеся, с давлением у обоих под 180.
- Какой же м@дак, всё-таки, додумался строить пятиэтажные дома без лифта, - ворчала Семёнишна, пытаясь восстановить дыхание, - ладно, лирика, сейчас починимся.
Семёнишна сунула под язык себе таблетку от давления и заставила сделать то же самое своего Гришу. Небольшая доза капотена быстро вернула в строй сыщиков и они начали готовиться к проведению силовой операции по захвату душегуба.
Семёнишна достала из шкафа свой наградной пистолет Макарова, профессионально его почистила, дабы не подвёл в самый ответственный момент, и сунула за пазуху. Для более устрашающего вида был выбран соответствующий образ. Любимый чёрный кожаный плащ, который ещё помнили бандиты Николаевской слободы, не менее чёрный берет и чёрные солнцезащитные очки. Поздней осенью они, конечно, смотрелись, мягко скажем, очень оригинально, но это был выбор Семёнишны, а с ней спорить не просто бесполезно, а опасно.
Григорий Пантелеймонович решил так не креативить с образом, да ему и не нужно было: он и так был высокого роста, несмотря на возраст, очень крепкого телосложения и сохранял неимоверную силу. Вместе с тем, сохраняя меры личной безопасности, он вооружился специальными средствами: наручниками и электрошокером. Нет, ну вы совсем, что ли? Какой электрошокер у пенсионеров, даже если они пенсионеры МВД. Просто взял паяльник с собой и всё. Из одежды был выбран нейтральный серый плащ в пол и шляпа, от тёмных очков он предусмотрительно отказался.
Ну, всё - сборы закончились. Операция по задержанию и нейтрализации опасного преступника вошла в завершающую фазу. Сыщики выдвинулись в сторону риэлторской конторы Виталия. По дороге, слава Богу, никто им не попался и оценить созданные ими образы воителей по достоинству не удалось. Войдя в офис, странная на вид парочка стариков, вызвала немалую оторопь у секретарши Леночки, в мини-юбке по самое не могу и с таким декольте, что клиенты конторы в лицо Леночку так никогда и не узнали.
- Так вот где ты работаешь, прости... прости, господи, - про себя подумала Семёнишна.
Леночка, присмотревшись и узнав соседку по дому, вежливо, как и подобает секретарше, поздоровалась: «Здравствуйте, Розалия Семёновна».
- И тебе не хворать, деточка, - проскрипела Семёнишна, - директор у себя?
- Да, сейчас я сообщу ему о вашем визите, - прощебетала Леночка и потянулась к телефонному аппарату. Её декольте напряглось и чуть не выпустило девичью грудь на свободу.
Взгляд Григория Пантелеймоновича предательски уставился в декольте и выше не поднимался, впрочем, как и у всех предыдущих посетителей мужского пола. Розалия Семёновна, проследив взгляд Григория и оценив масштаб трагедии, с силой толкнула его своим локтем под ребро,  чем незамедлительно привела его в чувство.
- Вот с@чка! - шипела про себя Семёнишна, - мне Наташки Курылиной мало, да?
В это время из кабинета вышел Виталий Максимович, прервав борьбу Семёнишны за свой статус-кво единственной и ненаглядной женщины.
- О! Здравствуйте, вы ко мне? Продать решили квартиру? - живо поинтересовался директор риэлторской конторы.
- Угу, - ответила Семёнишна.
- Тогда милости просим, - сказал Виталий Максимович,   растянулся в приветливой улыбке, жестом пригласил в свой кабинет и продолжил, - Леночка, нам чаю, пожалуйста, и для дорогих гостей  печенье не забудьте.
Все трое прошли в кабинет. Когда дверь закрылась, Григорий Пантелеймонович, по команде Семёнишны, своим фирменным хуком справа, отправил Виталика в нокаут, перевернул его на живот и застегнул на руках наручники. Затем безжизненное тело Виталика он посадил в кресло, обмотав всё тело скотчем, лежавшим на столе. В рот Виталику предусмотрительно воткнули кляп, соорудив его из носового платка самого же Виталика. Григорий Пантелеймонович также выложил на стол перед связанным Виталиком паяльник и включил его в розетку. Клиент к допросу был готов.
Семёнишна хорошенько похлопала по щекам Виталия Максимовича.
- Витали-и-и-и-и-к, - протяжно позвала она подозреваемого, - просыпайся, пора поговорить.
Виталик медленно пришёл в сознание, поморгал, потряс головой, фокусируя зрение вокруг себя и замычал, гневно вращая глазами.
Семёнишна, достав из-за пазухи пистолет Макарова и переложив его в левую руку, указательным пальцем правой руки ткнула в лоб Виталика и молча показала на пистолет в левой руке.
- Ну, что, душегуб, будем говорить или как? Где наши бабульки? Где ты их закопал? - начала задавать вопросы Семёнишна, не забывая при этом махать пистолетом перед лицом Виталика.
По-прежнему злобно вращая глазами, Виталик мычал, отрицательно мотал головой и трепыхался в кресле как уж на сковородке.
- Так, так, так, - скрипуче произнесла Семёнишна и зловеще уставилась на подозреваемого. А как мы помним, когда Семёнишна начинала говорить «так, так, так», весь уголовный мир вздрагивал и просился к маме домой.
Несколько минут Семёнишна смотрела немигающим взглядом на Виталика, потом посмотрела на Григория и скомандовала: «Давай!».
Григорий Пантелеймонович взял в руки паяльник, уже раскалённый добела и нацелил им в глаз Виталика. Виталик, в свою очередь, родившийся только в конце девяностых и вживую никогда не видевший рэкетирских наездов, незамедлительно потерял сознание.
- Вы что...,- неожиданно за спинами сыскарей раздался голос Леночки. Затем грохот посуды и стук упавшего на пол тела. Леночка тоже упала в обморок.
- Тьфу ты, - разочарованно произнесла Семёнишна, - ну какие из вас бандиты, ё-моё. Вот раньше были бандосы - одно удовольствие было работать, кремень, а не бандиты были.
И Семёнишна на минутку погрузилась в приятные сердцу воспоминания. Вынырнув из былого, Розалия Семёновна отдала команду Григорию Пантелеймоновичу: Леночку с пола поднять, привести в чувство, но руками не трогать. Гриша немного задумался, как это осуществить без рук, - потом сообразил и всё выполнил. Взял ковёр, на котором так уютно расположилось молодое тельце секретарши, дотянул его до диванчика, расположившегося в углу кабинета, и перекинул Леночку на него. Попрыскал на неё водичкой из графина - привёл в чувство.
Леночка пришла в сознание и от страха молча таращила свои глазищи на происходящее вокруг. Семёнишна тихонько подошла к ней и приложила указательный палец к её губам.
- Тихо. Тише. Молчи и слушай, - прошептала Семёнишна и демонстративно покачала пистолетом перед миленьким личиком Леночки, - сейчас ты встанешь. Пойдёшь переоденешься в приличную одежду, а то я на это смотреть не могу, и Григорий Пантелеймонович тоже, и закроешь контору. Григорий мой за тобой присмотрит. Понятно, деточка?
При словах Семёнишны про то, что Григорий не может смотреть на Леночкины прелести, последний ехидно улыбнулся, но слава Богу, этого Розалия не заметила. Леночка молча кивнула и под присмотром Григория Пантелеймоновича пошла исполнять данные ей указания.
Пока они ходили, пришёл в сознание Виталий Максимович и глазами попросил вынуть кляп, мол, ему есть, что сказать.
Кляп ему вынули, и Семёнишна грозным голосом спросила: «Вопросы повторить?». Виталий отрицательно покачал головой и спросил: «Конкретно про каких бабушек интересуетесь? Можно уточнить?».
- Ты что, п@дла, их тут десятками закапывал, что ли? - вспыхнула Семёнишна.
- Да никого я не закапывал. Вы о чём, бабушка? Было пару сделок, признаю, коль такое дело. Вон Виктория Александровна из 17 дома продала мне свою двухкомнатную квартиру, ну так я не закапывал. Я не убийца. Просто перевёз в деревню, поближе к земле, так сказать, - пролепетал Виталик и заискивающе улыбнулся.
- Внучек нашёлся, тоже мне, - отметила с сарказмом Семёнишна и потребовала, -  продолжай.
- Так ещё одна была бабушка одинокая, Маргарита Степановна из 5-го дома: её однушку тоже продали и купили ей хибарку в деревне. Перевезли потом её туда. Там она и живёт, - продолжал каяться Виталик.
- Всё? - спросила своим «железнофелисковским» голосом Семёнишна и продолжала  допрос, - а где Марья Иванова из 22-го дома, Нина Васильевна из 12-го, Людмила Петровна из 44-го, Ада Дмитриевна из 27-го и, наконец, баба Зина вместе с инвалидной  коляской?
- Да не знаю я, где они, - таращил глаза Виталий Максимович и, если бы руки были не связаны, то развёл бы ими в стороны, выражая крайнюю степень непонимания.
- Тётя Роза, он не обманывает, - подала голос Леночка, уже одетая в брючки и кофточку со всеми застёгнутыми пуговками.
- Кругом одни родственники, блин, плюнуть некуда - ругнулась Семёнишна и присела на свободный стул напротив  Виталика. Рядом присел бессменный бодигард Григорий Пантелеймонович, шаловливо помахивая раскалённым паяльником.
- Гриша отключай его уже, - как-то отрешённо произнесла Семёнишна и задумалась.
Если Виталик и его конторка не причём, тогда кто? Всё-таки маньяк? Кто же? Кто? Где эти чёртовы старушки могут быть? В голове мысли беспорядочно роились, но ответа не находилось. Вопросов было больше, чем ответов. Уже почти раскрытое дело вдруг неожиданно закрылось.
- Погодика, погоди, - словно очнулась Розалия Семёновна, - а ты где по своим сделкам с бабульками информацию брал? С кем в доле-то?
Виталик немного побледнел, побегал глазками по потолку, по стенам и, сфокусировав взгляд на Семёнишне, выдал: «Так, это, м-м-м-м, Галина Николаевна из собеса мне информацию подкидывает».
Розалия Семёновна тут же выпрямилась, взгляд прояснился, напавшая было хандра неведомо куда испарилась.
- Так вот кто главный подозреваемый. Галя из собеса здесь явно замешана, она точно знает, куда старушки запропастились, - вслух сказала Семёнишна и скомандовала, - Григорий - по коням!
Потом жестом остановила уже вскочившего Григория Пантелеймоновича.
- Сначала давай с Виталиком вопрос решим, - предложила Розалия Семёновна и придвинулась вплотную к Виталию Максимовичу, крепко примотанному скотчем к креслу.
Виталик, от неизвестности, что его ждёт, обмяк и склонил голову к груди.
- Так, слушай сюда, Виталий Максимович, - сказала Семёнишна, немигающим взглядом уставившись на Виталика, - старушкам ты квартиры вернёшь, из деревни их обратно привезёшь в город, и это даже не обсуждается. Ты понял меня, риэлтор?
Виталик хотел было возразить, поторговаться, наконец, но, уперевшись глазами в немигающие глаза Семёнишны как в два червлёных пистолетных ствола, замолчал и покорно закивал головой.
- Разматывай его, Гриша, - вновь отдала команду Семёнишна, - пойдём собес трясти, чувствую, что там мы этот клубок и размотаем.
Выходя из риэлторской конторы Виталика, Семёнишна, улыбаясь, на прощание помахала пистолетом, по-отечески, вернее по-бабушкински, погладила по голове Леночку и посоветовала ей найти нормальную работу, мол, эта до добра всё равно не доведёт.
Так они и двинулись в сторону районного собеса, чтобы выйти, наконец, на след преступной группы. То, что там была группа, Семёнишна уже нисколько не сомневалась. 
Оставалось дело за малым - расколоть Галю, задержать остальных членов банды, найти тела несчастных старушек. Только вот одна загвоздка - Галя работала в собесе, а его даже ОМОН штурмом брать не будет. Собес - это цитадель старушек. Никто и никогда не рисковал там пройти без очереди, как говорится, просто спросить, иначе затопчут и фамилии не спросят. Суровые пенсионеры нашей современности.
Вот в таких раздумьях и подошли к зданию районного собеса наши сыщики. Решили идти в нахалку - авось повезёт. Зашли внутрь и тут же наткнулись на первую линию обороны цитадели. Вахтёр, он же охранник, вернее - она. Старушка - божий одуванчик в черной форме с ярким шевроном «Охрана».
Бабушка-охранник в недоумении уставилась на странную парочку. Высокий дед, под метр девяносто, в сером плаще почти до пола, серая шляпа, натянутая почти до ушей, рядом с ним - бабулька метр с кепкой, в чёрном кожаном плаще, в чёрной беретке и в чёрных солнцезащитных очках.
- Фрики какие-то, - подумала на современном языке бабушка-охранник, - а может, в дурдоме выходной?
Посмотрев на календарь и убедившись, что никакого выходного в местной психбольнице сегодня нет, она строго поинтересовалась целью их визита.
- К Галине Николаевне мы, - также строго и официально ответила Семёнишна.
Очевидно, это служило пропуском. Охранница, больше ни о чём не спрашивая, незамедлительно их пропустила, вслед бросив: «229 кабинет».
Как ни странно, перед 229-м кабинетом не было очереди. Сыщики спокойно прошли в кабинет, где перед ними предстала женщина средних лет с носом картошкой, на голове причёска а-ля семидесятые «бабетта», на губах была яркая красная, практически алая помада, на веках красовались фиолетовые тени. Ни дать ни взять - цирк уехал, но оставил здесь своего клоуна.
- Вам чего? - почти вежливо спросила Галина Николаевна, продемонстрировав для наглядности  своё благородное воспитание и шмыгнула носом.
Семёнишна молча кивнула своему спутнику на дверь и повернулась к работнику собеса.
- Тебя нам, Галя, надо, тебя, - ответила Розалия Семёновна и хищнически сузила глаза.
Убедившись, что Григорий Пантелеймонович закрыл дверь кабинета, Семёнишна вытащила свой пистолет и направила его в сторону Галины Николаевны.
- Сдал тебя Виталик, сдал, Галя, пришла пора говорить, - скрежетала Семёнишна.
- Я ничего не понимаю! - чуть ли не переходя на крик возмущалась Галина Николаевна, - немедленно покиньте кабинет, иначе я вызову охрану!
- Тихо! Не ори! - прервала её Семёнишна, - давай лучше говори, куда дели наших старушек и кто ещё в деле? 
- Каких ваших старушек? У меня их сотни.Что вам вообще надо? - не сдавалась Галя, по версии Семёнишны уже почти доказанная убийца.
- Я повторяю, Виталик тебя уже сдал. Осталась очередь за тобой. Когда и при каких обстоятельствах пропали без вести Марья Ивановна, Нина Васильевна, Людмила Петровна, Ада Дмитриевна и  Зинаида Григорьевна, - повторяла свои вопросы Семёнишна, недвусмысленно водя перед лицом Гали пистолетом.
- Виталик - это Виталий Максимович, я правильно понимаю? - продолжала Галина Николаевна, - тогда при чём тут все вами перечисленные уважаемые жительницы района, ась?
- В смысле? - удивилась Семёнишна.
- В коромысле, - язвительно отметила Галя, - вы уважаемая бабушка, во-первых, уберите свой ревОльвер от меня, я девушка - нервная, могу и вспылить. Во-вторых, все мною перечисленные бабулечки находятся в санатории, им путёвки администрация выделила, вот мы их туда и отправили.
Мозг Семёнишны медленно закипал, оставалось только свистка сигнального дождаться и всё.
Какой санаторий? Какие путёвки? Что происходит? На эти вопросы, звучащие как колокола Богородице-Рождественского кафедрального собора в голове у Семёнишны, развёрнуто ответила всё та же Галина Николаевна.
Оказывается, наши уважаемые бабульки так устали от непростой и одинокой жизни пенсионера, что хором попросились куда-нибудь отдохнуть. Администрация района пошла им навстречу и через собес выделила им путёвки в санаторий, правда, в Магаданскую область, но зато полностью бесплатные. Когда уезжали, ключи оставили всё той же Галине Николаевне, которая из-за загруженности не смогла ходить по домам и поливать цветы, оставшиеся без попечения. Предупреждать о своём отъезде они никого не стали, да и кого там предупреждать. У Марьи Ивановны соседи - алкаши, которые и себя не помнят, у Нины Васильевны - не лучше, у Людмилы Петровны - такие соседи, что лучше с чёртом договориться, у Ады Дмитриевны - соседей никогда дома не бывает. Вот у Зинаиды Григорьевны соседи хорошие, но она сама такая вредная бабка, что просто поехала и ничего никому не сказала, из вредности. Во как!
Круг замкнулся. Дело раскрыто.
Семёнишна неспешно шла домой, держа под руку своего верного спутника Григория Пантелеймоновича, наслаждаясь тихим осенним солнечным днём, по шуршащей опавшей листве, вдыхая полной грудью прозрачный свежий воздух и материлась на чём свет стоит. Да так, что моряки всех флотов России торопливо конспектировали доселе неизвестные им идиоматические выражения про несогласованность действий местных чиновников, про отсутствие взаимовыручки и добрососедских отношений, про вредный характер Зинаиды Григорьевны и про намалёванную клоунессу из собеса, так и не полившую ни разу оставленные ей на попечение цветы.
P.S. Виталий Максимович своё обещание выполнил, старушкам квартиры вернул. Галина Николаевна, предусмотрительно умолчав о факте передачи персональных сведений в риэлторскую контору Виталика, и оставшись без справедливого наказания, продолжила собирать и накапливать информацию об одиноких старушках. Но это уже совсем другая история.