Senex. Книга 2. Глава 14

Книга Вторая. Трудоголики и алкоголики

Глава 14. Сострадание к блудницам

— Очень мне нужно завидовать! А я вот зато
с девочками подружился.
— Что? С какими ещё девочками?
— А вот с этими. Эту девочку зовут Мушка, а эту —
Кнопочка.
— Какая ещё Кнопочка? Какая ещё Кнопочка?!
Ты ведь со мной дружишь!
— Ну и что же! Одно другому не мешает.
Н. Носов. Приключения Незнайки

          В последний день августа Грохольский принёс новую сплетню: 1 сентября в отдел устраивается новая сотрудница, которой 25 лет. Кондратьева съязвила:
          - Одна моложе другой... Бедный наш Брысик - у него глаза разбегаются!
          А Василию Порфирьевичу эта новость дала пищу для новых размышлений: «Гайдамака поручил Емелину единолично курировать процесс закупок, что тот и исполнил. При этом он "отжал" от этого процесса Хана (который, в своё время, "отжал" Кожемякину). Хану, который за короткое время успел стать очень высокомерным и амбициозным, это не понравилось, и он уволился. Теперь Гайдамака берёт на это место молодую неопытную девочку, которая не станет качать свои права. Емелин, по воле Гайдамаки, стал единоличным руководителем всего процесса закупок. После увольнения Пешкина Гайдамака создал для себя новую идеальную ситуацию и своим единоличным фаворитом сделал Бориса Емелина… Брысика… Квадратного трёхчлена».
          На следующий день Емелин представил сотрудникам ПДО их новую коллегу, которую зовут Капелькина Яна Степановна. Теперь она будет сидеть за спиной Василия Порфирьевича вместо Касаткиной. У Капелькиной была миниатюрная фигура, невзрачная внешность, она, в отличие от Касаткиной, совершенно не кокетничала, у неё был такой же тихий голос, как у Касаткиной, и когда они разговаривали между собой, то Василию Порфирьевичу, с его старческой тугоухостью, казалось, что они общаются на ультразвуковых частотах, как летучие мыши. Обстановка в комнате 221 снова изменилась, и, как и следовало ожидать, события тоже начали меняться. Емелин весь день вводил новенькую в курс дела, но ему не хватило рабочего дня, и он задержал её в своей комнате после окончания работы. Касаткина побежала в комнату 216, узнала, что Емелин пока не отпускает Капелькину, а сотрудники бюро МСЧ собираются, уходя, закрыть комнату, взяла сумку Капелькиной и отнесла ей.
          «Это уже выглядит как заискивание, - решил Василий Порфирьевич, - и это Емелин вынудил Касаткину вести себя так. Возможно, новая сотрудница, которая тоже ему подчиняется, стала удобным поводом избавиться от Касаткиной. Для прелюбодеев это обычная норма поведения».
          На следующий день Касаткина пришла в строгом деловом костюме и в чёрных колготках, и с работы она ушла на десять минут раньше. Как раз в это время Василий Порфирьевич вышел на колоннаду, чтобы позвонить жене - и увидел торопливо спускающегося по лестнице и воровато озирающегося по сторонам Емелина. «Похоже, эта парочка считает нас полными идиотами! – решил Василий Порфирьевич. - Что ж, это презрение к людям, и оно наказуемо. Касаткина как-то рассказывала нам, что так и не смогла заставить дочку ходить на горшок и вынуждена была смириться с её упрямством, не смогла сломить её волю. Упрямство детей - это зеркало, в котором родители могут увидеть собственное упрямство, собственную чрезмерную волю. На моих глазах благополучная семья Королёвой развалилась, её внуки остались сиротами. Мог ли я приложить к этому руку, чтобы за их счёт обрести плоть? Мог! Ведь именно моё присутствие провоцировало у Королёвой презрение ко мне и, соответственно, мощную агрессию к окружающей среде в течение трёх лет, и это не могло пройти безнаказанно для Королёвой и её семьи. Теперь, как я понимаю, настала очередь Касаткиной развалить свою семью».
          Вскоре Касаткина заболела, и в её отсутствие у Емелина совершенно пропал интерес к Капелькиной, он к ней не приходил и не задавал никаких вопросов… Как будто во время болезни Касаткиной для завода ничего не надо было закупать.

          * * *
          У Василия Порфирьевича была небольшая возрастная тугоухость, он не очень хорошо слышал, когда говорили тихо или невнятно, и ему часто приходилось переспрашивать. Лёня стал говорить очень громко, когда давал распоряжение Василию Порфирьевичу, а все при этом ехидно хихикали, и он понял, что его физический недостаток стал очередным развлечением для сослуживцев. Глушко слышал ещё хуже, чем Василий Порфирьевич, поэтому не только переспрашивал, но и прикладывал ладонь к уху… Но его никто не дразнил, никто не глумился над его старостью. Этой «чести» удостоился только Василий Порфирьевич. Это было откровенным издевательством, и в ответ Василий Порфирьевич решил во время корпоративов вести себя более сдержанно, поскольку имел дело с людьми, которые насмехались над его физическим недостатком, связанным с почтенным возрастом. При этом он надеялся, что им руководит не обида на сослуживцев, а способность видеть знаки, которые посылает ему окружающая среда и, в соответствии с ними, менять своё поведение.
          В обед состоялся корпоратив по поводу отпуска Щеглова, и во время застольных шуток Лёня не преминул упрекнуть Василия Порфирьевича в том, что он засыпает за работой.
          Конечно, Василию Порфирьевичу это не понравилось, и он уже готов был обидеться на своего «желторотого» начальника... И вдруг он вспомнил время, когда вообще не мог спать – ни днём, ни ночью. Это произошло с ним после того, как он уволился с Балтийского завода и оказался в сильнейшем стрессе. «Нет, лучше уж стерпеть эти упреки, даже хамские и непозволительные „молодым сцыкунам“, чем снова потерять сон! – решил Василий Порфирьевич. - Я никому не пожелаю подобной участи… Даже Лёне, который публично оскорбляет мою старость и мои физические недостатки. Ведь если следовать сценарию, который обозначил Лёня, то за праздничным столом становится нормой обсуждать физические недостатки всех присутствующих. И если бы здесь присутствовал Пешкин, то мы бы могли обсуждать его диарею.
          Своей выходкой Лёня дал понять, что в нашей комнате воцарился новый порядок, позволяющий открыто издеваться над физическими недостатками сослуживцев. Это даёт мне право пошутить над Рогуленко, сказав, что она неприлично толстая, и все при этом должны смеяться. Я также могу сказать его жене Кристине, что она уже надоела всем своими аллергиями, а самому Лёне могу сказать, что он слишком рано полысел… Неприлично рано. И этому нет предела. Но я вовремя вспомнил закон усмирения амбиций: "Тебя хотят обидеть? Позволь себя обидеть!" Человек начинает разговаривать грубо, когда опасается, что его хотят обидеть... Так позволь себя обидеть, не разговаривай грубо! Я позволил Лёне обидеть меня, и своим смирением я позволил ему быть злым — то есть не стал заталкивать обратно в бутылку злого джинна, которого он неосторожно выпустил, чтобы покрасоваться на публике. И, самое удивительное, в этот момент я ощутил, как часть моей злости навечно переселилась в Лёню».

          * * *
          В начале сентября новый кабинет Гайдамаки был отремонтирован, и мужчины перенесли туда его вещи. А в понедельник начальник ушёл в отпуск. Поскольку Гайдамака переехал в новый кабинет, то обстановка снова изменилась, и Василий Порфирьевич ожидал, что после отпуска начальника изменятся и события, поскольку теперь Гайдамака не просто был отдалён от Директора по производству Довлатова и Генерального директора Уткина, он вообще был удалён из коридора власти, и уже не являлся «особой, приближённой к императору».
          Грохольский сообщил по секрету обитателям комнаты 221 сплетню:
          - Гайдамака не случайно раздарил всем свои вещи: он чувствует, что его песенка спета, и до конца года его могут убрать! А новый начальник всегда хуже старого. Так что, господа, готовьтесь к тому, что нашим начальником может стать Емелин.
          Профессионал Чухнов вышел из отпуска, и молодой дилетант Емелин, который замещал Гайдамаку, стал им руководить... И руководил он очень специфично: постоянно обращался к нему за консультациями. Василию Порфирьевичу было понятно, что Гайдамака сделал это специально, чтобы унизить профессионалов, и для этой цели развратник Емелин подходил идеально. Все остальные сотрудники ПДО тоже это понимали, но вынуждены были смиренно принимать унижающую ситуацию. А Василий Порфирьевич, как всегда, старался докопаться «до самой сути, до базальтовой плиты»: «Унижая людей, Гайдамака отнимает их достоинство, чем нарушает равновесие, то есть становится их должником, - размышлял он. - В отделе сейчас работает невиданное доселе количество молодых женщин. Такого никогда не было, и на этот знак невозможно не обратить внимание».
          Грохольский несколько раз намекал Касаткиной, что она должна «проставиться» - ну хотя бы за что-нибудь… Но она не собиралась ничего предпринимать. Тогда Грохольский уже открытым текстом сказал Капелькиной, что она должна «проставиться», то есть «прописаться», но она тоже не реагировала на его слова. Создалась интересная ситуация: профессионал Грохольский унижается перед молодыми и неопытными девчушками, чтобы они соблюдали неписаные законы, существующие с самого основания завода. Аферист Гайдамака изменил реальность до неузнаваемости, «прогнул» её под себя, и профессионализм в ПДО отошёл на второй план, а главными стали другие качества – молодость, красота и наглость. Касаткина не торопилась становиться профессионалом и соблюдать заводские законы, зато с лёгкостью устроила на работе показательный адюльтер. И, самое интересное, уже имея любовника в лице Емелина, она не собиралась отказываться от кокетства. Однажды Касаткина много бегала и суетилась вместе с Капелькиной, а в конце дня повторила свой излюбленный трюк, чтобы уличить Василия Порфирьевича в том, что он, по её мнению, смотрит ей, такой красивой, вслед и предаётся сладким мечтам. Она взяла на своём столе документ и быстро пошла на выход... И вдруг она резко развернулась на месте, причём, как и в прошлый раз, именно через правое плечо, и пошла назад за другим документом, который она «забыла». Но ей снова не повезло: Василий Порфирьевич смотрел на монитор.
          «Это война, которую с их помощью объявил нам Гайдамака, - возмущался Василий Порфирьевич, наблюдая за ухищрениями кокетки Касаткиной, - и я больше не собираюсь щадить ни Касаткину, ни Капелькину. Это такие же инструменты в руках Гайдамаки, какими были Королёва и Пешкин. В этих молодых женщинах нет ничего позитивного, это абсолютное зло в красивой обёртке. Таня Антонова своим коротким появлением дала мне понять, что есть и другая молодёжь, но Гайдамаке такая молодёжь неинтересна. Ему нужны подчинённые вроде Касаткиной, которая своим откровенным блудом унижает нас. И нам ещё предстоит узнать, чем „удивит“ нас тихоня Капелькина. Все мерзости в ПДО творят „люди Гайдамаки“. Перед этим новым нашествием Гайдамака сделал ставку на молодых и нахальных Пешкина, Гниломедова и Хана, но это нашествие провалилось. Я уверен, что новое нашествие провалится ещё быстрее, чем прежнее. Гайдамака верен себе: Капелькина тоже принята в наш отдел по протекции одной из высокопоставленных сотрудниц заводоуправления. Вначале Капелькина вообще не красилась, поэтому выглядела, как серая мышка, а теперь стала краситься. Даша, новая Начальница БАП, тоже очень тщательно красится. Кажется, между девицами началась жёсткая конкуренция за внимание записного ловеласа Емелина. Как тут ему устоять? Вот и разбегаются у него глаза. Так и косоглазие можно схлопотать... И всё же он держится.
          Касаткина и Емелин вместе ходят на обед и вместе гуляют. Ранее я наблюдал подобное поведение в исполнении Кристины и Лёни, и вскоре они стали мужем и женой. Так могут вести себя только очень близкие люди. Как говорится: "Тело не обманешь".
          Дочка Королёвой вышла замуж по любви, родила двух сыновей... И вдруг встретила мужчину, ради которого готова терпеть унижающие ситуации, неизбежно возникающие при разрушении семьи. У Емелина тоже двое детей, но он продолжал волочиться за женщинами... Он словно продолжал поиски женщины после женитьбы. И вот в его сети попалась Касаткина... И Брысик прекратил поиски: он больше ни за кем не волочится! И если его семья разрушится, то ему, как и Касаткиной, придётся терпеть унижающие ситуации. Для этого потребуется сильная воля, как компенсация за отсутствие достаточной воли при выборе спутницы жизни. Он вынужден будет выдержать испытание, которое не смог выдержать при выборе жены, будучи холостым.
          Но чем мне полезна ситуация, когда вокруг меня много молодых женщин? Она же, как я понимаю, дана мне для какой-то цели? Когда Гайдамака перевёл меня в бюро МСЧ, у меня было ощущение, что Королёва навсегда убила во мне нормальное отношение к любой женщине. Новая работа дала мне возможность восстановить нормальное отношение к женщине. Поскольку Королёва повлияла негативно и на моё восприятие жены, то от этого пострадала сексуальная потенция. Но сейчас меня окружают молодые красивые женщины, и это меняет моё отношение к женщинам в целом и к жене в частности. Особенно если я даю волю своему воображению и представляю, что кому-то из них я, может быть, чем-то даже симпатичен, несмотря на преклонный возраст и физические недостатки. Моя энергия при этом очищается. И в то же время, глядя на молоденьких красивых коллег, я понимаю, что это огромный соблазн и великое испытание на верность своей жене, с которой я прожил много лет и с которой меня связывает родство душ. Об этом очень точно сказал Теодор Драйзер: «Родство душ - странное явление. Оно легко сводит людей помимо их сознания и воли». Мы с ней часто ссорились в молодости и продолжаем ссориться до сих пор, и причина наших ссор в чрезмерной ранимости Анны Андреевны. Зато теперь я начинаю понимать, что именно ранимость жены сделала из меня нормального человека, способного воспринимать нужды других людей, а не только свои собственные нужды. И сейчас у меня невольно возникает мысль, что женщина - это высшее существо, связанное с космосом... Но выразиться женщина может только через своего мужчину. Видимо, причина в том, что женщина руководствуется эмоциями, а мужчина разумом. Эмоции первичны, а разум вторичен. В молодости я считал себя самым умным... Но мои мысли, в основном, были негативными, эгоистичными.
          Я не люблю быть должником… Но что такое долг? Если человек оставил аккумулятор на обочине или мусор на газоне, то он должен тому, кто уберёт вместо него аккумулятор или мусор. Если человек задержал других людей, то он украл их время, поэтому стал их должником. Этого требует закон равновесия, который компенсирует людям потери за счёт должников. Закон смирения выражен в Молитве Господней: „Отче наш… И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим“. Человек, который подчиняет себе моё воображение, тоже мой должник. Касаткина своим кокетством пытается подчинить себе моё воображение и нарушить душевное равновесие, поэтому она моя должница. За это она вынуждена будет расплатиться со мной своей молодой энергией. Если Касаткина пытается с помощью кокетства завладеть моим воображением, значит, она моя должница, а должник — это неудачник. Почему должник — это неудачник? Человек, оставивший свой аккумулятор на обочине, должник того, кто уберёт аккумулятор, затратив собственную энергию. Он оставил свой аккумулятор, потому что не смог довести до конца процесс использования аккумулятора — от покупки до утилизации, несмотря на то, что он ездит на дорогой машине. Человек, неспособный довести начатое дело до конца - это неудачник. Вот почему должник — это неудачник. Этот человек ступил на опасный путь. Если у человека накапливается слишком много долгов, то он становится бомжом. Ведь человек, берущий милостыню, тоже должник. Вот и получается, что Касаткина, моя должница — тоже неудачница. Недавно в магазине я стал свидетелем удивительной сцены: пожилая женщина наотрез отказалась взять пачку сливочного масла, забытую кем-то в корзине. Кажется, она уже знает, что за эту „находку“, которая принадлежит чужому человеку, ей придётся потерять что-то своё. Позаришься на чужое — потеряешь своё. Этот закон не мешало бы знать и Касаткиной, и Емелину. Я не очень хорошо слышу, и молодёжь относится ко мне с презрением. Тот, кто относится ко мне с презрением - мой должник. Я не хочу быть ничьим должником, ибо это опасный путь, поэтому не обижаюсь на здоровых молодых людей, которые меня презирают. Обижаться — значит, наносить вред самому себе: тот, кто меня обидел - мой должник, и он обязательно вернётся, чтобы отдать долг, но уже с процентами.
          Поскольку Касаткина продолжает кокетничать, мне очень интересно: она блудит с Емелиным потому, что он ей нравится, или назло кому-то другому? Например, своему мужу. Видно, что отношения Касаткиной и Емелина зашли слишком далеко, очень уж демонстративно они ведут себя. Возникает вопрос: может ли женщина так вести себя с нелюбимым мужчиной? Я считаю, что не может. Но, глядя на Кристину, мне кажется, что может! Я точно знаю, что у нее была интимная связь с Емелиным, и что она скоропостижно женила Лёню на себе назло Емелину. А чтобы никто из сослуживцев не открыл Лёне глаза на её шашни с Емелиным, она потребовала от него скрыть от всех их брак. Кристина - это зеркало Касаткиной, они обе упёртые до тупости, и обе не имеют предела своей упёртости. Кристина ежедневно очень мило беседует на колоннаде со своим мужем Лёней, и выглядит это так же демонстративно, как демонстративные беседы Касаткиной с Емелиным. Эти две пары словно соревнуются друг с другом, и в этой ситуации единственный, кто в выигрыше, это Емелин. Можно сказать, что Касаткина — это запущенный Кристиной бумеранг, который вернулся к ней. Но кто же станет бумерангом Касаткиной?
          Однажды, когда я слушал музыку по радио, ведущая прочитала письмо женщины. Она замужем, у них есть ребёнок, с мужем у неё отношения нормальные, хотя всякое бывает. И вдруг она обнаружила, что у неё есть потребность в дружеском общении с другим мужчиной. Похоже, она, как и Касаткина, вернулась на работу после декретного отпуска. Муж чувствует её потребность в дополнительном общении и не препятствует, но парень, с которым эта молодая женщина хотела бы „дружить“, сторонится её, хотя свободен. Это её удивляет, она возмущается, не может понять, почему он так себя ведёт, поэтому написала на радио. Я думаю, что у Касаткиной похожая ситуация, и в Емелине она нашла „друга“... Впрочем, как Кристина и ещё многие женщины. Она могла бы обрести общение со всеми сослуживцами, но предпочла более интимное общение. Так сказать, дружеское общение с элементами адюльтера. Похоже, муж Касаткиной дома слишком увлечён компьютером, и ему некогда развлекать жену, лень говорить ей комплименты... А Емелину не лень говорить комплименты Касаткиной… Правда, своей жене он тоже не говорит комплименты… Мужу дочки Королёвой тоже было лень говорить комплименты, а теперь он хочет отсудить себе квартиру жены, в которой живёт Королёва, и его лень как рукой сняло... И самое неприятное в том, что мне тоже некогда развлекать жену...
          Желание женщины дружить с мужчиной - это лишь первый этап пути, ведущего к адюльтеру. Женщина пока ещё сама не знает, чем она недовольна, желание дружить - это первая, робкая эмоция, а дружба, как любой процесс, должна развиваться, и этот процесс неизбежно разбудит новые эмоции, которые приведут её к абсолютному результату. Этот результат неизбежен, потому что желание женщины одеться как можно красивее вызывает у мужчины желание как можно скорее раздеть её, а желание женщины общаться с мужчиной вызывает у него сексуальное желание… "Тело не обманешь…"»
          Василий Порфирьевич сразу после обеда пошёл в цех и, спускаясь по лестнице, встретил Емелина и Касаткину, идущих вместе с обеда... Открыто, не стесняясь...
          «Мало того, что Гайдамака унижает профессионалов, он теперь своей властью узаконил в нашем отделе разврат на уровне начальника отдела, коим сейчас является Емелин в отсутствие Гайдамаки! – возмутился Василий Порфирьевич. - Теперь я полностью на стороне сослуживцев, враждебно реагирующих на поведение Касаткиной. Я такой же, как они. Производственные отношения резко отличаются от семейных отношений, и на производстве надо уметь переключаться на отношения, которые отличаются от семейных. Честно признаться, я тоже долго не мог переключаться, поэтому с сослуживцами пытался вести себя так же доверительно, как с женой. Это привело к тому, что с женой я стал вести себя так же недоверчиво, как с сослуживцами. И только сейчас я научился вести себя правильно. А Касаткина бездумно скопировала для общения с сослуживцами семейные отношения, которые заключаются в очень узком общении и обязательном сексе. Это подтверждает моё предположение: её испугали производственные отношения после длительной домашней изоляции, и она спряталась от них за „пирамидой Эфиопса“ и в более привычных отношениях, которые здесь, на производстве, вылились в адюльтер. Долгое время общаясь с маленькими детьми, она подстроилась под маленький, примитивный мирок и такие же примитивные детские отношения, поэтому сложные, порой жёстокие производственные отношения её напугали. Но если посмотреть на происходящее с некоторой долей здорового цинизма, то можно сказать, что Касаткина вовсе не изменяет мужу. Она его любит, ей именно его не хватает на работе, без него она чувствует себя неуверенно, поэтому нашла его аналог в лице Емелина. Муж должен быть доволен».
          Выйдя из заводоуправления, Василий Порфирьевич увидел Кристину, которая возвращалась с обеденной прогулки. До женитьбы Лёня и Кристина в обед гуляли вместе, а теперь Кристина всегда гуляет одна...
          «Она слово ждёт, что Емелин вернётся к ней, - вдруг подумал Василий Порфирьевич. - Но он не вернётся, слишком красива Касаткина, и их блуд будет продолжаться. Я правильно сделал, что перестал тратить свою энергию на общение с Касаткиной и Капелькиной, и совесть меня не мучает: всё равно они не способны впустить в своё общение кого-то кроме Емелина. Конечно, им может не нравиться, что их игнорируют, но это всё равно ничего не меняет».
          На следующий день в 11 часов Касаткина исчезла почти на три часа…
          «За три часа много можно успеть, - злопыхал Василий Порфирьевич. - Всё понятно».
          Когда рабочий день закончился, все стали собираться домой, а Касаткина осталась ждать Емелина, и это тоже было понятно и уже стало привычным явлением… И вдруг в самом конце дня она решила пококетничать, проделав свой излюбленный трюк: выходя из комнаты, резко развернулась на каблуках и быстро посмотрела на Василия Порфирьевича. Этот манёвр Касаткиной очень разозлил его: «Что она себе позволяет? Ведёт себя вызывающе, выставляя напоказ интимную связь с Емелиным - да ещё и кокетничает со мной! Неужели ей мало мужа и Емелина? Она хочет, чтобы ее все боготворили? Какая наглость! Нет уж, от меня она не дождётся внимания, пусть наслаждается своим прыщавым Брысиком!»

          * * *
          С такими мыслями Василий Порфирьевич пошёл домой, и когда он по нерегулируемому пешеходному переходу пересекал маленькую улицу возле метро, на него почти наехал какой-то безумный автолюбитель. Он видел, что Василий Порфирьевич идёт по пешеходному переходу, на котором нанесена «зебра», он смотрел прямо на него, и всё равно гнал машину, надеясь проскочить, хотя Василий Порфирьевич был уже посреди пешеходного перехода. Василий Порфирьевич испугался и одним прыжком достиг другой стороны улицы, а автомобиль уже мчался дальше. Василий Порфирьевич был не просто напуган, он был в ужасе от произошедшего, поэтому решил дальше не идти, а успокоиться и попытаться понять, что это было: «Неужели я наказан за то, что плохо подумал о Касаткиной? Неужели я не имею права думать о ней плохо даже при её вызывающем поведении? Возможно… Очень возможно… Ведь именно злоба и презрение к ней сделали меня неадекватным, и я побежал под колёса машины, а не остановился перед пешеходным переходом, как это делаю обычно, беря поправку на неадекватных водителей. Злоба и презрение к упрямой блуднице Касаткиной сделали меня таким же упрямым, как она. Осуждая её за плохое поведение, я вмешиваюсь в её жизнь, а это опасно для меня. Я забыл закон: "Не вторгайся в чужую жизнь, живи своей жизнью!" Для меня не секрет, что неадекватное поведение Касаткиной объясняется её страхом, который испытывает любой человек, который вынужден заново вживаться в социальную среду после длительного периода изоляции. Видя, как тяжело входят в материальную жизнь Касаткина и Капелькина, я вспоминаю, что я так же трудно входил в материальную жизнь после длительного духовного периода в своей жизни, который наступил после увольнения с Балтийского завода. Если я презираю Касаткину и Капелькину, значит, я уже заведомо презираю и самого себя, и свою жену, которая в этот период страдала вместе со мной. А если я буду с пониманием относиться к поведению своих молодых коллег, даже видя, в каких грехах они погрязли, то смогу понять и самого себя, и свою жену, и не быть слишком требовательным ни к самому себе, ни к жене. Между всеми нами можно смело поставить знак тождества. Я презираю Касаткину и Капелькину, а это недопустимо: если я презираю их, то в их лице я презираю всех женщин, в том числе и свою жену, и свою мать, которая меня родила, потому что женская энергия — это единая сообщающаяся энергия. Поэтому я должен изменить своё отношение к молодым соседкам по комнате. Они просто не обладают достаточным интеллектом, чтобы поступать правильно, у них ещё нет этого органа, поэтому они погрязли в грехах. Не все такие умные и способные, как я. Я обвиняю их в том, что они не общаются с нами, но они не обладают такой же способностью вести себя раскрепощено, например, за праздничным столом или среди профессионалов. Я отношусь к ним слишком строго, а мне бы надо проявить к ним сострадание».
          И Василий Порфирьевич решил проявить сострадание к молодым грешницам. Приняв такое решение, он пошёл дальше, и по дороге он понял, почему он решил проявить сострадание к молодым грешницам: так повлияло на него отсутствие Кондратьевой, которая была в отпуске. Кондратьева была главной ненавистницей Касаткиной, она постоянно высказывала ей претензии, причём, не только свои собственные, но и претензии других сослуживцев… А в отсутствие Кондратьевой эту роль неосознанно взял на себя Василий Порфирьевич, и это нарушило его душевное равновесие. Значит, когда Кондратьева выйдет из отпуска, его душевное равновесие будет восстановлено: Кондратьева будет ругать блудницу Касаткину, а Василий Порфирьевич будет в душе немного защищать её, и для этого ему надо научиться говорить самому себе: «Как я рад за Касаткину! У неё получилось всё, что она задумала: муж, двое детей, да ещё и прибавка к большой семье в лице любовника Емелина. Так живут многие, чем же она от них отличается? А что касается Кондратьевой… То она может ругать Касаткину, потому что завидует ей… Чем чёрт не шутит». Кондратьева стала зеркалом, в котором Василий Порфирьевич мог видеть, как отвратительно презрение к людям.
          Василий Порфирьевич вошёл в метро, сел в электричку… И на следующей остановке в электричку вошла молодая женщина, села напротив него, стала громко разговаривать по телефону и смеяться. Поговорив по телефону, она стала пить кофе из пластикового стакана, купленного в «Макдоналдсе», при этом она сняла крышку со стакана. Василий Порфирьевич невольно отметил, что эта молодая женщина делала всё то, что в метро было запрещено: громкий разговор и смех в замкнутом пространстве электрички давит на слух других людей, а кофе из открытого стакана можно запросто расплескать на соседей при резкой остановке. Он прекрасно понимал, что женщина делала это вызывающе, демонстративно, чтобы повысить свою значимость… И так же вызывающе вела себя Касаткина… И когда Василий Порфирьевич смотрел на молодую женщину, сидящую в электричке напротив него, его уже не удивляло, что Касаткина (или другая молодая мама) испытывает желание «дружить» с другим мужчиной: дети радикально меняют характер женщины, и молодая мама — это уже далеко не та девочка, которая выходила замуж по любви. У неё появляются новые амбиции, связанные с детьми, и трагедия семьи Королёвой неопровержимо доказывала, что новые амбиции могут настолько изменить женщину, что её уже может не устраивать муж, отец её детей.

          * * *
          В конце сентября Емелин вышел из отпуска, он с самого утра прибежал к Касаткиной и стал заботливо выяснять, как её дела. Её шея была замотана красивым платком, она старательно кашляла. Когда Емелин ушёл, Касаткина и Капелькина стали весело щебетать друг с другом за «пирамидой Эфиопса»… Как птички… У Василия Порфирьевича даже возникло ощущение, что они вообще никак не относятся к ПДО: они сами друг друга развлекают, и для общения им больше никто не нужен; у них есть собственный начальник Емелин, поэтому они больше никому не подчиняются и вполне самодостаточны. Василий Порфирьевич даже предположил, что после очередной реорганизации они вообще не будут иметь никакого отношения к ПДО… У Гайдамаки всё возможно… И какие тогда к ним могут быть претензии?
          На следующий день Касаткина заболела, она простудилась в своём холодном углу рядом с окном, на самом сквозняке. Вместо неё теперь на стуле рядом с Емелиным в комнате 216 стала сидеть Капелькина, которая замещала больную. Когда Василий Порфирьевич, зайдя в комнату 216, увидел, что Капелькина тоже работает «на коленочках» (как это называла Кондратьева), то почувствовал к ней презрение. Когда он после работы вышел из метро в своём районе, из ближайшего кафе вышла девушка с сигаретой во рту и с тупым выражением лица. Он сразу вспомнил телевизионную передачу, героиней которой стала молодая мать, которая бросала своего годовалого ребёнка одного дома и бежала на танцы, на тусовки и другие развлечения с мужчинами. У этой молодой матери было такое же тупое выражение лица, как у этой девушки с сигаретой в зубах.. «Какое у неё тупое лицо!» - подумал Василий Порфирьевич, у него сразу возникло презрение к этой безмозглой дуре… И в тот же момент сильный порыв ветра вывернул его зонт в обратную сторону, и две спицы сломались. Он сразу смекнул, что ему теперь запрещено думать плохо не только о Касаткиной и Капелькиной, но вообще обо всех женщинах. Он должен искоренять малейшие вспышки злобы против женщин, потому что они возникают у него непроизвольно и неосознанно. Василий Порфирьевич в этот самый момент понял, что глубинной причиной этой злобы является неосознанное недовольство мамой, которое следует за ним с самого детства.
          Через несколько дней Касаткина вышла с больничного и, наученная горьким опытом, вынуждена была включить обогреватель.
          «Она сделала неверный шаг, удалилась от своей судьбы, ей не стало хватать собственной энергии, стало холодно и неуютно, и ей потребовался дополнительный источник энергии, - решил Василий Порфирьевич. - Выходит, адюльтер, хоть и приятен, не дает человеку дополнительную энергию, а наоборот, отнимает её. А если матери не хватает энергии, то могут пострадать дети. Но это всего лишь предупреждение. По-настоящему холодно и неуютно ей станет позже. Сев у окна и позарившись на „пирамиду Эфиопса“ (за высокой ширмой очень удобно краситься и ухаживать за лицом в рабочее время), она выбрала испытание, которое ей не по силам. Наверное, это же можно сказать и об её прелюбодеянии на работе».
          Прогулки Касаткиной с Емелиным продолжались. Однажды она, как обычно, ушла задолго до обеда, а перед самым обедом Гайдамака пришёл в комнату 221, он вместе с Чухновым стал готовить срочный документ к приезду на завод Президента ОСК Рахманова, ему понадобился Емелин, и он позвонил ему:
          - Ты где сейчас? И вообще ты должен знать: если я тебе звоню, ты должен бегом бежать ко мне!
          Через несколько минут прибежал запыхавшийся Емелин, а минут десять спустя пришла недовольная Касаткина. Незаметно для обитателей комнаты 221 (но не для Василия Порфирьевича!) она встретилась взглядом с Емелиным, они заговорщицки улыбнулись друг другу, потом она взяла наушники и пошла гулять.
          В 14 часов, разговаривая по телефону с женой на колоннаде, Василий Порфирьевич увидел, как Касаткина и Емелин не спеша вошли в заводоуправление, поднялись на второй этаж, подошли к двери комнаты 221 и, не стесняясь Василия Порфирьевича, довольно долго что-то обсуждали, а потом разошлись. А когда Василий Порфирьевич пошёл в туалет, то увидел там Емелина, который со счастливым лицом мыл две одинаковые кружки. Наверняка одна из них принадлежала Касаткиной.
          «Это наблюдение подтверждает моё предположение, что дети изменили характер Касаткиной, она стала другим человеком. Точно так же двое детей изменили характер дочери Королёвой. Но зачем мне это знание? – пытался понять Василий Порфирьевич. - Неужели из ситуации, когда дети изменяют характер женщины, существует единственный выход - прелюбодеяние? Я так не считаю. У человека всегда есть право выбора. Значит, в этой ситуации человек либо меняет партнёра, либо меняется сам, совершенствуя свою духовную конструкцию. У нас с женой несколько раз возникали кризисные ситуации в отношениях, и каждый раз я делал только один выбор - улучшал свою духовную конструкцию».
          Василий Порфирьевич честно пытался избавиться от презрения к Касаткиной, но у него это плохо получалось. И вскоре он заметил, что она перестала с ним здороваться. Это его удивило: «Касаткина перестала со мной здороваться, хотя я, в отличие от Кондратьевой, никак не выражаю своё недовольство её поведением. Может быть, причина в том, что я не реагирую на её кокетство? Если это так, то это небольшая потеря. Я виню себя в том, что проявляю чрезмерную принципиальность в этом вопросе... Но оправданием мне служит то, что эта ситуация является резонансом с тем, что происходит дома. Если нам с женой нет смысла налаживать общение с новыми соседями, которые игнорируют нас, то здесь происходит то же самое – не имеет смысла налаживать общение с человеком, который не желает с тобой общаться. Но Касаткина не просто перестала здороваться со мной, она меня пытается игнорировать. Это значит, что она перестала кокетничать со мной, то есть сама перестала презирать меня. На смену фальшивому чувству презрения пришло чистое, искреннее чувство ненависти ко мне. Это уже лучше. Хотя презрения ко мне у неё ещё достаточно: ни Касаткина, ни Капелькина не называют меня по имени-отчеству, а это свидетельство их высокомерия».
          У Василия Порфирьевича было подозрение, что попытка Касаткиной и Капелькиной игнорировать его была следствием отношения к ним Кондратьевой. Недавно Рогуленко во всеуслышание заявила, что в ПДО всё больше становится «блатных». Досталось от неё и Кондратьевой, которая является родственницей Гайдамаки, и та теперь изо всех сил старается быть «своей». Чтобы снова стать «своей» после обвинения от Рогуленко, Кондратьева усилила свою роль человека, ненавидящего Касаткину. Её злоба закипела с новой силой, когда она узнала, что Касаткина втихую умудрилась получить сканер в личное пользование, и своей показной ненавистью Кондратьева хотела отстраниться от неё и от клички «блатная».
          Кроме сканера, Касаткина давала Кондратьевой и другие поводы для злопыхания. Когда в комнате 221 состоялся очередной корпоратив, Емелин и Касаткина завели за праздничным столом «серьезный разговор о работе», потом дружно встали и ушли, и Касаткина больше не появилась на работе.

          * * *
          В ПДО появилась новая Начальница БАП Даша, молодая симпатичная женщина, и Гайдамака усадил её в комнате 216. Когда диспетчер Галина Гордеевна болела или была в отпуске, её, по распоряжению Гайдамаки, стала замещать Даша. В бытность Пешкина Начальником БАП, Гайдамака никогда не поручал ему замещать Галину Гордеевну, и Василий Порфирьевич понимал, почему так произошло. Возвышение молодой симпатичной Даши не могло доставить Гайдамаке никакого удовольствия, зато возвышение убогого, инфантильного Пешкина над профессионалами доставляло Гайдамаке поистине садистское наслаждение.
          Королёва пришла в комнату 221 и стала возмущаться: она пишет стандарт для всего судостроения вместе с сотрудником ОСК Либерманом, а какая-то Начальница БАП Даша вознамерилась проверять это гениальное творение.
          «Даша не смогла осознать степень величия своей подчинённой» - иронизировал Василий Порфирьевич, слушая жалобу Королёвой. А на следующий день Королёва ходила по коридору власти и всем жаловалась, что её компьютер сломался.
          «Компьютер сломался вместе со стандартом, - глумился Василий Порфирьевич, слушая рассказ о несчастьях Королёвой. – Компьютер не выдержал возложенной на него великой ответственности».
          Первого октября референт Гайдамаки Таня вышла на работу после декретного отпуска, и Василий Порфирьевич невольно отметил: «Молодых красивых женщин в ПДО стало ещё больше».
          Грохольский немедленно сообщил Тане новость, которая, по его мнению, должна была очень обрадовать её:
          - Моряков уже не Начальник БАП, начальник опустил его ниже плинтуса!
          Эта выходка Грохольского возмутила Василия Порфирьевича: «Грохольский повёл себя, как настоящий мерзавец! Но, с другой стороны, он подтвердил, что для сослуживцев я такой же обиженный начальством сотрудник, как и они, а значит, я свой. Я обрёл плоть в социальной среде, поэтому здесь и сейчас мне гораздо выгоднее быть не молодой порослью, стремящейся к солнцу, а травой, которую нещадно топчут ногами. Я всё жду, когда Гайдамака меня выгонит... Но происходит противоположное: я остаюсь на месте и наблюдаю, а мимо меня движется поток событий, меняются декорации, сценарии и актёры. Я нахожусь в роли зрителя, но смотрю не спектакль, а фильм, поэтому никак не могу участвовать в сюжетах, которые наблюдаю».
          На следующий день Касаткина появилась в новом красивом платье и кудрявая, как актриса Джулия Робертс в фильме «Красотка». А когда Василий Порфирьевич снова увидел Таню, у которой были вьющиеся от природы чёрные волосы, то он изменил свой вывод: «Нет, у Касаткиной сегодня кудри не как у Джулии Робертс… А как у нашей Тани! Значит, она испугалась, что Емелин переметнётся к Тане. И ей есть чего опасаться, потому что Таня – самая красивая молодая женщина на заводе!
          Что и говорить, Касаткина выбрала себе незавидную долю. Любовники вынуждены встречаться в гостинице, в машине или в другом временном пристанище. Это значит, что на период своей связи они становятся бездомными, фактически бомжами. А бомжи не имеют плоти. Касаткина ведёт себя безобразно, вызывающе... Но я не имею права осуждать её, как и всех женщин вообще. Я должен смириться с её поведением... И тогда сквозь её вину начнёт проступать вина её мужа. Ведь мужчина должен быть опорой для женщины, формировать её духовную конструкцию. Но женщина до замужества и женщина, ставшая матерью двоих детей, очень отличаются друг от друга, и им нужны разные опоры. Муж дочери Королёвой не смог стать надёжной духовной опорой для своей жены, и она от него избавилась без сожаления. Видимо, муж Касаткиной не смог стать для неё и её детей надёжной духовной опорой. Здесь, на заводе, Касаткина нашла в Емелине, прежде всего, надёжную защиту от сослуживцев и их агрессивного поведения. Сначала её напугал Хан, потом  напугали другие. Могла ли Касаткина не испугаться, оказавшись среди агрессивных сослуживцев? Я это понял на примере нашего референта Тани. До ухода в декрет она была величиной на заводе, «крёстной мамой» корвета, а потому имела плоть и чувствовала себя очень уверенно. Три года она растила дочь, привыкла к этой новой плоти... А теперь оказывается, что каждое утро ей надо рано вставать, плестись на работу, где всё изменилось после смены собственника, поэтому она уже - никто, и это лишает её, прежде всего, привычной плоти в лице маленькой дочери. Как уже известно из опыта Касаткиной, наличие детей никак не влияет на репутацию и вес человека в производственном коллективе. Таня постоянно говорит о дочери, но сколько бы она ни говорила о ней, это нисколько не укрепит её плоть. Возвращение женщины в социальную среду обрушивает её с небес на землю, она уподобляется падшему ангелу, и ей нужна защита и поддержка. Касаткина пришла к нам уже в качестве состоявшейся матери. Но Таню я знал сначала как незамужнюю девушку, а вернулась она в качестве молодой матери, и моё сознание пока не может принять этот новый стереотип. Может быть, в этом и заключается суть того, что на работе никак не учитываются домашние заслуги работника, и его плоть не укрепляется? Но разница между ними в том, что у Тани есть плоть в социальной среде нашего отдела, который для неё является родным, хотя после декретного отпуска она оказалась в таком же положении, как Касаткина».
          С тех пор, как Таня вернулась на работу, Касаткина стала выглядеть как топ-модель. Таня стала для неё очень сильным стимулом.

          * * *
          Начало октября ознаменовалось не только возвращение Тани из декретного отпуска, этот месяц принёс и другие сюрпризы. В ПДО изменилось штатное расписание, и Гайдамака перевёл Василия Порфирьевича на должность инженера десятого разряда. «Моё смирение дало свой результат», - с удовлетворением резюмировал Василий Порфирьевич.
          Когда Чухнов спросил у Гайдамаки, какие документы надо оформить для перевода, он ответил:
          - Моряков всё знает, не в первый раз.
          Кроме того, Гайдамака решил расформировать БАП, а Королёву и Дашу перевести в бюро Грохольского. «Арендаторов» площадей в комнате 221 Капелькину и Касаткину Гайдамака перевёл в состав бюро СТО, которым руководил Смирнов. Должность Хана начальник решил аннулировать. И всё это происходило стремительно.
          Оформив перевод на новую должность, Василий Порфирьевич подумал: «Мне кажется, что этим жестом Гайдамака признал, что он проиграл многолетнюю войну со мной за психологическое превосходство. Меня невозможно свалить и уничтожить, потому что моя точка опоры находится за пределами моей физической реальности. Это моя духовная составляющая, моя духовная конструкция, которая связана с самим Богом». И он чувствовал себя более уверенно, настолько уверенно, что даже пошутил на эту тему:
          - Теперь, когда начальник повысил меня с девятого разряда на десятый, передо мной открывается головокружительный карьерный рост. Аж дух захватывает!
          И все дружно смеялись.
          К Чухнову пришла старая знакомая, сотрудница отдела Главного Конструктора Бакаева, они стали разговаривать, она увидела, что в бюро МСЧ появилось много молодых инженеров, и стала знакомиться с ними. Она показывала на молодых сотрудников и спрашивала, кто это, а Чухнов отвечал:
          - Это Ваня… Это Рома… Это Лёня...
          - А это кто? - спросила Бакаева и показала на Василия Порфирьевича.
          - А это Вася! - ответил Василий Порфирьевич вместо Чухнова, и все засмеялись.
          И теперь ежедневно кто-нибудь да вспоминал, как Василий Порфирьевич назвал себя Васей, а его это радовало: «Это было моё творчество, оно получило официальное признание, вошло в тираж и обрело плоть».
          Однажды, когда Василий Порфирьевич вышел на колоннаду звонить жене, в комнату 221 пришла Бакаева и, не увидев Василия Порфирьевича на привычном месте, спросила:
          - Где же Вася?
          Все стали смеяться, а когда пришёл Василий Порфирьевич, смеяться стали ещё больше, и он, поняв причину их смеха, подумал: «Похоже, для сослуживцев я всё больше становлюсь Васей, а не Василием Порфирьевичем. Я как будто стал моложе. А в данный момент такое повышенное внимание ко мне сослуживцев говорит о том, что моя плоть укрепляется... Может быть, она укрепляется за счёт наших "арендаторов" Касаткиной и Капелькиной? Ведь я вполне мог заполучить ту долю внимания социальной среды, от которой они добровольно отказались».
          Василию Порфирьевичу была приятна мысль, что сослуживцы считают его молодым… Но по пути домой он увидел, что в электричке очень молодая красивая девушка сидит в обнимку с пожилым седым мужчиной, настоящим стариком. Девушка казалась счастливой… Но со стороны это выглядело уродливо.

          * * *
          Василий Порфирьевич решил поработать в первую субботу октября, чтобы заработать отгулы на лето. В 10 часов под руководством Грохольского все, кто работал, собрались за большим столом в комнате 221 и выпили виски, который изъяли у Чухнова: цеха дарили ему спиртное на день рождения, но он ездил на работу на машине, поэтому не пил, и подарочное спиртное копилось в шкафу. Грохольский сначала честно предложил всем выпить водки, которую они с Костогрызом предусмотрительно принесли, но Рогуленко отказалась пить водку, тогда Грохольский предложил «раскулачить» Чухнова на виски, и процесс пошёл. Выпив, «трудящиеся» расслабились и стали сплетничать. В беседе выяснилось, что в понедельник Емелин уходит в отпуск, и в пятницу он, вопреки традиции, угостил тортом только своих соседей по комнате 216... И вспомнили Касаткину, которая внесла в комнату 221 свою порцию торта как самый дорогой подарок. А в конце дня все были свидетелями трогательной сцены прощания с уходящим в отпуск Емелиным, в которой участвовали Касаткина и Капелькина.
          Рогуленко раскрыла собутыльникам мотивы поведения Емелина:
          - Яна ещё молодая, незамужняя, с ней у неё могут быть неприятности. А с замужними женщинами можно спокойно иметь дело, тут нет никакого риска. И у начальника отдела Касаткина тоже в почёте: за прошлый месяц Гайдамака заплатил Даше и Касаткиной по 45 000 рублей, - сообщила Рогуленко, и Василий Порфирьевич не сомневался в достоверности этой информации, потому что её дочь работает в бухгалтерии. – А мы, пенсионеры, у начальника не в почёте: Гайдамака намекнул мне, что от пенсионеров хочет избавляться.
          Выпив бутылку виски, все разошлись и стали работать, но в 12.30 снова пришёл Грохольский и предложил Василию Порфирьевичу выпить с ним и Костогрызом водки, а для убедительности сообщи, что Костогрыз принёс огромный контейнер с салатом, и с ним надо что-то делать. В комнате 221 в этот момент были Лёня и Рогуленко, поэтому Василий Порфирьевич благородно отказался, и Грохольский ушёл. Посовещавшись с Костогрызом, Грохольский избрал другую тактику: он прислал Костогрыза, который пригласил Рогуленко попробовать салат с копчёной курой, который он сам приготовил. Рогуленко согласилась, после этого Костогрыз пригласил Василия Порфирьевича, и ему ничего не оставалось, как пойти в комнату 220, чтобы попробовать салат и выпить водки. Он не стал сильно сопротивляться ещё и потому, что у него вдруг возникло ощущение, что их дружная компания скоро развалится по каким-то естественным причинам, которые ему пока не были известны… Возможно, он исходил из того, что в ПДО, которым руководит Гайдамака, не может быть нормальных отношений между сотрудниками… Как говорят компьютерщики: «По умолчанию».
          После водки «работники» ещё больше расслабились, и Грохольский рассказал о том, как Гайдамака давал Василию Порфирьевичу десятый разряд, какие перемены будут в отделе:
          - Гайдамака поручил Чухнову решить, кому давать десятый разряд — Морякову или Кондратьевой. Тот долго думал, но так и не решился сделать выбор. Чухнов мог бы в угоду Гайдамаке повысить Кондратьеву, но не сделал этого. Он сказал начальнику, чтобы тот сам решил этот вопрос, и Гайдамака уверенно заявил, что десятый разряд надо дать Василию Порфирьевичу. И я понимаю мотивы его решения. Если он повысит свою «блатную», то испортит ей дальнейшую жизнь в отделе. А если его ещё и вынудят уйти, то она останется совсем без защиты, хотя работник она хороший.
          Кроме того, Грохольский подтвердил информацию, что Гайдамака упраздняет должности Хана, Дьячкова и Пешкина. В понедельник Дьячков узнает об этом, и все ждут его реакции.
          - Но я почти уверен, что Дьячков обидится и уйдёт, - сказал Грохольский. 
          «Я пришёл в ПДО на должность Начальника БАП, - подумал Василий Порфирьевич. - И теперь эта должность будет ликвидирована. Это значит, что „игольное ушко“, через которое я проник в свою новую судьбу, закрыто для других людей. И это произошло именно тогда, когда я не стал противиться желанию Гайдамаки отобрать у меня эту должность ради Пешкина».
          Василий Порфирьевич вспомнил, что сегодня, когда он ехал на работу, в электричке напротив него стал седой бородатый мужичонка с газетой, которую направил прямо ему в лицо...  Василию Порфирьевичу очень не хотелось воевать, хотя он знал, что если он уйдёт, то этот мужичонка займёт его уютное место, и тогда получится, что он проиграл... Но Василий Порфирьевич не хотел стать таким же, как этот мужичонка, поэтому встал и ушёл, а это опустившееся существо с радостью заняло его место, при этом наверняка подумало: «Какая удача!» Василий Порфирьевич знал, что он покинул чужую токсичную линию судьбы, которая в этой точке пространства пересеклась с его линией судьбы. Линии судьбы не должны наезжать друг на друга, они должны соблюдать правила, как автомобили на дороге. А если перед глазами Василия Порфирьевича человек размахивал газетой, то его «автомобиль» грубо нарушил правила движения, он начал наезжать на другие «автомобили», и Василию Порфирьевичу лучше отъехать в сторону, а не бодаться с ним. Именно это и произошло, когда он отказался от токсичной должности Начальника БАП. Василию Порфирьевичу было неприятно осознавать, что его должность Начальника БАП займёт убогий Пешкин, но он осознанно пошёл на это.
          А когда за столом заговорили про Емелина, Грохольский сказал:
          - Емелин занимается совсем не тем, чем надо заниматься заместителю!
          И с его мнением были согласны все, кто присутствовал за столом. Василий Порфирьевич тоже был согласен с Грохольским, но он немного расширил для самого себя понимание происходящего: «С точки зрения сотрудников ПДО, Емелин занимается не тем, чем надо заниматься заместителю Начальника ПДО… А с точки зрения Касаткиной, Емелин занимается именно тем, что нужно ей. Для женщины готовность мужчины помочь ей в трудную  минуту является проявлением не только заботы о ней, но и проявлением любви, и это придаёт ей бодрость и уверенность в себе. Емелин подкупил Касаткину чрезмерным вниманием и заботой, чтобы добиться обладания ею... Но, проявляя чрезмерную заботу о чужой жене, мужчина может недодать этой заботы собственной жене, не говоря уже о подчинённых… Но какой же начальник думает о своих подчинённых?! Теперь мне понятно, почему Касаткина с такой гордостью внесла в нашу комнату торт, которым угостил её Емелин. Это был её немой укор мне: ведь я в самом начале проявлял к ней участие, старался помочь, видя высокомерное отношение Хана к своей сотруднице, а потом я решил, что это не моё дело… И правильно сделал! Мне и сейчас, если честно, плевать на её укоры. Пусть лучше укоряет своего мужа!»
          В понедельник Емелин был в отпуске, Касаткиной некого было соблазнять, и она была одета просто: джинсы, блузка, спортивная куртка, волосы без завивки. Интрижка, которая оживляла жизнь в отделе, была поставлена на паузу до возвращения из отпуска Емелина.
          И только Костогрыз развлекал обитателей комнаты 221. Ему достался радиоприемник Гайдамаки, и он включал его почти каждый день. То, что он слушал, никому не нравилось, и Рогуленко уже не однажды высказала ему своё мнение... Но Костогрыз вёл себя так, словно он глухой. Василию Порфирьевичу тоже хотелось сделать ему замечание, но что-то его останавливало: «Ведь он своим поведением даёт мне знак, что он глух к проблемам и интересам других людей... В том числе и к интересам своей жены. Если он каждый день пьянствует с Грохольским, значит, он глух к мнению своей жены, которой наверняка не нравится его пьянство. Таким же глухим был и я в молодости, и сейчас для меня Костогрыз - это зеркало, в котором я вижу грехи своей молодости. Было время, когда я пьянствовал на работе каждый день, жене это не нравилось, но меня её мнение в то время не интересовало».