Айяуаска дух джунглей

Часть 1

ЗАБОЛЕВАНИЕ

«От меня ушла жена... – комкая записку, констатировал Валентин. Оглядев потухшим взглядом стены своего дома, он мысленно добавил: – Нет, она не ушла. Она бросила меня, неблагодарная скотина! – От душевной боли его лицо заметно исказилось. – Чёрт бы побрал ещё этого урода Натана! Приполз ко мне без бабла, без всяких идей, как его добыть! Жрал тут, спал…» – последнее слово у Валентина вызвало особую ненависть, и в его мозгу вспыхнула новая искра ярости.
– У-у-у-у… – завыл в голос мужчина. Его воображение в мгновение ока уложило в одну постель неверную жену с подлым другом. Гнев душил раздавленного ревностью мужчину, а омерзительные видения сводили его с ума.
Валентин заметался по комнате, сдирая с окон шторы и круша всё, что попадалось ему под руку. На пол полетели приобретенные женой вазы, сервизы, сувениры – всё было разбито вдребезги.
Жажда мщения превратила его в кровожадного зверя. Мысленно он уже переломал любовникам все кости и бросил их на съедение гиенам. Но ждать, пока их останки растащат дикие твари, он не мог! И тогда он представил, как с отвращением спихивает их корчащиеся в муках тела с обрыва.
В этот миг глаза его пылали, на лице блуждала дьявольская улыбка. Сделав ещё один виток по комнате и с треском разбив рамку, в которой красовалось их семейное фото, он как подкошенный завалился на пол у камина.
Валентин уставился в одну точку ничего не видящим взглядом. Он долго пребывал в какой-то прострации. Сделав глубокий вздох и оглядевшись по сторонам, он изрёк:
– Вот дерьмо!
Зафиксировав в уме плоды своего бешенства, он решил, что завтра же позвонит в агентство, чтобы прислали человека прибраться в доме.
«Хотя наверно будет лучше нанять постоянную прислугу. - предположил он. -Жены у меня больше нет»... - От этих размышлений у Валентина опять заныло сердце.
Он подложил руки под голову и стал перебирать варианты, как бы ему по-настоящему нагадить в души этим двум уродам. Ему хотелось это сделать как можно изощрённей, со смаком, и обязательно так, чтобы они помнили о своём предательстве всю оставшуюся жизнь!
В ту ночь, терзаемый ревностью, он так и уснул у погасшего камина, распластавшись на овечьей шкуре в своём опустевшем особняке.

***
Валентин был первоклассным ювелиром. Свою карьеру он начинал в Ньюпорт-Бич, штат Калифорния, где когда-то открыл первую мастерскую, которая очень скоро начала приносить ему хорошие доходы.
Жизнь Валентина была расписана на много лет вперёд. И всё до недавнего времени у него шло по плану: основание своей ювелирной империи, покупка особняка, приобретение яхты, бороздящей Тихий Океан с его предпреимчивыми друзьями и дорогими подружками.
Потом было знакомство с прекрасной Еленой, вслед за этим последовала крутая свадьба, а чуть позже появился сын – его гордость и надежда!
Мечты Вальки осуществлялись одна за другой. Ему порой даже казалось, что он не живёт, как другие, а просто отдыхает на этой бренной Земле, и всё благодаря незримому гиду, помогавшему ему в обретении всех тех благ, к которым он так стремился.
Валентин давно привык к состоянию потока, и ему было сложно представить, что бывает как-то иначе. И вдруг как будто злой рок одним махом решил уничтожить его иллюзию о человеческом счастье и преподнести ему то, к чему он был явно не готов.
Теперь, после такой чудовищной встряски и смещения всех ценностей, Валентин не мог нормально существовать, он мог только люто ненавидеть! Это чувство пожирало его изнутри, делая раздражительным и слабым.
Тем временем жена Валентина со своим любовником Натаном переехали в соседний дом. Тот участок Валентин приобрёл совсем недавно, в качестве выгодного вложения своих капиталов.
Валька смотрел на изменения в своей жизни как на дурной сон. А его восьмилетний сынишка, Лука, как неприкаянный слонялся между заискивающей перед ним матерью и одуревшем от жажды мести отцом.
Валентину плохо удавалось контролировать свои эмоции – всё было ему не мило. Он срывался на своих подчинённых при их малейшей погрешности, изливал желчь на друзей, и особенно ненавидел вещи, которые напоминали ему о презренной жене. Похоже, в мире не было места, где бы он мог обрести покой и былое равновесие.
«Я же заботился о своей семье. Я всегда был уверен, что все Ленкины подруги просто завидуют ей. Чего же этой дуре не хватало?! Что я делал не так?»
От этих мыслей он злился и негодовал ещё больше, пока как-то ранним утром на него не снизошло озарение: «Значит, что-то всё же делал не так… Но что?»
Он начал копать глубже, - «Что скрывать, у нас с женой бывали стычки. А у кого их не бывает в семейной-то жизни? Не разделял её взглядов, посмеивался над ней и даже прилюдно, мог вспышке гнева указать на её место, ну... Дерзк бывал. Но вот почему Натан молчал? Ведь он наверняка знал, что она задумала слинять от меня. Я просто уверен, что она многим делилась с ним. Тьфу ты, чёрт возьми! – опять злоба как едкий яд разлилась у него в груди от мысли, что Натан и его жена сейчас «зажигают» вместе, когда ему так плохо! – Ненавижу эту гадину…» – теперь образ друга у него ассоциировался не иначе как с бездушной, мерзкой, похотливой рептилией.
Депрессивное состояние Валентина затягивалось. Новый день становился пыткой, а ночь – бесконечным кошмаром. Он мысленно раз за разом возвращался к одному разговору, который состоялся у него с другом не за долго до этих событий.
В тот поздний час Натан позвонил Валентину и выложил ему всё как на духу. О том, как его ресторанный бизнес развалился, вследствие чего он задолжал немалые деньги, а дом с машинами у него вскоре отобрали банки. Ещё и невеста, не выдержав такого напряжения, психанула, да так, что у Натана всякий раз начинался тик при упоминании об их последней встрече.
Тот его разговор с близким другом был криком души Натана. Валентин тогда нутром почувствовал, что потерпевший неудачи друг был близок к суициду и настоял на его переезде в их дом, пока тот не оклемается от своих потерь и неурядиц.
Теперь Валька задумался, как ему следовало поступить в тот роковой вечер. Но этот вопрос был тупиковым. Хоть Валентин и был неистово зол на Натана, но, прокручивая в голове тот разговор, он в сотый раз убеждался, что поступить иначе не мог, даже заведомо зная о последствиях.
«Что же это получается?! – в недоумении задался вопросом Валька. – Вся эта схема смахивает на запуск чудовищного механизма. Сначала мне подсовывают ситуацию, на которую я реагирую свойственным мне образом, а потом события одно за другим разыгрываются, как по нотам. Но тогда возникает вопрос: – Зачем?! Что жизнь хотела мне этим сказать?»

У Валентина всегда были интересные проекты. А в последнее время он ещё увлёкся созданием новой линии ювелирных изделий. Валентин старался не пропускать ювелирных выставок и шоу, повышая свою квалификацию и привнося в своё дело свежие идеи.
По выходным он обычно либо сидел у компьютера, уткнувшись в монитор, либо активно проводил время с друзьями, не задумываясь ни на минуту о вещах, которые могли бы сделать его жизнь более осмысленной.
Теперь, опустошённый и несчастный, он невольно вспоминал беседы с женой о том, как она брала уроки по развитию интуиции, что невероятным образом помогало ей принимать правильные решения, а также успешно владела техникой по восстановлению хорошего настроения и самочувствия.
Порой результаты её практик просто шокировали Валентина. Но он не вдавался в дебри подсознательных возможностей и использовал свой излюбленный метод, который был для него наиболее приемлем. Он тоже легко решал все свои вопросы, но делал это с помощью денег и хороших связей.
Как-то в один из вечеров Елена заявила ему:
– Представляешь, Валька, а ведь я себя не люблю.
– Вот те раз! – искренне удивился он.
– Нет, я серьёзно! – пылко возразила ему Елена.
– Ну, если ты себя не любишь, – недоверчиво заулыбался Валька, глядя на жену, – то другие себя просто ненавидят! Не ты ли бегаешь трусцой каждое утро для поддержания тонуса и пьёшь свежевыжатые соки? Не ты ли регулярно посещаешь салоны красоты и смотришь исключительно комедии, игнорируя трагедии, а?!
– Это, так… но только я другое имела в виду. Вот смотри…
Её глаза вдруг стали такими огромными и глубокими, что Валентин невольно ими залюбовался, а Елена продолжала:
– Если я позволяю себе обижаться или предъявлять претензии к кому бы то ни было, то это происходит исключительно от нехватки любви. Понимаешь? Так люди в скрытой форме выпрашивают любовь у тех, кто их окружает. Валька, а ведь я бываю такой несносной... По всем показателям мне не хватает любви, да и сама я, похоже, не способна на глубокое чувство.
Валентин старался уклоняться от подобных разговоров, но Елена всё чаще стала приставать к нему с подобной «ерундой», зачитывала ему какие-то бредовые выдержки из сомнительных книжек. А он только отмахивался от неё, что, мол, по ней уже давно «больничка плачет».
Елена начала всё больше проводить время вне дома и становиться скрытной, а у него неожиданно выгорело несколько выгодных сделок. Валентин тогда приобрёл дом напротив своего особняка, съездил с женой в Италию, а по приезде, в один из тёплых вечеров, раздался неожиданный звонок от старого друга Натана…
Дойдя в своих воспоминаниях до этого щепетильного момента, он неожиданно почувствовал рези в желудке. Валькино нутро всё ещё бунтовало и отказывалось переваривать возникшую ситуацию.
«Нет! Ну должен же быть какой-то выход из этого сумасшествия?», - вопрошал его разум. За последние дни Валентин сильно осунулся. Он понимал, что нужно было уже давно запустить какое-то противоядие, чтобы вновь обрести привычное состояние праздности и деловитости. Валька вновь принялся активно рыться в архивах своей памяти, пока не раскопал там несколько историй, которыми с ним охотно делились его друзья, потерпевшие неудачи на личном фронте.
Насколько он помнил, после крушения их отношениях обычно все их последующие действия приводили либо к новым связям, как говорится, «клин клином вышибает», либо к допингам. Но не тянуло Вальку сейчас на «свежатинку» – хоть ты тресни! А вот напиться и «порубать» всех, в частности, гада Натана, и Ленку заодно – эта идея его очень даже воодушевила. Но он понимал, что физическая расправа принесёт ему только временное облегчение, а если перегнуть палку, так могут ещё возникнуть проблемы с полицией – такая перспектива его совсем не окрыляла.
– Всё не то. Всё не то... – бубнил себе под нос Валька, когда вдруг понял, что на самом деле его душа не расправы требует, а освобождения от гнетущих страданий. Ему хотелось не заглушить боль, а выдрать её одним махом, как занозу.
Он поднялся и сел поближе к камину, в котором потрескивали поленья. Живое тепло действовало на него успокаивающе. Валька долго вглядывался в пламя огня, вспоминая Елену то в состоянии радости, то отчаянья или грусти, и почему-то наиболее отчётливо она ему представлялась в минуты медитации.
Валентин неожиданно для себя прикрыл глаза и мысленно задал себе вопрос: «Почему меня предали близкие мне люди?» – Вальку несколько покоробило, что к решению проблем он прибегает к такому неприемлемому для него способу, но внутренний голос увещевал его: «Попробуй, а вдруг сработает?»
И тут, вместо ожидаемого ответа, ему на ум пришло странное сочетание слов: «Возлюби Гитлера».
«Что за бред?!» – возмутился Валька, решив, что плохо подготовился, и всё, что ему нужно – это получше сосредоточиться.
Он вдруг вспомнил, что где-то слышал, что Божий глас – это ни что иное, как интуиция.
Валентин заёрзал на месте от пришедшей ему на ум дерзкой мысли:
«Интересно, – язвительно предположил он, – это что же получается, моей Ленке сам Господь насоветовал обзавестись любовником и бросить родного мужа?!»
И опять ход его мыслей принял привычное для него направление, от чего Валькой сразу овладела нестерпимая тоска.
«Нет! – остановил он поток навязчивых мыслей. – Если я буду продолжать в том же духе, то желчь окончательно отравит моё существование».
Валентин опять шумно задышал. Он попытался расслабить мышцы лица, которые, как ему показалось, были сильно напряжены, затем ему удалось расслабить и тело. Перекрестившись он опять обратился к Высшим Силам и незамедлительно получил тот же ответ: «Возлюби Гитлера».
«Что? Опять! Да как вообще возможно полюбить Гитлера?! – открыв глаза, Валентин поёжился. – Ну, если только разглядеть в нем творческую личность, когда Адольф только собирался поступать в академию художеств… – Из уважения к гласу Божьему Валька пытался хоть как-то переосмыслить Его посыл, но ум не сдавался. – И вообще, причём тут Гитлер, когда я задаюсь вопросом об исцелении собственной души?!»
В недоумении Валька резко поднялся и подошёл к компьютеру, решив зависнуть в интернете. На какое-то время это помогло ему отвлечься от удручающих мыслей, как неожиданно выскочила страничка «жёлтой прессы», на которой его взгляд сразу же вычленил маленький портрет Гитлера.
От волнения Валька вместо этой странички закрыл сразу весь браузер.
«Нет, в этом что-то есть… Ведь неспроста мысль о фашисте уже становится навязчивой… – подумалось ему.
– И всё же, причём тут Гитлер?» – Валентину ничего вразумительного в голову не приходило. Так и не найдя для себя подходящего ответа, он выключил компьютер и пошёл спать.
В ту ночь ему много чего снилось, но отчётливо Валька помнил только свой последний сон, который был о выступлении Гитлера с трибуны.
«Хорошенькое дело... – подумалось Валентину, вынырнув из своих сновидений, – Мало мне было нервов от тех двух «гадин», так теперь ко мне ещё и этот псих прицепился!» – он нервно откинул одеяло и пошёл умываться.
Когда Валентин принимал душ, он обычно заканчивал его, стоя под струями холодной воды. Он давно заметил, что за эту бодрящую минуту к нему обычно приходили хорошие идеи. Но на этот раз только одна навязчивая мыслишка посетила его голову: «Полюби Гитлера, полюби Гитлера, полюби Гитлера…» Она так и сверлила его подмёрзший мозг.
Сегодня, когда он покидал душевую, вместо ощущения бодрости от холодного душа, Валькой овладело чувство раздражения. Он был сильно озадачен. Такой поворот событий ему совсем не нравился.
Валентин заварил себе чай и, чтобы хоть как-то переключиться на другую волну, включил телевизор и обомлел, услышав первые слова диктора: «Узников в концентрационном лагере на территории Маутхаузен-Гузен принуждали к тяжёлым работам на каменоломне, а когда они становились слишком слабыми, их…», – слова с экрана сопровождались жуткими кадрами из хроники, а Валентин как заворожённый смотрел на это зверство.
Очнувшись от наваждения, он выключил телевизор. У него появилось ощущение, что кто-то извне пытался до него достучаться. Вот только Валька не мог понять, что от него хотят? Как можно было любить Гитлера, глядя на эти документальные кадры?! Это было выше его понимания.
В это утро Валентин покидал свой унылый дом в особо поганом настроении, а вернулся в него только поздней ночью безнадёжно пьяным и несчастным.
В баре, куда он заглянул после затянувшегося рабочего дня, чтобы пропустить с приятелями по стопочке, ему приглянулась одна красотка, но она оказалась с парнем. Зато чуть позже к нему привязалась вульгарная тётка, которая всем своим видом вызывала в нём отвращение. Сначала она откровенно призывала его взглядом на интимные «подвиги», а когда окончательно опьянела, то сама приступила к осаде, чем довела до истерического хохота его подвыпивших приятелей. Но Вальке было не до смеха. Ему хотелось выть!

***
Утром следующего дня Валентин долго валялся в постели. По выходным он мог себе это позволить. Да и не видел он особого смысла в своих перемещениях.
Удручающие мысли блокировали восприятие настоящего, они были вроде вчерашней тётки из бара – навязчивые и омерзительные. Вот только от них сбежать он не мог никуда!
Ближе к обеду он все же выбрался из-под одеяла и лениво поплёлся по проторенному утреннему маршруту.
Проходя мимо окон, он увидел своего сынишку на лужайке соседнего дома. В руках у Луки красовался большущий "бумажный змей". Лицо Валентина при виде сына сразу прояснилось. Он уже хотел было выйти к нему навстречу, как в этот момент из гаража выкатилась машина жены.
– Чёрт! – выругался Валька, разглядев за рулём «ягуара» Натана.
Тем временем Лука забрался в салон машины, и она плавно тронулась с места.
«Стоять! – требовал возбуждённый ум Вальки. – Куда же ты, гад, его повёз, а? Сначала Ленку захапал, а теперь и моего сына задабриваешь?! Вот сволочь-то какая…»
Валентин выскочил на улицу, но было уже поздно. Машина с Натаном и Лукой уже скрылась за поворотом. Он нервно сунул руки в карманы штанов и от избытка чувств пнул кучку листьев, которая красивым листопадом разлетелась по тротуару. Ещё год назад Валентин купил Луне "бумажного змея", а запустить его с сыном времени так и не нашёл.
Прошло около часа, когда долгожданный «ягуар» наконец появился на аллее ведущую к Валькиным домам. К этому моменту их владелец уж вконец осатанел. В течение этого времени Валентин не покидал своего наблюдательного пункта, разместившись в кабинете, он поглядывая то на монитор компьютера, то в окно.
Лука вертелся у багажника наполненного покупками, когда Валентин, как призрак, возник за спиной своего заклятого врага Натана.
– Папа! – искренне обрадовался ему сынишка. – Смотри, что дядя Натан мне купил! – Лука потряс коробкой с вертолётом перед злобным лицом отца и... Умолк.
– О… да… – вымученно улыбнулся Валентин и подтолкнул сына к входу в дом. – Иди, тебя мама звала.
– Мама? Мамы нет дома, – спокойно отреагировал Лука, – за ней сегодня заехала её подруга, и они укатили на какую-то выставку. Сказала, что приедет к ужину.
– Уехала… – это хорошо, – Валька процедил сквозь зубы. Он не сводил ненавидящего взгляда с Натана. – Тогда пойди поиграй с Джастином, он о тебе уже несколько раз спрашивал.
– Джастин? Так он уже дома?! – просиял мальчик. – Пап, дядя Натан, я только покажу ему вертолёт, и сразу вернусь.
Лука побежал вниз по аллее, окрылённый предстоящей встречей с другом, бережно прижимая к груди коробку с новой игрушкой.
Проводив его взглядом, Валентин грубо бросил Натану:
– Пошли, разговор есть.
Мужчины направились к дому.
Не успев переступить порог гостиной, как Валентин одним рывком прижал Натана к стене.
– Хорошо устроился, да?! – заорал он на любовника жены. – Живёшь в моём доме, трахаешь мою жену, разъезжаешь на моём «Ягуаре», и за мои же бабки задабриваешь моего пацана? Ты что, совсем оборзел?! – Валентин, как коршун, сжимал и разжимал пальцы перед беспристрастным лицом Натана. Но так и не обрушив на него свой гнев, только в исступлении издал нечеловеческий рык, потрясая в воздухе кулаками.
Отпрянув от Натана, он оказался у барной стойке, а уже в следующую секунду его лицо преобразилось. Он почти миролюбиво предложил другу присесть.
Натан, белый как полотно, опустился в мягкое кресло.
Валентин, все ещё сверкая глазами, взял бутылку коньяка. Крутанув крышку, он сорвал резьбу, и на губах у него заиграла зловещая улыбка.
Натан безмолвно наблюдал за манипуляциями друга.
А тот тем временем, поставив бокал на стол перед гостем, наполнил его до краёв и уселся в кресло напротив, закинув ногу на ногу.
Затем Валька символически плеснул себе немного терпкого напитка и, ухмыльнувшись, развязно произнёс:
– Пей, – он указал на полный бокал коньяка. – И пей до дна, всё оплачено! Ведь пользоваться всем нахаляву стало твоей привычкой. Не так ли? – нервно ухмыляясь, он подмигнул другу. – Давай, давай… Чего вылупился?
Их взгляды пересеклись. Они испытующе впились глазами друг в друга.
Глаза Натана говорил: «Ты же знаешь, что у меня от спиртного аллергия, и достаточно только глотка, чтобы оказаться в реанимации. А эта доза просто убьёт меня».
«Конечно, – всем своим видом отвечал ему Валька, лихорадочно поблёскивая глазами, – я об этом прекрасно знаю, вот поэтому и предлагаю отметить нашу последнюю встречу, а потом с наслаждением буду любоваться, как ты корчишься в предсмертных муках».
«Валька, – вопрошали глаза Натана, – ты всегда был великодушным. Откуда в тебе столько жестокости? Да, я предал тебя! Но ответь, чем же предательство хуже убийства?»
«Молчать! Я презираю тебя, и этим всё сказано!»
«Валька, Валька… если бы ты только знал, как я сам себя презираю…»
«Пей», – отвечал ему непреклонный взгляд Валентина.
Натан устало опустил голову, затем откинулся на спинку кресла и опять посмотрел на друга.
«Хорошо, – говорили глаза Натана, – наверное, ты прав… Всем было бы лучше, если я ещё тогда завершил задуманное. И мы бы с тобой сейчас не сидели вот так, друг против друга».
Он отвёл глаза от тяжёлого взгляда друга, бегло оглядев стены в гостиной, и вернул их в исходную точку, считав с искажённого от презрения лица Валентина:
 «Ты никчёмная тварь и безнадёжный трус!»
Натан отшатнулся, как от пощёчины, и только произнёс:
– Прости, – и с этими словами схватил бокал и быстро начал заглатывать его содержимое.
С лица Валентина сползла надменность и он, соскочив, выбил бокал из рук друга.
Натан резко оттолкнул его, завладел початой бутылкой и одержимо приложился к ней.
– Ты что, охренел?! – Валентин накинулся на него, пытаясь вырвать у него коньяк.
Но Натан увернулся. Следующим рывком Валька сбил его с ног, и между ними завязалась драка.
– Оставь меня в покое! – выкрикивал Натан. – У меня нет больше сил справляться со всем этим дерьмом!
– А у меня есть?! – взревел Валька. – У меня есть?! Зачем тебе нужна Ленка? Ты всё равно никогда не сможешь заботиться о ней лучше, чем я! Ты же слабак! Ты же всех жалеешь, входишь в их идиотское положение, оттого и бизнес твой загнулся!
– Какой же ты тупой! Ты так и не понял, что всех иметь и обрастать роскошью – это не главное в жизни! – выкрикивал Натан, с трудом отбиваясь от натиска Вальки.
– А что главное?! Что главное?! Я тебя спрашиваю! – громыхал над ним Валька, нанося удары.
Натан безуспешно пытался скинуть его с себя, а Валька продолжал кричать ему в лицо:
– Почему молчал! Почему?!
– Я пытался, но ты меня не слышал… – тело Натана обмякло.
И тут только Валька заметил, что вся кожа на лице его заклятого врага пошла бурыми пятнами. В замешательстве он отпрянул от него. Но уже в следующую секунду Валентин подхватил под руки безвольное тело Натана и потащил к выходу.
– Ты это, подожди. Сейчас - сейчас, – в растерянности бормотал Валька. - Здесь недалеко,  – а у самого сердце так колошматилось, что его удары отдавались в висках, как молотом по наковальне. В глазах на мгновение потемнело.
«Только бы доехать до клиники, – промелькнуло в голове. – Если я потеряю сознание, то тогда один из нас точно сыграет в ящик».
Валька, кряхтя, тащил к машине тяжёлое тело Натана.

***
После томительных ожиданий в госпитале к Валентину, наконец, вышел доктор и сообщил, что кризис у его друга миновал. И пообещал, что он быстро пойдёт на поправку. Но забирать его из клиники он пока не советовал. Нужно было сделать ещё ряд необходимых вливаний и немного его понаблюдать. Но зато доктор разрешил Валентину увидеться с пострадавшим.
– Спасибо, спасибо, док, я подожду, когда ему станет лучше.
– Не стоит благодарности, это моя работа, – улыбнулся врачеватель. – Кстати, а зачем ваш друг принял спиртное? Ведь он не мог не знать, что у его организма такая  сильная реакция на алкоголь?
– Разве он сам не рассказал вам, как всё было?
– И всё же, – настаивал доктор.
– Могу только догадываться - видно, позабыл об этом, – неуверенно предположил Валька.
Врач вопросительно на него посмотрел.
– Ну хорошо, если вы так настаиваете, – сделал недовольное лицо Валентин, – у вашего пациента в последнее время было много проблем. Он обанкротился, потерял всё своё имущество, разочаровался в своей девушке, а потом ещё нечаянно насрал в душу своему лучшему другу!
– И? – приподнял брови дотошный медик. - Вы хотите сказать, что это суицид?
– Доктор откуда такие предположения?! Я совсем не это имел ввиду! – Валька уже начинал выходить из себя. – Тут когда опаздываешь на деловую встречу – всё враз из башки вылетает! А здесь столько неприятностей на бедолагу свалилось, а вы хотите, чтобы он всё помнил, когда ему так хреново!
– Допустим, но…
– Вы знаете, док, я в регистратуре все свои данные оставил. Вы когда будете счёт выставлять за оказанную помощь, позаботьтесь, пожалуйста, чтобы все бумаги прислали на моё имя.
– На ваше? Там же не одна тысяча долларов будет!
– Вот, видите! – Валька с язвительным видом скрестил руки на груди, – я же вам только минуту назад объяснл, что ваш пациент не платёжеспособный, а вы уже даже этого не помните. Но при этом настаиваете на том, чтобы ваш пациент помнил, как когда-то там в юности он текилой траванулся.
– Хорошо, а как вы объясните ссадины на его теле?
– Понятное дело... Лестница в доме крутая. Ушибся, когда сознание потерял.

***
Покидая клинику, в стенах которой остался поверженный, но к счастью живой соперник, Валька впервые за последнее время чувствовал себя превосходно!
Он энергично шёл по корпусу госпиталя, а наткнувшись на медсестру, решил оставить ей телефонный номер Елены, чтобы та могла уведомить о случившемся.
На вопрос медсестры: «Кем Елена приходится пациенту?» Валька, поморщившись, ответил:
– Жена.   


Часть 2

ИСЦЕЛЕНИЕ

Весь следующий день Валентин был в делах. После обеда, когда он собрался было сделать звонок, трубка в его руках неожиданно ожила, и на экране высветилось имя «Андрей».
«О… – просиял Валентин. – Компьютерщик объявился», – и поднёс аппарат к уху.
– Андрюха, привет!
– Хэй! Как поживаешь, дружище? Ещё не всё золото мира скупил?
Валентин рассмеялся.
– Так ты уже вернулся?
– Да. Пару дней назад как…
– Так давай, заезжай ко мне вечерком, - предложил другу Валентин.
– Я сейчас здесь кручусь, от тебя не неподалёку, могу через часок к тебе заскочить. А вот вечерком не получится...
– Так, так, так… Через час… – Валька заглянул в свои записи. – Нет проблем, приезжай через час. По такому поводу можно и пораньше с работы свалить.
– Супер! Всё, Вачик. Скоро буду.
Вачиком Валентина называл только Андрей. Он был человеком неординарным во многих отношениях. Для него всё звучало и представлялось как-то иначе, чем для других. Даже в решении своих текущих дел он прислушивался не к логике, а к своим ощущениям. И, что интересно, он жил, как дышал – легко, свободно и постоянно. Андрей не жертвовал своим настоящим ради светлого будущего, а если за что-то и брался, то делал это с удовольствием и с полной отдачей.
Валентина всегда поражала в нём независимость от обстоятельств, особенно когда он спокойно мог отказаться от супервыгодного дела, если оно ему «не грело душу».
– Пипец! – в очередной раз восхищался им Валька. – Правильно, Андрюха, цени своё время! А то ахнуть не успеешь, а оно уже закончилось, в смысле… помирать пора. И обидно будет не от того, что время истекло, а от того, что растратил его на нелюбимых и на бесконечные дела по списку.

Андрей был высокого класса программистом. Он выполнял заказы своих клиентов независимо от места своего нахождения, а в его случае это было идеальным вариантом. Андрей много разъезжал, как он выражался по «спиритуальным» местам и постоянно встречался с людьми «не от мира сего». Он отовсюду вёз какие-то булыжники, глину, масла, а на шее и запястье у него можно было заметить нелепые аксессуары.
Андрей верил в то, что всем управляет Вселенский Разум. Только Он неизменен и вечен. Всё сущее на Земле появляется благодаря Его вибрациям. А посему Высший Разум и всё им созданное является единым.
Он подробнейшим образом рассказывал, как мысли способны пробуждать в нас желания, которые, по мере их воплощений, приносят нам либо радость, либо огорчения – так возникает дуальность, которая чаще всего приводит к выплеску эмоций и потери жизненной энергии. И тогда наши вибрации понижаются, а мы отдаляемся от Создателя. Таким образом от былого Света и блаженства, в конечном счёте, остался только миф о том, что мы являемся частицами Бога.
Вся суть убеждений Андрея сводилась к тому, что возвращение к Богу возможно, если люди признают тот факт, что они сами загоняют себя в сети страданий, проявляя по отношению друг к другу непомерную власть. И только отказавшись от желания постоянно навязывать свою правоту, у них появляется шанс успокоить ум, усемерить эмоции и стать адекватными людьми.
Тогда Валька только отмахнулся от него, не желая развивать той темы, в которой не был силён. Но в душе с Андреем соглашался, особенно когда сталкивался с человеческой несправедливостью, жестокостью и лицемерием, которые, судя по мировой истории, царили в обществе во все времена. И уж точно Бог, не мог создать не совершенный Мир.
– Вачик, мы просто заигрались, – как-то сказал он другу. – И нет в этом Мире жертв и палачей, пойми же ты это, наконец! Наша жизнь – это как сон - проекция нашего внутреннего состояния. И однажды пробудившись от этого сна, мы обретём мир внутри себя, и это произойдёт через приятие всех и вся. Кстати, это верный путь, чтобы повысить свои вибрации…
– О да! – откликнулся Валентин с подчёркнутой иронией.
А Андрей всё пытался заземлённому Вальке объяснить истинную цель человеческой жизни, используя приемлемые для него сравнения.
– Мы как тот пар, – обезоруживающе улыбался он Вальке, – который однажды превра-тился в воду, а потом стал льдом. И всё, что нам нужно – это опять вернуться к состоянию лёгкости!
Во всю эту дребедень Валентин не верил, но послушать Андрея ему было всегда инте-ресно. «Как знать… – размышлял Валька, пообщавшись со своим чудаковатым другом – Если бы у меня было больше свободного времени, может быть, и я начал бы увлекаться чем-нибудь этаким. Но, видно, каждому своё или, как утверждает Андрюха: «Всему своё время».
Иногда Вальке казалось, что в убеждениях друга прослеживалась какая-то логика. Вот, например, как Андрей объяснял процесс «притяжения подобного подобным». Он утверждал, что в момент огорчения человек выделяет негативную энергию, которая залипает на его индивидуальном магнитном поле. А потом эта энергия притягивает в его жизнь ситуации, которые вызывают в нём вновь подобные чувства. А так как в данном случае эти чувства были основаны на негативе, то и приходят в его жизнь те события, которые вскоре вызовут новые беспокойства, и это уже может быть связанно с проблемами в быту или по здоровью, то есть, всё работает по принципу, что отдал – то и получил обратно.
Сам Андрей о своём «плохом» старался не распространяться или сводил всё к шутке. О людях дурно не отзывался и другим не советовал. «Наверно, именно эти качества и позволяли ему оставаться всегда таким жизнерадостным и приятным в общении». Так размышлял о друге Валентин.
Он уже поворачивал к дому, когда отметил про себя, что именно сейчас появление Андрея очень для него кстати. Он даже представил себе реакцию Андрюхи, когда тот узнает о последних событиях в его жизни, то непременно брякнет что-нибудь вроде: «Ну, братан, ты явно нуждаешься в перетрансформации!»
Сейчас у Вальки собственные фантазии вызвали улыбку.
Не успел он припарковать у своего дома машину, как рядом возник джип Андрея.
Друзья, выбравшись из своих машин, бурно поприветствовали друг друга и пошли в дом.
Андрей не скрывал своего удивления и с любопытством принялся разглядывать «логово» друга после погрома.
– Вачик, что-то здесь так всё изменилось... неужели я пропадал так долго, что за это время твой роскошный дом успел прийти в такой упадок?
Валька впервые за этот месяц от души рассмеялся.
– Нет, Андрюха. Это не дом, это я пришёл в упадок, когда случился у меня припадок. Кстати, сегодня звонили из офиса, завтра должны, наконец, мне прислать человека, чтобы всё здесь прибрать.
– Так что же это получается, ты сам всю эту красоту разрушил?
– Не ты ли утверждал, что мы Боги? Захотели – создали, захотели – разрушили, – Ва-лентин достал из коробки пару банок пива. – Давай, может, здесь присядем?
– Нет, сегодня вечером у меня одно мероприятие. Я не в теме.
– Ну, как знаешь, – лицо у Вальки стало серьёзным.
– Вачик, скажи, у тебя проблемы? – в лоб спросил его друг.
– Нет, у меня иллюзии, – натянуто улыбнулся Валька, а у самого заметно заходили желваки.
Андрей прошёл к окну и уставился вдаль. Постояв так немного, он неожиданно каким-то загробным голосом произнёс:
– Сегодня вечером на одном ранчо будет проходить церемония. Мне кажется, тебе не помешало бы туда со мной поехать.
– Чем мне может помочь твоя церемония? Ты же ни черта ещё не слышал о моих последних событиях…
– Достаточно того, что я вижу, – он окинул взглядом помещение, – и я начинаю верить сплетням. Похоже, у тебя действительно больше нет семьи.
– Это не сплетни, Андрюха. Это падла Натан, вон… – он ткнул в сторону входной двери, – Ленку увёл в мой же собственный дом по соседству. Ты такую хрень видел?!
 Наступило томительное молчание. Валентин обессилено плюхнулся в кресло, а Андрей так и остался стоять у окна.
– Вачик, мне не хотелось теребить твою рану, – еле слышно произнёс он.
– А… – отмахнулся от него Валька, – это мой крест, мне его и тащить.
– Так и надорваться можно, – задумчиво произнёс Андрей.
Они опять замолчали.
– Слушай, – решительно произнёс Андрей, – я всё-таки тебе скажу, а ты сам решай – нужно тебе это или нет. Сегодня я еду на Айяуаску, – поймав вопросительный взгляд друга, Андрей нехотя пояснил: – Ну… это растение такое из Амазонских лесов. Оно имеет особенность снимать блоки и приоткрывать завесу твоего подсознания. Таким образом, от этой сущности ты сможешь многое узнать о себе и понять причины своих проблем и разочарований. Хотя как знать, возможно, ты ощутишь Божественную любовь, но это уже Ей решать, что тебе важней на данном этапе жизни.
– Ну ты и загнул…
– Хорошо, могу проще. В жизни у тебя подобного опыта не было и вряд ли будет. Так понятно? А загнать боль куда подальше, а затем ненавидеть всех баб, кто предпочёл тебя другому, поверь – это не выход! А только очередной кармический блок, который ты сейчас себе создаёшь.
Андрей поднял с пола журнал и заглянул на страницы жёлтой прессы. А Валентин, насупившись, уставился перед собой.
Сейчас Вальке казалось, что незримый гид опять протянул ему руку и пытается вывести его на какой-то другой путь, чуждый ему, но манящий.
«Вечно этот Андрюха что-нибудь придумает, – упиралось всё его существо. – Что за бред?! Какие-нибудь наркоши соберутся и устроят групповую вакханалию. Противно...
– Айяуаска – это не наркотик, – заговорил Андрей, как бы прочитав его мысли, – хоть она и вызывает видения, но от неё не бывает зависимости, а даже напротив, она сама исцеляет от наркотических привязок и даже серьёзных заболеваний. Айяуаска пробуждает жизненную энергию, которая зовётся «кундалини». Она просыпается и заглядывает во все твои проблемные места, как на физическом, так и на ментальном уровне.
– Слушай, да тебе не в компьютере ковыряться, а в рекламном агентстве самое место.
– Вачик, я не собираюсь тебя уговаривать. Если ты меня услышал, то сегодня в девять встретимся по этому адресу, – он извлёк из кармана ручку, черкнул пару строк на обложке журнала и бросил его перед Валькой. – Приезжай! Только сегодня уже ничего не ешь и не пей из спиртного. Да! И прихвати с собой одеяло.
– А одеяло-то зачем? – удивился Валька.
– Бери, потом пригодится. При себе лучше иметь наличку. Кстати, тебе всё это удовольствие будет стоить 250 баксов.
– Мои проститутки и те дороже стоят, чем эта твоя «айвасика».
Андрей смерил его строгим взглядом и направился к выходу.
– Вот и пообщались, – констатировал его уход Валька.
– Всё нормально, Вачик. Я не прощаюсь. Надеюсь, сегодня ещё увидимся, – и он прикрыл за собой входную дверь.

***
Просёлочные дороги не освещались. Валентин свернул под указатель и осторожно припарковал машину между двумя джипами. Захлопнув дверь, он направился к большому каменному дому, придерживая одеяло под мышкой.
На первом этаже в просторном помещении уже собралось человек пятнадцать. Среди них он увидел Андрея, тот о чём-то оживлённо разговаривал с двумя девушками. Но как только он заметил Валентина, сразу с ними раскланялся и подошёл на встречу другу.
– Пришёл-таки! – он протянул ему руку. – А я уже начал думать, что не увижу тебя сегодня.
– Было такое, но любопытство взяло верх, – ответил рукопожатием Валентин на приветствие друга.
– Но как бы там оно ни было – обещаю, ты не пожалеешь, – заверил его Андрей. – Вот здесь под картиной есть место, займи его. А я расположился там, – он махнул рукой в сторону камина, – поближе к шаману.
– К кому, к кому? – не поверил своим ушам Валька.
– Короче, видишь того мужика? – он указал на жилистого мужчину средних лет.
– Ну?
– Это и есть шаман. Его зовут Мэтью, француз. Я познакомился с ним в самолёте, когда летел из Перу. Он уже лет 20 как шаманит. Кстати, в Южной Америке, там, где лечат Айяуаской, таких медицинских центров для европейцев уже валом пооткрывалось. Представляешь, один такой сеанс приравнивается к нескольким годам самадхи!
– Как-то всё это так неожиданно... – замялся Валентин.
– Бросай здесь свои манатки и давай, пошли, - он увлек его за собой. - Я тебя с Мэтью познакомлю, – но заметив растерянный вид друга, он добавил: – Вачик, да расслабься же ты, он вполне сносно говорит на английском. Пошли.

Шаман оказался на вид вполне цивилизованным человеком. Одет он был, как обычный американец – кроссовки, майка, джинсы. Мэтью с большим вниманием вслушивался в слова женщины, у которой, похоже, были большие проблемы со спиной. Он пообещал ей, что в момент сеанса целенаправленно поработает над её проблемой. Затем выслушал парнишку, который долго распылявшегося о знаках, которые, как он утверждал, ему посылались Свыше.
На что Мэтью, со свойственным ему спокойствием, изрёк:
– А вы не задумывались над тем, что банан – это всего лишь банан?
Чем несколько озадачил юнца.
Вскоре вниманием шамана завладели Андрей с Валентином. Причём последний, как под гипнозом, не мог оторвать взгляда от глаз целителя. Они у него были серыми и такими проницательными, что Вальке показалось, что шаману одного взгляда хватило, чтобы всё про него узнать.
Было уже давно за девять. Присутствующие сидели на подстилках и перешёптывались между собой, ожидая начала церемонии.
Валентину удалось обменяться с Мэтью несколькими незначительными фразами, и он вернулся на своё место. Валька опустился на одеяло, что лежала на полу. Он размышляя о том, что провести вечер в обществе шамана и таких как Андрюха будет куда приятнее, чем опять зависать в баре или слоняться по опустевшему дому.
Он огляделся по сторонам и заметил по левую руку от себя молодую девушку, а по правую лежал мужик в позе покойник.
Участники церемонии, как показалось Вальке, были на вид вполне обычными людьми, которые чаще всего встречаются на улицах крупных городов Америки. Вот только один «кадр» выбивался своим внешним видом из всей этой компании. Он как раз расположился напротив Валентина. И если бы Валька предварительно не познакомился с Мэтью, то решил бы, что этот тип и есть шаман.
Этот чудак сидел с оголённым торсом в позе «лотоса», а на плече у него болталась туго заплетённая косичка. Весь он был в каких-то громоздких аксессуарах, а в руках держал большой кристалл, который теребил беспокойными пальцами, унизанными совершенно нелепыми перстнями. Но вот его глаза, в отличие от глаз Метью, были для Вальки ничем не примечательны.
Тем временем ассистент шамана раздал всем присутствующим небольшие сосуды. Валька, поглядывая на реакцию других, поставил его в ноги и стал ждать дальнейших разъяснений.
На церемонии запрещалось контактировать друг с другом, а если возникала необходимость, то по всем вопросам можно было обращаться только к шаману или его ассистенту.
Шаман поздравил всех присутствующих с увлекательным путешествием, упомянув, что гидами в их странствиях будут Высшие Силы. И участники церемонии, один за другим, начали подходить к нему за спиритуальным снадобьем.
Приняв свою порцию горького отвара Айяуаски, Валька вытянулся на одеяле во весь рост и начал ждать.
Тем временем Мэтью приступил к своим шаманским штучкам, он приближался поочерёдно к каждому и обмахивал крылом крупной птицы, при этом что-то бормоча и окуривая дымом.
Как объяснил Вальке, нашептывая ему в ухо «оживший» сосед справа, так шаман отгонял от них всякие сущности, чтобы те не воспользовались их телами, пока участники церемонии будут бродить по закоулкам своего подсознания.
«Лучше бы он не делился со мной своими догадками», – подумал Валька, настроившись сегодня на Божественную любовь и обретении душевного покой.
Вскоре погас свет, и в помещении стало совершенно темно. Из глубины комнаты по-слышались необычные звуки, которые издавал шаман, используя экзотические инструменты. Он тихо что-то напевал, своеобразно вибрируя голосом.
Валентин изо всех сил прислушивался к своим ощущениям, но ничего особенного с ним не происходило. Прошло уже достаточно много времени, и Вальке начало уже всё надоедать, когда поблизости, у противоположной стены, он услышал звуки, похожие на изрыгание опустошаемого желудка.
«Это, наверно, лже-шаману хреново стало, довыделывался, бедолага… – предположил Валька. – Ха, видно, этот дурачок ещё что-то там своё глотнул про между прочим», – Валентина эта мысль почему-то очень развеселила, и он начал давиться от смеха, воспринимая всё происходящее как идиотское представление для доверчивых простаков.
И как только он допустил эту мысль, в ту же секунду его тело стало куда-то проваливаться, а душа обрела непривычный покой и умиротворение.
"Ну, вот так-то лучше", - подумал Валька. Он был бы рад в таком состоянии пребывать вечно. Но тут начали происходить не вполне объяснимые вещи. Несмотря на то, что глаза Валентина были закрыты, он видел насыщенный зелёный цвет, который, по всем ощущениям, был живой движущейся массой. Его самого покачивало, как на лиане, но это продолжалось недолго. Постепенно начали появляться более яркие агрессивные тона, и фрагменты видений сменялись одни за другими. Валентин на мгновение вынырнул из этого состояния, обратившись к Иисусу на всякий случай, прочитал молитву "Иже еси на небесех..." и снова провалился Бог весть куда.
Айяуаска стремительно вела его туда, где сознание Вальки отказывалось задерживаться даже на минуту. Стали появляться те видения, которые вызывали у него отвращение. И он только поражался, как весь этот кошмар умещается в его голове. Там была своя реальность. Малейшее движение вызывало в нём увеличение сильнейшего сострадания, а попытки открыть глаза или заткнуть уши были бесполезны – видения становились только ужаснее, а тоска и смятение усиливались.
«Дотянуть бы только до утра, – промелькнула в голове у Валька. Затем вынырнув на мгновение из калейдоскопа этих видений, его вновь накрыло нечеловеческими страданиями. – Я этому Андрею, как только выберусь из этого Ада, всю морду разобью. Не друзья, а уроды, мать твою! Один гад семью разрушил, другой рассудка лишает…» Его недобрые мысли были прерваны тем, что неожиданно в его сознание пробилось уже знакомое ему предложение: «Возлюби Гитлера...»
Тут у Вальки началась настоящая истерика, он смеялся сквозь слёзы, ощутив себя пойманным в ловушку. Отвертеться от этого дикого предложения теперь не представлялось никакой возможности. Его тело то знобило от холода, и он кутался в одеяло, то бросало в жар, и тогда он откидывал его в сторону. От навязчивых видений Вальке становилось дурно, пока он наконец не осознал, что этот самый Гитлер сидит в нём самом! И на каком-то подсознательном уровне он понимал, что только полюбив его в себе, получит исцеление! Там, в недрах Валькиного подсознания, буйствовал тот самый диктатор, который звался страхом, категоричностью, властью, местью и осуждением!
«Я сам являюсь вершителем всех своих бед и проблем», – Валентин это видел внутренним взором, чувствовал и понимал! Для него теперь это было так очевидно!
Информация шла потоком и проникала в самое сердце. Теперь он ощущал всеми фибрами своей души, что, если простить себя, то уйдёт ненависть и по отношению к другим. Ему не нужны были никакие доказательства, он просто это знал!
От этого открытия его стало нестерпимо мутить, и, собрав все силы, он попытался дотянуться до сосуда, который стоял где-то у него в ногах. Его ослабшее тело заносило из стороны в сторону, с трудом нащупав пластиковое корытце, он поднёс его к своему лицу. И в этот момент он увидел в нём множество рук, которые пытались до него дотянуться. А голоса жалобно о чём-то его молили. В голове что-то щёлкало, он почувствовал, что близок к помешательству, и в ужасе выронив сосуд, взмолился:
«Господи, я их всех прощаю! Я и себя прощаю, я… – в его мозгу вспыхнул свет, и в этот момент он почувствовал, что готов простить даже Гитлера с уготовленной ему миссией стать воплощением зла. Слёзы потоком хлынули из его глаз. Он рыдал, стиснув зубы, ощущая, как мощные тиски разжимаются, освобождая его израненную душу от изматывающей тяжести.
И опять песня шамана выдернула его из одной реальности и понесла в другую. Он отдалённо слышал стон девушки, что была от него слева и вздохи мужчины по соседству, который изо всех сил пытался подавить в себе вырывающиеся наружу эмоции.
Восприятие у Валентина работало как компьютер. Он телепатически улавливал всю информацию, которую ему выдавали Неведомые Силы. В этот момент его сознание пролетало над огнями гигантского мегаполиса, и он видел на дорогах большое количество машин и суету жильцов в освещённых окнах.
«Вся наша жизнь становится бессмыслицей, если мы её растрачиваем для ублажения своего ненасытного Эго!» – пронеслось у него в голове как воспоминание.
И в этот момент к нему вернулось осознание происходящего. Он опять слышал завывания шамана, медленно возвращаясь в своё безвольное тело.
Но не прошло и нескольких мгновений, как реальностью стало новое видение, где Валентин уже разговаривал с Еленой, а она, внимая ему, украдкой косилась на входную дверь.
Неожиданно Валька увидел себя со стороны и понял, что уже смотрит глазами Елены. Он каким-то образом оказался в теле своей жены, а, точнее, стал самой Еленой. И в эту секунду он почувствовал её переживания и волнения. Через эти ощущения он понял, как Лене было с ним нестерпимо тоскливо. Прочувствовав состояние жены, как своё собственное, Валька, будучи теперь Еленой, опять покосился на дверь. И в этот момент к ним в комнату вошёл Натан.
Тут же Дух Вальки переместился в тело вошедшего. Теперь он был Натаном, с его букетом проблем и заморочек.
«Господи, как же ему плохо!» – услышал он свой внутренний голос.
Валентин каким-то непостижимым образом перемещался из своего тела в тела других людей, начиная думать и чувствовать, как они. Он становился то одним из своих подчинённых и даже на какой-то момент ощутил себя соседской собакой, которая последнее время своим завыванием мешала Вальке высыпаться по ночам, и он её тайно ненавидел. Теперь он знал, что её мучили страшные боли. Новая волна сострадания мощным потоком накрыла Вальку, вызывая в нём непостижимую боль, пробуждая в нём понимание: «Всё едино! Мы и есть Высший Разум, который разбрёлся по телесным оболочкам. Боже мой! – вдруг дошло до Валентина. – Я же мог прийти в этот Мир кем угодно… и для кого-то стать наградой, а для кого-то наказанием. В действительности, всё это не имеет значения - кто начал и кто доставил больше беспокойств другому, а важно только то, как остановить весь этот Гаввах сотканный из обид и претензий! – его тело опять зазнобило.
«Все едино!» – Валентин отчётливо услышал Глас и опять провалился в забытье.

***
Когда он пришёл в себя, то увидел в окне яркие лучи солнца. Они пробивались сквозь крону деревьев, пробуждая жизнь на этот раз в привычной реальности.
В помещении было тихо. Андрей сидел рядом, скрестив ноги, и о чём-то думал.
– Привет, – подал голос Валентин, – а где все?
– Уже разъехались, – тихо произнёс Андрей. – Если хочешь поговорить с шаманом, то лучше попозже, он сейчас на втором этаже, отдыхает.
Валентин привстал. Устремив свой взгляд на Андрея, тихо произнёс:
– Андрюха, у меня больше нет к ним претензий, – его лицо неожиданно расплылось в улыбке. – Я свободен!
– Вижу, – глаза друга, как всегда, были спокойными и излучали тепло. – Ты прав – отказавшись от любого вида осуждения, человек обретает реальную свободу, и судный день для него отменяется.
– Андрюха, слушай, а ты Там тоже был? – поинтересовался у него Валька.
– Где? – вскинул брови Андрей.
– В преисподней.
– Нет, я был по соседству, – ухмыльнулся Андрей. – Кстати, что касается Ада, то он живёт исключительно в твоём подсознании, а Айяуаска только позволила тебе туда заглянуть. – Андрей ободряюще улыбнулся другу и добавил: – Ну что, праведник, хочу тебя поздравить с очищением. Теперь у тебя есть непоколебимое понимание: всё, что с тобой происходит, это всегда знакомства только с самим собой, так как здесь никого больше гнет. А все встречи, особенно те, что приводят к конфликту, являются индикатором, указывающим, над чем тебе ещё нужно поработать.
– Да, но ведь так хочется всегда обвинить кого-то в своих неудачах, или хотя бы проявить недовольство по отношению к другому…
– И это будет равносильно тому, что ты подойдёшь к зеркалу и, вглядываясь в него, начнёшь колошматить себя по морде.
– В общем, придется как-то стирать все эти программы, и стать на столько прозрачным, чтобы не дать себя зацепить и самому не цепляться за других своим недовольством.
– Ну да, ну да, – согласился с другом Андрей.
– Ох, и натерпелся же я этой ночью! – возбуждённо заговорил Валька, – но клянусь, я не жалею о том, что пришёл сюда! Спасибо тебе.
– Да брось ты… Я здесь ни при чём. Ты сам изъявил намерение разобраться в своих проблемах. Вот и предоставился случай, и ты им воспользовался. Я оказался только винтиком в руках Провидения.
– Слушай! – глаза Валентина оживились. – Я вот что подумал: а что, если Айяуаску в тюрьмах заключённым вместо положенного срока вменять? Скажем, пять лет отсидки свести к одному месяцу принятия Айяуаски. Подумай только, какая экономия государству! А главное, преступность сошла бы до минимума.
– Представляю, какой бы ты шухер навёл своими реформами в преступном мире. «Травка в принудительном порядке от афоризма и бандитизма!» – Андрей тихо засмеялся.
– Смейся, смейся, – вяло улыбнулся Валька, – только общество у нас реально больное на всю голову. Все постоянно друг с другом конфликтуют и называют место, в котором мы живём, «Миром». Будь моя воля, я бы каждому Айяуаску без исключения прописал.
– Прописать-то можно. Но все ли готовы к глобальным переменам в жизни? Ведь многим достаточно просто слить свои помои на ближнего своего и продолжать раскачиваться то в сторону любви, то скорой ненависти.   
– Слушай, что я тут ещё подумал. А ведь Дарвин отчасти был прав – человечество действительно претерпевает стадии эволюции. Но только е на физическом, а уровне духовно-нравственном.
– Ну да, ну да.
– Устал я, Андрюха, – признался Валентин другу, вытянувшись во весь рост, – столько впечатлений и за такой короткий срок – нужно время, чтобы всё это переварить.
– Переваривай, – Андрей похлопал друга по плечу, – я и сам сегодня получил колос-сальный опыт... – Ну что, поедем по домам?
– Поехали.
– Да, кстати, Вачик, ты не особенно распространяйся с кем попало на эту тему.
– Я и сам об этом тоже подумал. Скажешь кому-нибудь, так решат, что наглотался галлюциногенных, – Валька уныло улыбнулся. – Ведь думать и поступать не как все – обычно не приветствуется "спящими".
– А ты помнишь, я тебе уже как-то рассказывал, что послужило созданию этого несо-вершенного Мира?
– Да, припоминаю… что-то о нашем заблуждении, что якобы мы отдалились от Создателя...
– Так вот, с тех пор мы постоянно наказываем себя за это. И недовольство собой мы выплёскиваем на других, тем самым изо дня в день обвиняя всех за их недостатки и оплошности. Не осознавая при этом, что сами себе спроецировали такое наказание. А в действительности, все наши восторги и возмущения другими – это не что иное, как наших теневых аспекты, все эти присущие нам качества мы даже от себя скрываем.
– Я ж тебе говорю, живём в больном обществе! – воскликнул Валька. - Выражать прилюдно бурную радость - осуждается, а проявлять праведный гнев - одобряется.
- Ну да, ну да.
– Интересно, а что-то можно сделать, чтобы остановить это самобичевание?
– Чтобы остановить это безумие, нужно научиться прощать! Только прощать не так, как нас учили, как бы проявлять таким образом своё великодушие. Это утопия. ИСТИННОЕ ПРОЩЕНИЕ ОЗНАЧАЕТ ОТКАЗ ОТ ЛЮБОГО ВИДА КРИТИКИ. Вот попробуй один день прожить, чтобы не давать никому оценки. Можно действовать по обстоятельствам, даже наорать или даже ударить, но при этом не осуждать.
– Похоже, так сразу не получится, если только не уединиться куда-нибудь на необитаемый остров. И то, даже там начнёшь злиться, то на неулов, то на комаров, то просто на скверную погоду, а потом и на себя, идиота, что оказался в таком скверном месте.
– Вот о чем и речь, – развёл руками Андрей. – Кстати, мне очень понравилась твоя идея с «прозрачностью», ты это здорово подметил.
– Ха! Это и не удивительно, после таких ночных откровений, как сегодня…
– Кстати, Вачик, а ты не замечал, что осудив другого, мы сами рано или поздно попадаем в аналогичную ситуацию? Как тебе этот расклад? Но как только на смену осуждениям приходит принятие, так сразу, в тот же миг, снимается на подсознательном уровне вина с нашего разума, а значит, происходит исцеление самой Вселенной. Подумай только, что обычная жизнь может стать великой!
– Согласен. Тысячу раз согласен! – воскликнул Валька. – Но вот только об этом я распространяться тоже не стану – всё равно меня никто не поймёт. А жаль.
– Эх, Вачик, а кто тебе сказал, что ты должен распространять эти знания? У каждого своё предназначение. Но когда-нибудь мы всё равно вернёмся к Богу, кто-то уже в этой жизни, а кто-то в следующей. И помни: за всё, что происходит вокруг нас, мы на все сто працентов в ответе. Потому что каждый из нас явился сюда с определённой программой: кто-то склонен к насилию, кто-то позволяет себя постоянно обманывать, кто-то одержим своей работой, и так далее. И только когда мы признаем, что наша жизнь подобна сну, у нас появляется шанс выбраться из этого безумного Мира.
– Я понимаю, но пока всё это не укладывается у меня в голове. Могу только сказать, что это понимание действительно освобождает от агрессии и страха. Сегодня, благодаря истинному прощению, я обрёл мир внутри себя.
– Постарайся сохранить это состояние, и по возможности развивай его. Оно естественно по своей природе и ведёт к просветлению. Мне сегодня об этом Айяауска сказала.
Теперь Валька понимал, что имел в виду Андрей, и, поджав губы, в ответ только молча кивнул.
Они поднялись и направились к выходу.
Во дворе Андрей по-братски обнял Валентина, пожелал ему всех благ и полез в свою машину.
Валька махнул ему на прощание. Развернувшись к восходящему Солнцу и прищурив глаза, часто заморгал ими. Валентин долго всматривался в огромное Светило, чувствуя, как золотистый свет проникает в каждую клеточку его тела. В эти минуты он испытывал радость бытия и единение со всем сущим на Земле.
***
Только оказавшись дома, Валентин понял, как он сильно хочет спать. Скинув с себя одежду, он ничком повалился на кровать и тут же провалился в сон. Айяуаска, похоже, ещё хозяйничала в его теле, напевая ему знакомую песнь шамана.
Проснулся Валька от звонка в дверь.
Он был окутан таким внутренним спокойствием, что входить с кем бы то ни было в контакт ему абсолютно не хотелось.
«Наверно, сынишка после школы забежал», – предположил Валентин и, накинув халат, всё же направился в прихожую.
Распахнув дверь, он опешил. Перед ним стояла очаровательная девушка. В его жизни было много красивых женщин, но эта была какой-то особенной. Он смотрел на неё в полной растерянности.
У девушки от столь пристального взгляда зарделся на лице румянец.
– Здравствуйте, – первым нашёлся Валентин, – я могу быть вам чем-то полезен?
– Здравствуйте, – она слегка кивнула, – мне нужен Валентин Орлов.
Услышав своё имя, он обрадовался как ребёнок, осознав, что этот ангел залетел к нему не по ошибке.
– Да, это я, – поспешил заверить её Валька.
– Мне позвонили из офиса и сказали, что у меня с часу до двух с вами собеседование.
– Да? Вам так сказали? – удивился Валентин.
– Простите, а вам ещё нужна домработница или нет? – с беспокойством в голосе поинте-ресовалась девушка.
– Господи, вот оно в чём дело! Я совсем забыл… – спохватился Валька. – Конечно, нужна, ещё как нужна! Проходите в дом. Будем знакомиться.
Девушка нерешительно переступила порог.
– Извините, я это… в халате, – спохватился Валентин, – сейчас переоденусь.
– Не беспокойтесь, пожалуйста, я ненадолго. И потом, я вас уже всё равно таким увиде-ла... – и осеклась, заметив страшный беспорядок в доме.
– Вы это… не обращайте внимания, – увидев её реакцию, переполошился Валька. – Мне уже звонили из офиса, сегодня должна приехать женщина, которая всё здесь приберёт… – он умолк на полуслове, поняв, что несёт какую-то чушь.
– Так это же я, – растерянно произнесла девушка.
– Ну, да, – ещё больше смутился Валентин, – что-то я ещё, видно, не проснулся. А если честно, то вы у меня как-то не ассоциируетесь с домработницей.
– А вас что, обокрали? – понизив голос, поинтересовалась девушка.
– Можно сказать и так, – усмехнулся Валентин.
– Я вам сочувствую.
– Не стоит. В этом не было ничьей вины.
– Это как? – искренне удивилась девушка.
– Я когда-нибудь вам об этом расскажу. Вы присаживайтесь, а я все же переоденусь...
В этот момент кто-то позвонил в дверь.
Валентин только потуже затянул пояс халата и отворил дверь.
Вместе с солнечным светом в его дом ворвалась Елена.
– О! – воскликнул от неожиданности Валька и отступил вглубь комнаты. – Какими судьбами?
– Будем считать, что попутным ветром занесло, – безрадостно ответила ему жена.
– Проходи... коль пришла. Правда, ты немного некстати…
– Ещё как кстати! – повысив голос, подбоченилась Елена. – Если у тебя есть претензии ко мне, то я не против их ещё раз с тобой обсудить. Но знай, Натан здесь не причём! Я бы ушла от тебя в любом случае. Ты можешь это понять или нет?!
– Могу, Леночка, могу. Я теперь всё могу, – произнёс он, удивляясь тому, что её тон совсем не задевал его самолюбия, и даже напротив, у него возникло желание прижать её к себе и успокоить. Но вместо этого он ей только улыбался.
Елена смотрела на него с подозрением.
– Если бы ты только знала, – продолжал он, – что я пережил этой ночью...
– Не нужно пошлостей!
– Лена...
– Я только что узнала от сына, что позавчера ты общался с Натаном, после чего он по-пал в больницу ! Если бы не Лука, я бы так и думала, что он по ошибке глотнул спиртного, и…
– Леночка, Леночка, подожди! Я очень сожалею, что так вышло. Скажи, Натан уже до-ма?
– Аааа! – Елена только сейчас заметила страшный беспорядок в помещении. – Это вы с Натаном здесь так всё перебили, когда… Здрасьте, – заметно растерялась Елена, заметив де-вушку в глубине комнаты. – Так ты не один? А я ещё подумала, что это ты делаешь дома в это время? Да ещё в халате… – она с любопытством разглядывала незнакомку.
– Знакомьтесь, это… – он в замешательстве посмотрел на девушку.
– Ангелина, – смущённо подсказала ему домработница.
– Какие нравы! – усмехнулась Елена.
Валентин не отреагировал на колкость жены, продолжил:
– А это Лена, моя…
– Соседка, – подсказала Вальке его жена.
– Добрый день, – произнесла девушка, радушно улыбнувшись ей.
– Пусть будет «добрый», – кивнула ей в ответ Елена и спешно направилась к выходу, бросив на ходу: – Простите, что помешала.
– Лена, подожди! – остановил её Валентин. – Как Натан? Я хочу его увидеть.
– Ты в своём уме? – усмехнулась она.
– Я хочу извиниться…
– Ты больной!
– Напротив, теперь я здоров как никогда. Кстати, вчера утром я встречался с одним предпринимателем. Есть интересная тема, и я думаю, что Натана она могла бы заинтересовать.
– Ладно, посмотрим, – Елена продолжила свой путь. Но, остановившись, она произнес-ла:
– Ангелиночка, а не могли бы вы прийти с Валентином в этот четверг? Я вас тоже при-глашаю. Как-то хорошо вы на него влияете, – Елена приветливо улыбнулась незнакомке. – По-сидим по-семейному, день-то особый – Благодарения.
– Мы придём, – ответил за неё Валька.
– Вот и хорошо, – усмехнулась Елена и скрылась за дверью.
В помещении сразу стало тихо. Валентин перевёл взгляд на Ангелину, и их взгляды встретились. У него на мгновение перехватило дыхание и неистово забилось сердце.
В этот момент с улицы послышался голос его жены:
– И не забудьте! В четверг, в шесть!

Четыре года спустя

В просторном бунгало за накрытым столом сидело несколько человек.
– Превосходный обед, – откинувшись на спинку стула, произнесла Елена.
– Нет, такая пища не для меня, – с разочарованным видом заявил Валентин, отодвинув свою тарелку в сторону. – Я от таких травок-муравок очень скоро ноги протяну.
Все сидящие за столом покосились на хозяйку дома, которая мирно сидела в стороне и увлечённо иголкой с ниткой что-то шила вручную.
– Незнание языка порой бывает преимуществом, – констатировал Валька, самодовольно вытянув ноги под столом.
Натан, выйдя из-за стола, молча подошёл к смуглой женщине и жестами поблагодарил её за обед. Та только мило ему улыбнулась, на мгновение оторвав взгляд от своего занятия.
– Да... две недели вдали от цивилизации – серьёзное испытание, – произнёс Натан, пере-ключившись с хозяйки на фото Андрея, висящее на стене. С него на Натана смотрел удав, сви-сающий с шеи его друга юности. – Нечего сказать, хороший экземплярчик, – пробормотал под нос Натан и перешёл к полке с сувенирами.
– А тебе после этой «пирушки», конечно, зрелищ захотелось, – кивнула Елена на обе-денный стол, чем вызвала всеобщий смех.
– Похоже, какой обед, такие и зрелища, – парировал Натан. – И вообще, моя дорогая, сегодня пойдёте развлекаться без меня, а я, пожалуй, лягу пораньше спать.
– Ну, уж нет! Я без тебя никуда не пойду, – с беспокойством в голосе заявила Елена. – Мы же договорились, что эту процедуру пройдём все вместе!
– Подождите, – робко вмешалась Ангелина, опустив вилку в опустевшую тарелку, – это совсем не обязательно, ведь проблема у меня и уже достаточно того, что вы приехали с нами! За что я вам безмерно благодарна.
– Ангелочек, я же пошутил, – спохватился Натан. – Поверь, я не переживу, если вы по-том наперебой начнёте делиться своими впечатлениями, а мне как последнему дураку останет-ся только делать вид, что ваши рассказы меня безумно забавляют. Я уж лучше с вами… как договаривались.
Он примирительно кивнул жене, а у той на лице проявилась довольная улыбка.
– Ребята, уже смеркается, – напомнил всем Натан.
Елена с Ангелиной без лишних слов собрали всю грязную посуду и отправились во двор к колонке с водой.
Когда голоса женщин стихли, Натан обратился к другу:
– Послушай, Валька, хорошо ещё, что наш Андрюха так цивильно устроился, – окинув взглядом комнату, заговорил он. – Я здесь утром немного прогулялся в округе, так там по-всюду ползают какие-то насекомые, наши бы дамы...
– Здесь живёт дух Айауаски, – перебил его Валентин. – Даже самые ядовитые гады не посмеют тебя тронуть, об этом уже позаботились шаманы. Во всяком случае, мне так Андрюха сказал.
– Эх, Валентин, Валентин, – тяжко вздохнул Натан, – надеюсь, мы ни о чем не пожале-ем.
– Это как сказать… Хотя... Неважно, что происходит, а важно, как ты к этому отно-сишься.
– Эй, – отмахнулся от него Натан, – сначала Андрюху, а теперь и тебя понесло в ту же степь.
В этот момент распахнулась дверь, и на пороге появился подросток лет десяти.
– Папа! Дядя Натан! Смотрите, кого я поймал! – Лука подбежал к ним и принялся де-монстрировать свою находку.
А Валька с Натаном, как по команде, развернулись к смуглой женщине, сидящей за ши-тьём. Хозяйка хижины, уловив тревогу в глазах мужчин, сразу же оставила свою работу и приблизилась к ним. Она уставилась на большую ящерицу в руках Луки, затем улыбнулась и провела пальцем по голове зелёной рептилии.
– Спасибо, Розита, – Натан манерно закивал ей в знак благодарности.
– Слушай, сынок, – деловито начал Валентин. – Давай сразу договоримся, что без одоб-рения Розиты ты ничего руками здесь трогать не будешь, а уж тем более тащить в дом! Ок?
– Пап, а я могу этого красавца взять с собой в Америку? – не вникая в слова отца, пере-бил его Лука. – Насколько я понял, с ящерицей мне повезло – не ядовитая...
– Нет! Даже и не думай.
– Но почему?!
– Потому что ей здесь будет лучше.
Лука хотел было начать капризничать, как до его ушей долетели обрывки слов матери. На его лице тут же появилась лукавая улыбочка, и он метнулся со своей находкой во двор.
Валентин проводил его взглядом, а Натан, не удержавшись от сарказма, заметил другу:
– Ты что же, Валёк, вструхнул-то так? А как же шаманы, которые уже здесь позаботи-лись обо всем?
В этот момент послышались возгласы женщин и хохот Луки.
Розита поспешила во двор. Там она опустилась на траву и ловко поймала ящерицу. Смуглая женщина передала её Луке и слегка подтолкнула мальчишку к калитке.
– Иди и выпусти ящерицу там, где ты её взял, – обратилась к сыну Елена, как бы пере-ведя жест местной жительницы.
Лука, бережно прижимая свою находку к груди, выскочил за калитку дома.
Тем временем Розита подошла к Ангелине и, заглянув той в глаза, взяла её руку и по-ложила к себе на живот. Он оказался небольшим, но очень упругим. У Ангелины округлились глаза, и она расплылась в улыбке.
– Ребята! – воскликнула она, – жена Андрюхи беременна!
Елена ахнула в свою очередь.
– Это хороший знак, Ангелинка! Вот увидишь, у тебя тоже всё получится, – заверила она подругу.
Глаза Розиты были устремлены на молодую женщину, они искрились, выражая участие и заботу. Ангелина от избытка чувств обняла хозяйку дома.
– Правильно, – одобрил её действия Валентин, незаметно приблизившись к женщинам. – Нужно всегда прижать к себе покрепче обладателя тех ценностей, от которых бы сам не отка-зался. Это приносит удачу – я тебе как преуспевающий бизнесмен говорю, – пояснил он во-одушевлённо.
– Все суеверят, кто во что горазд, – усмехнулась Елена.
– О, да… Например, у нашего прирождённого атеиста есть чудо-молитва. А ну-ка рас-скажи нам всем, Натан, что ты там бормотал себе под нос, когда затрясло в воздухе наш само-лёт? – обратился Валька к другу.
– Дурак ты, я колыбельную себе напевал, чтобы уже уснуть поскорей и не слышать твой бесконечный трёп.
– Нет, мне просто интересно, с кем беседы ведут атеисты, когда им чертовски страшно? – не унимался Валька.
В этот момент Розита указала присутствующим на солнце, которое клонилось к закату.
– Друзья, похоже, нам пора! – скомандовал Натан, разгадав жест хозяйки хижины.
Все сразу засуетились.
– Нужно Розиту попросить, чтобы она присмотрела за Лукой, обратилась Елена к быв-шему мужу.
– Это не ко мне! – отмахнулся Валька. – Вон, у нас Натан спец по языкам жестов.
– Лука! Домой! – позвала сына Елена. – Мы уходим!
Подросток не заставил себя долго ждать. Елена обняла сына и попросила его, чтобы он во всем слушался Розиту и до их возвращения не покидал дома.
Розита, внимательно наблюдая за ними, закивала головой и провела рукой по светлым волосам ребёнка.
– Всё будет хорошо, – неожиданно для всех на ломаном русском произнесла жена Ан-дрея.
– Розита, вы не перестаёте меня удивлять! – воскликнул Натан, обалдело уставившись на смуглую женщину.
– Ну, вот! – ткнул друга в плечо Валька. – Я было уже собрался поржать над тобой, как ты будешь объясняться с представительницей племени Шипибо, а тут такой облом!
– Спасибо вам за всё, – поблагодарила её Елена.
Каждый по-своему выразил благодарность Розите и наконец, распрощавшись с ней и Лукой, покинул бунгало.
***
Обе пары оказались на тропе среди зарослей джунглей. Шли они, перешёптываясь, не решаясь нарушить таинственную атмосферу здешних мест. Джунгли пробуждались – ночь вступала в свои права.
Чувства восхищения и благоговения овладели сердцами путников. Они прислушивались к каждому шороху и вскрику птиц, а пение сверчков убаюкивало их души. Джунгли радушно приняли представителей западной цивилизации, позволив им окунуться в свойственную этим местам сказочную таинственность.
Обмениваясь впечатлениями, молодые люди незаметно приблизились к пункту назначе-ния. Переступив порог старой хижины, они оказались в просторном помещении. Там находи-лось несколько человек, в числе которых был Андрей. Друзья сдержанно поприветствовали друг друга и заняли отведённые им места.
Андрей, закончив последние приготовления, поздравил всех присутствующих с пред-стоящим путешествием по закоулкам подсознания. Отчего у Валентина возникло ощу-щение дежавю. Он улыбнулся, заметив рядом с собой двух парнишек, которые перешёптывались между собой:
– Джеки, а зачем шаман окуривает всех дымом? – один из них поинтересовался у другого.
– Злых духов от наших тел отшугивает, - отмахнулся от него друг парнишки.
Наступило молчание, повидимому, юноша переваривал услышанное. Но оно длилось недолго.
– Какого чёрта я тебя послушал? – зашипел он в темноте. – Друг называется... Ты же знаешь, что мне сказали врачи! У меня и так только пара месяцев жизни осталась... а теперь, по твоей милости, придётся разделять их с какими-то подселенцами-извращенцами…
– Не ворчи. Твои бесконечные претензии и так уже основательно тебя доконали. Если хочешь жить – откройся и всё принимай легко и с достоинством…

Тем временем Андрей загасил последнюю свечу, и в помещении стало совершенно темно. Послышались своеобразные гортанные звуки, которые воспроизводил шаман. Они слились со звуками джунглей и… путешествие, не поддающееся описанию, началось.