Зайка

Гуляю как-то по лесу. Не по лесу даже – по парку. Да и парком не назовешь – сквер, не очень-то ухоженный. Но скамейки, деревца еще не сильно погубленные, птички прилетевшие или не улетевшие, все такое. Природа, какая никакая. Иду, закурить собираюсь – слышу вдруг всхлипывания такие… женские. И причитания глухие, от людей скрытые:

- Дурак такой… Ушастый… Я ж тебя любила, души в тебе не чаяла… Шкуру твою спасала сто раз… А ты – бросил. На скамейке, под дождем…

Я на всякий случай на небо посмотрел – ну, дождя пока нет, но будет. А дожди у нас такие… кислотные. Облысеть можно свободно.

Отодвинул ветку елочки, на тропинку вышел булыжную – сам-то больше по пересеченной местности ходить стараюсь. По совету врача, он мне суставы лечит.

Смотрю – девушка сидит на скамейке, плачет, фотку чью-то гладит. Красивая девушка, глаза такие… оленьи. Спрашиваю осторожно:

- Простите… Помочь, может?

Она вскинулась.

- Ой!

И как-то сразу успокоилась. Слезы утерла, фотку спрятала.

- Да нет, помочь уже не получится. Так… разве – посидите со мной. Ничего?

Я плечами пожал – отчего не посидеть? Девушка приятная. Без обещаний, конечно. Так и я – без претензий. И возраст не тот, и вообще… Ну, не на улице же, не в сквере, не на скамейке… «Лавка крепкая, но узкая», - как написал один поэт, фамилию не помню.

Присел, в общем.

- Сигарету, может? Курить очень хочется.

Она поглядела с благодарностью.

- Бросать пыталась. И почти получилось. Но давайте.

Затянулась профессионально – долго бросала, видно. Вздохнула.

- Понимаете, все хорошо было… Я его лелеяла, холила, от соседей спасала, от Роспотребнадзора. От охотников… А он… Вот – результат. Сейчас дождь пойдет… кислотный… а у меня – ни денег, ни ключей от квартиры. Да и прописки нет – все на него переписала. Домой приду – выгонит.

И зарыдала, докуривая нервно.

Ну как было не спросить? Я и спросил:

- А кто он? Что за изверг-то?

- Да вот, сейчас…

Она достала фотографию. Я глянул – и машинально подвинулся на край скамейки.

- А… понятно… Ну, я пойду, ладно? Все у вас будет хорошо, уверен. Держитесь! Сигарет оставить?

И, не дожидаясь ответа, выложив из кармана начатую пачку и на всякий случай зажигалку, пошел сквозь рыжие елки. Отойдя метров сто, до следующей скамейки, выдохнул, наконец:

- Сведет же судьба с ненормальными…С виду-то – вполне себе ничего.

Сел, нащупал в кармане новую пачку. Зажигалка тоже была – похвалил себя за запасливость. Закурил, заслонился дымом от случайной встречи, как от наваждения. Хорошо здесь. Тишина, птички поют, деревья шепчут… Идиллия!

И вот… ну, как так бывает-то? Сидишь, никого не трогаешь, куришь сигарету. И вдруг в какой-то момент понимаешь: сигарета – последняя в твоей земной жизни, а в неземной тебе никто и прикурить не даст. Что сейчас, в этот момент, тебя не станет, потому что сердце твое разорвется – и ты взлетишь.

Тронул меня кто-то за плечо. Деликатно, в общем. И голос – хрипловатый, но не пугающий. Не страшный:

- Слышь, батя! Может, угостишь сигареткой? Уши опухли.

Я обернулся – и чуть не подавился сигаретой.

- Ну чего ты, зайцев не видел, что ли? В Сибири живешь. Дай сигарету, вижу ведь – есть.

Уши были, и правда, очень большие. Опухшие. И глаза… И лапы. И шерсть. Заяц был. С человека. И стриг ушами.

Дал сигарету. И прикурить дал.

- Пойду, пожалуй, - встал на ватных ногах.

Он меня так властно, за плечо, задней лапой придержал. Лапы у него сильные. Посадил. Затянулся, выдохнул дым. Усмехнулся.

- Ты, небось, там с моей бывшей разговаривал? Небось, ее байку слушал, как я ее на скамейке бросил?

Вздохнул как-то так… горестно.

- Знал бы ты, батя, сколько у нее таких историй…

Я несмело возразил:

- А как же квартира, из которой ты ее выгнал? Прописка… Ключи… Машина, небось была?

Он выплюнул окурок, зажег новую. Усмехнулся опять – интересно, как зайцы усмехаются: оскал такой… рядом оставаться не хочется. Он мой испуг заметил.

- Да не бойся ты, ничего тебе не сделаю, физиология такая, по-другому смеяться не умею. Не было у нее квартиры отродясь. Интриганка. С лисой нас заставила за жилплощадь бодаться. Сказку придумала: «Лубяная, ледяная…» До сих пор в мировом суде наше дело – не сосчитаю, сколько лет. А машина… ну, какая машина? Даже печка самоходная ей отказала, хотя большие деньги сулила за проезд. Откуда деньги-то?

Заяц снова вздохнул и подытожил:

- Интриганка. И агрессивная – ужас! – когда с ней не соглашаются или отказывают ей. Мишке, другу моему, лапу отдавила. Только за то, что он отказался сопровождать ее в суд. Сказал: «Ну, неудобно же, я такой большой… подумают – давление оказываю…» Ну, она ему каблучком – на лапу. А он – увалень, добрый, хоть и большой, мог бы передней лапой от нее мокрого места не оставить. А он… заплакал только и ушел. В лес, не в лес – не знаю. Лапой махнул на прощанье.

Заяц опять затянулся.

- И меня вот из дому выгнала – того, что мы с лисицей делим. И ключи забрала, и прописки лишила. И я вот…

Из кустов раздался кашель – деликатный такой… медвежий.

- Я вас не очень напугал?

Раздирая… нет, не раздирая – аккуратно приминая, чтобы могли воспрянуть, кусты – вышел из-за елок медведь. Лохматый. И хромой. Еще раз кашлянул.

- Город ваш… Простите. Может, и мне тогда закурить?

Я, ничему и никому уже не удивляясь, дал сигарету, чиркнул зажигалкой.

Заяц шевелил ушами, не говорил ничего. Снова усмехнулся – так, как он уже мне показывал.

- Надеюсь, понимаете – не маскарад? И не постановка?

Я пожал плечами:

- Понимаю… Только я-то при чем? Чем помочь могу? Квартира у меня… однокомнатная (соврал), доход… только от пенсии (снова соврал), жена… на иждивении (еще как соврал! У жены бизнес). Чем полезен?

Оба засмеялись, не сговариваясь.

- Что вы! – и замахали лапами. – Что вы!

Один при этом кричал «вы», другой (заяц) – «ты», мы же с ним сразу на «ты» перешли.

- Не собираемся мы у вас (тебя) ничего просить. Ну, пожаловались лесные звери на… как ее фамилия-то?

- Агния Барто, кажется, - подсказал медведь и почесал отсутствующую лапу. - Вот! Душу излили. Она ведь что сделала? Она мне лапу оторвала в угоду детям. Она моего друга зайку под дождь поместила и – главное! – он торжественно поднял переднюю лапу. – Не дала ему со скамейки слезть! Ну и… другое… Таня у нее такая дура! Мячик резиновый тонет. А Таня плачет. Ну, вот как тут детям не смеяться? А что в итоге такой смех воспитывает? Агрессию и безразличие к этим… дурам. Вместо сочувствия.

Оба вздохнули синхронно.

Заяц посмотрел на небо, повел ушами.

- Дождь сейчас польет… кислотный… Мне одна дорога – в лес бежать. А я же домашний уже, почти городской. Сдохну.

Медведь почесал за ухом.

- Так и мне здесь не комфорт. Шкура не спасет. Простыну.

И вдруг оба дуэтом попросили отчаянно:

- Может, еще и денег дашь на спиртное?

Заяц уточнил:

- Я в магазин напоследок зайду, уши спрячу. А то сдохнем от холода.

Пришлось дать.

…Раздирая кусты и раздвигая ветки елок, я вернулся к той скамейке, с которой начал. Девушка сидела, теребила пустую пачку из-под сигарет. Я протянул ей новую:

- Закурите?

- Что вы! Давно не курю.

Я помолчал.

- Вы же Агния?

Она взглянула на меня подозрительно.

- Хотите предложить сюжет?

Я вздохнул.

- Нет. Только сигарету.
2.04.2025