Протокол 26 02 Парадокс подарочной энтропии

Название: Протокол 26–02: Парадокс подарочной энтропии

Фэндом: Теория большого взрыва

Персонажи: Шелдон, Леонард, Пенни, Говард, Радж, Бернадетт, Эми, Стюарт.

Рейтинг: PG-13 (Сериальный)

В квартире 4А царила атмосфера напряженного ожидания, какая обычно бывает в центре управления полетами НАСА за секунду до запуска шаттла или в очереди в мужской туалет на Комик-Коне.

На календаре было 26 февраля. День, когда мир, по мнению Шелдона Ли Купера, был озарен светом его интеллекта. Для всех остальных это был день, когда нужно было ходить на цыпочках, соблюдать строгий протокол и молиться, чтобы торт был нарезан идеально равнобедренными треугольниками.

Леонард стоял на табуретке, пытаясь прикрепить к стене растяжку. На ней не было написано банальное «С Днем Рождения». Шелдон настоял на фразе: «Поздравляем с успешным завершением очередного обращения вокруг Солнца». Шрифт: Helvetica, кегль 72, строго черный на белом фоне. Никаких восклицательных знаков. Восклицательные знаки — это для людей с низким IQ, которые смеются над шутками в ситкомах.

— Леонард, ты отклонился от горизонтальной оси на три градуса, — донесся голос Шелдона с его места на диване.

Он сидел прямо, скрестив руки на груди, и сканировал комнату взглядом.

— Если ты повесишь её криво, у меня начнется нервный тик, и я не смогу наслаждаться своим ванильным пудингом.

— Я стараюсь, Шелдон, — простонал Леонард, поправляя скотч. — Кстати, почему мы не могли просто купить шарики?

— Шарики — это латексные мешки, наполненные углекислым газом твоих легких. Это буквально летающая слюна, Леонард. К тому же, если один лопнет, звук превысит допустимый уровень децибел для жилого помещения, и мне придется писать жалобу в жилищный комитет. На самого себя. Это создаст бюрократический парадокс.

Дверь распахнулась без стука. На пороге стояла Пенни, держа в руках коробку с вином.

— Эй, именинник! — воскликнула она. — Готов к вечеринке? Я принесла топливо, чтобы пережить этот вечер… то есть, чтобы отпраздновать!

— Пенни, пожалуйста, — поморщился Шелдон. — Твой голос резонирует в моей ушной раковине с неприятной частотой. И я надеюсь, ты помнишь правило: никакого алкоголя до 19:00. Сейчас 18:42.

— О, милый, где-то в мире уже полночь, — отмахнулась Пенни, проходя к кухне и доставая штопор. — И кстати, ты выглядишь… точно так же, как и вчера. Это комплимент. Твоя кожа как у фарфоровой куклы, которую я в детстве боялась.

— Это результат правильного увлажнения и отсутствия эмоциональных потрясений, — самодовольно кивнул Шелдон. — А теперь отойди от моего места. Ты создаешь тень.

В этот момент в квартиру ввалилась остальная компания. Говард и Радж спорили о чем-то, связанном с «Акваменом», Бернадетт тащила огромную коробку, а за ними, словно тень отца Гамлета, плелся Стюарт. Стюарт выглядел еще бледнее обычного, что, в принципе, было его нормальным состоянием.

— С днем рождения, Шелдон! — пропищала Бернадетт. — Мы принесли торт! Я пекла его сама, по твоему рецепту, без глютена, без лактозы, без сахара и без радости!

— Отлично, — одобрил Шелдон, поднимаясь. — Надеюсь, ты использовала стерильные перчатки и маску? Я не хочу, чтобы микрофлора твоего дыхания колонизировала мою глазурь.

— Конечно, Шелдон, — закатила глаза Бернадетт. — Я даже заставила Говарда выйти из кухни, чтобы его волосы не попали в тесто.

— Эй! — возмутился Говард. — Мои волосы — это мое богатство. И вообще, Шелдон, у нас есть подарок, который заставит тебя визжать как девчонку, увидевшая паука.

— Я не визжу как девчонка, — парировал Шелдон. — Я издаю высокочастотный сигнал тревоги, эволюционно предназначенный для оповещения племени об опасности.

— Привет, Шелдон, — тихо сказал Стюарт, протягивая руку. — С днем рождения. Я… э-э… я не знал, что меня пригласят, поэтому я просто взял то, что завалялось в магазине.

— Стюарт, твое присутствие — это уже подарок, — саркастично заметил Радж, но тут же получил тычок локтем от Бернадетт. — Ай! Я имел в виду, что мы рады тебя видеть!

— Проходите, рассаживайтесь согласно утвержденной схеме, — скомандовал Шелдон, указывая на разложенные на стульях карточки с именами. — Эми прибудет через три минуты. Она прислала сообщение, что задерживается из-за покупки особого компонента для вечеринки. Это меня беспокоит. В прошлый раз «особым компонентом» оказалась игра в твистер, и мне пришлось сжечь свою одежду.

Ровно через три минуты раздался условный стук: тук-тук-тук, Шелдон, тук-тук-тук, Шелдон…

Леонард открыл дверь. Эми Фара Фаулер стояла там, сияя, как сверхновая. На ней был свитер с изображением мозга в праздничном колпаке, а в руках она держала футляр от арфы.

— С днем рождения, мой маленький нейтрон! — воскликнула она, бросаясь к Шелдону.

Шелдон выставил вперед руку, останавливая её в сантиметре от себя.

— Эми, социальная дистанция. И пожалуйста, не называй меня субатомной частицей, у которой нет заряда. Я, как минимум, протон. Я позитивен и составляю ядро этой компании.

— Конечно, Шелдон, — поправила очки Эми. — У меня для тебя сюрприз. Я написала сонату для арфы, основанную на математической последовательности числа Пи. Она длится сорок три минуты.

Лицо Пенни вытянулось. Она молча налила себе полный бокал вина.

— Сорок три минуты? — нервно хихикнул Леонард. — Может, мы сначала распакуем подарки? Пока мы еще… бодры?

— Логично, — согласился Шелдон. — Согласно протоколу, сначала дары, потом культурная программа, затем поглощение питательных веществ. Приступаем.

Шелдон сел на своё место, выпрямив спину. Он выглядел как монарх, принимающий дань от крестьян.

— Кто первый желает подвергнуться оценке своего вклада в мое благополучие?

— Давай я, — вздохнул Леонард, протягивая плоский пакет. — Я знаю, ты давно хотел это, но оно снято с производства.

Шелдон осторожно, двумя пальцами, вскрыл упаковку, стараясь не порвать бумагу. Он планировал использовать её повторно. Внутри лежал старый, пожелтевший журнал. Глаза Шелдона расширились.

— Это же… «International Journal of Theoretical Physics» за 1982 год? Выпуск с опечаткой в статье Фейнмана, где он перепутал интеграл?

— Именно, — кивнул Леонард. — Я нашел его на eBay. Пришлось торговаться с парнем из Минска.

— Леонард… — медленно провел рукой по обложке Шелдон. — Это приемлемо. Оценка: 8.5 из 10. Полбалла снято за загнутый уголок на 14-й странице.

— Спасибо, о великий, — пробормотал иронично Леонард, садясь обратно.

— Теперь мы!

Говард подтолкнул Раджа. Радж протянул Шелдону небольшую черную коробочку.

— Это от нас с Говардом, — сказал Радж. — Мы использовали лабораторию университета.

Шелдон открыл коробку. Внутри лежала миниатюрная фигурка Шелдона Купера.

— Это экшн-фигурка меня? — поднял бровь имениник. — Масштаб 1 к 64?

— Не просто фигурка, — ухмыльнулся Говард. — Нажми на кнопку на спине.

Шелдон нажал. Фигурка голосом Шелдона произнесла: «Это мое место. Гравитация, бессердечная ты сука».

— Мы нарезали твои фразы из скрытых записей, которые я делал последние пять лет, — гордо заявил Говард. — Там двести фраз. Включая ту, где ты поешь песни Тейлор Свифт в душе.

В комнате повисла тишина. Шелдон медленно поднял взгляд на Говарда.

— Ты записывал меня в душе? — вдруг стал его голос тихим и опасным.

— Только звук! — быстро оправдался Радж. — И только в целях науки! Мы хотели изучить акустику ванной комнаты!

— Это нарушение приватности, Воловиц! — рявкнул Шелдон. — Я требую уничтожить исходники! Но фигурку я оставлю. Качество пластика хорошее, и сходство поразительное. Особенно удачно передан мой интеллектуальный лоб. Оценка: 7 из 10. Минус три балла за шпионаж.

— Моя очередь! — протянула подарочный пакет с эмблемой дорогого магазина Пенни.

Шелдон заглянул внутрь и вытащил… мягкую, пушистую подушку в форме поезда.

— Пенни, — посмотрел на блондинку с недоумением Шелдон. — Ты же знаешь, я сплю только на ортопедических подушках с эффектом памяти. Эта вещь — эргономический кошмар.

— Читай надпись, солнышко, — улыбнулась Пенни.

На боку поезда было вышито: «Специальный Резерв Шелдона. Никому не трогать».

— Это для дивана, — пояснила Пенни, посмотрев на Стюарта. — Теперь, если кто-то попытается сесть на твое место, ты можешь положить туда эту подушку. Это как метка территории, только без… ну, ты знаешь…

Уголки губ Шелдона дрогнули.

— Территориальный маркер в форме локомотива… — задумчиво произнес он. — Это на удивление продуманно для человека, который считает, что гороскопы — это наука. Спасибо, Пенни. Я назову этот поезд «Экспресс Социального Доминирования». Оценка: 9 из 10.

— Йес! — чокнулась бокалом с Леонардом Пенни.

— Теперь я, — торжественно вышла вперед Эми.

В руках она держала конверт.

— Шелдон, я долго думала, что подарить мужчине, у которого есть всё, кроме Нобелевской премии и скромности.

— Эй! — возмутился Шелдон. — Скромность у меня есть. Я скромно признаю, что я гениален.

— В этом конверте, — продолжила Эми, игнорируя его, — сертификат. Я договорилась с руководством железной дороги Техаса. В твою честь назвали стрелочный перевод на станции в Восточном Техасе.

Шелдон замер. Он перестал дышать. Журнал Леонарда выпал из его рук.

— Стрелочный перевод? — прошептал он. — Настоящий? Механический?

— Да. Теперь он официально называется «Разветвитель Купера». Каждый раз, когда поезд меняет путь, он делает это благодаря тебе.

Глаза Шелдона наполнились слезами. Он вскочил и, забыв о протоколе, сделал шаг к Эми, но тут же остановился.

— Эми… — задрожал его голос. — Это… это самый романтичный жест в истории человечества. Даже более романтичный, чем когда Мария Кюри разрешила мужу посмотреть в её микроскоп. Оценка: 11 из 10. Я… я даже готов разрешить тебе подержать меня за руку. Ровно 15 секунд.

— О, Шелдон! — просияла Эми и схватила его за руку.

Шелдон смотрел на часы, беззвучно отсчитывая секунды.

— Четырнадцать, пятнадцать. Всё, хватит.

Он резко выдернул руку и вытер её влажной салфеткой.

— Эмоциональный лимит исчерпан. Стюарт, твоя очередь. Что ты принес? Грибок стопы? Депрессию?

Стюарт нервно поерзал на стуле.

— Ну… у меня не было денег, Шелдон. Но я знаю, как ты любишь Бэтмена.

Он достал из кармана мятый лист бумаги.

— Я нарисовал комикс. «Шелдон Купер против Джокера».

Шелдон скептически взял рисунок. Он ожидал увидеть каракули, но рисунок был профессиональным. На первой странице Шелдон в костюме Флэша (но с логотипом атома) читал лекцию Джокеру о термодинамике, от чего у злодея взрывалась голова.

— Сюжет банален, — прокомментировал Шелдон, вглядываясь в детали. — Но анатомия прорисована безупречно. Ты даже правильно изобразил мою осанку. И Джокер повержен силой науки, а не грубой силы… Хм. Стюарт, я удивлен. Я повешу это на холодильник. Поверх графика уборки Леонарда.

— Серьезно? — впервые за вечер улыбнулся Стюарт. — Спасибо, Шелдон.

— Не обольщайся. Это временно, пока я не куплю новый магнит.

— Ну что, время торта! — объявила Бернадетт, видя, что атмосфера начинает накаляться.

Она принесла торт. Он был серым.

— Почему он серый? — спросил Леонард.

— Потому что Шелдон сказал, что красители — это яд, — огрызнулась Бернадетт. — Это цвет натуральной овсяной муки и тоски.

Шелдон подошел к торту с линейкой и транспортиром.

— Так, нам нужно разделить это на восемь равных частей. Угол каждого сектора должен быть ровно 45 градусов. Леонард, подай мне лазерную указку.

— Шелдон, просто режь! — взмолилась Пенни.

— «Просто режь»? — посмотрел на неё как на сумасшедшую Шелдон. — Хаос, Пенни. Вот к чему приводит «просто режь». Сначала ты режешь торт как попало, потом ты путаешь «тся» и «ться», а заканчивается всё анархией и падением цивилизации!

Он провел следующие десять минут, вымеряя идеальные линии. Все гости сидели молча, наблюдая за этим мучительным процессом. Радж тихонько пил вино из бокала Пенни.

Наконец, Шелдон сделал первый надрез. И тут случилось страшное. Нож соскользнул, и кусок получился на миллиметр шире остальных.

Шелдон застыл. Его глаз начал дергаться.

— Он асимметричен, — прошептал имениник. — Весь день рождения испорчен. Вселенная смеется надо мной. Энтропия победила.

Он бросил нож и побежал в свою комнату. Дверь захлопнулась.

— Ну вот, — вздохнул Леонард. — Как обычно. Кто идет его утешать?

— Не я, — быстро сказал Говард. — У меня травма после того раза, когда я пытался объяснить ему, что Плутон всё-таки планета, чтобы он перестал плакать.

— Я пойду, — вздохнула Пенни, вставая. — Я уже достаточно пьяна для этого.

Она подошла к двери спальни и постучала.

— Шелдон, открывай.

— Уходи! Оставь меня одного!

— Открывай. Или я начну петь песни из мюзиклов. Громко и фальшиво.

Дверь приоткрылась. Шелдон сидел на кровати, обняв колени.

— Пенни, торт был метафорой моей жизни. Я стремлюсь к совершенству, а получается… кривой кусок серой массы.

— Эй, послушай меня, — села рядом Пенни, и Шелдон отодвинулся. — Твоя жизнь не серая масса. Посмотри, кто там в гостиной. Леонард, который терпит твои закидоны уже сто лет. Говард и Радж, которые сделали куклу с твоим голосом, хотя ты их постоянно оскорбляешь. Эми, которая подарила тебе кусок железной дороги, господи прости. И даже Стюарт.

— Стюарт просто хотел поесть, — буркнул Шелдон.

— Может быть. Но они все здесь. 26 февраля. В твой день. Ты, может, и заноза в заднице, Шелдон Купер, но ты наша заноза. И мы тебя любим. Даже если ты режешь торт с транспортиром.

Шелдон посмотрел на неё.

— Ты использовала двойное отрицание и вульгаризм в одном предложении. Но… я уловил суть.

— Отлично. А теперь пошли есть этот ужасный торт, пока Бернадетт не начала кидаться им в людей. Она выглядит так, будто готова к убийству.

Шелдон вздохнул, поправил футболку, на которой был изображен Допплер-эффект и встал.

— Ладно. Но я заберу тот большой кусок. В качестве компенсации за моральный ущерб.

Они вернулись в гостиную.

— Кризис миновал! — объявила Пенни. — Именинник вернулся.

— Прошу прощения за этот эмоциональный сбой, — официально заявил Шелдон. — Моя миндалевидная железа временно взяла контроль над префронтальной корой. Продолжаем протокол. Эми, доставай свою арфу.

Леонард простонал и уронил голову на стол.

— Но, — поднял палец Шелдон, — давай сократим сонату до пяти минут. Мне нужно успеть обсудить с Говардом недостатки его конструкции туалета на МКС до того, как мы разойдемся.

Эми засияла и ударила по струнам. Звук был странным, математически выверенным, но совершенно немелодичным.

Шелдон сидел на своем месте, ел безвкусный серый торт, смотрел на рисунок Стюарта, лежащий рядом, и на своих друзей, которые морщились от музыки, но не уходили.

— Знаешь, Леонард, — сказал он, наклонившись к соседу.

— Что, Шелдон?

— Возможно, социальные конвенции, связанные с празднованием дня рождения, имеют определенный антропологический смысл. Укрепление групповых связей повышает шансы на выживание.

— Ты хочешь сказать, что тебе весело? — улыбнулся Леонард.

— Не передергивай. Я хочу сказать, что уровень серотонина в моем организме находится в пределах нормы. И… спасибо за журнал.

— Пожалуйста, друг.

— Но уголок всё-таки загнут. Я буду напоминать тебе об этом каждый год.

— Я знаю, Шелдон. Я знаю.

Эми взяла особенно высокий аккорд. Бокал Пенни треснул, Радж поперхнулся тортом, а Бернадетт начала смеяться своим тонким смехом.

Шелдон Ли Купер улыбнулся. День рождения прошел с допустимой погрешностью.