Пристрою мужа в хорошие руки

Она брела, сама не зная куда. Вокруг сновали люди с туго набитыми продуктами сумками и пакетами.  31 декабря. Казалось, весь мир был занят только одним – предстоящим  празднованием новогодней ночи.  И сквозь эту толпу брела, старясь не глядеть на  ярко сверкающие витрины и на все это продуктовое изобилие, рыжеволосая девушка в потертых джинсах и темном пуховике. И так неожиданно было возбужденным и улыбающимся людям видеть ее – всю поникшую, с потухшим взглядом, что некоторые из них даже останавливались и глядели вслед этой понуро бредущей фигуре.  Уж слишком велик был контраст.
Конечно, если бы у Даши были деньги, она бы тоже сейчас бегала по магазинам со списком продуктов, которые  нужно обязательно купить для праздничного ужина. Но денег не было совсем, даже мелочи, как, впрочем, и продуктов. Ее завтрак состоял сегодня из кипятка с остатками сахарного песка из сахарницы.  Как Даша не пыталась растянуть остатки продуктов на все новогодние каникулы, это оказалось невозможно. Как пережить эти такие нерадостные для нее и такие длинные выходные она не представляла. Наверное, она все-таки погорячилась и, уволившись в начале декабря, не подумала о том, что декабрь – фактически уже не рабочий месяц. Люди готовятся к корпоративам, гоняются за билетами, чтобы уехать из города на новогодние каникулы и никто уже не хочет думать о свободных вакансиях в штате, никто не подбирает новых сотрудников. Даша надеялась, что ей удастся заняться репетиторством. Но опять же, никто не хотел думать об учебе, когда впереди ждало столько веселья.
Она брела, стараясь не глядеть по сторонам, уткнувшись взглядом в асфальт, чтобы никто случайно не заметил ее голодного взгляда. Дойдя до парка, она пошла по дорожке. Народа  здесь было гораздо меньше, поэтому Даша уже могла смотреть по сторонам. Впереди нее на дорожке она увидела молодую маму, которая гуляла с малышом.  Мальчик капризничал. Он выкидывал из коляски игрушки и постоянно стремился вынуть изо рта и выкинуть свою соску – пустышку.  Несколько раз маме удавалось поймать соску на лету и она снова и снова совала ее в рот малыша, который потеряв соску, начинал громко кричать.
- Платоша, ради Бога, ну не кричи ты.  Нахватаешься холодного воздуха, снова заболеешь.  Ну, что ты вредничаешь?  Что тебе не нравится? Может, ты кушать хочешь?
Мама достала из сумочки булочку и, отогнув край упаковки, протянула булочку малышу, предварительно сняв с руки мальчика варежку.  Мальчик откусил один раз, но, видимо, булочка ему не понравилась, потому что он снова громко завопил, а булочка из коляски полетела в снег возле дорожки.
- Да, что же это такое! Все, идем домой!
Мама мальчика быстро покатила коляску вперед под непрерывные вопли мальчугана.
Оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что никто не наблюдает за ней, Даша сошла с дорожки и, шуганув успевшую подлететь к булочке синицу,  быстро схватила драгоценную находку и через пару секунд уже опустила свою добычу в карман. Теперь это уже была совсем другая Даша.  Быстрыми шагами она, подгоняемая голодом, дошла до дома за десять минут. Поднявшись в квартиру, первым делом включила чайник, достав из кармана булочку, положила ее на стол и лишь после этого чуть не бегом сняла пуховик и вымыла руки. Пошарившись в шкафчике у Натальи Ивановны, в аптечке, нашла ромашку. Заварив ромашковый чай, она развернула упаковку булочки. Даша отщипывая  от булочки небольшие кусочки, запивала их ромашковым чаем. После вчерашнего обеда из остатка макарон, сегодняшнего утреннего кипятка с сахаром, булочка с ромашковым чаем казалась ей верхом блаженства. Конечно, желудок просил, чтобы она немедленно отправила всю булочку ему, но Даше хотелось продлить это удовольствие. Булочка оказалась, все-таки, не так велика и надолго растянуть удовольствие не получилось.
На душе стало легче, веселее. Теперь, когда голод не так давил, можно было и подумать, что делать дальше. Конечно, можно было  позвонить  бабушке Нине, и она непременно прислала бы ей денег. Но у бабушки сразу бы появилось много вопросов. А ей так не хотелось расстраивать свою дорогую бабулю. Ведь она стольким ей обязана, в том числе и тем, что живет уже больше десяти лет в этой квартире. Нет, квартира Даше не принадлежала. Она снимала комнату у квартирной хозяйки Натальи Ивановны много лет за плату, которая ей сейчас уже казалась символической – семь тысяч рублей в месяц. Но на ближайшие полгода квартира была в полном распоряжении Дарьи. Именно два обстоятельства – несвоевременное увольнение Даши и  отъезд Натальи Ивановны  сыграли свою роль в том, что сейчас Даша была в столь отчаянном  положении. Даша вспомнила, как Наталья Ивановна известила ее о своем отъезде. Даша, только что уволившаяся и получившая расчет, ехала в трамвае не особенно расстроившаяся из-за последствий увольнения.
- Ладно, не клином свет сошелся на этой фирме, будь она проклята! Найду работу еще лучше. В крайнем случае устрою себе отпуск перед Новым Годом, буду искать работу уже в новом году. Новый год, новая работа – а почему бы и нет, – так рассуждала она, пока ехала до дома.
Но дома ее ждала новость, которая ее не совсем обрадовала, скорее даже напугала. Войдя в квартиру, она увидела в прихожей два чемодана, две большие дорожные сумки и кучу пакетов.
- Наталья Ивановна, Вы дома?
Из кухни вышла Наталья Ивановна, неся перед собой  еще один пакет, в котором угадывались очертания стеклянных банок.
- Дашенька, как ты во время, дорогая!
- Наталья Ивановна, а откуда столько вещей? К Вам кто-то приехал в гости?
- Нет, Даша, это я уезжаю.
- Вы уезжаете на дачу? Сейчас, зимой, – очень удивилась Даша, – но ведь там сейчас холодно!
Наталья Ивановна поставила пакет рядом с другими, обняла Дарью за плечи и повела в кухню.
- Чай будешь?
- Ну, давайте попьем.
Наталья Ивановна включила чайник, поставила на стол вазочку с домашним печеньем, сахар. Даша смотрела на нее, по-прежнему ничего не понимая.
Она за все годы  совместной жизни с Натальей Ивановной привыкла, что весной ее домохозяйка уезжает на дачу и практически на все лето квартира  оставалась в распоряжении жилицы.  Поэтому она безропотно соглашалась помочь Наталье Ивановне в переезде, помогала копать грядки и сажать рассаду. Ей и самой нравилось бывать на даче у Натальи Ивановны. Небольшая, но ухоженная дача, была очень приятным и спокойным местом после городского шума и суеты. Да и урожаем с этой дачи Наталья Ивановна щедро делилась с Дашей. Особенно ощутимой была помощь Натальи Ивановны своей компаньонке в годы учебы Даши в университете. Увидев, что Дарья питается лишь чаем и хлебом, Наталья Ивановна понимала, что у девушки снова проблемы с деньгами, и она ненавязчиво приглашала студентку составить ей компанию за обеденным столом. Первое время Даша стеснялась, а потом привыкла. В благодарность она делала уборку в квартире, ходила за продуктами на рынок, в аптеку за лекарствами, если ее просила об этом хозяйка.  Когда Наталья Ивановна затеяла ремонт в квартире, именно Даша помогла ей  осуществить задуманное.
Даша в первые годы жизни очень удивлялась, что Наталья Ивановна живет одиноко. Ее не навещали ни дети, ни внуки. Лишь спустя какое-то время она узнала, что сын ее квартирной  хозяйки жил в этом городе, но они не общались -  у Натальи Ивановны не сложились отношения с невесткой. А дочь Натальи Ивановны жила далеко, в Подмосковье, и они общались только по телефону.
- Дашенька, я уезжаю не на дачу, – пояснила Наталья Ивановна, разливая чай, – я уезжаю надолго, минимум на полгода.
- Куда же Вы едете?
- Я еду в Подмосковье, к дочери.
- Но Вы никогда к ней не ездили.
- Да, не ездила. Знаешь, мы часто совершаем поступки, которые потом трудно исправить, хотя и очень хочется. Моя дочь Вика обиделась на меня за то, что я не приняла сразу ее мужа и даже не поехала на их свадьбу. У Вики это второй брак. Ее первый муж был не бедным человеком, но что-то  не заладилось в их отношениях и Вика ушла от него. Ушла к Артему, который тогда еще  был студентом. Я не смогла понять дочь, откровенно сказала ей, что она бесится от жира. Что еще надо: хорошая квартира, машина, любящий муж? Дочь обиделась на меня. Мы не общались почти три года. Но она смогла меня простить. А сейчас ей нужна моя помощь и я хочу сделать все от меня зависящее, чтобы загладить вину перед дочерью. Она сейчас беременна, скоро должна родить. А их сыну Ярику, моему внуку, всего два года. Артем очень много работает, а дочери с двумя малышами будет непросто. Вот она и попросила меня приехать.
- И когда Вы уезжаете?
- Сегодня, дорогая, сегодня ночным поездом. Я уже и билет купила. Ты мне поможешь сесть в поезд? А то с таким количеством багажа я не справлюсь. А там меня Артем встретит, поможет с багажом.
- Конечно, Наталья Ивановна, помогу.
- И еще один вопрос мне надо с тобой обсудить, денежный. Ты когда зарплату получишь?
- Я сегодня получила зарплату и отпускные.
- Очень хорошо. Я конечно понимаю, что не очень хорошо перед Новым Годом оставлять тебя без денег, но я бы хотела, чтобы ты мне заплатила за эти полгода вперед. Ты меня прости, Даша, я тебя никогда не напрягала насчет оплаты, когда заплатишь, тогда и ладно. Но сейчас я не знаю, как там, у дочери, у меня пойдет жизнь, поэтому мне надо подстраховать себя материально. Ну, а ты, если денег не хватит, можешь ведь попросить аванс на работе.
- Да, конечно, – тусклым, даже каким-то сиплым от охватившего волнения  голосом, согласилась Даша.
Она перевела хозяйке требуемую сумму. Баланс ее счета очень не обрадовал. А ведь надо еще и бабушке к празднику послать подарок.  Даша не стала говорить Наталье Ивановне, что никакого аванса она взять не сможет, потому что больше не работает. Если  бы она сказала об этом Наталье Ивановне, уже завтра, а то и сегодня об этом узнала бы  бабушка, и конечно же, переполошилась. Ведь ее бабушка Нина Дмитриевна и Наталья Ивановна были подругами со школьной скамьи.
После того как Даша отправила бабуле в подарок к празднику пять тысяч, у нее еще оставались  три тысячи нас счете. Даша во что бы то ни стало старалась найти  работу. Чтобы ездить по объявлениям, надо было пользоваться транспортом. Оставшиеся три тысячи ушли незаметно.