Луной был полон сад

 
ПЬЕСА
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
НЕХЛЮДОВ, ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. 64 года, совершенно седой, в очках, ходит, чуть сутулясь, часто тяжело вздыхает, говорит громко, быстро раздражается, ворчлив. Но также быстро отходит. Одет в черные рабочие брюки, рубашку с короткими рукавами.
НЕХЛЮДОВА, его жена, 62 года. Хорошо выглядящая женщина, блондинка, склонная к полноте. Говорит негромко, благожелательна. Добрый внимательный взгляд.
ЛЮДМИЛА, их дочь. Ей 30 лет. Носит либо мини-юбки или брючный костюм. Блондинка. Косметикой не пользуется. Время от времени нервно подергивает плечиком.
ВИКТОР ПОВАРЕШКИН, 33 года, неженат, работает механизатором в ЗАО. Высок и худощав. Голова маленькая на длинной шее. Широкоплеч. Обувь сорок пятого размера.
ОЛЬГА ПАВЛОВА, 25 лет. Выглядит очень эффектно. Модно одета. Щедро пользуется косметикой.
УЧАСТКОВЫЙ. Николай Степанович Мясников. 40 лет. Долговязый, худощавый, глаза навыкат.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Бизнесмен, 45 лет. Высок, с брюшком. На людей смотрит свысока.
ОХРАННИК. Молодой мужчина крепкого телосложения в черной кожаной куртке.
Действие происходит в сельском доме. За окном виден сад: кипение сирени, яблони в белом цвету, доносится пение птиц. Просторная кухня. Возле кухонной стенки виден лаз в погреб. Вдоль кухни лежит дорожка. Возле стены раковина, над которой висит водонагреватель. Напротив плита, которая работает на газе и электричестве.
АКТ 1
ДОМ НЕХЛЮДОВЫХ
НЕХЛЮДОВ. Вот, значит, как… Возвращаемся, так сказать, в родные пенаты. Прямо по Рембрандту – «Возвращение блудной дочери домой». Я еду, еду, еду в далекие края…Всё исколесила, прошла Крым и рым. Три раза замуж выходила, официально только. Один раз чуть не зарезали… Ой, авантюристка! Видно, больше никому не стала нужна… А что ей делать-то в деревне? Тьфу ты! Пенаты… пенаты… малая родина… Дояркой-то уж, наверно, не пойдет. А в конторе и так все места заняты, негде яблоку упасть… О чем думает человек? Чем она тут будет заниматься? На эту вот шею опять сядит? Спасибо! Дождались на старости лет! Кормите снова мама с папой. «Приезжаю навсегда». Фу ты ну ты, ножки гнуты! Откуда ты знаешь, что навсегда? Навсегда только на кладбище переезжают. Нет…ну, вот есть ум или нет? Ну, понимаю, в гости там, отдышаться от сутолоки городской… А то навсегда… Что ж у ней там случилось? Что ей это так приспичило? Ну, да ладно! Узнаем, приедет скоро. Скоро уже приедет! Скоро! Скоро! Скоро уже приедет! Вот возьмет и приедет! Возьмет и приедет!
(Входит Нехлюдова)
НЕХЛЮДОВА. Всё ворчишь? Никак не можешь успокоиться? Ну, приедет, отдохнет… Что же тут страшного? Что же тебе уже родная дочь не нужна? И что же ты за человек такой! Родную дочь готов не пустить на порог дома! У меня в голове просто не укладывается. Что же ты за человек? Изверг какой-то! Супостат!
НЕХЛЮДОВ. Ох, бабье! Родная дочь! А родная дочь за десять лет ни одного письма не могла написать! Где ее черти носили? Родителей ни разу не вспомнила. А теперь вот приезжает она, видите ли, навсегда. Это как же понимать прикажите? Что это, что это значит? Навсегда?
НЕХЛЮДОВА. Ну, отдохнет девочка… Подумаешь!
НЕХЛЮДОВ. Отдохнет навсегда! Прелестно! Замечательно! Великолепно! Это какой же временной промежуток – навсегда? До гробовой доски что ли? Так понимать?
НЕХЛЮДОВА. Тьфу ты! Типун тебе на язык!
НЕХЛЮДОВ. А ты мне растолкуй: как я должен это понимать!
НЕХЛЮДОВА. Никак! Родная дочь приезжает домой отдохнуть. Десять лет не была. А он  следствие устраивает: как да почему. Может быть, и на порог даже не пустишь? Ну, что ты молчишь? Говори! Пустишь родную дочь на порог или нет?
НЕХЛЮДОВ. Ох, как ты всё умеешь извратить! Причем тут порог – не порог? Ты мне вот скажи: зачем она приезжает? Что это значит «навсегда»? Чем она намерена заниматься? И где она была все эти десять лет? Почему от нее не было ни единой весточки?
НЕХЛЮДОВА. Ну, я не знаю! Разве сейчас это важно? Разве ты не хочешь увидеть ее?
НЕХЛЮДОВ. Хорошо! Давай оставим этот разговор. Только я тебе одно хочу сказать: подозрительно мне это кажется. По-до-зри-тель-но!
НЕХЛЮДОВА. Ты что… поверил этому болтуну?
НЕХЛЮДОВ. А почему я ему должен не верить?
НЕХЛЮДОВА. А потому что он болтун.
НЕХЛЮДОВ. Ну, да, конечно. Как же! Если бы это про кого-нибудь другого, а то про родную дочку. Про другого поверила бы. И тогда он никаким бы болтуном не был. А раз про родную дочку, то, конечно, болтун. А мне кажется, что не болтун. Совсем не болтун. Очень даже вызывающий доверие человек.
НЕХЛЮДОВА. А я тебе говорю, что болтун. И не верю ни одному его слову. Да это слепым надо быть, чтобы не видеть, что он болтун. Несет, что в голову взбредет. А ты и развесил уши! Готов, чему угодно поверить. А я сразу поняла, что он болтун.
НЕХЛЮДОВ. Ты так говоришь потому, что не хочешь слышать о ней плохого. Так вы устроены, женщины. Вы считаете истинным то, что приятно вам. Ну, да, да! Конечно! Как же! Если бы это про кого-нибудь другого, а то про родную дочку. Про другого, тогда бы поверила. И никаким бы он болтуном не была раз про родную дочку, то, само собой, болтун.
НЕХЛЮОВА. А ты ему веришь?
НЕХЛЮДОВ. А почему бы нет? Почему он должен врать? Какой ему интерес верить? Верю каждому его слову.
НЕХЛЮДОВА. Ну, и дурак! Прости Господи! Верить всякому болтуну, каким же надо быть дураком!
НЕХЛЮДОВ. Сама дура.
НЕХЛЮДОВА. Просто ты нас не любишь, а поэтому веришь всякой болтовне.
НЕХЛЮДОВ. Ну, вот начинается! Убийственный аргумент! Что не так: ты нас не любишь.
Появляется Людмила. В руках у нее две объемистые сумки. Нехлюдовы удивленно смотрят на нее. Они никак не ожидали, что она приедет так быстро.
НЕХЛЮДОВА. Людочка! Ты так неожиданно! Что же ты не позвонила даже?
ЛЮДМИЛА. Хотела вам сделать сюрприз? Я, мама, такая сюрпризерша! Никак не могла без этого.
НЕХЛЮДОВ. Оно и заметно. С детских лет от тебя только и ждали сюрпризов.
ЛЮДМИЛА. Ой, папочка! Ты все тот же! Не меняешься! По-прежнему такой же ворчун.
НЕХЛЮДОВ. А ты вот изменилась! Вон какая стала модная! Хоть сейчас в публичный дом!
НЕХЛЮДОВА. Отец! Как тебе не стыдно! Ну, что ты такое говоришь? Родной дочери!
НЕХЛЮДОВ. А что я такое сказал? Я сделал комплимент. Он вам что не понравился?
НЕХЛЮДОВА. Всё хватит! Людочка! Помоги мне собрать на стол! А ты пока не путайся под ногами!
Нехлюдов уходит, громко хлопнув дверями. Мать и дочь долго смотрят ему вслед.
ЛЮДМИЛА. Отец не изменился. Всё такой же суровый. Только ворчать стал больше.
Заходит Витя Поварешкин. Широко улыбается. На нем рабочая спецовка, сапоги.
ВИТЯ. Привет, Люсик! Вот шел мимо, смотрю дядя Толя во дворе дрова рубит. Да так сердито! Понял, что ты приехала.
ЛЮДМИЛА. А я не поняла, причем тут дрова и я приехала. Никак не могу уловить связи.
ВИТЯ. Да это я так. К слову! Слишком как-то сердито он, как-то сердито топором ухал.
ЛЮДМИЛА. Ты не меняешься, Витя! Всё такой же! Женился бы хоть. Может быть, толк был.
ВИТЯ. А ты пойдешь?
ЛЮДМИЛА. Конечно, пойду! Уже бегу и запинаюсь! Такой завидный жених! Мечта всех женщин! Ты знаешь, как я по тебе сохну, ночами не сплю, вся подушка мокрая.
ВИТЯ. Ну, вот и договорились! Значит, засылаем сватов. И всё как положено. Тетя Люба в курсах. Сяс батю твоего предупрежу. А мои только ждут – не дождутся, когда же я женюсь.
Людмила и мать смеются.
ВИТЯ. Ладно, я пойду. Работать надо. А вы можете уже начинать подготовку. Платье там, фата, туфельки. Варка, парка. А вечером ждите сватов. Пойду обрадую дядю Толю.
ЛЮДМИЛА. Ты что? Серьезно подумал? Мы же пошутили.
ВИТЯ. А я вот не шучу! Ну, всё! бывайте! Кстати, мама… Можно я буду вас мамой звать?
НЕХЛЮДОВ. Ну, как такому сыночку откажешь? Конечно же, Витюшечка! Можно я тебя Витюшечкой буду звать? Ой! Ну, не зять будет, а просто золото! Клад!
ВИТЯ. Ладно! Некогда мне с вами лясы точить! Труба зовет! Надо деньги на свадьбу зарабатывать! Целую заочно и ухожу»
Уходит.
НЕХЛЮДОВА. А что, Людмила, ты не смотри, что он такой шебутной. Парень-то хороший. И на работе на хорошем счету. И не пьет. Так разве маленько.
ЛЮДМИЛА. Мам! Ты что серьезно? Он же малахольный. Да лучше одной всю жизнь прожить, чем с таким чмошником связываться! Ну, ты даешь! Юмор и сатира какие-то!
НЕХЛЮДОВА. Ой, дочка! Не говори так! Конечно, он не такой, как там ваши московские. Но парень-то хороший. Добрый. Трудолюбивый. И не пьет. Ну, почти не пьет. Будешь за ним, как за каменной стеной. А что там ваша Москва? Не квартиры у тебя, ни работы нормальной. А, по-моему, лучше уж в деревни жить, хорошо, основательно. Чем по Москве, как паршивая овца блукать.
ЛЮДМИЛА. Мама! Ты не понимаешь. Чтобы чего-то добиться, надо жить в Москве. А в этой паршивой деревне сгниешь заживо. Ну, что мне здесь светит? Самое удачное, если устроюсь библиотекарем в сельскую библиотеку. Или техничкой. Если, конечно, не пойти в доярки.
НЕХЛЮДОВА. Ну, дочка, можно пойти на курсы бухгалтеров. Будешь силеть в конторе.
АКТ 2
Заходит Нехлюдов.
НЕХЛЮДОВ. Чего это Витька выскочил, весь сияет, как медный пятка? Вроде он же не пьет.
НЕХЛЮДОВА. Свататься приходил. Любит он нашу Людмилу. Побежал деньги зарабатывать на приданное. Так что, отец, готовь свою заначку. Глядишь, и внуков скоро будем нянчить.
НЕХЛЮДОВ. Витька – он парень ничего. Работящий. И в технике разбирается. А самое главное – ведь не пьет и не курит. Просто феномен для деревни.
ЛЮДМИЛА. Не пьет, не курит… Да лучше бы он пил и курил. Он же скучный. Родители! Я от него, как муха, от дихлофоса, сдохну. Слушать весь день про трактора…
НЕХЛЮДОВ. Нет! Вы только посмотрите! Королева английская! Что же ты себе в городе не нашла принца заморского? Уезжала с сумочкой и вернулась с сумочкой!
НЕХЛЮОВА. Да перестанешь ты сегодня? Что на тебя нашло: как с цепи сорвался!
НЕХЛЮДОВ. Да ну вас! Разбирайтесь сами как хотите! У меня уже от вас голова заболела.
Нехлюдов уходит.
НЕХЛЮДОВА. Ты уж на него не обижайся, Людочка, на дурака старого! Чем дальше, тем хуже. Всё не по него, всё не так. Порой прицепится, как репей, тошно даже. Ну, чего тебе надо? Живешь и живи! Пенсию платят, соленья, варенья круглый год не переводятся. Живи – не хочу. Нет! Это не так! То не так!  Власти ругает, Америку.
ЛЮДМИЛА. Да, мама, я не обижаюсь нисколько! То я не знаю папу. Пусть ворчит. Я к этому привыкшая.
НЕХЛЮДОВА. Ох, тяжелый он человек. Думала, к старости исправится. Еще хуже стал.
АКТ 3
Стук в двери. Мать и дочь вместе.
- Войдите!
Входит Виктор.
ВИКТОР. Добренького дня! Вот услышал, что Людмила приехала. Не мог удержаться. Столько лет, столько зим, как говорится. А ты, Людмила, всё хорошеешь и хорошеешь!
ЛЮДМИЛА. А ты никак свататься пришел?
ВИКТОР. Да я бы со всей душой. Только ты сейчас столичная штучка. Нужен тебе деревенский тракторист.
ЛЮДМИЛА. А ты считаешь, что если в Москве живешь, то только и мечтаешь за олигарха выйти или за поп-певца?
ВИКТОР. Да. Там же много таких.
ЛЮДМИЛА. Ну, да! И каждому подай деревенскую дурочку. Ох, Витя, Витя! Каким ты был наивным, таким и остался. Там жизнь очень жесткая, сразу обламывает рога.
ВИКТОР. Ну, а зачем ты тогда держишься за эту Москву? Возвращалась бы домой.
ЛЮМИЛА. Ах, Витя! Наивный ты человек. Как был ребенком, таким и остался.
ВИКТОР. Какой же я ребенок? Я в армии отслужил. Работаю механизатором. Кстати, в райцентре на доске почета вишу. За высокие показатели в работе.
ЛЮДМИЛА. Ух ты! Да ты у нас знаменитость! Завидный жених! Что же до сих пор не женился?
ВИКТОР.  А вот сейчас надумал.
ЛЮДМИЛА. И невесту нашел.
ВИКТОР. Нашел.
ЛЮДМИЛА. Кто она, если не секрет7
ВИКТОР. Не секрет. От тебя у меня секретов нет. Тем более, что это ты.
Людмила смеется.
ВИКТОР. Не вижу ничего здесь смешного. У меня же серьезные намерения. Я уже не пацан.
ЛЮДМИЛА. То, что ты не пацан, это заметно. Возмужал, заматерел. Настоящий сельский мужик, на которых держалась и держится Росия-матушка.
ВИКТОР. Это ирония или сарказм?
ЛЮДМИЛА. Витя! Ты меня поражаешь! Как заметно обогатился твой словарный запас!
ВИКТОР. Ну, тоже не ушами мух бьем.
ЛЮДМИЛА. А какие у тебя, Виктор, жизненные планы?
ВИКТОР. Очень простые. Жениться, построить дом, завести деток, заочно закончить сельхозуниверситет. Создать свое фермерское хозяйство. Не век же мне на дядю горбатиться.
АКТ 4
Заходит Нехлюдов.
НЕХЛЮДОВ. А! женишок явился! Никак свататься пришел?
ВИКТОР. Да вот посмотреть на Людмилу. Столько не видел
НЕХЛЮОВ. Посмотрел? И что?
ВИКТОР. Изменилась Людмила.
НЕХЛЮДОВ. Да ты что? А ты думал, что увидишь прежнюю деревенскую дурочку? А нет, дружок! Мы теперь столичная штучка! Не знаешь, с какого бока к нам подходить. Трактористы теперь нам без надобности. Там мы, знаешь, с кем общаемся?
ВИКТОР. Ну, зачем вы так? Людмила не такая. Она наша. Она никогда не заносится.
НЕХЛЮДОВ. Теленок ты, Витька. Теленком был и теленком остался. Что ты знаешь про ее столичную жизнь? Ты вот в городе не жил ни разу и не знаешь, что это такое городская жизнь, как она коверкает и ломает людей.
ВИКТОР. Ну, зачем вы так? Не такой уж я валенок. Я в армии отслужил как никак. И в городе бывал. Кое-что тоже понимаю. Только Люда не такая.
НЕХЛЮДОВ. А какая она?
ВИКТОР. Она чистая. К ней грязь не перестает. Душа у нее хорошая. А это самое главное в человеке.
НЕХЛЮДОВ. Идеалист ты, Витька! Знаешь, сколько в жизни грязи. Одежды часто белые, а под ними чернота.
АКТ 5
Входит Ольга Павлова. У нее спортивная сумка, которую она ставит возле порога.
ЛЮДМИЛА. Во! Явление Христа народу! А ты как тут очутилась, подруга моя драгоценная?
ОЛЬГА. Нет, подруга! Ты поступила не по-подружески. Ни слова, ни полслова лучшей подруги, и умотала неизвестно куда. И бросила меня под танк. Ты знаешь, как меня прессовали: где ты, где ты. А откуда мне знать, где ты, если ты так внезапно исчезла. Вот только что была рядом, обернулась – опа! – а тебя нигде нет. Тут вспомнила название твоей деревеньки. Ты же мне рассказывала столько раз. Ну, думаю, только там. Больше тебе быть н егде. И попала в точку. Нехорошо ты со мной поступила. Я бы так никогда не сделала. Никогда!
ЛЮДМИЛА. Вон оно как! Значит, ты решила сорваться вместе со мной? Что же тебе не сиделось?
ОЛЬГА. Ой, Людка, так сейчас такие дела закрутились. Александр Иванович рвет и мечет. Своим ищейкам дал приказ непременно тебя отыскать.
НЕХЛЮДОВ. Это про каких ищеек вы тут говорите?
ОЛЬГА. Ой, извините! Как я вас не заметила? Вы папа Людмилы! А я Ольга Павлова. Подруга вашей Людочки.
НЕХЛЮДОВ. В одном борделе работаете?
ОЛЬГА. Что вы такое говорите! У нас серьезная фирма.
НЕХЛЮДОВ. Ага! С серьезными денежными клиентами. А что же вы бросили работу в серьезной фирме? От кого вы тут решили спрятаться?
(За окном раздается скрип тормозов. Нехлюдов выглядывает в окно).
А вот, кажется, и по ваши души. Я такую тачку только по телевизору видел. Живут же люди!
ОЛЬГА. Ой! Это Александр Иванович! Как он быстро нас вычислил! Что теперь будет?
ЛЮДМИЛА. Известно, что будет. Заставит шмотки в пять сек собрать и в м ашину прыгать. Будем отрабатывать ему неустойку. Ой, и выдохнуть по-настоящему не успела.
АКТ 6
Заходит Александр Иванович. Следом за ним амбал-охранник в черной кожаной куртке.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Ба! Какие люди и без охраны! Радость глаз моих, мед сердца моего!
НЕХЛЮДОВ. Прошу пардону, конечно! А вы кто будете, мил человек? А то ни «здрасьте», ни «до свиданья». А у нас принято здороваться и представляться. В смысле называть себя.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Ах, да! Извиняйте! Как-то растерялся, увидав такой цветник. Александр Иванович. Бизнесмен. А вы, как понимаю, папа Людмилы?
НЕХЛЮДОВ. Правильно понимаете. Сразу видно понимающего человека. Значит, потеряли девчонок? А позвольте поинтересоваться для каких нужд вы их используете?
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Ну, фирма у меня солидная. Всем найдется работа.
НЕХЛЮДОВ. А ваша фирма случайно не «Публичным домом» называется.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Ну, что вы такое говорите? Как можно. Мы законопослушные граждане. И даже благотворительной деятельностью занимаемся. Вот на прошлой неделе подарили детскому дому телевизор. Хороший большой телевизор с выходом в интернет.
НЕХЛЮДОВ. Вон оно даже как! Благодетели вы наши! Как вы заботитесь о детях! Позвольте вам поклониться в ножки!
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Ну, что вы право? Пожилой человек, а юродствуете.
ВИКТОР. Я, пожалуй, пойду! Сенокос, знаете. Простой, так сказать, не допустим. Как-нибудь вечерком заскочу.
НЕХЛЮДОВ. Заскакивай, заскакивай. Витенька! Только тут такие женихи, тебе не чета. Машинку-то их видел перед домом? Тебе на такую всю жизнь не заработать. (Виктор уходит).
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Ну, что, девочки погостили, чистым озоном подышали, ароматом сенокоса, пора и честь знать. Карета подана. Собираем вещички и на выход.
ЛЮДМИЛА. Александр Иванович! А если мы не поедем?
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Девочки! Не надо меня огорчать! Вы же очень душевные и добрые.
Нехлюдов выходит.
Вы же понимаете, у нас дел невпроворот. Я вот всё бросил и поехал в эту Тьмутаракань. А знаете, сколько стоит каждый мой час? Ого-го! Но я пошел на эту жертву ради вас. Так что и вы проявите понимание. Давайте по-быстрому. Время – деньги!
АКТ 7
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Девочки, то, что вы сделали, называется кидаловой. Или вы решили, что имеете дело с лошком? Придется вас убеждать в обратном. К тому же вы меня поставили с бабками. Вас не было на последнем мероприятии, и клиенты требуют возврата бабок. Я, конечно, верну. Люди они серьезные и авторитетные и никому не позволят разводить себя. Но вы мне эти бабки отработаете сполна. С процентами. Плюс моральный ущерб. Вот такой расклад! Так что в машину бодрячком, бодрячком! Впереди вас ожидает очень много работы. Так что отдых в сельской местности отложите на потом.
Заходит участковый капитан Сальников. Под мышкой держит черную кожаную папку.
УЧАСТКОВЫЙ. Здравствуйте, граждане! Попрошу предъявить документы!
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. А в чем дело, капитан?
УЧАСТКОВЫЙ. Сигнал поступил. Так что прошу предъявить документы. За исключением жильцов дома.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Но у меня только водительские права.
УЧАСТКОВЫЙ. Пойдет!
Александр Иванович протягивает ему водительские права. Участковый долго изучает их, смотрит то на права, то на Александра Ивановича.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Что-то не так?
УЧАСТКОВЫЙ. Да нет! Всё нормально. А этот товарищ с вами? (Кивает на охранника).
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Со мной. Это мой коллега.
УЧАСТКОВЫЙ. А документики коллега может показать?
ОХРАННИК. Чо-то ты совсем оборзел, мусорок! С серьезными людьми такой базар трешь, ксивы требуешь. Рогом-то шевели малость!
УЧАСТКОВЫЙ. Так, гражданин, оскорбление при исполнении. А это уже статья. Сейчас составим протокол и поедемте со мной в участок.
ОХРАННИК. Ага! Уже поехал!
УЧАСТКОВЫЙ. Документа предъявите! Последний раз повторяю!
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Игорек! Выполни требование блюстителя порядка. С ними спорить – дороже обойдется.
ОХРАННИК. Как скажешь, шеф. (Показывает водительское удостоверение).
УЧАСТКОВЫЙ. Ну, теперь вижу, что всё в порядке. А хамить представителю порядка при исполнении не рекомендую. Чревато. Честь имею! (Прикладывает руку к фуражке).
Заходит Нехлюдов.
НЕХЛЮДОВ. Постой! А ты куда, служивый?
УЧАСТКОВЫЙ. Куда? К себе. Тут всё в порядке. Граждане предоставили документы. Так что на сигнал прореагировал.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Это что еще за сигнал:
УЧАСТКОВЫЙ. А вот от гражданина Нехлюова поступил сигнал, что в его доме находятся бандиты, которые хотят девушек, среди которых и его дочь, забрать в публичный дом.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Ну, дурдом!  Папаша! Какие там у вас в голове тараканы?
НЕХЛЮДОВ. Ты, товарищ сержант, должен задержать этих проходимцев. У них же на рожи написано, что они бандиты.
УЧАСТКОВЫЙ. Прошу не указывать мне, что я должен делать. Я действую по закону.
НЕХЛЮДОВ. Ты смотри! Он действует по закону! Ты должен защищать законопослушных граждан. А ты потворствуешь преступникам, идешь у них на поводу.
УЧАСТКОВЫЙ. Намерение преступного замысла отсутствует. Это всё ваши фантазии, которые ничего не подкреплены. Честь имею!
НЕХЛЮДОВ. Какая там честь? Где она у вас эта самая честь? Значит, блюстители порядка не хотят блюстеть?
УЧАСТКОВЫЙ. Всего доброго! А вы бы, гражданин Нехлюдов, успокоились и смотрели бы на происходящее разумно.
Выходит. Следом за ним Нехлюдов.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Так, девочки! Быстренька-быстренько собираемся! У меня дел невпроворот, а я вот с вами еще должен возиться. Пять минут вам на свборы. Ни минутой больше!
ЛЮДМИЛА. Вот и погостила у родителей. Александр Иванович, вы безжалостный эксплуататор. Вам чужды человеческие чувства. Александр Иванович! Ну, будьте же иногда милосердны!
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Людмила! Не надо давить на жалость. В бизнесе царят волчьи законы. Серж! Возьми у девушек сумки! На выход! Кони уже нетерпеливо бьют копытами.
Заходит Нехлюдов с ружьем.
НЕХЛЮДОВ (Александру Ивановичу). Отошел к стенке! (Охраннику). И ты, амбал!
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Ты чего это задумал, отец? Ты брось так шутить! С огнем играешь.
НЕХЛЮДОВ. Я тебе не отец и ты мне не сынок. Хочешь уйти отсюда живым-здоровым, ноги в руки и бегом отсюда вместе со своим амбалом. Я такую нечисть без колебания застрелю.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Да поймите вы, никакой я не бандит. У нас серьезная фирма. Девочки решили немного развеяться, но сделали это без спроса. И тем самым подвели фирму. От этого пострадали дела. Мне пришлось всё бросить и ехать за ними сюда. И нам нужно немедленно отправляться. Ведь вам же знакомо выражение: время – деньги.
НЕХЛЮДОВ. На выход!
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Вы ружьишко-то отпустите. Не надо в людей целиться. Раз в году и палка стреляет. Сами же потом всю оставшуюся жизнь будете каяться и винить себя.
НЕХЛЮДОВ.  Живо, мразь!
(Стреляет в потолок. Все испуганно кричат. Александр Иванович пятится к дверям).
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Не надо! Не надо! Мы уходим.
НЕХЛЮДОВ.  Нет!
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Что нет! Вы же сказали, чтобы мы немедленно уходили. Мы уходим.
НЕХЛЮДОВ. Нет!
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Что нет?
НЕХЛЮДОВ. Вы никуда не уйдете отсюда.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Как? Вы только что требовали, чтобы мы немедленно убирались отсюда. А сейчас – нет. Что изменилось, любезный? Так уходить нам или нет?
НЕХЛЮДОВ. Я задерживаю вас до окончательного выяснения вашей личности.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Постойте! Постойте! Здесь только что был полицейский. Он смотрел наши документы. И нашел, что всё в порядке. Вам что этого недостаточно?
НЕХЛЮДОВ. Полицейский? Все тут повязаны.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Это бред какой-то! И что вы намерены делать? Прошу вас, сохраняйте благоразумие!
НЕХЛЮДОВ. Я вас задерживаю.
ПЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Я понял.
НЕХЛЮДОВ. До выяснения вашей личности.
ОХРАННИК. Шеф! Может быть, мне его… (опускает кулак сверху вниз, как будто бьет по голове). Сами же видите, очень непонятливый тип. Толкуешь ему, толкуешь, а он все свое.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Погоди, Игорек! Ты же видишь, человек не в адеквате и от него сейчас можно ожидать чего угодно. Пусть успокоится, возьмет себя в руки, тогда и поговорим спокойно.
НЕХЛЮДОВ (садится за тол. Рядом с собой ставит ружье). Начнем с тебя! (Кивает на Александра Ивановича). Присаживайтесь, гражданин! Выложите всё содержимое из карманов!
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Зачем?
НЕХЛЮДОВ. Вопросы здесь задаю я.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧЮ не буду я ничего выкладывать! Что за беспредел? Чего вы раскомандовались?
Нехлюдов кладет на стол ружье.
АЛЕКСАНДР ИВАНОЫИЧ. Хорошо! Хорошо! Только не нервничайте! Вот водительское удостоверение, вот визитка, вот телефон, вот ключ от квартиры, вот носовой платок.
НЕХЛЮДОВ (берет листок и ручку). Записываю! Фамилия, имя, отчество?
АЛЕКСАНДР ИВАНОИЧ. Рубцов Александр Иванович. Детский сад, право. Взрослый человек…
НЕХЛЮДОВ. Дата и место рождения?
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. 2 августа 1987 года.  Москва.   Вам самим не смешно то, что вы делаете?
НЕХЛЮДОВ. Постоянное место жительства?
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Слушайте! Бросьте фигней заниматься! Ничего я вам больше не скажу! Насмотрелись детективных сериалов, захотелось поиграть в сыщика? Но это уже без меня.
НЕХЛЮДОВ. Значит, вы отказываетесь отвечать на опросы следствия?
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Ну, вы же взрослый человек. А ведете себя как ребенок. Давайте поговорим как взрослые люди. И уберите в конце концов ружье. Даж палка раз в год стреляет.
НЕХЛЮДОВ. Значит, гражданин Рубцов, вы считаете. Что здесь с вами в игрушки играют?
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Притомили вы меня! Я деловой человек. Для меня каждая минута дорога.
НЕХЛЮДОВ. Значит, вы, гражданин Рубцов, считаете, что здесь с вами в игрушки играют?
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Утомил! Да перестаньте вы, в конце концов! Это уже не смешно.
НЕХЛЮДОВ (встает, направляет ружье в грудь Александр Ивановичу). Встать! Я кому сказал?
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Поосторожней с ружьишком. Палец ненароком дрогнет. Сами же себя потом всю жизнь будете винить. Вы же не хотите стать убийцей?
НЕХЛЮДОВ. Встать!
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ (поднимается). Ну. Встал, встал, и что дальше? Может быть, хватит? Не надоело еще вам?
Нехлюдов поднимается, направляет ружье в грудь Александра Ивановича.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Вы бы поосторожней с ружьишком. А то палец дрогнет. Человек вы нервный, эмоции свои не может е сдерживать. Ну, и всякие конвульсивные движения.
НЕХЛЮДОВ. Я сказал «встать».
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Ну встал, встал и что дальше?
НЕХЛЮДОВ. Повернулся спиной. Я сказал «повернулся спиной»! по-русски не понимаешь?
АЛЕКСАНДР ИВАНОИЧ. Зачем это?
НЕХЛЮДОВ. Я сказал «повернулся спиной», значит повернулся. И не задавай глупых вопросов. Я этого не люблю. И не вздумай чего-нибудь учинить. У меня рука не дрогнет.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ (поднимается). Ну, вста и что теперь?
НЕХЛЮДОВ. Повернись спиной!
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. А это еще зачем?
НЕХЛЮДОВ. Делай, что тебе говорят и не задавай лишних опросов!
Александр Иванович поворачивается спиной. Нехлюдов ремешком связывает ему за спиной руки.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Игорек! Ты совсем нюх потерял? Ты чего стоишь?
ИГОРЬ. Шеф! Он же сумасшедший. Лучше с ним не связываться. Пальнет же!
НЕХЛЮДОВ. Вперед!
Делают несколько шагов, останавливаются в центре комнаты. Нехлюдов наклоняется и открывает крышку погреба.
НЕХЛЮДОВ. (Александру Ивановичу). Полезай!
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Да ты что?
Нехлюдов упирает ему ствол в спину.
НЕХЛЮДОВ. Полезай! Не надо меня сердить!
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Хорошо! Хорошо! Ты только ружьишко-то убери! (Спускается в погреб).
НЕХЛЮДОВ (охраннику). Ты будешь говорить?
ОХРАННИК. О чем говорить?
НЕХЛЮДОВ.  Рассказывать о преступной деятельности! Или тоже прикинешься невинной овечкой?
ОХРАННИК. Я это... в погреб сразу!
Спускается в погреб. Нехлюдов закрывает крышку, ставит на неё стол, присаживается за столом.
НЕХЛЮДОВ. Вот и порядок в танковых войсках. Думают, раз у них деньги куры не клюют, так на них у правы нет. Есть, голубчики, и на вас управа. Вот посидите в погребе, может, что-то о вас и дойдет.
АКТ 8
Заходят Людмила с Ольгой. В руках у них сумки. Ставят сумки на пол.
ЛЮДМИЛА. Папа, а где…(замечает ружье). Ты чего это, отец? Что здесь произошло?
ОЛЬГА. Значит, это была никакая не хлопушка. Он стрелял.
ЛЮДМИЛА. Отец! Ты стрелял в человека? Ты убил Александра Ивановича или Игоря? Ну, что ы молчишь? Ты понимаешь, что ты убил человек и тебя теперь посадяр?
НЕХЛЮДОВ. Они находятся в СИЗО на период следствия.
ЛЮДМИЛА. Ты о чем, отец? Что ты несешь? Какое СИЗО? Какое следствие? Ты, о чем?
НЕХЛЮДОВ. СИЗО, дочка, - это следственный изолятор временного содержания. Там содержатся обвиняемые на период ведения следствия. Под СИЗО пришлось приспособить наш кухонный погреб. Так что получился погреб двойного назначения.
ЛЮДМИЛА. Ты их посадил в погреб? Отец! Ты сошел с ума!
Павлова смеется.
ЛЮДМИЛА. Ты чего, подруга?
ПАВЛОВА. Представила, как Александр Иванович сидит среди банок с соленьями и вареньями, опутанный паутиной. А в углу скребутся мыши. А рядом с ним его бугай-секьюрити. И это в костюме за тринадцать тысяч евро, в туфлях за три тысячи, в белоснежной сорочке с алмазными запонками.
ЛЮДМИЛА. Насмеешься на свою голову! Будут тебе алмазные запонки!
ПАВЛОВА. Это ты права. Ну, их на фиг! Это им можно над всеми смеяться. А над ними попробуй посмеяться, так сама не будешь рада.
НЕХЛЮДОВ. Так зачем вы им, девчата, служите? Вам самим-то не противно? Они вас презирают, а вы им служите.
ПАВЛОВА. Иван Николаевич! Я вполне понимаю ваше благородное негодование. Вас воспитывали на высоких идеалах, на героических образах Павки Корчагина и молодогвардейцев. Вам постоянно говорили о патриотизме, о том, как прекрасно пожертвовать всем, даже жизнью, ради родины. Сейчас другие идеалы, другие люди, другая страна. Так что, Иван Николаевич, вас в лучшем случае просто не поймут, а в худшем, подымут на смех.
НЕХЛЮДОВ. Дочка! Ты связалась с бандитами. Я их должен вывести на чистую воду.
ЛЮДМИЛА. Отец! Умаляю тебя! Ты все это придумал! Никакие они не бандиты. Немедленно выпусти их!
НЕХЛЮДОВ. Выпущу, как только услышу их показания.
ЛЮДМИЛА. Слушай, папа! Александр Иванович, предприниматель. Я и вот она работаем в его фирме по продаже и аренде жилья. Да, у нас вышел косяк. Мы решили на одной сделке погреть руки. Разумеется, Александр Иванович ничего об этом не должен был знать. Но он узнал. Мы испугались. Решили спятаться. Только от Александра Ивановича не спрячешься.
НЕХЛЮДОВ. И что теперь?
ЛЮДМИЛА. Ну, что? Что? Покаемся, раскаемся. Деньги, само собой, вернем. Александр Иванович простит. Да он уже простил нас.
НЕХЛЮДОВ. То есть ты хочешь сказать, что вот этот боров – никакой не бандит, а напротив ваш благодетель?
ЛЮДМИЛА. Ну, можно и так сказать, если так тебе больше нравится.
НЕХЛЮДОВ. Мне не нравится, когда меня обманывают, держат за дурака.
ЛЮДМИЛА. Папа! Никто тебя не обманывает. 
НЕХЛЮДОВ. Я что пацан сопливый, не понимаю, что проиcходит? Я жизнь прожил и научился разбираться в людях. И вижу этих проходимцев насквозь. Он думает, что надел модный костюм, нацепил галстук и скрыл свою бандитскую натуру. Ничего подобного. Я, как рентгеном, его просвечиваю. И вижу его черную душонку. И вам девчонки пора уже научиться видеть людей такими, какими они есть, а не такими, какими хотят казаться. Не маленькие же девчонки, наверно. Так не давайте свебя обводить вокруг пальца!
АКТ 9
Заходит Виктор с букетом цветов. На этот раз на нем костюм, светлая рубашка и галстук. Все с удивлением глядят на него.
НЕХЛЮДОВ. Это что за маскарад?
ВИКТОР. Это не маскарад. Я пришел просить руки вашей дочери Людмилы.
НЕХЛЮДОВ. Дозрел, выходит.
ВИКТОР. Да во всех смыслах. Армию отслужил. В ЗАО не на последнем счету. Твердый заработок имею. С жильем тоже проблем не будет. Вон сколько пустующих квартир в селе!
НЕХЛЮДОВ. Ну, что, дочка! Жених завидный! Окажешь, потом всю жизнь будешь кусать локти. Ну, чего молчишь? Квартира будет, работы тут у нас навалом. Хоть в доярки, хоть в поярки. А повезет, так весовщицей на весовой. Старая-то вроде в декрет собирается.
ЛЮДМИЛА. Вить! Я вообще-то в Москве живу, там квартиру снимаю, работа есть. Или ты со мной в Москву поедешь?
ВИКТОР. Кого я там не видел? И что я там буду делать? Нет уж! Где родился, там и пригодился.
НЕХЛЮДОВ. Вот он глас народа из глубинки, так сказать из самых недр. Эх, Людка, упустишь свое счастье, будешь потом локти кусать. Не каждый день опытные механизаторы предлагают руку.
ВИКТОР. Это что ирония, Павел Иванович?
ЛЮДМИЛА. Это сарказм, Витя.
ВИКТОР.  Я это… и с работы отпросился. И на машине, значится. Поедем, Людмила, в совет, подадим заявление.
ПАВЛОВА. Ништяк, Людка! Прикольно!
ЛЮДМИЛА. Вита! Хороший ты парень. Но ты герой не моего романа. И давай поставим на этом точку. Ты найдешь еще хорошую девушку. Будет у тебя большая любовь, крепкая семья, достаток и благополучие, а мы с тобой никогда не сойдемся. А если и сойдемся, то будем жить, как кошка с собакой. Слишком уж мы разные. Так что давай останемся друзьями, чтобы не портить впечатления друг о друге.
Раздается стук из погреба.
ВИКТОР. Это что такое? У вас кто-то в погребе сидит?
НЕХЛЮДОВ. Наверно, вор забрался.  Просим его выпустить.
ВИКТОР. Ну, и шуточки у вас! А уж не те ли это, чей джип стоит возле дома?
НЕХЛЮДОВ. Витя! Тебе надо не в трактористы идти, а в следователи. Они самые и есть!
ВИКТОР. Я это…, пожалуй, пойду!
Виктор уходит.
ЛЮДМИЛА. Отец! Умоляю тебя, открой погреб. Это уже судом пахнет. Что ты делаешь?
НЕХЛЮДОВ. Хорошо! Открою! Но при одном условии: если ты скажешь правду, кто эти господа и зачем они приехали за вами.
ЛЮДМИЛА. Папа! Ну, я же говорила тебе, что мы сами виноваты, накосячили. В общем решили взять деньги из кассы. Думали, что этого никто не заметит. Но заметили. Мы напугались, решили спрятаться вот здесь в деревне. Но Александр Иванович нас вычислил.
НЕХЛЮДОВ. Так это что же получается, что вы воровки?
ЛЮДМИЛА. Ну, это не так. Но лучше, если бы мы этого не делали. Отец! Открой погреб!
НЕХЛЮДОВ. Ладно! Уговорили!
(Открывает крышку погреба. Выбирается Александр Иванович, следом охранник).
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Вы, гражданин, ответите за это. Обещаю! Так даром вам это не пройдет. Кстати, ружьишко-то у вас зарегистрировано? Скорей всего нет. А это еще одна статья.
НЕХЛЮДОВ. Всё сказал? Вижу, что до тебя не дошло. Ну, что же придется отправить на досидку в СИЗО.
(Приподнимает ружье).
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Всё! Всё! Всё! Беру свои слова обратно.  Ну, что же, уважаемый родитель, вы позволите нам покинуть вас? Ведь всё уже сказано, разъяснено.
НЕХЛЮДОВ. Может быть, позволю, а, может быть, и нет.
     АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Тяжелый вы человек, недоговороспособный. Близким людям тяжело с вами.
     НЕХЛЮДОВ. Ага! Именно так! И что из того?
     АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Ну, я бы не хотел иметь вас у себя в компаньонах.
НЕХЛЮДОВ. А мы уже компаньоны?
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Всё может быть, уважаемы. Сегодня враги, а завтра верные соратники.
НЕХЛЮДОВ. Ну, это уж вряд ли.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Ну, что ж, я думаю, что мы пришли к разумному решению и вы позволите нам тихо-мирно удалиться восвояси.
НЕХЛЮДОВ. Само собой. Я же не изверг какой-нибудь. Как только я выяснятся ваши личности, так вы отправитесь либо восвояси, либо в другие места.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Давайте пойдем другим путем, более быстрым и эффективным. Назовите сумму, которая вас устраивает, после чего мы разойдемся, как в море корабли.
НЕХЛЮДОВ. А вы не знаете, чем чревата дача взятки?
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Но ведь вы не должностное лицо. Мы договариваемся, как два частных лица. В данном случае статья о взятке не действует. Разве вы этого не знали?
НЕХЛЮДОВ. Не знал. Но теперь буду знать. И какое у тебя предложение? То есть сколько?
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Ну, десятка устроит?
НЕХЛЮДОВ. Десятка – эт как?
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Десять тысяч рэ.
НЕХЛЮДОВ. Как раз моя пенсия.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Ну, вот видите! Так что ж? по рукам?
НЕХЛЮДОВ. По ногам!
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Это как?
НЕХЛЮДОВ.  А это ноги в горсть и скачками.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Ой, тяжелый вы человек.
НЕХЛЮДОВ.  А ты, смотрю, легкий. Порхаешь, как перышко, туда-сюда.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Скажите, чего вам надо?
НЕХЛЮДОВ.  Хорошо! Я не такой изверг, как вы себе представляет. Давай по-хорошему. Я не знаю, чем вы там занимаетесь, хотя догадываюсь. Ладно, пусть с этим разбирается полиций. Сколько веревочке не виться, как говорится…Вы оставляете девчонок в покое, а я даю вам спокойно уехать отсюда.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Замечательно. Эти девчонки наказали меня на крупную сумму.
НЕХЛЮДОВ. И что теперь?
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Они должны ее отработать. Или вы находите это несправедливым? По-моему, всё по чесноку. Я понес убытки по их вине. Значит, они должны мне вернуть потерянное. Или вы не находите это разумным? Вы производите впечатление разумного человека.. и я не смоневаюсь, что мы придем к взаимопниманию.
АКТ 10
Заходит участковый.
УЧАСТКОВЫЙ. Так! Я смотрю, ас тут нельзя оставлять одних. Дело, как я понимаю, шло к преступлению. А скажите-ка, Иван Николаевич, зачем вы угрожали ружьем, посадили граждан в погреб? Вы знаете, что это уже статья, уголовная7 Буд
ем составлять протокол?
НЕХЛЮДОВ. Ты бы, бумажная твоя душа, разобрался с этими прохиндеями. Ведь у них на рожах написано, что это бандюганы.
УЧАСТКОВЫЙ. Так, гражданин Нехлюдов, если не хотите, чтобы на вас завели дело, сей же час оставьте в покое этих граждан. Это мой вам добрый совет.
НЕХЛЮДОВ. Пусть убираются на все четыре стороны! А девчонок я им не отдам.
УЧАСТКОВЫЙ. Стоп! Почему вы не должны им отдавать девчонок?
НЕХЛЮДОВ. Потому что он их эксплуатирует. В сексуальном смысле.
УЧАСТКОВЫЙ. Это как?
НЕХЛЮДОВ. По-всякому. В том числе в изощренной форме. За дополнительную плату.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Бред какой-то! У меня солидная фирма. Предоставляем в аренду для различных компаний помещения. У нас банк данных имеется, юридическая служба. У нас серьезные клиенты.
УЧАСТКОВЫЙ. Ну, вот видите! Серьезный предприниматель. А вы оскорбляете его глупыми подозрениями.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Еще и с применением насилия. Прошу это специально отметить.
УЧАСТКОВЫЙ. Отметим! А это уже уголовная статья.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Вот-вот! Разъясните это гражданину! Может быть, он хоть вас послушает. Как будто в первобытную эпоху попал. Никаких элементарный понятий. Сплошная дикость! Я понимаю, медвежий угол. Но ведь есть телевизор, газеты там, туда-сюда. Надо же иметь понятие. Нет! Россию еще просвещать и просвещать, тянуть за уши к цивилизации и правому государству. Я даже не ожидал подобного, признаюсь честно. В шоке просто. Выскочить с ружьем, посадить в погреб. Что же это за такое? Вы уж разберитесь, гражданин полицейский. Проведите, так сказать, работу. Ведь это пахнет уголовкой. Я, конечно, никого не хочу садить, но и допускать подобное к себе не позволю.
УЧАСТКОВЫЙ. Ну, давайте так. Давайте попробуем полюбовно договориться. Всё-таки примите во внимание, что гражданин Нехлюдов преклонного возраста, что вас он принял за бандита, который насильно удерживает его дочь и эксплуатирует ее, заставляя заниматься, ну, в общем, нехорошим делом. Так что родительские чувства можно понять. Был эмоциональный всплеск. Гражданин Нехлюдов потерял контроль над собой. Сами знаете, для суда это смягчающее обстоятельство.
АКТ 11
Заходят Людмила с Ольгой. В руках у них чемоданы.  Людмила подходит к отцу, обнимает его и целует в щечку.
ЛЮДМИЛА. Всё, папуля, до свидания! Нам пора!
НЕХЛЮДОВ. Что? Ты решила ехать с этим бандюганом, чтобы снова заниматься проституцией?
ЛЮДМИЛА. Папа! Ну, это уже не смешно.
Нехлюдов садится за стол и роняет голову на руки.
ЛЮДМИЛА (бросается к нему). Пап! Тебе плохо?
НЕХЛЮДОВ. А как ты думаешь?
ЛЮДМИЛА. Прости свою непутевую дочь! Но я должна уезжать. Так надо! Поверь, так будет лучше для всех нас.
НЕХЛЮДОВ. Ну, что же! Ты сама выбрала свою судьбу. Что тебе родители? Ты взрослый человек. Нам не прожить твою жизнь за тебя. Только, если будет совсем уж плохо, не забывай, что дома ждут тебя.
ЛЮДМИЛА. Папа! Папуля! Какой ты хороший! (Бросается к нему, обнимает за шею и целует в щеку).
НЕХЛЮДОВ. Ну-ну! Не люблю этих телячьих нежностей. Не надо, дочка! Это уже лишнее.
ЛЮДМИЛА. Ну, тогда присядем на дорожку.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Только долго девочки не засиживайтесь. Мы и так уже засиделись здесь.
Нехлюдов поднимается и идет к двери.
ЛЮДМИЛА. Ты куда, отец?
НЕХЛЮДОВ. Выйду в сад. Вон как луна во всю светит. Как поется, хоть иголки собирай.
ЛЮДМИЛА. А зачем ты ружье берешь с собой?
НЕХЛЮДОВ. Отнесу в сарайку. Что ему делать дома.
ЛЮДМИЛА. Правильно! Подальше от греха.
Нехлюдов выходит.
ЛЮДМИЛА. Посидим на дорожку! Как пахнет сиренью! Как услышу этот запах, вспоминаю свою школьную юность, первую любовь, первый поцелуй, вои девичьи мечтания.
Заходит Нехлюдова.
НЕХЛЮДОВА. Едешь все-таки?
ЛЮДМИЛА. Мама! Ну, что мне делать в деревне? Не в доярки же идти?
НЕХЛЮДОВА. Твоя жизнь – тебе и решать.
Глухой звук выстрела.
НЕХЛЮДОВА. Что это?
Людмила зажимает рот ладошками. Нехлюдова медленно опускается на стул.
НЕХЛЮДОВА. Он что это? Он зачем это?
Медленно спускается со стула на пол и падает.
Заходит охранник.
ОХРАННИК. Там это… ну, в саду… хозяин… ну, того… из ружья в себя. Он сам. Не подумайте, чего! Я не при делах. Стоял возле машины, курил. Он прошел мимо с ружьем в сад. Потом слышу – бах! Побежал. А он в крови лежит. А рядом ружье.
ЛЮДМИЛА.А Дурдом какой-то! Кошмар!
НЕХЛЮДОВА. Отец! Что же ты наделал? Зачем? Грех-то какой! (Убегает).
За стеной слышны рыдания. Людмила опускается на стул, роняет голову между колен, раскачивается из стороны в сторону.

ЗАНАВЕС