Хрустальный череп продолжение

Глава 5 СТРАННЫЙ ПОПУТЧИК

Квартира, уже без малого два года, принадлежала Роберту (подарок к свадьбе), детей у них не было. Планируя всё в общих чертах, он полагал, что времени у него вполне достаточно, но теперь всё виделось по-другому Жены ещё четыре дня не будет, но он уже принял решение – череп в квартире он обрабатывать не будет. Он просто представил себе, как будет часами вываривать череп на маленькой кухоньке, и его чуть не стошнило. И тогда он решил от неё избавиться.

Дальше Роберт действовал машинально. Сел в трамвай. Вагон был практически пуст, и он устроился в середине у окна, положив пакет на пол у ног. Он сидел, повернув голову к окну, разглядывая своё отражение и всё, что вокруг. Так он сидел и просто смотрел в стекло как в мутное зеркало. Роберт практиковал, временами, контроль осознания и даже остановку внутреннего диалога. И на какое-то время это удавалось. Потом, правда, паутина липких мыслей постепенно восстанавливается, и человек опять окунается в омут привычных грёз. Такова особенность человеческого ума.

А пока Роберт старательно поддерживал состояние внимательной отрешённости, но видимо всё-таки выпал на секунду-другую, поэтому и не заметил, когда в отражении появилась странная фигура.  Хотя ничего странного в этом не было, но именно такое ощущение сразу возникло у него. Сначала он не обратил на этого человека внимания. Затем присмотрелся, так, из любопытства.

Человек в отражении стоял в проходе, как бы решая, куда бы ему присесть. Он крутил головой, высматривая место, а потом посмотрел на Роберта. Вот тогда он его хорошо разглядел, если так можно сказать об отражении в вагонном стекле. Возраста неопределённого, внешность тоже какая-то неопределённая. Роста среднего, скорее, невысокого. Лица было не видно, из-за тени от лохматой шапки.  Он видел только большой нос и черту сжатого рта. Человек просто стоял и смотрел в окно, а Роберту казалось, что он смотрит прямо на него. Ему стало не по себе, хотя незнакомец выглядел заурядно и не проявлял агрессии.

- Ты сегодня ушёл от того, кто был для тебя очень близок.

Роберт даже не понял сразу, что это говорит странный попутчик и что он обращается именно к нему, и пока он соображал, незнакомец закончил фразу:

- Сегодня ты ушёл от самого себя.

Вот прямо так и сказал. Роберт продолжал  смотреть в окно, не пытаясь обернуться, а потом спросил, обращаясь к отражению: 

- И что теперь делать?

Вопрос вырвался у него непроизвольно. Вопрос расплывчатый, но это было единственное, о чём он мог тогда думать. Незнакомец снова заговорил, как бы не расслышав вопроса.

- Смерть, это переход восприятия и осознания на другие частоты. Что тогда происходит с осознанием – скрыто семью печатями. Истина состоит в том, что человек может совершить этот переход, не останавливая течения жизни.

Роберт медленно повернул голову. Незнакомец всё так же стоял в проходе, не делая никаких попыток присесть и продолжить разговор. Казалось, он разговаривает сам с собой.

- Извините! – просипел Роберт, коротко откашлялся, и продолжил уже с напором. – Никакого желания вести досужие беседы о высоких материях у меня нет. «Чего это я сморозил? – тут же подумал Роберт, - интеллигент чёртов. Можно было просто послать его на хрен».

Роберт хотел было сделать ещё одно заявление, но сдержался и снова отвернулся к окну, наблюдая за отражением докучливого пассажира. Тот, не меняя позы, заговорил вновь:

- Смерть, естественный радикальный переход в иное измерение. И это главное событие каждого живого существа, скрыто непроницаемой завесой тайны. Завеса, хоть и непроницаема, но при этом необычайно тонка…

Роберт застыл вопросительным знаком. Он продолжал смотреть в отражение щуплого человечка неопределённого возраста. Черная куртка с капюшоном, не новая, но и не потасканная, высокий ворот серого свитера, лохматая шапка. Но лицо… потом он так и не мог вспомнить каких-то особенностей этого лица.  Чем же незнакомец, вернее его отражение, так поразило его?

И тут Роберта, как ледяной волной окатило: старик знает, что у него в пакете! Откуда вдруг возникла такая убеждённость, он и сам не мог себе объяснить. Роберт непроизвольно дёрнулся, теперь уже к пакету; не торчит ли из него чего-либо. И тут опять голос старика, совсем рядом:

- Мне показалось, что ты уснул. Не хотелось бы, трогать человека, без лишней надобности. Но, теперь смотрю, всё в порядке, а мне пора выходить.

- Спасибо! – машинально отреагировал Роберт и скользнул по старику взглядом. Обычный прохожий или попутчик. Но что он несёт?! Знает что-то или просто болтливый дурачок?  Попадаются, бывают, такие словоохотливые попутчики. Вот и этот старик, видимо, такой же, только и всего. Может быть немного странный. Так подумал Роберт и уже собирался изобразить дежурную улыбку, как старик сказал раздельно и чётко:

- Всегда стой за свои убеждения и не теряй головы! – сказал, и пошёл к выходу.

Это суровое напутствие просто сразило Роберта. Он протянул руку и схватился за пакет. Старик уже вышел, а он продолжал смотреть ему вслед. В голове у Роберта было совершенно пусто: он ничего не понимал и не хотел ни о чём думать.  Сейчас у него одна задача – избавиться от пакета.

Он вышел на следующей остановке. Это была 10 горбольница.  Потом пошёл к ближайшему жилому кварталу, где есть мусорная площадка. Засунул пакет в полупустой бак, нагрёб сверху мусора и вздохнул с облегчением. Вышел со двора и направился к остановке.    


Глава 6 ЛЕЙТЕНАНТ ДАНИЛОВ

Дело об отрезанной голове не двигалось с места. Бумажек, конечно, прибавилось, и папка уже не выглядела безнадёжно тощей. Кое-что в ней уже имелось.  Вот только это «кое-что» не представляло никакой ценности. «А сегодня шефу докладывать…» - с тоскою подумал Данилов и вздохнул. Потом закурил и уставился в окно.

С шефом отношения у него были «официально-натянутыми». В таком духе он обычно говорил своим коллегам-ровесникам, не отдавая себе отчёта, что это может достичь ушей начальства. Может чего-то и долетало, но в целом отношения с шефом были официальными и делу это пока не мешало. «Возьму, что есть, - успокаивал он себя, укладывая бумаги в папку. - И так понятно, что дело глухое».

Полковник Назарочкин, на взгляд лейтенанта, человека современного и продвинутого, являл собой типичный образец истового служаки. Вид у полковника был внушительный, голос командный (густой и зычный). К подчинённым полковник Назарочкин был суров и требователен.  И в то же время он искренне заботился о каждом подчинённом, и об отделе в целом. Как говорится – слуга царю, отец солдатам.

Такой стереотипный образ возник у лейтенанта Данилова буквально сразу, как только новый начальник был представлен коллективу. Образ, который у него сложился, был, безусловно, поверхностный, но сделаем скидку на молодость.

Вообще-то Данилов к мастодонтам угрозыска относился спокойно и даже снисходительно.  Лейтенант Данилов искренне (и не без основания) полагал, что будущее за его поколением. Это им, лейтенантам, предстоит перестраивать всю эту громоздкую машину правосудия.

Полковник Назарочкин, в свою очередь, был непримиримым врагом разгильдяйства и вольнодумства, к таким вот «лейтенантам даниловым». Но полковник всегда давал шанс особо ершистым, осмотреться, притереться и взяться уже за ум, и стать настоящими служаками, то бишь, офицерами. И в целом полковник был прав, тупое исполнение всё же лучше нерешительности и досужих рассуждений.

Главнейшее качество начальника – требовательность! Это именно тот фундамент, на котором стоит правосудие. Когда под тобой сплочённый коллектив, можно уже думать и о тактических задачах, о результате. Отчётность никто не отменял.

Молодой и пылкий лейтенант Данилов и был, по определению полковника Назарочкина, тем бунтарём на распутье; из него либо мог вполне получиться добротный сыщик, либо останется раздолбаем, и система сама его разжуёт и выплюнет. Среди молодых всегда таких хватало. Всё это проходит со временем. У кого быстро и просто, у кого не очень. Как всё в жизни.

Лейтенант Данилов пока так далеко не заглядывал, и был вполне доволен собой. Он был уверен - все начальники ретрограды. Они главное препятствие на пути в светлое будущее прогрессивной юстиции. При этом лейтенант Данилов не столь наивен, чтобы быть отбитым либералом, но всегда был готов вставить шпильку, ехидное замечание, по любому поводу. Случалось, и по поводу начальства. Парень он остроумный, и его шуточки наверняка долетали и до начальственных ушей.

А начальство, таких, не любит. Это даже не аксиома, это альтернатива – либо ты принимаешь условия, либо идёшь лесом.  У лейтенанта Данилова таких мыслей пока не возникало и лесом он идти не собирался. Словом, Данилов не был так наивен, чтобы считать трения с шефом, абстрактным конфликтом поколений.

Полковник Назарочкин в таких категориях не мыслил. Его слово – закон, на том всё и стоит. Он стремился к одному, чтобы рядом видеть людей понятных, и понятливых. Может не без заскоков, с кем не бывает, все хотят иногда расслабиться.

Сам полковник хоть и сделал карьеру в МВД, с юности мечтал быть армейским офицером. Тогда он ещё не решил окончательно, кем он станет; пограничником или бравым десантником.  Решение его было по-юношески пылким, но вполне твёрдым и осознанным. Бывают, знаете, такие юноши, что мечтают крепко и основательно и мечты свои претворяют в реальность. Про таких говорят – со стержнем. Назарочкин был именно таким.  Подобным людям, порой, не хватает гибкости, но попробуй, скажи им об этом.

Но судьба уготовила курсанту Назарочкину другие погоны. Не будем на этом останавливаться, это тема уже другой истории. Не трудно догадаться, что здесь не обошлось без женщины. Не в этом суть. В душе он был боевым офицером, и порядок любил армейский. А там всё просто – поставил задачу, выполнять! Так и должна работать система – по методу упрощения. А всякие там следственные нюансы… это пусть в отделах разбираются. Его задача – руководить. И делать это в строгом авторитарном режиме.

Такая система может работать вполне эффективно, если ещё грамотно применять идеологическую смазку. А вот такие вольнодумцы, в виде лейтенанта Данилова, как грязь, как песок в подшипниках системы. Получается, что в основе их отношений лежало некоторое классовое противоречие.

Полковнику было не привыкать.  Он повидал за свою жизнь немало всяких «прогрессоров» и вольнодумцев, и умел ставить их на место. Для этого использовался и тяжёлый взгляд из-подо лба, сжавшиеся кулаки и густой, грозный голос. Подчинённый  должен чувствовать себя виноватым. Тогда он внимает каждому начальственному слову, ловит на лету самый тонкий намёк. Вот тогда у тебя в подразделении будет порядок и дисциплина.  Главное, что более высокое начальство таких руководителей любит и поощряет. На том и стоит система. Такой вот «лейтенант данилов» - чужеродный элемент в ней, и либо он изменится, либо система его раздавит и выплюнет. Таков общий принцип силовых структур.

А тем временем лейтенант Данилов собирался с духом, чтобы доложить, как есть; что личность жертвы не установлена, и, в общем, перспективы туманны… Полковник вряд ли будет удовлетворён таким докладом, но уж как есть.

Как бы то ни было, а лейтенант был настроен по-боевому. Самое главное – личность потерпевшего не установлена. Единственное, что можно было с большой долей вероятности утверждать, что жертва относится к категории, так называемых, БОМЖей. А у этой категории, обычно, стираются все основные характеристики человека и гражданина, вплоть до имени.

По докладам участковых инспекторов, на участках, прилегающих к району обнаружения головы, никаких заявлений или слухов зафиксировано не было. Были проверены все окрестные морги, где также не было никакой пропажи головы. Лейтенант Данилов лично посетил два морга, где имел беседу с заведующими. Они уверяли его, что у них в хозяйстве всё в порядке. И количество тел соответствует количеству голов. В такие подробности он в своём докладе не вдавался, но в целом безрадостную перспективу дела, он обрисовал, не пожалев красок.

Начальнику именно это и не понравилось в его докладе.

- Вот как! Так, прямо, и не одной зацепки? – спросил шеф, глядя на Данилова в упор. Данилов промолчал, сделав неуловимое движение плечом. Ему и в самом деле было нечего добавить. Полковник посопел в ожидании, и стал давать ценные указания:

- Значит надо взять гребёночку помельче, и ещё раз пройтись. Где-то, что-то обязательно должно быть. Какой-то след, это же человек. Значит где-то он жил, с кем-то общался…  делали портрет с головы жертвы для опознания?

Этот вопрос был уже по существу, и Данилов стушевался.

- Я сделал фотографии, раздал участковым… - неуверенно начал Данилов, но полковник резко прервал:

- А надо было сделать портрет! Я видел в деле эту фотографию. По ней и соседа не узнаешь. Надо сделать портрет с этой фотографии. Где показания работников морга? Именно работников и ночных дежурных…

- Мы опросили врачей, дежуривших последние дни. Все они утверждают, что у них строгий учёт и что все покойники в полном комплекте.

- В полном комплекте! – передразнил полковник Назарочкин. Он помолчал, глядя на Данилова из-подо лба.

- Значит так! – внушительно начал он. – Провести повторный опрос бомжей, рыночных спекулянтов, ну и… прочих агентов. Имеются такие? – Данилов судорожно кивнул. -  Сделать с художником сносный портрет. Покажешь портрет, значит.  Думаю, результаты будут. И второе. Пройдись ещё раз по моргам. Проведи опрос среди низшего персонала.

Данилова охватило отчаяние, он-то хотел обратного эффекта. Он надеялся, что начальник понимает, что дело – «глухарь». Вполне заурядный «глухарь». Пьяная ссора пьяных бомжей или несчастный случай, словом, «бытовуха».  А потом в панике решили спрятать труп по частям. А теперь ему надо искать какие-то ниточки среди этой помойки.

Разумеется, Данилов и не собирался предъявлять начальству такой вот список претензий. Он незаметно вздохнул, чувствуя, как нарастает раздражение. Теперь он знал точно. Это была борьба двух мировозрений, двух поколений – нового и уже отживающего свой век. Ему бы промолчать, где надо, поддакнуть, где следует. Но Данилов попытался отстоять свою позицию.

- Товарищ полковник! Я считаю, что дело об отрезанной голове не стоит таких усилий.

Полковник поднял голову, и в его глазах блеснула сталь.

- Меня интересует не столько личность покойника. – Он не сводил с лейтенанта тяжёлого взгляда. – Меня интересует, кто и для чего эту голову отрезал и куда дел тело. Понятно? Главное – кто и зачем. В этом деле надо покопаться. Это не какая-то банальная поножовщина, а…

- Мистика! – вставил Данилов, и так это у него ехидно получилось, что полковник помрачнел ещё пуще. Он сделал тяжёлым взглядом ещё одну дырку в Данилове и подвёл итог совещания:

- Значит так, лейтенант! Ты меня понял. Через неделю доложишь о результатах.   

Полковник повесил тяжёлую паузу. Собственно, он уже всё сказал. Задача поставлена – выполнять! И лейтенант Данилов всё понял и уже собирался обратиться к начальнику с дежурным вопросом: разрешите идти?
В это время полковник задумчиво произнёс:

- Мистика! Вот что, Данилов, ты эту версию проработай как следует…

Продолжение следует