Средневековые европейские бани vs. христианство

В нашей стране тиражируется мнение, что в средние века  европейцам понятие бани было незнакомо. Посмотрим, действительно ли все европейцы ходили грязными, как поросята,  и какой след в истории и искусстве  оставила
средневековая европейская баня. 

В европейской истории отношение к баням и гигиеническим процедурам периодически изменялось на диаметрально противоположное. На это влияли важные факторы: христианская религия, пандемии (или эпидемии), войны и отношение к баням врачей и  ученых.
   
Первый фактор, оказавший негативное влияние на гигиену европейцев – это сложные взаимоотношения молодой философской концепции христианства и древней «языческой» традиции бань и омовений.  В  религиозной иудейской традиции существовало два понятия чистоты: чистота тела, предусматривающая физическое очищение поверхности тела от загрязнений, и чистота ритуальная, которая подразумевала очищение человека от «скверны» и всего «нечистого» путем ритуального мистического омовения, как отдельных частей тела, так и всего тела в микве. После совершения ритуала омовения человек, по иудейской традиции, считался «очищенным».

Иисус Христос впервые показал человечеству основной вид человеческой чистоты – чистоты души («сердца»), которой невозможно достичь просто ритуальным омовением в микве, или ритуальным омовением рук перед едой.  Чистота души определяется чистотой стремлений, мотивов, мыслей и деяний. В Нагорной проповеди Христос определил чистоту «сердца» как основной залог познания Бога:  «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» [Мф. 5:8].

В споре с фарисеями (приверженцами иудейского права и учения, лежащего в основе современного ортодоксального иудаизма) Иисус Христос противопоставил показную ритуальную чистоту, достигаемую омовениями, чистоте сердца:
«…один фарисей просил Его к себе обедать. Он пришел и возлег.
Фарисей же удивился, увидев, что Он не умыл рук перед обедом.
Но Господь сказал ему: ныне вы, фарисеи, внешность чаши и блюда очищаете, а внутренность ваша исполнена хищения и лукавства.
Неразумные! не Тот же ли, Кто сотворил внешнее, сотворил и внутреннее?
Подавайте лучше милостыню из того, чт; у вас есть, тогда всё будет у вас чисто.
Но горе вам, фарисеям, что даете десятину с мяты, руты и всяких овощей, и нерадите о суде и любви Божией: сие надлежало делать, и того не оставлять» [Лук. 11:37 – 42].
Между тем, последователи христианства стали усматривать в примере, поданном Иисусом Христом, не только необходимость в отходе от фарисейских иудейских традиций и ритуалов, но и стремление «унизить» потребности своего тела, отрешиться от всего мирского, чтобы достичь возвышения духа, чистоты сердца  и стяжать таким образом Царствие Божие. Апостол Павел писал в послании филлипийцам:
«Ибо многие, о которых я часто говорил вам, а теперь даже со слезами говорю, поступают как враги креста Христова.
Их конец – погибель, их бог – чрево, и слава их – в сраме, они мыслят о земном.
Наше же жительство – на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа,
Который уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его, силою, которою Он действует и покоряет Себе всё» [Флп. 3:18 – 21].

Пренебрежение к телу и уничижение его для стяжания духовных даров Духа Святого стало основной учения христианской аскезы. Этому способствовало два фактора:  во-первых, первые христиане стремились всячески отойти от гедонизма язычников (римлян) и иудеев, отрицая культ телесных наслаждений в термах первых и «фарисейские» очистительные водные ритуалы вторых. Уже к III веку христиане Палестины и  Сирии перестали совершать ритуальные омовения после совершения половых актов. Однако иудейский ритуал омовения невесты в бане  перед свадьбой соблюдался еще долго (этот ритуал соблюдается многими христианами и атеистами и в современной России, а омовение пальцев святой водой в католических церквях является эхом древнееврейского ритуального омовения рук). Во-вторых, аскетическому образу жизни первых христиан во многом способствовали гонения на них со стороны языческих властей Римской империи до ее распада. Первые христиане уходили в отшельничество в пустыни, жили в пещерах или просто устраивали добровольное заточение у себя в домах, чтобы не соприкасаться с окружающей культурой язычников. Но даже когда объективная необходимость в строгой схиме отшельничества из-за прекращения преследований христиан отпала, аскетизм уже прочно вошел в христианскую традицию. Святой Иероним, создатель канонического латинского текста Библии, написал знаменитые строки, ставшие гимном христианских аскетов: «Твоя кожа шершава и покрыта струпьями от того, что ты больше не моешься? Тому, кто один раз омылся во Христе, нет необходимости мыться вновь».
Отцы церкви проповедовали христианскую аскезу как путь к спасению через отрицание потребностей тела не только для христианского священничества и монашества, но и для всего общества.

По таким рекомендациям христианам не рекомендовалось мыться в посты и перед праздниками, чтобы «не отвлекать силы для работы над душой на греховное тело и его утехи». Бани, особенно римские термы, которые из-за экспансии Римской империи были распространены практически по всей Западной Европе, стали считаться христианскими священниками источниками «греха и разврата», несмотря на то, что позднее, в эпоху раннего средневековья, христианская церковь в Европе содержала некоторые из сохранившихся римских терм, предоставляя благотворительные бани паломникам, больным и бедным, и зарабатывая на входной плате с остальных посетителей [Archibald E., 2012].

Христианские священники в своей борьбе с банями опирались, в том числе и на мнение христианского апологета и проповедника Священного Писания Тита Флавия Климента (Александрийского) (159 – 215). Хотя Климент был канонизирован после смерти, позднее его признали «лжеучителем», и по указу папы Бенедикта XIV в 1748 г. вычеркнули из святцев.
В своей работе «Педагог», Климент Александрийский основательно прошелся с критикой по баням и их роли в жизни общества. «Педагог» был написан как учебник для новообращенного христианина, теоретическое и практическое руководство по христианской этике.  Люди, по мнению апологета христианства, пользуются банями «по четырем побуждениям: для омовения, для согревания, ради здоровья и, наконец, для удовольствия». Но, по мнению Климента,  «женщины могут пользоваться банями в интересах чистоты и здоровья», а мужчины – «лишь в интересах здоровья» [1].   Согреваться в бане также – излишнее удовольствие, а слишком частое «пользование банями умерщвляет силы, ослабляет их естественную упругость» [2].   Далее в своем труде Климент Александрийский говорит о вреде бань:   «Бани ускоряют обрюзглость человеческого тела, через выпаривание влаги доводят его до преждевременной старости, потому что тело от тепла, совершенно так же, как и железо, делается мягким; оттого нам необходимо, так сказать, окунать его в холодную воду и холодом его закаливать» [3].   Говорит он и об ограничениях и опасностях бани: «Нередко бани бывают причиной изнеможении и обмороков». «Не во всякое время нужно ходить в баню; от бани надо воздерживаться, если кто чувствует себя слишком отощавшим или слишком пресыщенным. Не меньшее внимание надо обращать на телесный возраст и на время года. Бани полезны не всем и не во всякое время, как признается это и людьми, знакомыми с делом» [4].    «Не следует так расслаблять себя банями, чтобы по выходе из них нужно было опираться на чью-либо руку; нам нечего заниматься лишь телесным омовением себя и бегать днем в бани столь же часто, как и на рынок» [5].
Климент считал, что в римских термах обстановка слишком роскошная «с изысканным художеством, светлых, с муслиновыми занавесками на окнах, с мебелью, блистающей золотом и серебром». Женщины, являющиеся в баню, да еще позволяющие себе есть и пить в банях, по его мнению, приходили для того «чтобы выставлять себя напоказ», «важничать богатством» и «встречаться с любовниками».  Бедные же женщины в банях учатся подражать богатым.  Общие бани, по мнению Климента «ведут только к распутству», а женщины в банях «смывают чувство стыдливости».  А обнажение тела в бане -  «свидетельствует о наполненности своей души страстными желаниями».

Комментарии автора:
1 Имеется в виду «нечистое» состояние женщин во время и после месячных. 
2 Вредны лишь излишества: экстремальные температуры и время пребывания в парной.
3 Наконец-то стали ясны истоки теории «закаливания». Положения этой теории не однозначны: суть «закаливания» состоит в развитии адаптации организма человека к тепловому и холодовому  стрессу. Полезен или нет регулярный стресс для организма, и не превышают ли его риски «пользы» от «закаливания» – тема для отдельной обширной публикации. Подробно о физиологических эффектах теплового стресса мы поговорим во второй части книги. Примечательно, что с появлением в России нормального отопления в домах, и современной теплой общедоступной одежды, необходимость пропаганды «закаливания» отпала сама собой.
4 Справедливое наблюдение. Нет, и не может быть «одинаково полезной бани для всех».  Баня может отрицательно влиять на состояние здоровья определенных категорий посетителей.
5 Справедливое замечание. Время пребывания в парной должно быть ограничено, как и общее число заходов.

Климент делает вывод, что «омывать должно, прежде всего, душу очищающими водами Логоса (разума), а тело – лишь по временам, из-за грязи, которая к нему пристает, подобно тому, как и отдыхом, мы пользуемся лишь время от времени». Наилучшая баня, по мнению Климента Александрийского,  та,  «которая душу очищает, и это есть баня духовная». А очищать плоть можно и «через омовение простой водой, как это и бывает часто в странах, где и бань-то никаких нет». Точка зрения Климента Александрийского была полностью воспринята христианской церковью как минимум на полтора тысячелетия. Не только баня, но и любое удовольствие стало трактоваться христианами как грех, за который нужно испытывать чувство вины и раскаяния.

Блаженный Августин (354 – 430) проповедовал, что «ежемесячное мытье несовместимо с христианской верой». Эту же мысль развил и святой Бенедикт Нурсийский (480 – 547), основатель европейского монашеского движения, создатель Устава ордена Бендектинцев, заповедовал «Отвергаться самого себя, умерщвлять свою плоть, не  привязываться к тому, что приятно чувствам». Святой писал, что «здоровым телесно и, в особенности молодым по возрасту, следует мыться как можно реже». На многих общественных фонтанах городах Западной Европы были начертаны слова, приписываемые св. Григорию Нисскому: «Смывай свои грехи, а не просто умывай лицо». Паола, настоятельница монастыря в Вифлиеме и современница св. Иеронима (342 – 419) говорила, что «чистота тела и одежды означает нечистую душу».

Убежденный сторонник аскетических крайностей, христианский автор, известный как Псевдо-Афанасий, в сочинении «О девстве» советовал истинным христианам, если они здоровы, не ходить без нужды в баню, не раздеваться догола и не погружаться целиком в воду, а лишь омывать лицо, руки и ноги: «Не умывайся двумя руками, не натирай щек твоих, не употребляй мыла и ничего подобного, ибо это делают люди мирские, не мойся в чистой воде».
Константинопольский патриарх Николай Мистик (852-925) осуждал грязное лицо христиан, но грязь на скрытых от взоров частях тела его уже не смущала. В результате такого отношения к собственной гигиене не только клирики, но и миряне со временем стали посещать бани все реже и вовсе перестали мыться в постные дни (которых в христианстве насчитывается 180-200 дней из 365 в году) [Сорочан С.Б., 2013].

В христианских монастырях  строго ограничивалось количество поводов для посещения бани, а для посещения бани во внеурочные дни  для монахов требовалось разрешение.  Монашеским идеалом считалось мытье два раза в год: перед Пасхой и Рождеством. Многие монахи не мылись вообще, «умерщвляя свою плоть». В результате, приор монастыря близ Кёльна, писатель и теолог Цезарий Гейстербахский (1180 – 1240) писал, что «тела многих благочестивых монахов грязны и покрыты паразитами».

Следуя примерам монашеской  аскезы, многие особо набожные люди также переставали мыться, о чем сетовал  епископ Льежа Реджинальд в 1037 году.   В то же время, например, в бенедектинском монастыре Сен-Галлен в Швейцарии в 800-е года действовали бани по образцу римских терм, которые просуществовали до XI века  [Martin A., 1906]. В цистерианском монастыре Маульбронн (в земле Баден-Вюртемберг) была оборудована парная позади кухни.

Первая описанная в летописях общественная баня в Европе зафиксирована в  1150 году в городе Фульда (земля Гессен), рядом с рынком.

Отцы христианской Церкви видели в омовениях и в посещении бань прямой и весьма опасный сексуальный подтекст. Особенно тревожила апологетов христианства возможность демонстрации женщинами своего обнаженного тела в бане, увидев которое, мужчины непременно совершили бы грехопадение. Наравне с вином, бани считались фактором «согревающим кровь» и вызывающим сексуальное желание. Александрийский архиепископ Афанасий Великий в своем «Втором письме Девственницам» предупреждал женщин об опасности посещения бань и обнажения там, которое может привести к злоключениям, подобным истории Сусанны со старцами, или гибели мужа, подобно смерти Урия, супруга Вирсавии, которую возжелал и получил царь Давид. 

Правила Вселенского Шестого Собора (Константинополь, 553 год) запретили христианам мыться в одной бане с иудеями (Правило 11) и с «женами» (Правило 77) под угрозой отлучения от церкви. В 745 году своим эдиктом римский папа Бонифаций запретил совместное посещение бань мужчинами и женщинами. Судебный кодекс раннего средневековья Валенсийский сборник (Фуэро Куэнки, 1189 г.) в разделе «О бане и ее штрафе» предусматривал раздельное омовение как мужчин и женщин, так и христиан и евреев: 
«Мужчины пусть идут в баню сообща во вторник, четверг и субботу; женщины идут в понедельник и в среду; и евреи идут в пятницу и в воскресенье… и если мужчины в женские дни войдут в баню или в какое-либо из зданий бани, пусть платит каждый десять мараведи; также платит десять мараведи тот, кто будет подглядывать в бане в женский день; также если какая-либо женщина в мужской день войдет в баню или будет встречена там ночью, и оскорбит ее кто-либо или возьмет силой, то не платит он никакого штрафа и не становится врагом; а человека, который в другие дни возьмет силой женщину или обесчестит, надлежит сбросить…
Если христиане в дни евреев войдут в баню или евреи в дни христиан, и там евреи христианина или христианин еврея ранит или убьет, то не платят никакого штрафа» [Памятники права средневековой Испании, 2004].

Несмотря на то, что даже известный своей строгостью и опытом отшельничества Иоанн Златоуст (Хрисостом) (344 – 407) писал о банях, как о неотъемлимой части жизни, такой же, как еда, в христианской среде постоянно  циркулировали эмоционально оккрашенные нравоучительные предания о вреде ухода за собой. Хорошим примером такой «страшилки» является   притча монаха-бендектинца Ноткера Заики (840 – 912) «Дьякон, который слишком много мылся». Интересно, что в этой притче гигиена тела рассматривается как «противоречащая природе», а чистота тела противопоставляется чистой душе:
«Жил-был один дьякон,  который следовал привычкам итальянцев и упорно пытался противостоять природе. Он ходил в баню, тщательно брился, полировал кожу, чистил ногти, аккуратно стригся, как если бы его прическу обтачивали в токарном станке, носил льняное белье и белоснежную сорочку… Но насколько нечистым было его сердце, настолько же естественным было то, что с ним произошло потом. Пока он читал, с потолка спустился на нити паук, ужалил его и быстро вскарабкался наверх. Когда дьякон вышел из собора, он начал отекать, и через час был уже мертв» [Цит. по: Smith V., 2008. Перевод – авт.]. 
Бесстыдным по средневековой христианской морали стало даже обнажение в бане, причем даже не полное, а обнажение лишь коленей и рук.  В Пенитенциалии (монашеский духовный устав для осуждения грехов) ирландского святого Колумбана (VII век) говорится:  «28. Но если кто, даже еще сидя в бане, без необходимости смывания грязи обнажит колени или руки - пусть не умывается 6 дней, то есть пусть этот бесстыдный банщик не моет свои ноги, пока не наступит следующий День Господень (воскресенье). С другой стороны, монаху дозволено мыть ноги только лишь стоя особо (скрытно); хотя старшему  все же принародно позволено стоя умываться, но омывая посредством другого свои ноги» [Пенитенциарий святого Колумбана, 1997].
Интересно, что если рядовым священникам и монахам баня иногда вполне справедливо представлялась рассадником греха, то некоторые высокопоставленные католические священнослужители находили в бане свои тихие радости.  В XIX веке под слоем штукатурки в апартаментах папы Римского в Ватикане обнаружились фрески недвусмысленно эротического содержания кисти Рафаэля.
Ватикан признал, что данное помещение, когда-то служило «небольшой отапливаемой комнатой», то есть ванной в папских апартаментах.
Кардинал Биббена в 1516 году заказал оформление этого помещения для Папы Льва X в классическом стиле своему другу Рафаэлю, который расписал стены эротическими фресками. Кисть Рафаэля отразила приключения богини любви Венеры и бога эротического желания Амура,  нимф и Фавна.  Особо откровенные изображения (попытка Вулкана насильно овладеть Минервой, весьма возбужденный Пан) позднее были уничтожены, а остальные фрески забелили и устроили в комнате кухню.  В настоящее   время фрески очищены, но  помещение закрыто для посещения посторонних лиц.

Еще одна причина неприязни молодой христианской церкви к баням была сокрыта в следующем малоизвестном ныне факте:  если «разврат» в банях действительно имел место в городских общественных банях Европы, то в  религиозной жизни крестьян из сельской местности, баня играла совершенно иную, гораздо более опасную для господствующей церкви роль. 

В простой и наивной народной жизни  многих европейских (да и не только европейских) народов, еще сохранивших память о языческой перворелигии поклонения Солнцу и Земле, богам природы,  баня долгое время служила (а кое-где и до сих пор служит) языческим святилищем для поклонения «природным богам». Например, священник тевтонского ордена Пётр из Дусбурга в «Хронике земли Прусской», описывая жизнь в Пруссии XIII века, сообщает следующее о селянах: «Одни из них каждый день ходят в бани в знак почитания своих богов, другие бань совершенно не признают» [Пётр из Дусбурга, 1997]. В исландской саге XIII – XIV веков «Eyrbyggja» говориться о священной языческой скале Helgafell, на святыни которой ни один человек не мог взглянуть, не омывшись предварительно в бане [Ellis Davidson H.R., 1987].

Второй значительный удар по европейским баням в XIV веке нанесла пандемия «Черной смерти» – бубонной чумы, разразившаяся в Европе в 1346 – 1353 гг., 1361 г., 1369 г. и в начале XV века.  В разных странах Европы в эти периоды погибло от трети до половины населения. Серьезные рецидивы эпидемий бубонной чумы имели место XV – XVIII веках. Не осталась в стороне от эпидемий и Россия.
Пандемии, с большой вероятностью, были обязаны своим возникновением изменениям климата (малый ледниковый период), которые вызвали массовую миграцию крыс – переносчиков вшей с возбудителями заболевания. Способствовали распространению болезни и  затяжные европейские войны, приведшие к появлению большого числа нищих и бродяг.   
В средние века одной из теорий распространения болезней (чумы, оспы, ксерофтальмии) стало представление о том, что баня «открывает поры и облегчает духам болезни вход в тело грешника». Хотя посещение общественных бань действительно способствовало распространению болезней за счет скопления людей и передачи переносчиков (блохи) и возбудителей заболеваний (с мокротой, воздушно-капельным путем). Еще одними виновниками эпидемии чумы «были назначены» европейские евреи, в чьих изолированных кварталах заболеваемость чумой была заметно ниже. Евреев обвинили в «отравлении колодцев» и стали вырезать и сжигать их  для борьбы с распространением эпидемии. Чумные еврейские погромы прокатились практически по всей Европе: наиболее кровавые имели место в Тулоне, Барселоне, Страсбурге, Эрфурте, Базеле, Брюсселе и во Фландрии.
Однако мыться из страха перед болезнью переставали и в домашних условиях. Голландский философ Эразм Роттердамский писал в 1526 году, что «еще 25 лет назад не было ничего более модного в Брабанте, чем общественные бани. Сегодня же нет ни одной из них: чума научила нас избегать бань».

Страх перед баней как пособником «черной смерти» держался достаточно долго: большинство дошедших до нас произведений европейского искусства с изображениями бани или бытовых сцен мытья датированы периодами либо до, либо после пандемий.

Открытие и покорение Нового света – Америки, принесло в страны Старого света весьма дорогую расплату за бесчинства над коренным населением обеих Америк. Посетившие по пути домой остров Гаити португальские и испанские конкистадоры щедро награждали своих европейских возлюбленных в банях и постелях доселе неизвестной в Европе болезнью, от которой со временем на груди расцветало «ожерелье Венеры», а впоследствии проваливались нос с нёбом. Несмотря на свои болезни, наемники не могли сидеть без дела, и в 1495 году присоединились к  армии французского короля Карла VIII, осаждавшей Неаполь, где и разразилась первая грандиозная эпидемия сифилиса, присвоив недугу народное название «французская болезнь». Уже в 1496 году сифилисом болели почти все страстолюбцы Италии, Франции, Швейцарии, Германии, Австрии, Венгрии и Польши. В 1499 году сифилис появился в России (ох, эти связи с иностранцами…). К началу XVI века эпидемия сифилиса охватила всю Европу, а к 1512 году через Индию и Китай докатилась и до Японии.