61-64 Москвее некуда. Русские пришли

            МОСКВЕЕ НЕКУДА. (БАЛКОНЫ.)
                2018.   


Я недаром назвал его путешествие многоцелевым.
Здесь, в Москве, мы неоднократно (n) обсуждали проблему «утечки мозгов» 
(англ. brain drain), и, в частности, повальное бегство ребят и девчат наших специальностей, программистов и электронщиков.   
Всплывали всё новые и новые фамилии.
И  однажды (1) мы, почти всерьёз зарезюмировали:
сунувшись на любой произвольный вычислительный центр США, обязательно напорешься  на бывшего советского, более того, на выпускники нашего ВУЗа.
А он, представьте, решил это проверить.
И вот, что случилось у него, буквально с первой (1) попытки. 

                61-64 Москвее некуда. Русские пришли.

                61 Москвее некуда.   С первой попытки.

 
Собственно, задачу он поставил себе вполне выполнимую.   
Ведь большинство адресов из его записной книжки принадлежали именно представителям лавинообразно размножающего в те времена племени
компьютерщиков.  Они и там, естественно,  достаточно просто находили
себе место по специальности, или уж во всяком случае,  имели соответствующие связи.  Они, скопом, уже были подтверждением нашей забавной гипотезы.
Но с начала.  Прежде всего, ребята отправились на северо-восток.    
На пути был Йель, сразу показавший – скоренько объехать США не получится.
Пришлось останавливаться каждые шестнадцать (16) миль. (Я лишь цитирую.)
Объяснение самое банальное. 
В Йельском Университете давным-давно уже работал его однокашник.
Он ведь ещё и известную физико-математическую школу закончил.
Стартовав с заинтересовавшей научный мир работы талантливый парень
сам рос и не забывал переманивать друзей.   
Но вновь прибывающие «русские» расселялись не традиционно, не кучковались,
а покупали жильё в довольно обширной округе, в зависимости от вкусов
и финансовых возможностей.  Плохоньких домов у наших в Коннектикуте,
вояжер, по его собственному свидетельству, не обнаружил.    
Следующей намеченной и обязательной точкой на карте был город  B (латинское),
наверное, один из самых  насыщенных высшими учебными (причём,  весьма знаменитыми) заведениями в мире.
Конечно, смешно, так подробно описывая маршрут, название именно этого города
прятать под одной (1) заглавной буквой.   Понимаю, никто даже проверять не полезет.  Но, что делать – эта одна (1) из тех линий сюжета, двигаясь по которым
я обещал соблюдать хотя бы видимость конспирации.
Водитель, который какое-то время даже жил и работал здесь, как раз (1)
говорил о том, что до очередного адреса им осталось только мост переехать,
когда слева вдруг открылся вид на очевидное университетское здание.
Да – подтвердил спутник. Вот тут-то мой друг и решил провести свой эксперимент.
Ещё не окончилась эра электронно-вычислительных монстров, и специально выделенные и специфически оборудованные помещения, а порой и отдельно стоящие, всегда почему-то выделяющиеся здания, легко можно было заметить и отличить. Вот и сейчас они сразу заметили девушку с перекинутой через руку, словно толстое банное полотенце, распечаткой АЦПУ.
Устрашающее пояснение для молодежи.
Автоматическое Цифровое Печатающее Устройство, так по-русски.
Напоминающее, пожалуй, два (2) поставленных один (1) на другой мусорных контейнера  размером с письменный стол. Верхний из которых имел  к тому же стеклянную крышку.  Сквозь неё было видно, как чудовище вытягивает откуда-то снизу, из своего чрева непрерывную белую полосу широкой бумаги, заполняет
писчее пространство непрерывном потоком знаков и пропихивает её дальше.
Весь этот процесс сопровождался как будто нарочно подобранной отвратительной какофонией лязгов, скрипов, тресков, шипов и стуков.
Чтобы узнать дальнейшую судьбу бумаги, надо было обойти вокруг.
Сзади было видно, как распечатанный материал вылезает из щели и укладывается толстой стопкой на специальном столе – подставке.
Здесь всегда дежурили программисты в ожидании своей порции.
Штука эта, по всем параметрам похожая на  ткацкий станок была,
на самом деле, принтером.            
А изобретена она была, отнюдь не в отсталом Советском Союзе, а как раз (1)
в продвинутых Соединённых Штатах, и долгое время считалась верхом совершенства.    
На красиво и точно произнесённое обращение, девушка неожиданно ответила на чистом акающем московском русском. Засмеялась, увидев не то, что недоумение – изумление собеседников.   И прокомментировала в духе: русский русского всегда уразумеет. Затем взяла инициативу в свои руки.  Она здесь уже седьмой (7) год, работает на вычислительном центре оператором и ещё не закончила университет.
А притащил её сюда буквально силком муж. Он старше. Работал программистом
на московской олимпиаде.  Друзья вворачивают мою фамилию.
- Славку?! Конечно, знаю. Как он там?
Собственно, проверка уже состоялась. Но теперь уже нельзя отказаться
от приглашение.  И стал бы я писать о такой мелочи.   
- Идёмте, идёмте.
Новая знакомая, Лера, кажется, совсем забыла, что только что направлялась куда-то с увесистой пачкой бумаги.  Она ведёт гостей в диаметрально противоположном направлении.  За ближайшим поворотом подворачивается  мусорный контейнер,
и Лера уверенно сбрасывает туда надоевшую ей распечатку.  При этом оттуда выскакивают две (2) жирные крысы, но пугаются только мужчины.
Она непрерывно тараторит. На первых порах было трудно, даже плакала,
но теперь в Москву совсем не тянет.  Дочка, родившись, стала гражданкой Соединённых Штатов раньше папы с мамой. Нет, никакого специального разрешения для посещения их ВЦ русским не нужно.  А вот и пришли.
Шесть (6) широких ступеней.  Широкие, тяжелые, старомодные двери.
Никаких секьюрити. Огромный холл.  И метрах в двенадцати (12) прямо
напротив входа до боли знакомые двери из армированного стекла.
Всё как у нас.   За ними обязательный тамбур.
Уже слышен характерный гул вентиляторов.
Перед последними дверями, на самом видном месте огромный, яркий постер.
Настоящее постановочное фото рок – знаменитости.
На разукрашенном под Кандинского фоне в джинсах и демонстративно – декоративно  разорванной  блузе  парень в самом рассвете брутальности
и харизмы с измождённым и, одновременно холёным, нервно одухотворённым лицом.  В руках он нежно и уверенно сжимает тёмно-сиреневый   Stratocaster
от фирмы Fender.  Или, попросту, Strat. Это такая гитара, кто не в курсе. 
(А знаете, что «caster» в переводе с английского значит – «заклинатель».)
Но лицо на плакате не знакомо. То есть, нет, совсем даже наоборот – лицо,
как раз, кажется очень знакомым, но только не по  конвертам дисков.
Предвидя естественную реакцию, Лера приостанавливается первой (1),
и сразу, без паузы, восторженно произносит:
- А это наш Босс, V (теперь, латинское).  Наш, русский, московский. 
Он ведь ещё и блестящий музыкант.
Конечно, это был он, В (здесь, в США, резоннее обозначать его V).
Да, вот же он сам. Вышел встречать. Кто-то успел  доложить.
Они заканчивали один (1) факультет, но никогда раньше не пересекались.
V. старше меня на три (3) года,  а наш (нет, тогда ещё не олигарх) нувориш
на те же три (3) года моложе.  Три умножить на два равно шести (3;2=6).
А отведённое на приобретение полного объёма знаний по их специальности время – пять с половиной (5,5) лет.
Не пересекались, но имеют несметное количество общих знакомых.
И на память, в отличие от меня, не жалуются.
Короткой встречей, очевидно, не отделаться, и партнёр предлагает сообщить
на следующий намеченный адрес о вынужденной задержке.
Нет, не так.  Они здесь все связаны. Посему на вечер назначается большой сбор русской научной  элиты далеко не последнего уездного города США.
А сейчас, побыстрее, о двух (2) самых близких связующих друзьях.
Сперва (1) Тимоха.  Помните Тимоху – ударника.   
Он мой ровесник, да ещё сумел использовать все дозволенные перерывы в учёбе.
Так, что успел подружиться и поиграть с ними обоими.
Ах да, я забыл вас уведомить, что основной персонаж текущего фрагмента тоже
занимался и занимается музыкой.
Знаете, меня мой  опыт убедил, что найти хорошего барабанщика существенно сложнее, чем музыканта любой другой специализация.
Даже в музыкальном училище, не то, что в техническом ВУЗе.
А Тимоха – замечательный барабанщик.
Учился он, не напрягаясь и не торопясь, но отпетым двоечником (2) не был никогда.
Периодически чьё-то музыкальное хобби в институте обретало серьёзные очертания,
возникали ансамбли разных направлений и тогда Тимоха сразу становился незаменимым.  Он никогда не мечтал о профессиональной музыкальной карьере.   
И о карьере вообще как таковой.  И кроме барабанов, любил только пиво.
Собственно, про него всю жизнь можно было задать только один (1) вопрос.
Жив? Не спился? 
Не знаю, что и как они о нём говорили тогда.
Просто сам, сегодня отвечу на дежурный вопрос.  Жив. Такие не спиваются.
Отработав весь стаж инженером в какой-то конторе, он день в день вышел на пенсию.   И не скучно ему. И денег хватает. Он по-прежнему попивает пивко в удовольствие, не забывает репетировать, а вечером отправляется в небольшое музыкальное кафе поблизости от дома и до глубокой ночи играет там на ударных.      
Вторая (2) тема куда как сложнее и важнее.   Про меня.
Конечно, скажите, важнее, про тебя же.   Ну, да.
Но не только, и даже не столько поэтому.  Очень уж хочется, и даже, кажется, должен поделиться.  Мне ведь такие приветы не часто в жизни  передавали,
можно даже сказать, никогда. 
После той встречи в «Уране» никакой особенной дружбы у нас с V(В) не завязалось.
Мы, правда, периодически созванивались и встречались, но я всегда предпочитал концерты всему остальному. Случались и посиделки, и разговоры, но компании
всё-таки были разные.  А долгого диалога без помех с открытым обменом взглядами на жизнь и творчество вообще не припомню.  Не было точно.  Тем интереснее. 
Я не думаю, что они посвятили значительное время обсуждению моей персоны.
Те подарки, которые он мне передал, по всей видимости, лежали в его рабочем столе.
Думаю, что послать мне уменьшенную копию поразившего наших путешественников  плаката именно они ему и посоветовали.
(Только что я опечатался, «пЕтешественники», и сообразил, что не давал обета не разглашать имени  спутника - парня с Брайтон-Бич, жаль близко к завершению истории. Компенсирую. Пётр до сих пор там, до сих занимается всем и ничем одновременно (1) и, определённо, не о чём не жалеет.)   
Не исключаю, что кроме АЦПУ,  V(В) располагал и другим печатным оборудованием, которое немедленно изготовило для меня вариант транспортабельных размеров.
Постер висел у меня до самого переезда на кухне, многократно стимулируя и иллюстрируя мои байки для гостей.  Собственно, по моему подробнейшему описанию, вы наверняка поняли, что я имел возможность внимательно его рассмотреть.  Ему и здесь нашлось бы место, а сейчас у меня определённо
была бы его молодая копия, или хотя бы фотография, но он был украден
в период переезда – ремонта.  Почему я так уверен, что именно украден,
а не потерян или забыт при погрузке? 
Он, вместе с другими удостоившимися быть захваченными календарями и плакатами, был вкручен в маленький тубус.  А тот, в свою очередь, очень хорошо скомпоновался в одной коробке с электродрелью и проектором.   
Об этой дрели я сообщил ремонтникам.  С их уходом пропала вся коробка. 
Бригад было несколько. И меньше всех я подозреваю ребят из Чувашии.
Но почему-то, вспоминая эпизод, я всегда смеюсь, представляя,  как постер
до сих пор красуется на стене  где-то под Чебоксарами,  а хозяева, два (2) брата, увлекавшиеся роком, и кстати, хорошо рисующие, не найдя подписи, всё ещё решают, кто это такой.  Как бы взамен нам остался очень удачный портрет нашей дочурки Оли  работы маляра – обойщика.

А вот что легко найти в моих ящиках, что радует меня уже два (2) десятка лет.
И этот абзац я пишу исключительно в эгоистических целях, тешу себя.
Если торопитесь, переходите сразу к следующему.  Ничего не потеряете.
Хотя, погодите, это ведь замечательный пример, того, как мало, на самом деле
надо человеку  для радости.   Мудрый V(В) прислал мне большой пакет плотно набитый крохотными конвертиками со всевозможными  гитарными струнами.
По набору (скорее даже, по отсутствию, какого-либо подбора) видно,
что грузил он их не выбирая, не глядя. Я вообще пользую только струны с Восточного, Атлантического побережья Соединённых Штатов.
Плюс (+)  к тому вороху из Массачусетса (а город, всё равно не озвучу), мне позже прислали струны из  соседнего Коннектикута.   Там тоже уже давно обитает очень 
близкий мой друг, Юрка.  Пётр (как правило, джип вёл он) на скорости проскочил  прямо мимо его дома. (Я проверял по карте).  Его нынешнего дома.  Но в данном куске повествования Юрка отсутствует, по той простой причине, что тогда он ещё не купил этот дом, не обитал в США, и даже не предполагал, что там окажется. 

                62 Москвее некуда.  Не забывайте жить. 
            
Лет десять (10) я, случалось, дарил струны достойным, то есть тем, кто в состоянии оценить подобную жертву. Но потом, когда пакет  уполовинился,  страх перед тем, что мне когда-нибудь нечем заменить порвавшуюся, или потухшую – протухшую
третью (3) неожиданно превратил меня в жадину.
(Только относительно гитарных струн.)   
Мне вдруг показалось, что у меня почти не осталось подходящих мне третьих (3).
А именно эта позиция, по крайней мере, на моей гитаре, требует наибольшей заботы.
Пятых (5), кажется, понадобилось только две (2).
Пятую (5), пожалуй, выдам, если буду в хорошем расположении духа.
Только пятую (5) струну никто и не просит. 
Знаете, я ведь не обманываю, говоря, что забыл его имя.
А вот вру, когда фанфаронюсь – мол, это мне на руку, мешало бы сюжету, а тут такая своевременная удобная забывчивость.  Нет, не удобно.
Неудобно себя чувствую. И есть, у кого уточнить. Но и звонить неудобно.
Не хочу хороших людей неприятно удивлять. И оправдания выдумывать.
Обращали внимание,  случается очень помогают в жизни, или говорят что-то
важное для вас совсем далёкие от вас люди.  Я уже писал о таких примерах.
А близкие порой… Ну, да Бог с ними.
V(В) мне тогда даже записки не написал, знал – весьма мала вероятность продолжения. 
А на словах…   То, что он  передал  на словах произвело на меня огромное впечатление.  Вроде бы и совсем простые вещи, две (2) понятные мысли, но в свой адрес, во всяком случае, в таком сочетании я слышал их только один (1) раз. 
Инстинктивно оттягиваю изложение.
Дело в том, что о себе такие вещи вообще нельзя говорить.
Если же я попытаюсь пофилософствовать на заданную тему и выберу для примеров поведение и произведения великих  людей, то неизбежно получится, что я себя
с ними сравниваю.  Но, на моё счастье, кажется, есть выход.
Посудите сами:   V(В) про меня и для меня двадцатитрехлетнего  (23) - туристу, турист (спустя почти год) - мне сорокатрёхлетнему (43), я (ещё через двадцать (20) лет - вам.
Просто попытаюсь повторить. 
А если получится невнятно, коряво, пафосно…  Да всё можно списать на «испорченный телефон». На три (3) «испорченных телефона».
Спасибо. Он послал мне «спасибо».  Именно мои песни  определили
для него различия между хобби, профессией и предназначением.
Они пели и играли существенно лучше меня.  Более того, было ясно,
что и в будущем, всегда они будут выше как исполнители.
К тому же наличие музыкального образования как бы автоматически
определяло их преимущество. Но послушав меня,   «сразу оценив безусловную первичность (1) материала» (эту цитату я тогда записал, представляете,
что думал и чувствовал после такого комплимента), V(В) решил
«не изображать из себя композитора и поэта» (и это тоже записано),
а заняться компьютерами, которые его чрезвычайно интересовали,
и которые всерьёз интересовались им. Также и девчонки заявили,
что им вполне достаточно высоких оперных подмостков. 
Прагматически резюмируя – не познакомившись со мной, они бы
не уехали из страны и не жили бы сейчас так, как живут. 
(К слову, мы не говорили об эмиграции ни слова.)
А ещё он очень рад, что я не «завязал» (это был самый интересующий его вопрос),
просит, чтобы я и дальше жил и не останавливался, а время моё обязательно
придёт, и теперь уже скоро. 
Впрочем, если бы он ограничился только этой первой (1) частью своего устного послания,  то, несмотря на необычное сочетание философичности и прагматичности, поучительности и комплиментарности,  я его особенно не выделял.
Темы «своего времени» и «своего  пути» много раз возникали в самых разных,
часто далеко не таких доброжелательных, вариантах у моих друзей.
Они то хотели меня подбодрить, то направить, то предупредить, то уберечь.
То расхвалить меня за стойкость, последовательность и принципиальность,
за «умение отказаться». То отругать за беспутство, раздолбайство, полную житейскою несостоятельность.  А то и указать на очевидную неадекватность
моего поведения, и просто «объявить меня сумасшедшим». 
Чего стоит только одна (1) сентенция моего любимого друга, Володьки Агеева.
Я уже упоминал о ней в посвящённом  Володе  рассказе «Удар скорпиона».    
Кстати, прочтите его.  Короткий, в общем-то, текст в состоянии пробудить вполне личные воспоминания у самых разных категорий людей. 
У футболистов, у физиков,  у физиков-футболистов, у выпускников сразу нескольких московских школ (то есть, поработать в жанре «одноклассники»),
у аборигенов  замечательного столичного район – Ямского поля,
у программистов и инженеров, работавших на Олимпиаде…
Володю никак нельзя заподозрить в плохом ко мне отношении, и тем не менее,
он, признавая за мной право на «собственный путь», не забывал добавлять,
что он у меня «огородами».   
Другой, тоже весьма для меня значимый, Аркашка всегда готов прочитать лекцию, о том, какой я талантливый, но не умный.  Сам дурак, Аркашка.
И, конечно, у меня самого, в каждой тетради, в каждом периоде полно следов размышлений в указанном направлении.
Вот, например, написанное через десяток (10) лет после нечастого и недолгого общения с V(В) летом – осенью тысяча девятьсот семьдесят третьего (1973),
и за те же десять (10) лет до следующего заочного контакта с ним.
Как раз посредине.
      
               НЕ  ЗАБЫВАЙТЕ  ЖИТЬ.
                1.
Свои  часы,  что  вторят  тактам  сердца,
Проверь  по  солнцу  и  поставь  на  полдень.
И  в  час,  когда в  зените  будут  стрелки,
Они  твою  мелодию  исполнят.
В  свои  часы  с  поющим  механизмом
Вложи  мотив  неповторимой  жизни.
Свою  тональность  научи  их  помнить,
Они  твою  мелодию  исполнят.

Не  забывайте  вёсен  вереницу,
Не  забывайте  вещих  книг  страницы,
Не  забывайте  проверять  и  заводить
               Свои  часы.
Не  забывайте  жить!

Не  забывайте   встречи,  разговоры.
Не  забывайте   поцелуи,  ссоры.   
Не  забывайте  проверять  и  заводить
               Свои  часы.
Не  забывайте  жить!

                2.
Печалью  занеможешь,  словно  тифом,
Ничто  тебя  на  грани  не  удержит.
Твои  часы – светящиеся  цифры
Сверкнут  во  тьме – укажут  миг  надежды.
Они  тебе  предскажут  миг  рассвета.
Часов  важнейший  признак – это  верность.
Они  с  тобой,  когда  тебе  тревожно.
Твои  часы  и  ты - одно  и  то же.

Не  забывайте  навещать  могилы.
Не  забывайте  всё,  что  вам  простилось.
Не  забывайте  проверять  и  заводить
                Свои  часы.
Не  забывайте  жить!

Не  забывайте  дорожить  печалью,
Не  забывайте  всё,  что  обещали
Не  забывайте  проверять  и  заводить
                Свои  часы.
Не  забывайте  жить!

                3.
Секунды – карусель,  следи  за  пульсом.
Часы  не  подведут  тебя  на  старте,
Часы  дадут  сигнал  к  началу  спурта,
Часы  предупредят:  готовься,  старость.
Не  оборви  их  ритм  хлопотливый.
Доказано:  часы  нужны  счастливым.
К  часам  своим  прислушивайся  чаще.
Сумеешь  ли  поставить  их  на  счастье?

Не  забывайте  радостью  делиться.
Не  забывайте  голоса  и  лица.
Не  забывайте  проверять  и  заводить
                Свои  часы.
Не  забывайте  жить!

Не  забывайте  наказать  за  подлость.
Не  забывайте  - никогда  не  поздно.
Не  забывайте  проверять  и  заводить
                Свои  часы.
Не  забывайте  жить!

                4.
Твои  часы  идут – они  живые.
Живут,  пока  идут – такое  свойство.
Запомни  эти  истины  простые.
Жизнь  требует  любви  и  беспокойства.
В  ней  каждый  взгляд  и  каждый  возглас  важен.
Будь  с  ней  весёлым,  ласковым,  отважным.
Пусть  полон  будет  каждый  час,  и  значим,
Тогда  твои  часы  пробьют  удачу.

Не  забывайте  чудом  восхищаться,
Не  забывайте  плакать  и  прощаться.
Не  забывайте  проверять  и  заводить
                Свои  часы.
Не  забывайте  жить!

Не  забывайте  -  вы  за  всё  в  ответе.
Не  забывайте  ни  о  чём  на  свете.
Не  забывайте  проверять  и  заводить
                Свои  часы.
Не  забывайте  жить!
                6.10.1983.   

Неплохо!  Ну, можно же себя похвалить, тридцатитрёхлетнего (33).
Всё-таки возраст Христа считается жизненным пиком.
А склонность к манифестам, ну куда её денешь. 
Этот ещё и психотерапевтический.  Против паранойи.  Напрасно редко вспоминаю.
Видите: по всему построению – песня, а привычных аккордов нет.
На самом деле, музыка существует. Скажем так – намётки.
Я тогда планировал предложить стихи Косте.
Мы, как раз, незадолго до того обсуждали возможные варианты сотрудничества.   
Но не сделал этого, более того, не сообщил ему даже, что я хоть что-нибудь готов делать.   Странная позиция?! (Шахматная ассоциация. Сомнение. ) 
Или !? – неожиданность.    Причуда?

                63 Москвее некуда.  А жизнь чудит. 
               
                ПРИЧУДА.

                1.
Причины  строчек,  причуды  строчек,            
Привычки  строчек  кто  мне  объяснит.         
Их  нити  призрачны,  но  как  прочно             
Сердца  связуют  меж  собой  они.
Лист  золотой  на  стол  подбросит  осень.       
Ищи  слова,  пиши - и  в  этом  суть.               
Не  могут  быть  стихи  земною  осью,            
Поэзия  для  нас  всего  лишь  путь.               

                2.
Пути,  как  путы,  как  петли,  плети.
Меж  миражей  кочует   караван.
Лететь  от  плена,  распутать  сети!
Прощайте,  больше  не  грустит  по  вас.
Клубки,  ловушки,  джунгли,  лабиринты,
Я  странствую  по  собственной  душе.
Очнись  от  грёз,  тебе  уже  за  тридцать,
Наивный  лжец,  создатель  миражей.

                3.
Ложась  в  ложбины,  лились  метели.
Клялись  метели  занести,  закрыть
Костры  и  тропы,  цвета  и  тени,
Мечты  и  числа,  песни  и  миры.
Грозят,  хотят  всё  вычеркнуть,  всё  вычесть,
Всё  выбелить,  всё  выровнять  они.
Напрасный  труд  -  пусть  знают  мой  обычай:
Всё  собирать,  всё  в  сердце,  всё  хранить.
                21.12.1982.
1 аккорд.  1 на 3.  2 на 6.  3 на 5.   

Вот что написано на десять (10) месяцев раньше.
Я её показываю именно здесь не из-за подходящего названия.
«Не  могут  быть  стихи  земною  осью,            
Поэзия  для  нас  всего  лишь  путь».
Из-за этих двух (2) строчек.  Многое поясняют.
Возвращаюсь к вопросу.               
Написал, практически на заказ. А потом не показал. И сообщить не удосужился.
Странно?  Очень странно, глупо даже  для тех, кто избрал свой путь.
Единственный. (1).
А «всего лишь путь» - нечто иное, временное направление.
Переделать, что ли, вставить «маршрут» к примеру.
Да ещё и стихи не «земная ось», не главное, жизнь  твоя вращается не вокруг них. 
Вот и весь простейший ответ. Были, значит, дела поинтереснее, поважнее.
Понимаю: для кого-то звучит, как богохульство.  Зато честно.
Так что ж в такой ситуации, время у хороших ребят отнимать,
«пудрить» друзьям мозги.   
А вот и вторая (2) совсем уж простая часть его послания.
Фразы, слова настолько конкретны и ясны, что никакие помехи на линиях связи
не смогли бы изменить их до неузнаваемости.
Столько раз мне хотелось услышать такое.
Столько раз у людей возникала приятная возможность, а порой и  прямая обязанность, сказать мне это.   
Столько раз я благодарил и кивал головой в ответ на некое похожее невнятное бормотание.
И лишь единожды (1) так однозначно (1), и то из уст гонца, посыльного.
V(В) просил передать мне, чтобы я не волновался.
Он никогда, ни при каких обстоятельствах, не займётся плагиатом, самым мерзким из всех видов воровства. Ничего не будет передирать у меня.
И если вдруг  задумает что-нибудь моё исполнять, то  сначала оповестит меня об этом, а затем, получив моё согласие, оповестит обо мне публику. 
И дело не только в его уникальной порядочности, хотя он считает себя порядочным человеком.   Просто он утвердился во мнении, что с меня «содрать» нельзя.
Рано или поздно выплывет наружу.  То есть, волноваться вовсе не надо.
- В общем,  делай, брат, то, что должно… а дальше сам знаешь.
Конечно, знаю – чокаюсь я с гонцом.         
Вы уже обратили внимание, что всё высказанное и переданное  носит 
характер наставничества.   Общий тон таков.
И я выслушал всё, без какого-либо неприятия.
И сейчас согласен с тем, что тон  не мог быть иным. 
Он говорил, как старший товарищ,  для меня тогдашнего,
образца лета семьдесят третьего (73).      
Скорее всего, именно во времена очного знакомства, я бы возмутился.
Позади было столько трудного и страшного.  Накоплен такой опыт преодоления.
Да и написано уже было много и всерьёз.  Подозреваю, что и сам он не решился бы меня поучать.  Что тут рассуждать –  точно не готов был.
А я? Разве мог я тогда предположить,   что именно на последнюю четверть (1/4)
тысяча девятьсот семьдесят третьего (1973) года  судьба заготовила для меня совершенно  новый, незнакомый курс познания  жизни (жизневедения).
Достаточно долгий и с серьёзными выпускными экзаменами.
И, в свою очередь, он не станет ни последним, ни предпоследним, ни… 
Хочу уточнить. Наши контакты закончились не с его «исчезновением».
(Да, люди тогда вовсе не уезжали, накрыв прощальный стол и наобнимавшись
 вдоволь с провожающими.  Просто однажды (1), набрав их номер, вы натыкались
на незнакомцев, искренне непонимающих, на каком основании вы их беспокоите.)    
В октябре исчез как раз я.
Это уже потом, через несколько лет, я услышал несколько версий их отъезда.
Он, правда, о моих приключениях (могу я позволить себе, сейчас, спустя жизнь, подобный эвфемизм)  был наслышан.  Да и многочисленные уточняющие детали привёз ему в девяносто третьем (93)  прямо в кабинет  на своей мощной машине 
нью-йоркский Пётр (думаю, точнее, всё-таки  Peter). 
Я, как известно, из семьи автомобилистов.  С самых малых лет помню дедовскою трофейную «персоналку».   На отцовских «комсомольских» «Победах» (на памяти «бежевая» и «не бежевая», по крайней мере, две (2)) меня уже часто возили.
Одно (1) из  характерных свойств «сугубо городского мальчика», до сих пор потешающее, но и настораживающее.  И сам помню, и рассказывали много раз.
Стоило меня только вывезти из-под купола московского смрада, как я немедленно, в секунды, засыпал.  Тогда, говорят, я какое-то внимание к машинам проявлял.
Мне, даже, чрезвычайно рано показали и объяснили, что крутить и на что нажимать.
Но дальше, не могу даже точно сказать, когда конкретно, всяческий интерес,
как  к вождению, так и к тачкам, как явлению, был абсолютно утрачен.
Возможно, происходило это постепенно, выветривалось.
Сначала, как проявление некоего антагонизма  «велосипедисты – автомобилисты»
(хотя мой закадычный и велосипедный друг Лёнька, стал по жизни заядлым автолюбителем).  А потом, летом тысяча девятьсот шестьдесят восьмого (1968), после аварии матери, когда, собственно, перевернулось всё,  и вовсе щёлкнул выключатель.  (Да, наверное, так -  на первом (1) курсе я ещё прислушивался
к своим друзьям, которые «играли в ралли».)
И хотя потом мне случалось быть и автовладельцем, и возникали
порой невероятные ситуации типа:
 
 КУРС    ВОЖДЕНИЯ.

Чужая     машина,
Потушены    фары.
Я   знаю  -  афера,
Но  не  преступленье.
Возможно  ли  чинно
Покончить   с  кошмаром?
И  дали   мы  дёру
С  того  дня  рожденья.
С  расцвеченной   дачи
Да  в  темень   дороги
В   потрёпанной   тачке
Мы    “сделали    ноги”.

На   заднем   сиденье
Хозяин  -  водитель.
Он  сам  фары  ёкнул,
Он  пьян,   легко   ранен.
Но  кровотеченье
( А  кровь   не  водица)
Нуждается   в   йоде,
И  я  за    баранкой.
В   бинтах,   за   допитьем
Он    сказку   расскажет.
А  раньше   рулить  я
Не  пробовал    даже.
                21.4.1994

прав я так и не получил, то есть даже не учился, и не пробовал. 
Извиняюсь, за вновь запрещённую нецензурщину.
Здесь, кстати, отражено моё автонеприятие.
Вру, чтоб не привязывались, в последних строчках. Рулил, бывало, и до, и после.
Управлял, выполняя даже какие-то работы, автопогрузчиком, катком и, внимание, высший пилотаж, бульдозером. Асфальтовый каток, смех,  пришлось как-то перегонять через весь Можайск, километров шесть (6), по московской трассе,
мимо всех автоинспекторов города. Просто оказалось, что я единственный (1) стоящий к вечеру на ногах член нашей «комплексной бригады».
(При этом  «Беларусь», с прицепленной  бытовкой  вёл  восемнадцатилетний (18) деревенский Колька, на утро не помнивший ничего, начиная со вчерашнего обеденного перерыва.  Впрочем, ему в родном селе, лет с двенадцати (12) доверяли всё колёсное самодвижущееся.)   
Я же совершенно искренне считаю, что водить  не умею.
А приведённые примеры, лишь подтверждает то, что исключительно для себя, называю «эффектом Каттнера».  Про моего любимого писателя - фантаста Генри Каттнера ходят байки, что он не имея  ни машины,  ни водительских прав,
изредка садился за руль и демонстрировал чудеса вождения. 
Кстати, аналогичные рассказы существуют и о взаимоотношениях
Генри Каттнера и роялей. 
Я тоже иногда умею аккомпанировать себе на клавишных. 

Так вот, мне, либо вовсе не имевшему, либо окончательно растерявшему
вроде бы неизбежную для меня, предрасположенность к автомобилизму,
в данном случае вдруг захотелось точно указать модель машины на которой мои друзья путешествовали пока только по крохотному северо-восточному кусочку Соединённых  Штатов Америки.   
Такая внутренняя потребность в достоверности, в убедительности,
в документальности.  Детали всегда способствуют такой задаче.
Особенно, если кто-нибудь вдруг воскликнет:
- Да, помню! Да, видел! Да, знаю!
Я помнил, что здесь в Москве сообщение прикатило ко мне на новеньком
Jeep Grand Cherokee.  Хозяин, собственно, и начал с рассказа о ней.   
Выпечки тысяча девятьсот девяносто третьего (1993),   двести одиннадцать (211) лошадей, отправил её  раньше морем и всё рассчитал так, чтобы самому встретить
в порту, и вернуться в Москву уже вместе.
Так что? Деталь в наличии? Только монтируй в текст.

                64 Москвее некуда.    О породах временщиков. 

Но я вдруг засомневался. Ну не может быть, чтобы он там пешком ходил даже день.
Не то, что неделю, две (2) – сколько там кораблик оттуда сюда плывёт?
И потом, почему совсем новая? Они ж машину активно эксплуатировали.
Пришлось звонить олигарху.  Вы бы слышали, с каким восторгом он согласился повспоминать. Ностальгия способна принимать любой предложенный образ.
Он ведь тогда не одну (1), целую партию тачек переплавлял через океан.
Как же я мог забыть, что его шайка ещё в советское время автомобилями занималась.  А путешествовал он, конечно, на другой.
Нет,  Cherokee у него до сих пор, чуть ли не самая любимая модель.
И годилась она вполне для турне.
Но, чтоб я понимал, длина у неё четыре с половиной (4,5) метра.
А вот у Ford Aerostar, например, четыре тысячи восемьсот тридцать четыре миллиметры  (4834 мм), почти на полметра (0,5) длиннее.
Это  LWB (Long Wheel Base -  длинная колесная база)  называется.
В minivan приятнее лежачие места получаются. (Во как!)
К тому же под ними сохраняется большой объём для багажа.
Недаром ведь само слово можно перевести не только как «маленький фургон»,
но и как «маленький багажный вагон». 
Вот его они и взяли, тоже почти новый. Исходя из  договорной суммы.
А поездка совместная продлилась ровно двести (200) дней.
И накрутили они почти пятьдесят тысяч  (50000) миль.
Машина Петьке (тут без перевода) осталась, к обоюдному удовольствию. 
Вот какую калькуляцию, очень многое уточняющую и объясняющую,
я получил от счетовода – профессионала.   
Уверен, он был столь же досконально точен и в  тогдашнем рассказе обо мне. 
Тем более «спасибо» тебе, забытый, потерянный… не обретённый друг V(В).

Я, кажется, не напрасно тогда остановился.
Или – не просто так меня остановило на крутой горке и резком зигзаге напротив лесенки и калитки Кокоревского сада.  Или, точнее, Морозовского, по более поздним владельцам.   Он как раз под удивительным тем особняком, надеюсь, вы не забыли. 
Узнал я, что калитка та теперь на замке, скверик весь искорёжен…
Я не видел, и желания расстраиваться нет, но если общественный комитет местные жители создали, то всё ясно.
Памятник-то этот Федерального значения весь целиком попал, оказывается в частные руки, наверное,  на условиях сохранения и аккуратной реставрации.
Но всё, что необходимо, в документах, конечно, не прописали.
Может, и забыли по халатности. Но, скорее всего  за отдельную плату. 
Вот новый хозяин и поступил «по-хозяйски» - перепрофилировал праздную,
не работающую на него территорию. 
Народ, возможно и справится (или уже справился).  Замки отопрут, начнут коляски пускать, и сирень заново посадят – но того-то великолепия  детишки, выросшие из колясок у же не увидят.  Я вообще-то не яростный фанатичный защитник старины.
Негодяи, жлобы, глупцы, слепцы… Да мало ли соответствующих категорий разной степени общественной опасности.   Они, сдирая как кожу культурные слои, и отправляя пропущенные  через шредер ошмётки  куда-то в не очень далёкую даль 
на караванах самосвалов, не понимают, что именно на них, а вовсе не на холмах
или берегах, а также сваях и фундаментах, стоит город.   
Временщики, плюющие на прошлое. 
Не принимаю их мысли и дела, и не собираюсь принимать.
Но вот другие, плюющие на будущее, не желающие понимать, что городу надо жить, двигаться, развиваться. Разве они не временщики.
Как сейчас принято говорить, необходимо находить компромиссы.
Но возможны ли они всегда?  В любой ситуации?
Когда сталкиваются  такие разные интересы таких разных людей.
Вот пример из «новых»  далеко не самый страшный, скорее смешной.    
Хотя, кто знает, чего на самом деле следует бояться.
Рядом тут у нас есть Трубецкая улица.
Тут же детский парк «Усадьба Трубецких» (раньше он назывался «имени Мандельштама», не надейтесь, что Осипа – поэта, Александра - революционера).
Отрезочки Трубецкой хорошо видны с нашего Северного балкона (я же вам обещал возобновление репортажей «с десятого (10) этажа»). 
Очень понятные названия. Здесь были земли князей.
Есть у нас праздник, один (1) из главных, похоже, мы уже к нему привыкли –
«День народного единства».  Событиям тем больше четырёх (4) веков.
Смотрите учебники истории, да и беллетристики достаточно.
У меня только эпизод, правда, все сходятся, что важный.
Здесь, близ нынешнего  Крымского моста,  где было полно брошенных землянок
и шалашей «стояли табором казаки» князя Дмитрия Трубецкого.
А поляки как раз  втащили в  город огромный обоз для голодающих захватчиков, засевших в Кремле.  Отсюда ведь рукой подать.
Казаки, говорят, ушли было с поля боя, но потом уговорились, заинтересовались
и вернулись.  И в результате…
Вот как я описываю событие в своей несерьёзной поэме «Хамовники»:

Велик и славен Крымский брод.
Последний польский бутерброд
Князь Трубецкой у речки съел.
И смуте наступил предел.
Ушли поляки из Кремля.
С тех пор мы Русская земля. 

Стихи мои те вовсе не  исторический трактат, они о проживании нашего семейства в родном районе.  И мой шестистрочный  фрагмент – «экскурс в прошлое» выдержан
в общем шутливом тоне опуса, но именно из-за него я оставил поэму в черновиках.
 
А вот ещё: «Трубецкой на площадь не придёт, он либо изменник, либо трус».
Про другого Трубецкого, Сергея – декабриста.
(Как вы, конечно, знаете – почти два (2) века назад).
Предатель, виновник неудачи восстания. Так нас в школе учили.
Но почему-то следствие и император оценили его участие несколько иначе,
назначив сначала смертную казнь, а затем «по императорскому блату» заменив её пожизненной каторгой.
Теперь двадцатый  (XX) век. 
Знаете петербуржскую присказку – загадку:
«Стоит комод.
На комоде бегемот.
На бегемоте обормот…»
Про памятник Александру III.   А делал его, между прочим, Паоло (Павел) Трубецкой. Он был итальянец, но тоже русский князь. 
Хватит? Нет, не хватит. Как же без лингвистики.
Трубецкой Н. С. Основатель фонологии. Слыхали?
Он ещё до Мировой – Великой отечественной умер, в тысяча девятьсот тридцать восьмом (1938)  Но успел в двадцать шестом (26)  Пражскую школу сотворить
вместе с Р. О. Якобсоном. (Этот долго прожил.)   
А от пражской пошла йельская, в одной (1) из лабораторий которой много позже работал какое-то время мой друг Юрка (мы с ним не далее как вчера почти три (3) часа трепались), мимо будущего дома которого по дороге на северо-восток чуть раньше проехал Петя (Пит, Pete)   с Брайтона на фургоне Ford Aerostar,
который он через восемь (8) месяцев получил за верную службу от моего богатенького дружка, который привёз мне из Соединённых Штатов постер, струны
и такие лестные и проникновенные  приветы.
И с которым, кстати, тоже вчера мы протрепались битых два (2) часа по телефону.
Таким образом, по вине этих двух (2), нет – трёх (3), нет, всё-таки одного (1) единственного (1)  трепача (а именно меня), я не написал  накануне ни одной (0) строчки.   Я перечислил  далеко не всех знаменитых представителей рода Трубецких, но уже слышу возмущенный ропот.  Что за ликбез? За неучей держишь.
Собственно, такой реакции я добивался.  Невозможно не знать этой фамилии.
Невозможно?
Как-то у северных ворот парка, в двадцати (20) метрах от мемориальной доски, сообщающей о том, что здесь, в этом доме, бывал Александр Сергеевич Пушкин, меня очень вежливо остановила весьма приятная дама лет тридцати трёх (33,
позже выяснилось, что я угадал).    Одета дорого, но при этом с безупречным вкусом, без выкрутасов.  Я только подумал, что так экипированные не передвигаются по городу пешком, но тут же увидел её машину.  О машине должно сказать то же самое, что и об одежде. (Только так- ни «наряд», ни «прикид» не подходят.)
Ей нужен был банк. Она, конечно, заехала не туда. Здание, отремонтированное одним (1) нуворишем и тут же перехваченное другим, бывший НИИ по электронике, директор которого и сам, в своё время,  используя высокие связи отобрал его у менее
сильного директора НИИ резиновой промышленности, находилось
у противоположного южного входа, и подъехать к нему было непросто – ближайшая улица, как раз Трубецкая была вся перерыта – перекрыта.
Объясняю, показываю на торчащий над деревьями весь стеклянный параллелепипед цвета морской волны,  и она, оценив ситуацию, закрывает машину и просит её проводить пешком.  Я, не без удовольствия, соглашаюсь.   
Возвращаясь с работы, я обычно в парке замедляю ход, но, всё равно, диагональ занимала не более десяти (10) минут.
Вот и сейчас за милой беседой мы почти сразу оказываемся у противоположных чугунных ворот. (Кстати, если попадёте сюда, к красивым воротами, то сможете прочесть, даже не в одном (1) месте – «Западный вход». Но «не верьте глазам своим», по известному совету, ибо калитка смотрит строго на юг.  О подобных, вводящих
в заблуждение указателей, я могу написать целую книжицу. Понять, почему и с какой целью делаются такие «ошибки» очень трудно, видимо, потому,
что только список версий займёт не одну страницу. А примеры бывают просто потрясающие. Чего стоит только заглавный разворот в одном (1) из альбомов
с видами Москвы, панорама города со смотровой площадки на Воробьёвых горах.
Отпечатанное  гигантским советским тиражом неверное зеркальное изображение.
Спектр объяснений весьма широк. От нетрезвости нерадивого работника, случайно перевернувшего негатив, до решения руководства силовых структур, дабы ввести
в заблуждение наводчиков вражьей артиллерии.)       
Тем не менее, мы успели многое сказать друг другу.
И вот я уже получаю приглашение на вечер.  Нет, не адюльтер намечается,
а одна (1) из тех презентаций,  где многое приятное совмещается со многим полезным.   Высокий светский раут. 
Но более перспективы удачного вечера, радует неожиданно возникшее оптимистическое ощущение  - может ещё получится что-нибудь толковое
из подрастающего  российского  капитализма. Вот и из глубинки, и за границей училась, и умная, и красивая, и простая в общении…
Высоко подняла настроение.  Сейчас, почти без столь любимых  мною пауз,
узнаете зачем. 
Итак, мы на Трубецкой, прямо напротив весьма оригинальных искомых  дверей,
и тут она замечает  домовой знак и читает название улицы.
- Ах, вот она.  Я три (3) круга сделала, не могла найти. На карте смотрю – есть.
А в окно – нет.  Не там повернула. Вот она – ваша ТрубЕцкая.
Да, так. Именно так, с ударением на «Е».  От «трубы».
И на что я надеялся, она же родом из Восточной Сибири.
(Не обижайтесь те,  к кому это не относиться. Помните один (1) из моих рефренов.)
Всё!  Подняла повыше, чтобы больнее уронить.   
Кто-то найдёт меня излишне впечатлительным.
Подумаешь, оговорилась.  Поверьте, нет.
Я побежал домой, благо балкон уже виден.
Сейчас расскажу, какие ассоциации возникли у меня прямо на бегу,
какие  случаи мне вспомнились.
Возможно, кто-нибудь после таких аналогий, посчитает меня созревшим пациентом, но большинство, надеюсь, правильно поймёт.   


Продолжение следует.  65МН…

13 страниц.    747 строк.