Умка

…Его нашли случайно:  он лежал за ледяным торосом белым пушистым клубком и хныкал как ребенок. Когда  Витя подошел к нему поближе, - медвежонок поднял голову  и доверчиво посмотрел ему в глаза. «Несмышленыш», - растроганно пробормотал молодой полярник и поднял его на руки. Почувствовав человеческое тепло,  зверек прижался  к меховой куртке Вити…
Так и прижился  Умка (иного имени придумать не могли!) на полярной станции. Поначалу медвежонок после очередной банки сгущенного молока отсыпался где-нибудь в углу домика, который Витя  заботливо  устилал старым тулупом. Александр Петрович – начальник станции – суровый мужчина с обветренным лицом был крайне недоволен новым обитателем. Но больше всего он сердился на своего молодого друга – Витю: «Как ты не понимаешь, дурья твоя башка, он же – зверь! Учти это: когда-нибудь в нем проснется хищник - и сожрет он  тебя за милую душу!  И от греха подальше лучше будет, если отправить его на Большую Землю. Пусть там определят медведя в какой-нибудь зоопарк». Витя лишь виновато улыбался и гладил своего питомца по пушистой голове. Умка довольно урчал и пытался лизнуть его руку…
…Самолет  приземлился на площадке, с трудом приготовленной полярниками. Семь потов сошло, чтобы при шквальном ветре, нежданно пришедшем с океана, лютом морозе, очистить ее от снега и кусков льда. Рядом крутился  подросший Умка с солидным белым  брюшком (на аппетит медвежонок никогда не жаловался!): он играючи норовил цапнуть зубами Витю за меховые унты. Тот весело отгонял его и слегка  шлепал маленького друга по спине…
Давнюю просьбу Александра Петровича Витя будто не услышал: за тяжелой работой о медвежонке напрочь забыли – Умка так и не улетел на  Большую Землю. Не получится отправить  его и в следующий раз. Этих «разов» наберется на целых два года: Витя  будет прятать своего друга  от строгого Александра Петровича под ледяными торосами, присыпав Умку для маскировки снегом.
…А потом, уже заметно выросший в крупного зверя Умка, - внезапно исчез. Александр Петрович облегченно вздохнет и даже мысленно перекрестится:   коварнее и кровожаднее хищника, чем  белый медведь, - в Арктике никого не было…
Витя заметно погрустнеет, начнет тосковать  по Умке.  Кто-то пошутит: «Да хватит нюни распускать, он что,  родной брат тебе?».  «Да, брат, только младший», - серьезно ответит Витя…
А вскоре хандру с Вити как рукой сняло! Он неожиданно повеселел, можно сказать, воспрянул духом. И часто теперь с карабином за плечом уходил куда-то  к океану. Издалека слышались выстрелы, но на станцию Витя возвращался без добычи. Это настораживало Александра Петровича, он путался в догадках, пока недалеко от домика не обнаружил следы на снегу. Отпечатки  огромных лап  с когтями ему все подсказали: Умка возвратился! И добрый Витя подкармливал закадычного друга… «Охотник!» - мысленно выругался Александр Петрович.
…Полярная буря  белой бушующей стеной встала на пути любого, кто осмелился бы сейчас выйти наружу. Она несла гибель всему живому – и не скрывала своих жестоких намерений. Вити уже не было вторые сутки……Александр Петрович осунулся, нервно курил одну папиросу за  другой. В общем молчании чувствовалось ощущение свершившейся беды, к которой никогда не привыкнешь, - и которая уносит  частицу твоей встревоженной души…
Через пять дней, закинув за плечо карабин, Александр Петрович отправится  на поиски Вити. И он молил небеса, чтобы его молодой друг принял смерть от ледяной стихии. Хотя предполагал другое, самое худшее…
…Его едва не вывернуло наизнанку, когда он увидел огромного белого медведя, восседавшего  на  окровавленных остатках одежды Вити. Это был Умка – его верный и закадычный друг…
Умка поднял голову – и посмотрел  на подходившего Александр Петровича. В медвежьих глазках блеснул злой огонек. Умка встал  во весь огромный рост и угрожающе двинулся к нему навстречу. И он улыбался, совсем как человек…  А потом (или это показалось Александру Петровичу!) дико захохотал!  Пот мгновенно прошиб  полярника до самых щиколоток, его зашатало из стороны в сторону. Но он нашел в себе силы всадить несколько пуль в хохочущую пасть Умки…
Умка грузно повалился на снег, забился в конвульсиях – и затих.  Александр Петрович с опаской подошел к огромной туше зверя. Медвежьи глазки были залиты кровью: Умка был мертв…
Александр Петрович присел, хотел было закурить, но табачный дым показался ему вдруг противным  - и  он дрожащей рукой вытащил из-за пазухи меховой куртки фляжку. Спирт привел его в чувство…
Он собирался было уходить, чтобы быстрее покинуть проклятое место, как неожиданно – и невольно бросил взгляд на левую мохнатую лапу мертвого Умки. Лапа медленно обнажилась – и показалась человеческая рука со знакомой чуть выше кисти наколкой: восходящее солнце с разбросанными лучами…