Новые Помпеи

Сначала, когда мы начали возить внучку Агнию в деревню, она ничего не  хотела признавать, кроме бабушкиного стола, когда она сидит  рядом, видит бабушку и может с ней разговаривать. Полгода прошло, пока мы смогли  перетащить её к  калитке. Там  можно было валяться на зеленой траве,  полулежа на щербаковском  автозаезде,  и поглядывать на дорогу, не идет ли кто-нибудь из детей?

И как  раз перед нашей калиткой   открылись Новые Помпеи.

Шабашники-молдаване, по итогам рабочего лета прикупив участок, стали сбрасывать огромные белые кирпичи для будущего дома, в надежде, что, если  каждый год будет с хорошим уловом  и партией оставшихся белых кирпичей, то лет через 8-10  они получат бесплатный дом. Конечно, рискованно, но и заманчиво. И  так они построили из них кое-что. А потом   года пошли худосочные. И что? Горевать? Зачем  горевать! Рискнули и забросили.

Напрасно говорят, что дети  нетерпеливые. Года три-четыре дети выжидали – чья возьмет. Взрослых, которые хотят достроить дом, да не могут, или детей, которые ничего не могут, но хотят?

И детское вдруг победило. Нашелся организатор, рачительно присматривавшийся к пробам взрослых. Как только   их пыл остыл, он  тут как тут. Начал ладить блиндажи да доты. А уж как была довольна в мае  вся разновозрастная,  разнокалиберная детвора! Со всей деревни толпами бежали.

–Знаете новость? Как же! Вы такой  деревенской новости не знаете? У нас – гарнизон. Да, для детей гарнизон. Но не игрушечный, а настоящий. У нас даже начальник гарнизона есть в полной военной амуниции – Сережа Сапожков. Ему на заказ форму шили. Награды ему папа свои отдал, а  характера ему не занимать. Он всегда мечтал быть командиром. И у него, знаете? Получается командовать людьми.
Агнию заворожило это  столпотворение. Все взрослые девочки с середины деревни   прибежали сюда нюхать воздух, как маленькие собачонки, не зная еще, приманит ли их эта игра или нет. А родители уже бежали с метлами и граблями: «Возвращайтесь домой! Вы что? С ума сошли  так далеко от дома играть?»

Приходила даже соседка Ксении, невыносимо взрослая Аделия,   продегустировать и лишний раз сказать всем:

–Да и ничего особенного! Я в городе живу напротив Парка культуры и отдыха. Там веревочный город в   воздухе построен. А   на это я и смотреть не хочу!

И отдельная группа ребят Лесковых, всегда  ходившая вместе и купавшаяся  у себя в бассейне,  не нашла ничего  интересного.

Какие-то  одиночки хотели служить  под началом Сережи Сапожкова,  стрелять на ту сторону реки и получать награждения за доблестную службу, но и  они  надолго не удержались.

Две недели  Помпеи атаковали родители, выгоняя оттуда своих детей, а дети юлили, упрашивали остаться еще на немножко, а потом все стихло. И разбитая площадка досталась, как и всегда в жизни,  новой первой любви Сережи (он из английского трехэтажного коттеджа) и Любочки, внучки деревенского старосты (двухэтажная дача налево, с шикарным террасным огородом ее бабушки).

Сережа и Любочка,  обязательно на велосипедах,  гоняли от детской площадки для пятилетних, что  в середине деревни,  – сюда, к новоделу-крепости.

Любочка – очень терпеливая девочка, сказала Сереже:

–Почему ты уехал от меня   так надолго? Я ведь тебя ждала!

Не получив ответа, она больше  не допускала того, чтобы он без спросу уезжал от нее.  Да, он – начальник новой крепости, но она – внучка старосты, а это - бОльший чин. И  она ему не разрешит кататься одному. Они будут ездить по деревенской  улице  на велосипедах только вместе.

И он, кавалер трех орденов и двух медалей, смолчал.

Агния стояла, как завороженная. Ей так хотелось  со всеми перезнакомиться. Но у детей были свои дела, свои интересы. Так что первое её  знакомство с детьми произошло, как  я и  предрекал, на детской площадке, правда, уже опустевшей.

Бывает, приходят урожайные годы  на ячмень  и пшеницу и  в те же годы приходит урожай на рожденных  детей. Их так много и  бабушки так рады этому, что занимают все лавки по периметру детской площадки и сидят не  нарадуются на своих внуков.

Рядом – дом Куракиных. Из него баба Настя приводила свою узбечку.

Сын её служил в Средней Азии и оттуда привез узбечку-жену. А бабе Насте досталось  с узбечкой-внучкой сидеть на детской площадке. Рука у нее легкая или она словоохотливая была, а только много  бабушек со своими  внучками приходили тогда    играть  в песочек, кататься на качелях.

А потом баба Настя умерла. Молодая мать-узбечка передумала  здесь жить, вернулась в Узбекистан и  из того дома никто не стал приходить играть да разговаривать. Детский народец подрос  и разошелся. Объединять его для дальнейших игр было некому.

Опустела детская площадка, и кроме нас -  приезжих – бабка-дедка и Агния -  никого  не было. Мы извелись чем-нибудь занять ее.

А тут некий фрондер с хвостиком сзади  сказал малышу:

–Иди вон с девочкой поиграй, а я сейчас приду.

И пошел взять трафаретную баночку пива по случаю  воскресного солнечного утра.
Мальчик Кирюша был выставлен перед Агнией и стеснялся. А Агния пряталась за меня.  И мы разошлись по домам.

Но бабушка на том не успокоилась и привела  Кирюшу к нам.

А Кирюша оказался тертый калач. Он тут же сказал, что не хочет играть  в куклы - только в машинки! Тогда Агния обиделась, потому что она никогда не играла  в машинки, только в куклы. А Кирюша заплакал. Он не любил, когда ему девочка перечит. Поэтому  он, как нормальный мужик,  настоял на своем: будем  играть в машинки! А она, как будущая женщина,  настаивала, чтобы играли только в куклы.

Чтобы не доводить ситуацию до неизвестного им еще скандала, бабушка вызвала  меня,  и   я повел Кирюшу домой. Но по дороге он быстренько завернул  в дом к Зульфие.

 А именно в это время его папа опять отбегал в магазин за пивом. Тогда я  сообщил  деду Нахимову:

– Кирюша не захотел у нас играть, убежал к  Зульфие. Хочешь   - вдвоем пойдем к  Файратдиновым,  хочешь – сам за ним сходи.

Жалко. Пол-лета Агния была одна, уже вышла за калитку, уже и мальчик появился, а он  занят. Конфуз какой!

Недели через две   опять  приехал Кирюша с папой, но Агни не было. А у Кирюши был день рождения,  и его дедушка вместе с папой собрали  за  стол всех-всех малышей нашей  половины улицы чествовать Кирюшу.

И долго еще, приезжая по выходным,  дети приходили к их дому в надежде – а вдруг опять пригласят на сабантуй? И по-тихому расходились, раз это не оправдалось.
А осенью, когда полили дожди, дед Нахимов клялся на дороге, что никого у него нет, никого он не хочет к себе приглашать, потому что когда сыну  нужно – он  звонит, а когда отец болеет  – никогда не звонит.

И я понял, что  всё  будет решаться в следующее лето, кто бы сейчас что ни говорил.

22.01.2024