Как Синдикат мафию подвинул

     С моей точки зрения, никому не интересной и никому не навязываемой, зря я, что ли, прямо указал, что мои сказочки не предусматривают категорически читателей, вся эта наносная информационная шелуха в виде новостей о чем - то где - то там в пространстве, о политиканах и войнушках, о сериалах и дебатах, о спортивных состязаниях и прочем, и прочем, и прочем - говно. Самое обыкновенное говно, придуманное ушлыми двуногими с двоякой целью. Во - первых, что - то навязать, прогнуть человека, рожденного свободным. Ну, а, во - вторых, разумеется, засрать ему мозги, хотя это наглое и тупое засирание иногда и может нести полезную функцию, отвлекая человека от насущных проблем, забот, бед. Как пример, вчера у меня очень сильно разболелся сустав на левой ноге, по ходу, воспаление артроза, так вот, никакая херня не смогла отвлечь меня от боли, пока после обезболивающего она не прошла, то есть, судя по всему, фактор отвлечения лично на меня не действует, как невозможно абсолютно принудить меня, втюхать что - то, короче, я не поддаюсь манипулированию напрочь, проверено на себе еще дюжину лет взад, когда я шарахался бешеным псом по ЖЖ, но черти - старожилы сети, вся эта мразь ни разу даже не поняли, что Винсент Бешеный Пес Колл - лицо историцкое.
    - Он прославился тем, - докладывал надоевшему всем капо ди тутти капи Сальваторе Маранзано переметнувшийся на сторону Лакки красавчик Жо Адонис, нагло попирая жестокими ногами персидский ковер в кабинете босса, - что способен выбить из томми гана свою подпись.
    - Твердая рука, - одобрительно прорычал дон, небрежно потрепав Адониса по щеке, - и верный глаз. Это то, что нам надо.
    Адонис мог бы ответить, что надо им всем совсем другое, но благоразумно промолчал, не желая даже намеком дать Маранзано шанс понять происходящее. Сбежав вниз, прошел в закусочную Жимми, откуда и позвонил по платному и непрослушиваемому ребьятами Гувера таксофону в логово хитроумного, как Улисс, Мейера Лански. Тот взял трубку после первого же гудка.
    - Он нанял Бешеного Пса, - прошептал Адонис.
    - По хер, - кратко ответил Мейер, бросив трубку. Тут же вышел в приемную, где третий день томились во главе с голубоглазым Багси Сигелом вызванные из Большого Чи люди. Они также были евреями, причем характерной внешности, придумавший план Лучиано хохотал, доказывая сомневающемуся Костелло, что ни один итальяшка не заподозрит подвоха, увидев очевидных евреев в обтерханных костюмчиках с удостоверениями министерства финансов. - Да он сразу полезет в карман за бумажником ! - орал Лакки. - Решит дать на лапу, как обычно.
     Через десять минут в офис Маранзано ворвались четверо евреев, представившихся телохранителям босса агентами налоговой службы. Не удержавшийся принять личное участие в операции Сигел прилепил усы, хотя ошеломленные громилы дона не обратили никакого внимания на остальных, занятые выяснением личности четвертого, кем был еврейчик из Чикаго, оставшийся в рапортах ФБР неустановленным. Именно этот четвертый прошагал в кабинет Маранзано, где и выпустил тому в грудь шесть револьверных пуль. Услышавшие пальбу телохранители убежали по лестнице, а Багси перерезал ножом уже трупу горло. Когда Сигел спускался по лестнице, догоняя чикагцев, то столкнулся с поднимавшимся Коллом. Тот сразу узнал Багси, но мудро сделал вид, что вовсе не узнал. Посторонился и дать сбежать убийце вниз. В кабинете дона он увидел труп, обшарил карманы и изъял в свою пользу часы и перстни, а затем спокойно дождался копов, тут же и арестовавших наглеца. Из участка его выпустили через час. Он зашел в аптеку и позвонил Лакки.
    - Снимаю шляпу, - буркнул Бешеный Пес в телефонную трубку, - но вы оставили меня без нанимателя.
    - Будешь охранять наши конвои на Восточном побережье, - тут же нашелся Лучиано, нанимая убийцу на роль защитника алкогольных маршрутов, - оплата в три раза толще, нежели остальным.
    Колл согласился, еще не зная, что холливудская мразь придумает ему в кино мышиноглазого брата в исполнении ублюдка Ричарда Гира, а самого Бешеного Пса станет изображать самый гадкий актер современности Николас Кейдж.