11. Операция по удалению Берии

ОГЛАВЛЕНИЕ

1. Весна 1953 года
1.1. Кем был Берия
1.2. Фактор ГДР
1.3. Опасения Хрущёва
1.4. Восстание в ГДР

 2. Заговор против Берии
2.1. Как сговаривались против Берии
2.2. Как готовили арест Берии
2.3. Заседание Президиума ЦК КПСС 26 июня 1953 года
2.4. Арест Берии в воспоминаниях участников
2.5. Аресты ближайших сотрудников и членов семьи Берии

3. Почему Берия проиграл Хрущёву

4. Начало следствия по делу Берии, июльский Пленум ЦК КПСС и
 Берингов пролив

5. Обвинительное заключение
5.1. Как готовилось обвинительное заключение
5.2. Характер обвинений
5.3. «Особое совещание», «тройки», Орджоникидзе и Мамукинская деревня
5.4. Пытки и яды
5.5. Использование власти в личных целях
5.6. Работа на мусаватистов: дело Кедровых, Голубева и Батуриной
5.7. Шпионаж в пользу Запада
5.8. Берия в Великой Отечественной войне
5.9. Выводы обвинения

6. Приговор

7. Реорганизация «правоохранительных» органов и судьба родственников казнённой «семёрки»


     1. ВЕСНА 1953 ГОДА

     1.1. КЕМ БЫЛ БЕРИЯ

     Арест Л. П. Берии в 1953 году стал поистине СУДЬБОНОСНЫМ событием: не случись его, история СССР и России после 1953 года сложилась бы иначе.
                ***
     За семь с лишним десятилетий, прошедших с того времени, образ Берии в отечественных СМИ пережил значительную эволюцию.
     Во второй половине 1950-х – начале 1960-х гг.  советская пропаганда была пронизана «борьбой с «культом личности Сталина», который сводился к сталинским репрессиям в отношении его собственных сторонников. О квотах 1937 года на аресты и расстрелы, об убийствах Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина, Рыкова и ряда других соратников Ленина, тем более о послереволюционном «красном терроре» и ужасах коллективизации и раскулачивания упоминать было строго запрещено. Берия в этот период числился врагом народа, английским шпионом, готовившим свержение верных ленинцев – Хрущёва с компанией, из которой за это время выпали Молотов, Маленков, Каганович «и примкнувший к ним Шепилов» (стандартная формула тогдашней пропаганды, служившая предметом насмешек).
     В течение без малого двух десятилетий правления Леонида Брежнева и его мимолётных преемников фамилия Берии, как и фамилия Хрущёва, вообще в СМИ не упоминалась. Когда в 1987 году на экраны вышел фильм Тенгиза Абуладзе «Покаяние», содержавший явную отсылку к фигуре Берии, большинство зрителей моложе 40 лет просто не поняли, о ком идёт речь. Зато для многочисленных сталинистов воскрешённый Берия оказался удобным козлом отпущения, на которого сваливали преступления Сталина.
     Нынешние сталинисты гораздо смелее тогдашних. Играя на общем безразличии россиян друг к другу, они считают миллионы загубленных человеческих жизней отходами исторического процесса и открыто восхваляют и великого Сталина, и Берию – создателя советской ядерной мощи.
     Между тем до Горбачёва никто не сделал больше Берии для развала Советского Союза.
                ***
     Молотов, хорошо представлявший истинные отношения между Берией и Сталиным, при всём своём отвращении к Берии не поддерживал попытки объявить его инициатором массового террора. В беседах с Феликсом Чуевым он говорил:
     «Берию я считаю и считал человеком беспринципным. Он деляга. Занимался только тем, что ему выгодно. Он даже не карьерист, но так сказать, не просто карьерист, поскольку он не отвечает большинству вопросов большевистской точки зрения».
     «Но людей он много погубил» – подначивал Чуев.
     Молотов: «Я считаю Берию не главным».
     «Он уничтожал людей из личных, не партийных побуждений», – настаивал Чуев.      
     Молотов: «Это могло быть. Это человек беспринципный. И не коммунист. Я считаю его примазавшимся в партии.
     Вот насчет того – не Берия виноват… Трудно разобраться без документов, я не всё могу припомнить, но у меня такое впечатление, что все-таки Берия был чиновником при этом. Он свои интересы обеспечивал...
     – НЕТ, Я НИКОГДА НЕ СЧИТАЛ БЕРИЮ ГЛАВНЫМ ОТВЕТСТВЕННЫМ, А СЧИТАЛ ВСЕГДА ОТВЕТСТВЕННЫМ ГЛАВНЫМ СТАЛИНА И НАС, КОТОРЫЕ ОДОБРЯЛИ, КОТОРЫЕ БЫЛИ АКТИВНЫМИ, А Я ВСЁ ВРЕМЯ БЫЛ АКТИВНЫМ, СТОЯЛ ЗА ПРИНЯТИЕ МЕР.
     НИКОГДА НЕ ЖАЛЕЛ И НИКОГДА НЕ ПОЖАЛЕЮ, ЧТО ДЕЙСТВОВАЛИ ОЧЕНЬ КРУТО. НО БЫЛИ И ОШИБКИ, КОНЕЧНО».
     Эти слова нераскаянного сталиниста Молотова достойны быть выбитыми на его надгробии.
                ***
     Нет никаких фактов, подтверждающих предъявленные ему обвинения, включая подготовку заговора и шпионаж в пользу Запада, Истинных причин расправы коллег с Берией было две: во-первых, они его ужасно боялись, сильно преувеличивая его хитрость, во-вторых, он полностью расходился с ними во взглядах по всем основным вопросам. Связывал их только Сталин, и с его смертью эта связь исчезла.
     Пока Берия возглавлял могущественное объединённое МВД, Молотову, Маленкову и Кагановичу приходилось скрывать несогласие с ним, а Хрущёв активно ему поддакивал.. Берия, похоже, считал, что так будет и дальше. Возможно, так бы и произошло, если бы тот же Хрущёв не выступил инициатором устранения Берии. Молотов говорил Чуеву: «Была подготовлена работа. Все-таки Хрущев тут был очень активным и хорошим организатором. В его руках была инициатива, он был Секретарем [ЦК КПСС]. Как организатор, безусловно, хороший».
     Порядок принятия решений тогдашним руководством в изложении Хрущёва выглядел так: «Существовала договоренность: составлять повестку дня заседаний Президиума ЦК вдвоем - Маленкову и Хрущеву. Маленков председательствовал на заседаниях, а я только принимал участие в составлении повестки дня.
     Берия же все больше набирал силу, быстро росла его наглость».

     1.1.ФАКТОР ГДР

     Первое столкновение Берии с Хрущёвым и Молотовым произошло в ходе обсуждения обострившейся обстановки в ГДР. Дальнейшие события в Москве и в ГДР развивались параллельно, переплетаясь, подталкивая, подстёгивая друг друга.
     Федеративная Республика Германия (ФРГ) возникла в Тризонии (объединении американской, британской и французской оккупационных зон) в мае 1949 года, а Германская Демократическая Республика (ГДР) – в советской зоне оккупации в октябре того же года. С тех пор и до весны 1953 года из ГДР в ФРГ бежали около 450 тысяч человек.
     Правящей партией в ГДР была Социалистическая единая партия Германии (СЕПГ), созданная путём более-менее насильственного включения членов Социал-демократической партии Германии (СДПГ) в структуру Коммунистической партии Германии (КПГ). Курс СЕПГ и её генерального секретаря Вальтера Ульбрихта на форсированное строительство социализма советского образца, проводимый по воле Сталина, вызывал всё большее недовольство народных масс.
                ***
     Павел Судоплатов, 1907 г. р., давно занимавший руководящие должности в советских разведывательно-диверсионных службах, в мае 1953 года был назначен начальником 9-го (разведывательно-диверсионного) отдела МВД. В книге «Разведка и Кремль» он сообщает: «В мае мы вызвали в Москву генерала Волльвебера, министра госбезопасности ГДР, который сообщил нам о серьезном расколе в руководстве после заявления Вальтера Ульбрихта о том, что главная цель ГДР – строительство социалистического государства пролетарской диктатуры. Заявление Ульбрихта вызвало жаркие дискуссии и сильно обеспокоило Москву, поскольку приходилось считаться с настроениями западной общественности и политиков. Наш политический советник при Ульбрихте, бывший посол в Китае Юдин, получил нагоняй. Молотов предложил, чтобы Президиум ЦК парши принял специальное решение о том, что курс на ускоренное строительство социализма в Германии как главная цель является ошибочным».
     По свидетельству Хрущёва, «Берия и Маленков внесли предложение отменить принятое при Сталине решение о строительстве социализма в ГДР. Они зачитали соответствующий документ, но не дали его нам в руки, хотя у Берии имелся письменный текст. Он и зачитал его от себя и от имени Маленкова.          
     Первым взял слово Молотов. Он решительно выступил против такого предложения и хорошо аргументировал свои возражения. Я радовался, что Молотов выступает так смело и обоснованно. Он говорил, что мы не можем пойти на это; что тут будет сдача позиций; что отказаться от построения социализма в ГДР – значит, дезориентировать партийные силы Восточной, да и не только Восточной, Германии, утратить перспективу; что это капитуляция перед американцами. Я полностью был согласен с Молотовым и тотчас тоже попросил слова, поддержав Молотова. После меня выступил Булганин, который сидел рядом со мной. Потом выступили остальные члены Президиума. И Первухин, и Сабуров, и Каганович высказались против предложения Берии-Маленкова относительно ГДР. Тогда Берия с Маленковым отозвали свой документ. Мы даже не голосовали и не заносили в протокол результаты обсуждения. Вроде бы вопроса такого не было. Тут была уловка. Разошлись мы после заседания, но на душе осталась горечь. Как можно по такому важному вопросу выходить с подобным предложением? Я считал, что это – антикоммунистическая позиция.
     Мы понимали, конечно, что Берия использует Маленкова, а Маленков, как телёнок, пошёл вместе с ним в этом деле. Кончилось заседание, и вышли мы из зала втроем – Маленков, Берия и я. Но ничего не обсуждали».
     Хрущёв умолчал о том, что отказ от строительства в ГДР социализма был частью общего курса Берии на планировавшееся ещё Сталиным объединение ГДР и ФРГ с сохранением автономии ГДР в рамках единой нейтральной Германии. Судоплатов пишет: «План Берии предусматривал использование немецких контактов Ольги Чеховой, князя Януша Радзивилла и связей Григулевича: в Батикане они должны были пустить слух, что Советский Союз готов пойти на компромисс по вопросу объединения Германии. Нам необходимо было прощупать реакцию Ватикана и политических кругов Америки, а также влиятельных людей из окружения канцлера Западной Германии Конрада Аденауэра. После такого зондажа Берия надеялся начать переговоры с западными державами... Берия предупредил меня, что этот план является сверхсекретным, и аппарат Молотова, как и все Министерство иностранных дел, подключится к делу лишь на втором этапе, когда начнутся переговоры».
     Кроме того, по Хрущёву получается, что обсуждение вопроса о ГДР окончилось ничем. На самом деле для выработки общей позиции по вопросу объединения Германии было решено образовать комиссию в составе Маленкова, Берии и Молотова (то есть без Хрущёва). Судоплатов пишет, ссылаясь на свою старую знакомую Зою Рыбкину, которая возглавляла в то время Немецкий отдел в центрально аппарате внешней разведки: «Комиссия должна была подготовить условия соглашения объединения Германии с учетом продления на 10 лет срока выплаты репараций в виде оборудования для восстановления промышленности и строительства автомобильных и железных дорог в СССР, что позволило бы нам решить транспортные проблемы и в случае войны быстро перебрасывать войска в Европу. Репарации составляли примерно 10 миллиардов долларов – это сумма, которую раньше мы рассчитывали получить в виде кредитов от международных еврейских организаций для восстановления народного хозяйства. План предусматривал укрепление нашей позиции как в Восточной Германии, так и в Польше, где свирепствовавший в то время экономический кризис заставлял тысячи поляков бежать в Западную Германию». 
     12 июня 1953 года Президиум ЦК КПСС принял постановление о создании нейтральной «германской конфедерации».

     1.3. ОПАСЕНИЯ ХРУЩЁВА
               
     Вот продолжение воспоминаний Хрущёва относительно спора о будущем ГДР.
     «В тот же день я увиделся с Молотовым, и он сказал мне: "Я очень доволен, что вы заняли такую позицию. Я этого, признаться, не ожидал, потому что ВИДЕЛ ВАС ВСЕГДА ВТРОЁМ и считал, что вы занимаете единую позицию с Маленковым и Берией, думал, что Хрущев уже, наверное, заавансировался по этому вопросу. Твердая, резкая позиция, которую вы заняли, мне очень понравилась". И тут же предложил мне перейти с ним на "ты". Я, в свою очередь, сказал, что тоже доволен, что Вячеслав Михайлович занял такую правильную позицию.
     А спустя некоторое время звонит мне Булганин: "Тебе ещё не звонили?". Я сразу всё понял без дальнейших разъяснений: "Нет, не звонили. Мне и не позвонят". – "А мне уже позвонили". – "И что ты ответил?". – "Они сказали, чтобы я подумал ещё раз: хочу ли я занимать пост министра обороны?". – "А кто именно тебе звонил?". – "Сначала один, потом другой. Оба позвонили". – "Нет, мне не позвонили, потому что знают, что их звонок может им навредить".
     После этого со стороны Берии отношение ко мне внешне вроде бы не изменилось. Но я понимал, что тут лишь уловка, "азиатчина". В этот термин мы вкладывали такой смысл, что человек думает одно, а говорит совсем другое. Я понимал, что Берия проводит двуличную политику, играет со мной, успокаивает меня, а сам ждёт момента расправиться со мною в первую очередь, когда наступит подходящее время».
     ИНЫМИ СЛОВАМИ, ХРУЩЁВ ИСПУГАЛСЯ И ПОЭТОМУ ЗАРАНЕЕ ПРИПИСАЛ БЕРИИ САМЫЕ ЧЁРНЫЕ ЗАМЫСЛЫ. А ПОЗЖЕ В ОБВИНИТЕЛЬНОМ ЗАКЛЮЧЕНИИ ПО ДЕЛУ БЕРИИ ЭТИ ПРЕДПОЛОЖЕНИЯ ХРУЩЁВА БЫЛИ ПОДАНЫ КАК ФАКТЫ. Есть поговорка – «свекровь ****ь снохе не верит».
     Вскоре Берия, гуляя с Хрущёвым по Кремлю, завёл разговор о том, что все мы ходим под Богом, и надо подумать о том, как обеспечить семьи. Он предложил построить дачи и передать их в собственность семьям членов Президиума ЦК. Причём дачи строить не в Подмосковье, а в Сухуми, расчистив для этого центр города. Расхваливал сухумский климат, тамошние персики, виноград.
     Скорее всего, Берия надеялся, что коллеги, обзаведясь дачами в Сухуми, будут меньше торчать в Москве и путаться у него под ногами. Однако Хрущёв и здесь предположил самое худшее. Он не отказался от предложения Берии, но про себя воспринял его как провокацию.  Маленкову он говорил: «Пойми, у Берии есть дача. Он нам говорит, что себе тоже там выстроит, но он не будет себе строить. А вот тебе построит, и это будет сделано для твоей дискредитации… Министр, который нам докладывал, говорил, что надо выселить огромное их количество и что такая стройка – для людей сущее бедствие. Шутка ли сказать, там их собственность, сколько поколений там прожило, и вдруг их выселяют? Берия же объяснял, что место выбрано таким образом, чтобы Маленков из своей дачи мог видеть Черное море и за Турцией наблюдать… Ты разве не понимаешь, чего хочет Берия? Он хочет сделать погром, выбросить людей, разломать их очаги и выстроить там тебе дворец. Все это будет обнесено забором. Начнется клокотание негодования в городе. Всех будет интересовать, для кого это строят? И когда всё будет закончено, ты приезжаешь, и люди видят, что в машине сидит. Председатель Совета Министров СССР; весь погром, всё выселение людей сделаны для тебя. Возмущение проявится не только в Сухуми, оо перебросится в другие места. (Можно подумать, Хрущёв опасался, то запуганные жители СССР, безропотно перенесшие раскулачивание, расстрелы по разнарядкам, трагедию 1941 года и высылку целых народов, из-за дач в Сухуми поднимутся и сбросят власть КПСС! – А. А.). А это и нужно Берии. Ты сам тогда попросишь об отставке". Маленков призадумался. Поговорил Берия о дачах и с Молотовым. Я не ожидал такого от Молотова, но Молотов вдруг согласился. Он сказал только, что ему пусть построят не на Кавказе, а под Москвой. Я был удивлен. Я-то думал, что Молотов вспыхнет и начнет возражать».
     Но ни Молотов, ни Маленков, ни сам Хрущёв открыто против строительства дач не возражали. Проект был разработан, и работы начались. По туманному выражению Хрущёва, «Берия форсировал строительство, но до его ареста так ничего и не было сделано по существу».
                ***       
     На одном из заседаний Президиума ЦК Берия предложил: поскольку у многих заключённых или сосланных кончаются сроки заключения или ссылки, запретить им возвращаться по месту прежнего жительства без разрешения министра внутренних дел, а оставаться жить в районах, предуказанных министерством. Это предложение его коллеги также провалили. «Берия, – пишет Хрущёв, – опять ловко отозвал своё предложение. Протокол подписывал Маленков, и вопрос вновь не был запротоколирован. Тут прозвучал уже более серьёзный сигнал со стороны Берии». В чём состояла серьёзность «сигнала», Хрущёв не пояснил.
     Вскоре Берия предложил ограничить полномочия ОСО – Особого совещания при МВД (ранее – при МГБ, при НКВД и при ОГПУ), снизив максимальный срок заключения для его подсудимых с 20 до 10 лет. Это предложение остальные члены Президиума также провалили. Хрущёв в воспоминаниях объясняет это бесполезностью данной меры: осуждённым на 10 лет по отбытии ими наказания часто добавляли ещё 10, а потом и ещё. Но по каким причинам против предложения голосовали Молотов, Каганович и остальные – неизвестно. Совсем упразднить ОСО никто не предложил.
                ***
     Неизвестно, как на самом деле воспринял Берия неожиданное сопротивление, – как покушение на его власть или просто как досадные помехи. Но  Хрущёва собственная смелость явно напугала: «Таким образом, у меня не осталось сомнений, что Берия теперь правильно понимает меня и уже намечает свои "меры", потому что он не может смириться с тем, что кто-то стоит на его пути…
     Тогда же Берия развил бешеную деятельность по вмешательству в жизнь партийных организаций. Он сфабриковал документ о положении дел в украинском руководстве. Первый удар из числа им задуманных он решил нанести по украинской парторганизации. (Напомню, что Постановление 26 мая по Украине было одобрено Президиумом ЦК без каких-либо возражений. – А. А.). Я полагал, что он развивал это дело с тем, чтобы втянуть туда и мою персону. (Здесь Хрущёв авансом приписал Берии тактику Сталина, который исподволь подбирался к своим жертвам через компрометацию и аресты их подчинённых с последующим выбиванием из арестованных нужных показаний против начальников.  – А. А.). Он собирал нужные ему материалы через Министерство внутренних дел УССР и начал втягивать в подготовку дела начальников областных управлений МВД. Начальником УВД во Львове был Строкач. Ныне он уже умер. (Хрущёва повела память: Тимофей Строкач с 1946 года был наркомом, потом министром внутренних дел Украинской СССР. – А. А.) Это был честный коммунист и хороший военный… После войны он был назначен уполномоченным МВД по Львовской области, где действовали бандеровцы. Позднее мы узнали, что когда к нему обратился министр внутренних дел Украины (на самом деле Берия. – А. А.) и потребовал от него компрометирующих материалов на партийных работников, то Строкач сказал, что это не его дело, а секретаря обкома партии, пусть обращаются туда. Тогда Строкачу позвонил Берия и сказал, что если он станет умничать, то будет превращен в лагерную пыль. Но в 1953 г. мы сначала ничего не знали, хотя чувствовали, что идёт наступление на партию, ее подчиняют Министерству внутренних дел».
     Вряд ли Хрущёв, всю жизнь тесно связанный с Украиной, мог в самом деле не знать, что 16-19 марта 1953 года Берия сместил Строкача с поста министра внутренних дел Украины и заменил его Павлом Мешиком. Просто Хрущёву НЕ ХОТЕЛОСЬ ПОИНИТЬ, что знал, но молчал; поэтому он запомнил Строкача не министром, а начальником Львовского управления МВД – должность, на которую его перевёл Берия, сеяв с поста министра.

     1.4. ВОССТАНИЕ В ГДР

     9 июня в ГДР сталевары в Хеннигсдорфе объявили забастовку против повышения норм выработки. В тот же день Политбюро ЦК СЕПГ дало указание правоохранительным органам начать немедленное освобождение из заключения всех тех, кто зимой 1952/53 года был арестован и осуждён за спекуляцию и другие экономические преступления. Объявлялось о либерализации режима на границе с ФРГ и о возврате имущества всем беженцам, пожелавшим вернуться в ГДР. Была пересмотрена в сторону большей скромности программа празднования 30 июня 60-летия Ульбрихта.
     Тем временем вызванные в Москву министр госбезопасности ГДР Волльвебер и полковник Фадейкин, заместитель советского резидента в Берлине, рассказывали о растущем недовольстве в Германии, вызванном экономическими трудностями и бездействием управленческих структур.
     По свидетельству Судоплатова, «Ульбрихт вместе с другими руководителями ГДР в начале июня был вызван в Москву, где их проинформировали о нашем новом политическом курсе в отношении Восточной Германии, одобренном Президиумом ЦК партии 12 июня.
     В связи с заявлением Молотова о том, что в настоящее время ускоренное строительство социализма в Германии представляется бесперспективным, Президиум принял решение “О мерах по оздоровлению политической обстановки в ГДР”. Этот документ обязывал Вильгельма Пика (президент ГДР. – А. А.) и Вальтера Ульбрихта изменить направление своей политики и в какой-то степени отражал взгляды Берии (сегодня имеются ссылки на это решение в ряде официальных публикаций, но сам документ не обнародован).               
     Несмотря на то, что я не присутствовал на встрече с делегацией из Восточной Германии, на которой были Берия, Маленков, Хрущев, Молотов, Семёнов (29 мая 1953 года сменивший Ильичёва на посту посла и верховного комиссара СССР в ГДР. – А. А.) и командующий советскими войсками в Германии генерал Гречко, я узнал впоследствии, что Ульбрихт высказал серьезные возражения против нашего плана. Поэтому Берия, Маленков и Хрущев приняли решение отстранить его».
     11 июня орган ЦК СЕПГ Газета «Нойес Дойчланд» опубликовала коммюнике Политбюро ЦК СЕПГ о введении «Нового курса» – в частности, об отмене с 15 июня апрельского повышения цен на мясо и искусственный мёд, возвращении выплаты дотаций рабочим на транспортные расходы и отсрочке уплаты налоговых недоимок в частном секторе до конца 1950 года. Это, однако, не успокоило недовольство, а, напротив,  породило надежды на полную ликвидацию коммунистической диктатуры. Поползли слухи о скором разделении СЕПГ на СДПГ и КПГ, об уходе советских войск и  приходе американцев и англичан. Рабочие народного предприятия «Юстус Пертес» в Готе развернули лицом к стене все портреты руководителей ГДР. На строительстве большой больницы в берлинском районе Фридрихсхайн строители назначили  на понедельник 15 июня забастовку, требуя отмены 10-процентного повышения норм выработки и снижения цен в государственной розничной торговле на 40 %. Рабочие частных предприятий радостно встречали выпущенных из тюрьмы бывших владельцев.
     В понедельник 15 июня в Берлине среди строителей объекта «Блок 40» – гигантского элитного жилого комплекса на Сталин-аллее начались первые забастовки. Одновременно начались переговоры забастовщиков с партийными руководителями, но они были сорваны сторонниками ульбрихтовского «жёсткого курса», а профсоюзная газета опубликовала материал в поддержку повышения норм выработки. Директор строящейся больницы в районе Фридрихсхайн распорядился закрыть ворота стройки. На Сталин-аллее прошёл слух: «Наших коллег заперли, надо их освободить»; рабочие с «Блока 40» полезли через забор. Количество демонстрантов выросло до 10 тысяч, проходя мимо строительных участков, они громко скандировали: «Коллеги, присоединяйтесь, мы хотим быть свободными людьми!».
     Политбюро ЦК СЕПГ, заседавшее в этот день, в срочном порядке приняло решение об отмене повышения норм. Около 14 часов в Берлине перед Домом министерств начался митинг. Вышедший к забастовщикам министр металлургии и горнодобывающей промышленности Фриц Зельбман объявил о решении Политбюро, но был освистан. На митинге строители зачитали резолюцию, где помимо экономических, выдвигались и политические требования – отставка правительства и свободные выборы с тайным голосова6нием. В 18.40 колонна из 800 человек достигла здания ЦК СЕПГ и выкрикивала лозунги «Долой эксплуатацию!», «Долой правительство голода!».
     16 июня на первой полосе экстренного выпуска выходившей в Западном Берлине газеты «Дер Абенд» было опубликовано сообщение о призыве рабочих Восточного Берлина к всеобщей забастовке. Вечером 16-го волнения распространились по всему Восточному Берлину. В совершенно секретном донесении полковник Фадейкин сообщал в Москву: «По наблюдениям агентуры, в течение дня и вечером 16 июня с. г. со стороны бастующих не было выдвинуто ни одного лозунга против Советского Союза. Все выпады направлены исключительно против Правительства ГДР и СЕПГ… По имеющимся данным, в организации демонстрации активную роль играли лица из Западного Берлина».
     В ночь с 16-го на 17 июня Вальтер Ульбрихт, председатель Совмина Отто Гротеволь и министр госбезопасности Вильгельм Цайссер встретились в берлинском районе Карлсхорст с Владимиром Семёновым (с 29 мая 1953 года советский посол и верховный комиссар в ГДР) и генерал-полковником Андреем Гречко (с 26 мая 1953 года командующий группой советских оккупационных войск в ГДР), чтобы обсудить и подготовить возможное применение полиции и армии, но только для Берлина. Гротеволь записал результат договорённостей: «Советские войска в готовности. Перед введением в действие согласование с Политбюро. По возможности полиция, только в крайнем случае войска».
     Основные части советских войск находились в это время на летних учениях. В ночь на 17 июня два полка 1-й механизированной дивизии и батальон 105-го полка МВД СССР были переброшены из района Кёнигс-Вустерхаузен в Карлсхорст на подкрепление 12-й танковой дивизии, которая там дислоцировалась. Во многих других советских гарнизонах также была объявлена повышенная боевая готовность.
     Утром 17 июня в Берлине началась всеобщая забастовка. Уже в 7 часов на Штраусбергер-плац собралась 10-тысячная толпа. Из восточногерманского города Хеннигсдорф через французский сектор в центр Восточного Берлина двинулась огромная колонна сталеваров.
     Около 10 часов утра 17 июня Семёнов позвонил в ЦК СЕПГ, где только что началось экстренное заседание Политбюро, и в целях безопасности вызвал всё руководство в Карлсхорст. В 11 часов 45 минут он объявил немецким товарищам, что Москва потребовала ввести чрезвычайное положение.
     Между 11.00 и 11.30 в Берлине была остановлена работа метро и городской электрички, чтобы воспрепятствовать быстрому прибытию многочисленных демонстрантов с окраин в центр. К полудню численность забастовщиков в городе достигла 150 тысяч человек. Демонстранты требовали отставки правительства и профсоюзного руководства, проведения свободных выборов, допуска к выборам западных партий, воссоединения Германии; они срывали пропагандистские плакаты, выкрикивали лозунги, направленные против президента Вильгельма Пика, премьера Отто Гротеволя и особенно против генсека СЕПГ Вальтера Ульбрихта: «Бородка, брюхо и очки – это не воля народа!» (на немецком языке лозунг содержал рифсу: «Bart, Bauch und Brille – das ist nicht der Wille des Volkes») и «Козлобородый должен уйти!». Произошли столкновения и потасовки с полицией. На границе советского и западного секторов Берлина были снесены пограничные знаки и заграждения. В 11.10 полиция Западного Берлина, а в 11.20 – полиция Восточного Берлина сообщили, что молодые люди сняли с Бранденбургских ворот красный флаг и разорвали его под ликование толпы.
     Около полудня против протестующих были брошены советские танки. Между 11.15 и 11.30 возле Цейхгауза (старинного здания арсенала) один рабочий попал под гусеницы; на этом месте демонстранты поставили деревянный крест. В 11.35 танки заняли позиции в районе Вильгельмштрассе и двинулись к Потсдамской площади. Вскоре после этого раздались первые выстрелы. Демонстранты кричали «Иван, вон отсюда!», «Домой, домой!», «Иван, пошёл домой!». Тяжелораненые были отправлены в больницы Западного Берлина. Коллективных атак демонстрантов на советские танки и солдат почти не наблюдалось. Запечатлённые на широко известных фотоснимках молодые люди, которые на Лейпцигер-штрассе бросали в танки камни и бутылки или пытались повредить радиоантенны, были скорее исключением, чем правилом.
     В 13 часов военный комендант советского сектора Берлина генерал-майор Пётр Диброва объявил в городе чрезвычайное положение; демонстрации запрещались, вводился комендантский час с 21 до 5 часов утра.
     К тому времени волнения перекинулись на всю Восточную Германию. В индустриальных центрах стихийно возникли забастовочные комитеты и рабочие советы, бравшие в свои руки власть на фабриках и заводах. Осаде и штурму подверглись 250 партийных и государственных учреждений, включая 5 окружных учреждений министерства госбезопасности. Из 12 тюрем были освобождены около 1400 заключённых.
     Хотя советские войска уже 17 июня в значительной степени контролировали ситуацию, на некоторых предприятиях забастовки и протесты продолжались вплоть до середины июля.
     Премьер-министр Отто Гротеволь в заявлении, переданном по радио в 14 часов, обвинил в беспорядках западногерманских реакционеров: «На мероприятия правительства Германской Демократической Республики по улучшению положения народа фашистские и другие реакционные элементы в Западном Берлине ответили провокациями и тяжкими нарушениями порядка в демократическом секторе Берлина».
     Днём 17 июня в Берлин позвонил Берия: «Почему Семёнов жалеет патроны?» Он потребовал от верховного комиссара быстрого и жёсткого наведения порядка. По утверждению Семёнова, приказ Берии расстрелять двенадцать зачинщиков он лично заменил распоряжением «стрелять поверх голов демонстрантов». В одном интервью он рассказывал: «Я и Соколовский (маршал Василий Соколовский являлся начальником Генштаба Срветской Армии и заместителем министра обороны СССР. – А. А.), имея чрезвычайные полномочия, нарушили указание Москвы и приказали открыть огонь поверх демонстрантов, а не по людям… Кто знает, что было бы, если бы мы безмолвно исполняли указания Центра. А Хрущёв, узнав о нашем нарушении решений Политбюро, сказал: “Соколовский и Семёнов – это лучшие консультанты по Германии. Им на месте виднее, что надо делать и чего не делать”».
                ***
     В подавлении волнений участвовали 16 дивизий, из них только в Берлине 3 дивизии с 600 танками. Вечером 17 июня в городе действовали около 20 тысяч советских солдат и 15 тысяч служащих казарменной полиции.
     Жертвами событий, начавшихся 17 июня, по официальным данным властей ГДР стали 25 человек, по западным оценкам – 507 человек. По словам Семёнова, «было около 220 жертв с обеих сторон».
     C 17-го по 23 июня 34 человека, в том числе прохожие и зеваки, были застрелены полицейскими ГДР и советскими солдатами, 5 человек казнены советскими оккупационными властями, 2 человека приговорены к смертной казни судами ГДР и казнены, 4 человека умерли в заключении, 4 человека покончили с собой в ходе расследования, 1 демонстрант скончался от сердечного приступа во время штурма полицейского участка.
     17 июня были убиты 5 представителей органов правопорядка, из них два полицейских и один сотрудник госбезопасности были застрелены при защите тюрьмы. Один полицейский по ошибке застрелен советскими солдатами.
     В Ратенове, в 70 км западнее Берлина, начальник охраны госторга Вильгельм Хагедорн, ранее спьяну хваставший, что разоблачил 300 агентов западных спецслужб, ,пытался бежать и был растерзан настигшей его толпой. 22 июня районный суд в Потсдаме вынес приговор в отношении пяти обвиняемых по делу Хагедорна. Двое 18-летних парней были приговорены к смертной казни, а остальные к срокам от двух до восьми лет. Адвокаты обжаловали смертный приговор, против которого высказалось также Политбюро ЦК  СЕПГ. 27 июня смертная казнь была заменена на 15-летнее тюремное заключение.

     2. ЗАГОВОР ПРОТИВ БЕРИИ

     2.1. КАК СГОВАРИВАЛИСЬ ПРОТИВ БЕРИИ

     25 июня советские оккупационные власти объявили о прекращении действия чрезвычайного положения в ГДР, кроме Берлина, Магдебурга, Галле, Потсдама, Гёрлица, Дессау, Мерзебурга, Биттерфельда, Котбуса, Дрездена, Лейпцига, Геры и Йены. Повсеместно ЧП было отменено только 11 июля.    
     За это время в СССР произошли большие перемены.
     По мнению Хрущёва, «у Берии имелась антирусская направленность. Он проповедовал, что на местах царит засилье русских, что надо их осадить. Так все и поняли и начали громить не только русские, но и те национальные кадры, которые не боролись с русским "засильем". Это произошло во многих партийных организациях национальных республик.
     Я не раз говорил Маленкову: "Неужели ты не видишь, куда клонится дело? Мы идём к катастрофе. Берия подобрал для нас ножи".
     Маленков мне: "Ну, а что делать? Я вижу, но как поступить?".
     Я ему: "Надо сопротивляться, хотя бы в такой форме: ты видишь, что вопросы, которые ставит Берия, часто носят антипартийную направленность. Надо не принимать их, а возражать".
     Ты хочешь, чтобы я остался один? Но я не хочу".
     "Почему ты думаешь, что останешься один, если начнёшь возражать? Ты и я – уже  двое. Булганин, я уверен, мыслит так же, потому что я не один раз обменивался с ним мнениями. Другие тоже пойдут с нами, если мы будем возражать аргументировано, с партийных позиций. ТЫ ЖЕ САМ НЕ ДАЁШЬ НИКОМУ ВОЗМОЖНОСТИ СЛОВА СКАЗАТЬ. КАК ТОЛЬКО БЕРИЯ ВНЕСЁТ ПРЕДЛОЖЕНИЕ, ТЫ СЕЙЧАС ЖЕ СПЕШИШЬ ПОДДЕРЖАТЬ ЕГО, ЗАЯВЛЯЯ: ВЕРНО, ПРАВИЛЬНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ, Я ЗА, КТО ПРОТИВ? И СРАЗУ ГОЛОСУЕШЬ. (Вот как здорово Сталин выдрессировал членов своего ручного Политбюро/ Президиума Центрального Комитета ВКП(б) /КПСС! Они и после его смерти послушно голосовали за всё, что предлагал сидящий в председательском кресте. Что же говорить о простых членах ЦК – формально высшего органа партией между съездами, которых иногда сгоняли в в Большой театр или кремлёвский дворец,  чтобы проштамповать фактически единолично принятые решения! – А. А.). А ты дай возможность высказаться другим, попридержи себя, не выскакивай, и увидишь, что не один человек думает иначе. Я убеждён, что многие не согласны по ряду вопросов с Берией".
     И я предложил: "Мы ведь составляем повестку дня. Давай, поставим острые вопросы, которые, с нашей точки зрения, неправильно вносятся Берией, и станем возражать ему. Я убеждён, что мы тем самым мобилизуем других членов Президиума, и решения Берии не будут приняты".
     Маленков наконец-то согласился. Я был, честно говоря, и удивлён, и обрадован. Составили мы очередную повестку дня заседания Президиума ЦК».
     По Хрущёву получается, что оторвать Маленкова от Берии он сумел своими аргументами.. А вот цитата из книги Судоплатова:
     «Сердечной дружбе Берии и Маленкова наступил конец в мае 1953 года. Известный драматург Мдивани, лично знавший Берию, вручил начальнику его секретариата Людвигову письмо, в котором обвинял Маленкова, только что ставшего председателем Совета министров СССР, в том, что он в своём докладе на XIX съезде партии будто бы  использовал материал из речи царского министра внутренних дел Булыгина в Государственной Думе, когда говорил, что нужны новые Гоголи и Щедрины, чтобы поднять духовную атмосферу в обществе. Обвинение в таком заимствовании – речь шла о партийных документах – являлось серьёзным делом, особенно во время борьбы за власть, обострившейся после смерти Сталина. Берия с возмущением приказал Людвигову списать это письмо и прекратить общение с “грузинской сволочью”. Однако письмо в мае 1953 года из секретариата Берии было переслано в секретариат Маленкова – “сердечной дружбе” пришёл конец».
     Снова Хрущёв: «Сейчас не помню, какие тогда вопросы стояли, прошло много лет. На заседании мы аргументированно выступили "против" по всем вопросам. Другие нас тоже поддержали, и идеи Берии не прошли. Так получилось подряд на нескольких заседаниях. Только после этого Маленков обрёл надежду, что, оказывается, с Берией можно бороться сугубо партийными методами, оказывать собственное влияние на решение вопросов и отвергать те предложения, которые, с нашей точки зрения, не являются полезными для партии и страны.
     Мы видели, что Берия стал форсировать события. Он уже чувствовал себя над членами Президиума, важничал и даже внешне демонстрировал своё превосходство. Мы переживали очень опасный момент».
     Интересно, с какой стати после отпора, полученного «подряд на нескольких заседаниях»,  Берия вдруг почувствовал себя «над членами Президиума»?  И как он «стал «форсировать события»?  У Хрущёва об этом ни слова. Зато «форсировать события» стал сам Хрущёв. Вот как это выглядит в его воспоминаниях.
     Шаг 1: Хрущёв договаривается с Маленковым.
      «Я считал, что нужно срочно действовать, и сказал Маленкову, что надо поговорить с другими членами Президиума по этому поводу. Видимо, на заседании такое не получится, и надо с глазу на глаз поговорить с каждым, узнать мнение по коренному вопросу отношения к Берии».
      Шаг 2. Привлечение Булганина. 
      «С Булганиным я по этому вопросу говорил раньше и знал его мнение. Он стоял на верных позициях и правильно понимал опасность, которая грозила партии и всем нам со стороны Берии. Маленков тоже согласился: "Да, пора действовать"».
      Почему Хрущёв и Маленков начали с Булганина, никогда не игравшего активной роли?
      Булганин был министром обороны, и подчинённая ему армия была единственно силой, способной справиться с могущественным бериевским Министерством внутренних дел. К тому же незадолго до этого Берия и поддакивавший ему Маленков намекали Буланину, что он в случае неправильного поведения может лишиться министерского кресла.
      Шаг 3. Неудачная попытка завербовать Ворошилова.
      «Мы условились, – пишет далее Хрущёв, – т то я прежде всего поговорю с Ворошиловым, поеду к нему. Имелась какая-то комиссия, в которую входили и Ворошилов, и я. Я решил использовать это обстоятельство, позвонил Клименту Ефремовичу и сказал, что хотел бы встретиться с ним, поговорить по такому-то вопросу. Ворошилов ответил, что он сейчас приедет ко мне в ЦК. – "Нет, – говорю,  – прошу меня принять, я сам приеду к тебе". Но он настаивал, что это он приедет. В конце концов я настоял на своём. Мы условились с Маленковым, что после разговора с Ворошиловым (это было перед самым обедом) я приеду домой, зайду к Маленкову, и мы отобедаем вместе. Мы жили тогда с Маленковым в одном доме на улице Грановского, 3, и в одном подъезде, только я на 5 этаже, а он этажом выше.
       Приехал я к Ворошилову в Верховный Совет, но у меня не получилось того, на что я рассчитывал. Как только я открыл дверь и переступил порог его кабинета, он очень громко стал восхвалять Берию: "Какой у нас, товарищ Хрущев, замечательный человек Лаврентий Павлович, какой это исключительный человек!". Я ему: "Может, ты зря так говоришь, преувеличиваешь его качества?". Но я уже не мог говорить с ним о Берии так, как было задумано. Моя-то оценка была совершенно противоположной, и я бы своим мнением поставил Ворошилова в неловкое положение. Он мог не согласиться со мной просто из самолюбия: только что, когда я вошёл, он восхвалял его, а потом сразу перешёл на мою позицию, которая сводилась к необходимости устранения Берии. И я перебросился с ним словами по вопросу, о котором официально договорился по телефону: чепуховый какой-то вопрос. И сейчас же вернулся обедать, как мы условились с Маленковым. Рассказал Маленкову, что у меня ничего не получилось, что я не смог поговорить с Ворошиловым, как было задумано. Я полагал, что Ворошилов мог так говорить, рассчитывая, что его подслушивают, и говорил это для "ушей Берии". С другой стороны, ОН СЧИТАЛ МЕНЯ БЛИЗКИМ К БЕРИИ, ПОТОМУ ЧТО ЧАСТО ВИДЕЛ НАС ВТРОЁМ: БЕРИЮ, МАЛЕНКОВА И МЕНЫ. Значит, и тут он говорил это для Берии, что тоже свидетельствует об обстановке, которая вынуждала людей идти на такие приёмы поведения и брать грех на душу против своей совести».
      А то без этого у них у всех мало было на совести грехов кула ьолее тяжких!
      Шаг 4. Вербовка Молотова.
      Опять воспоминания Хрущёва.
      «Мы договорились с Маленковым, что далее я поговорю с Молотовым. Молотов был тогда министром иностранных дел. Он мне звонил несколько раз сам, говорил, что хотел бы со мной встретиться в ЦК и поговорить по вопросам мидовских кадров. Я воспользовался одним из таких его звонков и сказал: "Ты хотел со мной встретиться? Я готов. Если можешь, приезжай, поговорим с тобой о кадрах". А когда он приехал, я ему сказал: "Давай о кадрах, только не мидовских". И начал высказывать ему свою оценку роли Берии. Говорил, какая опасность грозит сейчас партии, если не остановить начатый им процесс разгрома партийного руководства. Молотов, видимо, сам немало думал об этом. Не мог не думать, потому что он сам всё знал и видел похожее ещё при жизни Сталина. Когда Молотов пользовался у Сталина ещё доверием, я лично слышал, как он очень резко высказывался против Берии, но не при Сталине, а когда выходил от Сталина, имея в виду провокационный метод Берии. Если Берия вносил какое-то предложение, а Сталин высказывался против, то Берия тут же обращался к кому-то из сидящих: "Ну, что ты предлагаешь? Это не годится!". Так он не раз поступал с Молотовым, и Молотов реагировал очень резко. Поэтому, как только я заговорил с Молотовым, он полностью со мной согласился. "Да, верно, но хочу спросить, а как держится Маленков?". "Я разговариваю сейчас с тобой от имени и Маленкова, и Булганина. Маленков, Булганин и я уже обменялись мнениями по этому вопросу". "Правильно, что вы поднимаете этот вопрос. Я полностью согласен и поддерживаю вас. А что вы станете делать дальше и к чему это должно привести?". "Прежде всего, нужно освободить Берию от обязанностей члена Президиума ЦК, заместителя председателя Совета Министров СССР и от поста министра внутренних дел". Но Молотов сказал, что этого недостаточно: "Берия очень опасен, и я считаю, что надо пойти на более крайние меры". "Может быть, задержать его для следствия?".
      Я говорил «задержать», ПОТОМУ ЧТО У НАС ПРЯМЫХ КРИМИНАЛЬНЫХ ОБВИНЕНИЙ В ЕГО АДРЕС НЕ БЫЛО. Я-то мог думать, что он был агентом мусаватистов, как об этом говорил Каминский».
      Для справки. 25 июня 1937 года на Пленуме ЦК ВКП(б) нарком здравоохранения СССР, старый большевик Григорий Каминский высказал резкое неодобрение работы НКВД и проинформировал ЦК о ставших известными ему во время работы в Азербайджане разговорах о связи Берии с контрразведкой досоветского правительства Азербайджана, в котором участвовала партия «Мусават». Это заседание Пленума не стенографировалось. Сам Берия позже так передавал происшедшее: «В 1920 году в адрес бывшего в то время секретаря ЦК КП(б) Азербайджана Каминского поступило заявление о моём сотрудничестве в контрразведке в пользу мусаватистов. Это заявление было предметом специального разбора на президиуме ЦК АКП(б), и я был реабилитирован». Каминский в день выступления на июньском Пленуме был  арестован, а 26 июня было принято постановление пленума: «Исключить Каминского, как не заслуживающего доверия, из состава кандидатов в члены ЦК ВКП(б) и из партии». 8 февраля 1938 года Военной коллегией Верховного суда СССР Каминский был приговорён к высшей мере наказания, а 10 февраля расстрелян.
      Возвращаясь к воспоминаниям Хрущёва:
      «Но такие факты никем не проверялись, и я не слышал, чтобы имело место хоть какое-то разбирательство этого дела. Правда ли то было или неправда, однако я верил Каминскому, потому что это был порядочный и сугубо партийный человек. НО В ОТНОШЕНИИ ПРОВОКАЦИОННОГО ПОВЕДЕНИЯ БЕРИИ ВСЁ У НАС БЫЛО ОСНОВАНО НА ИНТУИЦИИ. А по интуитивным мотивам человека арестовать невозможно. Поэтому я говорил, что его надо задержать "для проверки". Это как раз было возможно».
      Сам Молотов этот эпизод излагает коротко: «Он (Хрущёв) ызвал меня в ЦК, я пришёл. “Насчет Берии хочу поговорить. Нельзя ему доверять”.
      Я говорю: “Я уж вполне поддерживаю, что его надо снять, исключить из состава Политбюро”»
      А Хрущёв далее пишет: «Итак, мы договорились с Молотовым, а потом я рассказал всё Маленкову и Булганину. И МЫ РЕШИЛИ, ЧТО СЛЕДУЕТ ФОРСИРОВАТЬ ХОД ДЕЛА, потому что нас МОГУТ ПОДСЛУШАТЬ или кто-либо нечаянно проговорится, сведения о наших шагах дойдут до Берии, и Берия нас просто арестует».
      Но их никто не подслушал ни в кабинетах ЦК, ни в квартирах, и никто не отследил их встречи: органы госбезопасности, которые при Сталине наряду со спецслужбой Джуги и Лаврова надзирали за членами Политбюро и прослушивали их разговоры, после его смерти явно утратили нюх. Берия, многократно заклеймённый как «интриган» и «провокатор», проявил удивительную беспечность.
      Шаг 5. Присоединение Сабурова
      Хрущёв: «Тогда же мы условились, что я должен поговорить с Сабуровым, тоже членом Президиума. Сабуров очень быстро ответил мне: "Я полностью согласен". И тоже спросил: "А что Маленков?". Об этом спрашивали все, с кем я заговаривал».
      Шаг 6. Присоединение Кагановича.
      Кагановича в то время в Москве не было, он проверял, как идут лесозаготовки. «Когда Каганович вернулся, – вспоминал Хрущёв, – я попросил его заехать в ЦК. Он приехал вечером, и мы сидели с ним очень долго. Он подробно мне рассказывал о Сибири, о лесозаготовках. Я его не останавливал, хотя у меня голова была занята совершенно другим. Я проявлял вежливость, тактичность, ждал, когда его тема иссякнет. Когда я увидел, что наступил конец, то сказал: "Это все интересно, о чём ты рассказывал. Теперь я тебе хочу рассказать, что делается у нас". Каганович сразу навострил уши: "А кто за?". Он поставил так вопрос, чтобы разведать, каково соотношение сил. Я сказал, что Маленков, Булганин, Молотов и Сабуров согласны, так что, собственно говоря, и без него у нас имеется большинство. Тогда Каганович заявил: "Я тоже за, конечно, за, это я просто так спросил". Но я его правильно понял, и он меня понял. Затем спрашивает: "А как же Ворошилов?". И я ему рассказал, какая у меня получилась неловкость с Ворошиловым. "Так он тебе и сказал?". "Да, он стал хвалить Берию". Каганович выругался в адрес Ворошилова, но незлобно: "Вот старый хрыч. Он неправду тебе сказал. Он сам мне говорил, что просто невозможно жить дальше с Берией, что он очень опасен, что он может на все пойти и всех нас уничтожить". "Тогда нужно с ним побеседовать ещё раз. Может быть, с ним поговорит Маленков? Мне-то лучше не возвращаться к этому разговору, чтобы не ставить его в неловкое положение". На том и согласились. Каганович спрашивает: "А Микоян?". "С Микояном я по этому вопросу ещё не говорил, тут сложный вопрос". Мы все знали, что У КАВКАЗЦЕВ МИКОЯНА И БЕРИИ СУЩЕСТВОВАЛИ НАИЛУЧШИЕ ОТНОШЕНИЯ, ОНИ ВСЕГДА СТОЯЛИ ОДИН ЗА ОДНОГО. И я сказал, что с Микояном поговорить, видимо, надо попозже».
      Воспоминания Кагановича об этом эпизоде отличаются от хрущёвских только акцентами:
      «А дело было так. Я уезжал, был на Урале, а потом с Урала заехал в Горький. В Горьком я занимался речным портом и железной дорогой. Потом получаю телефонограмму: «Приезжайте в Москву». Я прервал пребывание в Горьком и выехал в Москву. Приехал.
      Хрущёв звонит мне и говорит: “Приезжай ко мне”. Я пришёл к нему. Так дело было. Он мне говорит – то-то и то-то. О ЗАГОВОРЕ НЕ ГОВОРИЛОСЬ, ЧТО БЕРИЯ ШПИОН, НЕ ГОВОРИЛОСЬ. А говорилось о том, что он интриги завёл, хочет свергнуть Политбюро и захватить власть. (Каганович и Молотов в воспоминаниях часто называли Президиум ЦК по-старому – Политбюро. – А. А.). Я говорю: “Это плохо. Очень плохо”. “Вот мы хотим его снять”. То-то и то-то.
      – А как Хрущёв узнал? (это спрашивал Чуев).
      – Видимо, у него были люди. ‘Хорошо, – говорю, – я согласен, соберём Политбюро”.
      Я только сказал ему: “А может, его прижать и оставить всё-таки, не снимать?” Он говорит: “Нет, это не выйдет, дело зашло далеко уж очень. Ты услышишь, там расскажут подробнее, на заседании”. Хорошо, – говорю, – соберите заседание. Вот как было дело. Я говорю: “А Микоян знает?” – “Нет, – говорит Хрущёв, – мы ему не говорили, а то он Берии расскажет”.
      Я спросил: «А Микоян знает?» Для меня это было очень важно. Не “большинство как?” я спрашивал, а “знает ли Микоян?” Потому что я с Микояном был… “Нет, ему нельзя этого доверять. Этого он не знает”».
      Шап 7. Присоединение Первухина
      Хрущёв вспоминал: «О новом разговоре я поведал Маленкову, и он тоже согласился, что с Ворошиловым в данной ситуации лучше поговорить ему. Теперь оставался Первухин. Маленков: "С Первухиным я хочу потолковать сам". "Учти, что Первухин – человек сложный, я его знаю". "Но и я его знаю". "Ну, пожалуйста!". Он пригласил Первухина к себе и потом звонит мне: "Вызвал Первухина, рассказал ему всё, а Первухин ответил, что подумает. Это очень опасно. Я тебе это сообщаю, чтобы вызвать его поскорее. Неизвестно, чем это может кончиться". Я позвонил Первухину. Он приехал ко мне, и я ему рассказал всё в открытую. Михаил Георгиевич ответил: "Если бы мне Маленков всё сказал так, как ты, так и вопросов у меня не возникло бы. Я полностью согласен и считаю, что другого выхода нет". Не знаю, как именно Маленков говорил ему, но кончилось так».
      Шаг 8. Ворошилов и Микоян.
      «Таким образом, – пишет Хрущёв, – у нас со всеми членами Президиума дело было обговорено, кроме Ворошилова и Микояна.
      И мы с Маленковым решили начать действовать в день заседания Президиума Совета Министров СССР. На заседании Президиума Совмина я всегда присутствовал: в протоколе было записано, что я должен принимать участие в таких заседаниях. На этих заседаниях отсутствовал Ворошилов. Поэтому мы решили, созвав заседание Президиума Совмина, пригласить Ворошилова. Когда все соберутся, открыть вместо заседания Президиума Совмина заседание Президиума ЦК. Условились еще, что я перед самым заседанием побеседую с Микояном, а Маленков - с Ворошиловым…
      Утром того дня я был на даче. Позвонил оттуда Микояну и пригласил его заехать за мной, чтобы вместе отправиться на заседание Президиума Совета Министров СССР. Микоян приехал, и тут я провёл беседу. Она была очень длительной. Припоминаю, что мы разговаривали часа два, подробно всё обговорили, а потом ещё несколько раз возвращались к обговоренному. Позиция Микояна была такой: Берия действительно имеет отрицательные качества, но он не безнадёжен, в составе коллектива может работать. Это была совершенно особая позиция, которую никто из нас не занимал. Пора было кончать разговор, времени оставалось только на то, чтобы прибыть на заседание. Мы уселись вместе в машину и уехали в Кремль. Приехали. Перед началом заседания Микоян зашёл в свой кабинет, а я поспешил к Маленкову. Пересказав ему свой разговор с Микояном, я выразил сомнения и тревогу в связи с таким его ответом. К тому времени Маленков уже поговорил с Ворошиловым. "Ну, и как? Он по-прежнему хвалил Берию?" – "Когда я ему только заикнулся о нашем намерении, Клим обнял меня, поцеловал и заплакал". Так ли это было, не знаю. Но думаю, что врать Маленкову было незачем».
      
      2.2. КАК ГОТОВИЛИ АРЕСТ БЕРИИ
      
      Из воспоминаний Хрущёва:
      «Выявился и такой вопрос: мы обсудим дело, задержим Берию. А кто именно его задержит? Наша охрана подчинена лично ему. Во время заседания охрана членов Президиума сидит в соседней комнате. Как только мы поднимем наш вопрос, Берия прикажет охране нас самих арестовать. Тогда мы договорились вызвать генералов. Условились, что я беру на себя пригласить генералов. Я так и сделал, пригласил Москаленко и других, всего человек пять…
      Вначале мы поручили арест Берии товарищу Москаленко с пятью генералами. Он и его товарищи должны были быть вооружены, и их должен был провезти с оружием в Кремль Булганин».
      Генерал Кирилл Москаленко командовал Московским районом ПВО. Вот как он описывает события, происходившие накануне ареста Берии:
      «В 9 часов утра мне позвонил по телефону АТС Кремля Хрущёв Н. С., он спросил:
      - Имеются в вашем окружении близкие вам люди и преданные нашей партии так, как вы преданы ей?..
      После этого Хрущёв сказал, чтобы я взял этих людей с собой и приезжал с ними в Кремль к председателю Совета Министров СССР тов. Маленкову, в кабинет, где раньше работал Сталин И. В. Далее Хрущёв ЗАКОДИРОВАННО НАМЕКНУЛ, чтобы взяли с собой оружие.
      Вскоре после этого последовал звонок министра обороны маршала Булганина, который сказал, что ему звонил Хрущёв, и предложил мне сначала прибыть к нему, т. е. к Булганину... Со своей группой я прибыл к министру обороны. Принял меня т. Булганин одного. Он (Булганин) сказал, что ему звонил Хрущёв, вот я тебя и вызвал. Нужно арестовать Берию... Сколько у тебя человек? Я ответил: со мной пять человек... На что он ответил «...очень мало людей... Кого, ты считаешь, можно ещё привлечь, но без промедления? Я ответил – вашего заместителя маршала Василевского. Он сразу почему-то отверг эту кандидатуру... Тогда я предложил взять Жукова. Он согласился, но чтобы Жуков был без оружия».
      Удивительный приказ: в вооружённую группу захвата, которую возглавляет  всего лишь командующий районной ПВО, включают маршала Жукова – первого заместителя министра обороны, и при этом ему запрещают иметь оружие!
      А вот что пишет Хрущёв:
      «Маленков с Булганиным накануне заседания расширили их круг, пригласив ещё Жукова. В результате набралось человек 10 разных маршалов и генералов; их с оружием должен был провезти в Кремль Булганин. В то время военные, приходя в Кремль, сдавали оружие в комендатуре. Мы условились, что они станут ожидать вызова в отдельной комнате, а когда Маленков даст им знать, то войдут в кабинет, где проходит заседание, и арестуют Берию».
      Из записей самого Жукова тоже следует, что его пригласили утром накануне заседания Президиума ЦК.
      «Мне позвонил Булганин и сказал: “Зайди скорее, пожалуйста, ко мне на одну минутку, а то я тороплюсь в Кремль”.
      Я быстро спустился с 4-го этажа на 2-й и зашёл в кабинет Булганина. Он мне сказал: “Вызови Москаленко, Неделина (командующий артиллерией Вооружённых сил СССР), Батицкого (заместитель главкома ВВС) и ещё`пару человек кого ты сочтёшь необходимым и немедля приезжай с ними в приёмную Маленкова”.
      Через 30 минут с группой генералов я был в приёмной Маленкова. Меня тут же вызвали в кабинет Маленкова, где кроме Маленкова были Молотов, Хрущёв, Булганин.
      Поздоровавшись, Маленков сказал: ‘Мы тебя вызвали для того, чтобы поручить одно важное дело. За последнее время Берия ПРОВОДИТ ПОДОЗРИТЕЛЬНУЮ РАБОТУ СРЕДИ СВОИХ ЛЮДЕЙ, НАПРАВЛЕННУЮ ПРОТИВ ГРУППЫ ЧЛЕНОВ ПРЕЗИДИУМА ЦК. Мы считаем, что Берия стал опасным человеком для партии и государства. Мы решили его арестовать и обезвредить всю систему НКВД. Арест Берия мы решили поручить лично Вам”.
      Хрущёв добавил: “Мы не сомневаемся, что Вы сумеете хорошо это выполнить, тем более, что Берия Вам лично много сделал неприятностей. Как у Вас, нет сомнений на этот счёт?”
      Я ответил: “Какие же могут быть сомнения. Поручение будет выполнено”.
      Хрущёв: “Имейте в виду, что Берия ловкий и довольно физически сильный человек, к тому же он, видимо, вооружён”
      Я сказал: “Я, конечно, не спец по арестам и этим не довелось заниматься, но у меня не дрогнет рука. Скажите только где и когда его надо арестовать”.
      Маленков: “Мы вызвали Берия на заседание Совета Министров. Вместо Совмина здесь будет заседание Президиума ЦК, где Берия будет предъявлено обвинение в игнорировании ЦК и нелояльном отношении к членам Президиума, в расстановке руководящих кадров НКВД без согласования ЦК, и ряд других вопросов.
      В ПРОЦЕССЕ ЗАСЕДАНИЯ ВАМ НУЖНО БЫТЬ В КОМНАТЕ ОТДЫХА И ЖДАТЬ ДВУХ ЗВОНКОВ. ПОСЛЕ ДВУХ ЗВОНКОВ ВАМ НУЖНО ВОЙТИ В КАБИНЕТ, ГДЕ И АРЕСТОВАТЬ БЕРИЯ.
      Всё ли ясно?”
      Я ответил: “Вполне”».
                ***
      В двухтомном сборнике «Маршал Жуков: полководец и человек» приводятся слова Жукова:
      «Вечером дома я взял в кабинете два пистолета и обоймы к ним с патронами. Утром на службе пригласил к себе адъютантов, приказал им никуда не отлучаться... (следовательно, задачу Жуков получил накануне)».
      То есть описанные выше разговоры Жукова и Москаленко с Хрущёвым, Булганиным и Маленковым происходили в четверг 25 июня 1953 года.
      
      2.3. ЗАСЕДАНИЕ ПРЕЗИДИУМА ЦК КПСС 26 ИЮНЯ 1953 ГОДА
      
      Писатель Владимир Карпов в книге «Маршал Жуков. Опала» приводит слова Москаленко:
      «И вот часов в 11.00 дня 26 июня (а звонок Хрущёва был 25.6.) мы по предложению Булганина Н. А. сели в его машину и поехали в Кремль... Вслед за нами на другой машине приехали Жуков Г. К., Брежнев Л. И. и др. Всех нас Булганин провёл в комнату ожидания при кабинете Маленкова, затем оставил нас и ушёл в кабинет к Маленкову».
      Оказывается, Л. И. Брежнев принимал участие в аресте Берии. Имея чин генерал-майора, Брежнев 21 мая 1953 года был назначен заместителем начальника Главного политического управления Советской Армии и Военно-морского флота. Можно было бы предположить, что упоминание Брежнева приписал Москаленко  Карпов, но участие Брежнева в группе захвата Берии подтверждает Судоплатов (см. ниже).
      Далее Москаленко у Карпова говорит:
      «Через несколько минут вышли к нам Хрущёв, Булганин, Маленков и Молотов... Они информировали нас, что сейчас будет заседание Президиума ЦК, а потом по условленному сигналу, переданному через помощника Маленкова – Суханова, нам нужно войти в кабинет и арестовать Берию»
      А вот свидетельство Жукова:
      «В назначенное время мы все прибыли в приёмную... Генералы прикидывали, по каким вопросам их будут слушать, или какие поручения дадут, совершенно не догадываясь, какую задачу им предстоит выполнить».
      То есть по Жукову выходит, что из военных о цели операции знал только он (и, вероятно, Москаленко).
      Воспоминания Хрущёва:
      «И вот открылось заседание. Ворошилов как председатель Президиума Верховного Совета СССР, естественно, обычно не присутствовал на заседаниях Президиума Совета Министров СССР. Поэтому его появление показалось вроде бы непонятным. Маленков, открыв заседание, сразу же поставил вопрос: "Давайте обсудим партийные дела. Есть такие, которые необходимо обсудить немедленно, в составе всех членов Президиума ЦК". Все согласились.
      Я, как условились заранее, попросил слова у председательствующего Маленкова и предложил обсудить вопрос о Берии.
      Берия сидел от меня справа. Он встрепенулся, взял меня за руку, посмотрел на меня и говорит: "Что это ты, Никита? Что ты мелешь?".
       Я ему: "Вот ты и послушай, как раз об этом я и хочу рассказать".
      Вот о чём я говорил: на предвоенном пленуме ЦК (25 июня 1937 года. – А. А.), когда обсуждали положение дел в партии и всех там критиковали, попросил слова Каминский, нарком здравоохранения СССР. Он вышел на трибуну и сделал примерно такое заявление: "На этом пленуме нас призвал тов. Сталин рассказать всю правду друг о друге, покритиковать друг друга. Хотел бы сказать, что когда я работал в Баку, то там упорно ходили слухи среди коммунистов, что Берия работал в мусаватистской контрразведке. Хочу сказать об этом, чтобы знали в нашей партии и проверили это". Заседание тогда закончилось, и никто больше по данному вопросу не выступал, сам Берия тоже никакой справки не дал, хотя присутствовал. Был объявлен перерыв, все разошлись на обед. После обеда пленум продолжался, но Каминский уже туда не пришёл, и никто не знал, почему. Тогда это было закономерно. Многие члены ЦК, которые присутствовали на одном заседании, на второе не приходили, попадали во "враги народа" и арестовывались. Каминского постигла та же участь…
      Потом я рассказал о последних шагах Берии, уже после смерти Сталина, в отношении партийных организаций - украинской, белорусской и других. В своих записках Берия поставил вопросы о взаимоотношениях в руководстве национальных республик, особенно в руководстве чекистских органов, и предлагал выдвигать национальные кадры. Это правильно, такая линия всегда была налицо в партии. Но он ПОСТАВИЛ ЭТОТ ВОПРОС ПОД РЕЗКИМ УГЛОМ АНТИРУССКОЙ НАПАВЛЕННОСТИ в выращивании, выдвижении и подборе кадров. Он хотел сплотить националов и объединить их против русских. Всегда все враги Коммунистической партии рассчитывали на межнациональную борьбу, и Берия тоже начал с этого.
      Затем я рассказал о его последнем предложении – насчёт отказа от строительства социализма в ГДР, и о предложении относительно людей, осуждённых и отбывших наказание, когда он предложил не разрешать им возвращаться к месту жительства, а право определять их местожительство предоставить Министерству внутренних дел, то есть самому Берии. Тут уже узаконенный произвол! Сказал я и о его предложении вместо радикального решения вопроса о той недопустимой практике ареста людей и суда над ними, которая была при Сталине, снизить максимальный срок осуждения таких лиц органами МВД с 20 до 10 лет. На первый взгляд предложение вроде бы либеральное, а по существу узаконивающее то, что существовало. Осудить на 20 лет или на 10, положения не меняет. Пройдёт 10 лет и, если нужно, Берия ещё добавит 10 лет, а потом снова 10, пока не дождётся смерти неугодного человека.
      И я закончил словами: "В результате наблюдений за действиями Берии у меня сложилось впечатление, что он вообще не коммунист, а карьерист, который пролез в партию из карьеристских побуждений. Ведёт же он себя вызывающе и недопустимо. Невероятно, чтобы честный человек мог так вести себя".
      После меня взял слово Булганин. Мы с ним ещё при жизни Сталина были единого мнения о Берии. Он тоже высказался в том же духе.
      И другие проявили принципиальность, но за исключением Микояна. Микоян высказывался последним. Он выступил (не помню сейчас деталей его речи) со следующим заявлением: повторив то, что сказал мне, когда я с ним беседовал перед заседанием, заявил, что Берия может учесть критику, что он не безнадёжен и в коллективе сумеет быть полезным.
      Когда все высказались, Маленков как председатель должен был подвести итоги и сформулировать постановление. Но он растерялся, и заседание оборвалось на последнем ораторе. Возникла пауза».
                ***
      По Хрущёву выходит, что Маленков по существу вопроса не выступал. Однако единственным документом, сохранившемся от заседания Президиума ЦК 26 июня, является как раз черновая запись выступления Маленкова, хранящаяся в Архиве Президента РФ с пометкой «Не позднее 26 июня 1953 г. (АП РФ. ф. З, оп. 24, д. 463, лл. 135-137. Подлинник (л. 135 – машинопись, л. 136-137 - автограф).».
      «К РЕШЕНИЮ ВОПРОСА О БЕРИЯ
      Протокол № 10 от 26 июня 1953 г.
      Враги хотели поставить органы МВД над партией и правительством.
      Задача состоит в том, чтобы органы МВД поставить на службу партии и правительству, взять эти органы под контроль партии.
      Враги хотели в преступных целях использовать органы МВД.
      Задача состоит в том, чтобы устранить всякую возможность повторения подобных преступлений.
      Органы МВД занимают такое место в системе гос[ударственного] аппарата, где имеется наибольшая] возможность злоупотребить властью.
      Задача состоит в том, чтобы не допустить злоуп[отребления] властью.
      (Большая перестройка; исправ[ление] методов; агентура; внедрять партийность.)
      Комитет –
      внутр[и] взоры на врагов друзей защищать
      вне — разведку наладить
      МВД — задача — (лагери долж[ны] пров[ерить], ...)
      1.    факты — Укр[аина], Литва, Латв[ия]
      Нужны ли эти мерогщ[иятия]
      Что получилось, как стали понимать?
      МВД поправл[ял] партию и правительство]
      ЦК — на второй план
      2.    Пост Мин[истра] внутренних] дел у т[оварища] Б[ерия] – он с этого поста контролирует] парт[ию] и пр[авительст]во[.] Это чревато большими опасностями, если вовремя, теперь же не поправить.
      3.    Неправильно и др.
      Суд  - подг.
      Особ[ое] совещ[ание]
      Факты
      венгер[ский] вопр[ос] – Мы заранее не сговаривались (Еще подчеркнуто!) Герм[ания] — чекиста послать? рук[оводителя] послать?
      Правильно ли это – нет!
      Надо вовремя поправить. – Подавление коллектива. Какая же это колективн[ость]
      Безапелляционность – покончить
      4.    Разобщенность, с оглядкой.
      Письмо о Молотове? Настраиваемся друг на друга!
      Н?жен – монолитн[ый] кол[лектив] и он есть!
      5.    Как исправить:
      а) МВД – пост дать другому (Кр[углов]) + ЦК
      Управление] охр[аны] — ЦК
      С утра до вечера шагу не шагне[шь] без контроля!
      Наша охрана — у каждого в отд[ельности], тому, кого охр[аняют]
      (без доносов)
      Мы при т[оварище] Ст[алине] недов[ольны] Организация] подслушив[ания] –ЦК –  контроль Т[оварищи] не увере[ны] кто и кого подслуш[ивает]ь ?
      б) От поста зама [Совета Министров СССР] – освободить наз[начать] министром] неф[яной] промышленности]
      Потом!
      в) Спец[иальный] Комит[ет] – в Минист[ерство] Сабуров и Хруничев
      г) Президиум ЦК – по крупн[ым] вопр[осам] реш[ения] – за подп[исью] секр[етаря], Председ[ателя]
      было реш[ение]
      Кто хочет обсудить ...».
                ***
      Неизвестно, правда, была эта речь произнесена или только готовилась.
      
      2.4. АРЕСТ БЕРИИ В ВОСПОМИНАНИЯХ УЧАСТНИКОВ 
      
      Хрущёв:
      «Вижу я, что складывается такое дело, и попросил Маленкова, чтобы он предоставил мне слово для предложения. Как мы и условились, я предложил поставить на пленуме вопрос об освобождении Берии (это делает Президиум ЦК) от всех постов, которые он занимал.
      Маленков все ещё пребывал в растерянности и даже не поставил мое предложение на голосование, а нажал сразу секретную кнопку и вызвал таким способом военных».
                ***
      Жуков:
      «Вдруг раздался звонок... Даю команду генералам и моим адъютантам: – Встать! Идём арестовывать Берия. Все за мной! – Резко открываю дверь в зал заседаний и бросаюсь к креслу, на котором сидит Берия, хватаю его за локти. Рывком его поднимаю: ш – Берия, ты арестован!»
                ***
      Москаленко:
      «Примерно через час, то есть в 13.00 26 июня 1953 года последовал условный сигнал, и мы пять человек вооружённых, шестой т. Жуков, – быстро вошли в кабинет, где шло заседание. Товарищ Маленков объявил: «Именем советского закона арестовать Берию». Все обнажили оружие, я направил его прямо на Берию и приказал ему поднять руки вверх. В это время Жуков обыскал Берию, после чего мы увели его в комнату отдыха Председателя Совета Министров, а все члены Президиума и кандидаты в члены остались проводить заседание, там же остался и Жуков...».
      О присутствии на заседании 26 июня кандидатов в члены Президиума ЦК больше никто не упоминает.
                ***
      Хрущёв:
      «Первым вошёл Жуков, за ним Москаленко и другие. Жуков был тогда заместителем министра обороны СССР. К Жукову у нас тогда существовало хорошее отношение, хотя он на первых порах не назывался в числе тех военных, которые должны были помочь нам справиться с Берией.
      В кабинет вошло человек 10 или более того. И Маленков мягко так говорит, обращаясь к Жукову: "Предлагаю вам как председатель Совета Министров СССР задержать Берию". Жуков скомандовал Берии: "Руки вверх!". Москаленко и другие обнажили оружие, считая, что Берия может пойти на какую-то провокацию. Берия рванулся к своему портфелю, который лежал на подоконнике, у него за спиной. Я схватил Берию за руку, чтобы он не мог воспользоваться оружием, если оно лежало в портфеле. Потом проверили: никакого оружия там не было, ни в портфеле, ни в карманах. Он просто сделал какое-то рефлекторное движение».
                ***
      А вот фрагмент записи выступления Жукова в Обнинске:
      «Берию он арестовывал во время заседания президиума Совета министров.  С ним было четыре доверенных офицера. Они заняли ключевые точки зала. А Жуков, подойдя к Берии, оттолкнул от него большой портфель, стоявший на столе – думал, что там могла быть рация.  Портфель далеко уехал по гладкой поверхности стола и остановился на самом краю. Жуков заломал руки Берии. “Я ещё крепок был тогда, — рассказал он, улыбнувшись своей жене. — Потом вывели Берию в другую комнату. Я вспомнил по фильмам, как в таких случаях поступают с арестованными. Я взял его пенсне, разбил стекла и осколками срезал пуговицы с его штанов, чтобы тот сидел тихо”».
                ***
      Судоплатов очевидцем ареста Берии не был. Он пишет о том, что видел 26-27 июня, что происходило на Лубянке и что он тогда же узнал через  близких людей.
      .«26 июня, возвращаясь с работы на дачу, я с удивлением увидел движущуюся колонну танков, заполнившую все шоссе, но подумал, что это обычные учения, плохо скоординированные со службой ГАИ. Когда я пришёл на Лубянку на следующий день, то сразу понял: произошло что-то чрезвычайное. Портрет Берии, висевший у меня в приёмной на седьмом этаже, отсутствовал. Дежурный офицер доложил, что портрет унёс один из работников комендатуры, ничего не объяснив. В министерстве обстановка оставалась спокойной. Вопреки широко распространённым слухам не было издано никаких приказов о переброске войск МВД в Москву. Примерно через час меня вызвали в малый конференц-зал, где уже собрались все руководители самостоятельных отделов и управлений и все заместители министра, кроме Богдана Кобулова, Круглов и Серов сидели на председательских местах. Круглов сообщил, что за провокационные антигосударственные действия, предпринятые в последние дни, по распоряжению правительства Берия арестован и содержится под стражей, что министром внутренних дел назначен он. Круглов обратился к нам с просьбой продолжать спокойно работать и выполнять его приказы. Нас также обязали доложить лично ему обо всех известных нам провокационных шагах Берии. Серов прервал Круглова, объявив, что остаётся на посту первого заместителя министра. Он сообщил также об аресте Богдана Кобулова, его брата Амаяка и начальника военной контрразведки Гоглидзе за преступную связь с Берией. Кроме них, сказал Серов, арестованы министр внутренних дел Украины Мешик, начальник охраны Берии Саркисов и начальник его секретариата Людвигов. Мы все были поражены. Круглов поспешил закрыть заседание, сказав, что доложит товарищу Маленкову: Министерство внутренних дел и его войска остаются верны правительству и парши.
      Я быстро пошёл в свой кабинет и тут же вызвал Эйтингона. (Наум Эйтингон в октябре 1951 года был арестован по “делу о сионистском заговоре в МГБ”, по «делу врачей» была арестована его сестра. После смерти Сталина Берия освободил Эйтингона и в мае 1953 года назначил его заместителем начальника 9-го  отдела МВД СССР  Судоплатова.  – А. А.). Нам обоим стало ясно, что предстоит серьёзная чистка. Однако мы были настолько наивны, что полагали, будто Круглов, решая судьбу руководящих кадров, примет во внимание интересы защиты государства. Два месяца назад Берия пригласил Эйтингона и меня работать под его началом, хотя мы не были близки к нему. Эйтингон оказался большим реалистом, чем я. Он сразу понял, что первый удар будет нанесён по сотрудникам-евреям, недавно восстановленным на службе.
      Я тут же позвонил секретарю партбюро 9-го отдела, вызвал его и проинформировал о том, что сказал нам Круглов: Берия арестован как враг народа. Он уставился на меня с недоверием. Я призвал его проявлять бдительность, но сохранять спокойствие и предупредить членов партии, чтобы они не распространяли никаких слухов. Круглов, сказал я, потребовал, чтобы арест Берии и его приспешников оставался в тайне до опубликования официального правительственного сообщения.
      Список арестованных озадачил меня тем, что в него попали не только большие начальники, но и простые исполнители вроде Саркисова, отстранённого Берией за три недели до своего ареста. После этого Саркисова назначили на должность заместителя начальника отдела по специальным операциям контрразведки внутри страны…
      Важную информацию два дня спустя сообщил мне младший брат Константин, рядовой сотрудник Московского управления МВД. Его жена была машинисткой в секретариате Маленкова и работала в Кремле. От Константина я узнал, что Берия был арестован Жуковым и несколькими генералами на заседании Президиума ЦК партии и содержался в бункере штаба Московского военного округа. По её словам, в Кремле в день ареста Берии царила нервозная обстановка. Суханов, заведующий секретариатом Маленкова, распорядился, чтобы все сотрудники в течение трех часов — пока длилось заседание Президиума — оставались на рабочих местах и не выходили в коридор. От Константина я узнал, что в Кремле (вещь совершенно беспрецедентная!) появились более десяти вооружённых генералов из Министерства обороны, которых вызвали в Президиум ЦК КПСС. По приказу Серова и Круглова, первых заместителей Берии, охрана правительства передала им несение боевого дежурства в Кремле. Среди них был и Брежнев, заместитель начальника Главного политуправления Советской Армии и ВМФ. Арестованы были ещё два сотрудника МВД, о чём никому не объявлялось: начальник управления охраны правительства генерал-майор Кузьмичёв и начальник учётно-архивного спецотдела «А» генерал-майор Герцовский».
                ***
      Совершенно невозможно представить себе, что все приведённые выше свидетельства относительно обстоятельств ареста Берии высосаны из пальцев – причём из пальцев очень разных. То, что они расходятся в некоторых деталях, и то, что каждый участник ареста особенно выделяет собственную роль, только подтверждает подлинность их воспоминаний: в описании любого события показания свидетелей всегда расходятся.
      Но пака существуют адепты «теории заговора» и падкие на сенсации люди, которым лень самостоятельно разбираться в более-менее сложных вопросах, будут и спекуляции на известных фактах, в которых давно не осталось никаких загадок. Писали и будут писать про убийства Есенина, Маяковского и Сталина, про ворочавшегося в гробу Гоголя, про тайны замка Майерлинг и перевала Дятлова. Поэтому существуют альтернативные версии ареста Берии и последующих событий.
      Версия о том, что Берия был убит по приказу Хрущёва, Маленкова и Булганина 26 июня 1953 года группой захвата непосредственно в ходе ареста в своём особняке на Малой Никитской улице, представлена в документальном фильме-расследовании журналиста Сергея Медведева, впервые продемонстрированном на Первом канале 4 июня 2014 года. Но слухи о том, что Берия был убит при аресте, и до этого десятилетиями ходили по Москве.
      А некто И. В. Белый, рекомендующий себя как «доктор философии и исторических наук», рассказывает, как он, обуреваемый праведным гневом, по приказу Жукова застрелил Берию 27 июня 1953 года в его служебном кабинете в известном здании на Лубянке (тогда –площадь Дзержинского).
      
      2.5. АРЕСТЫ БЛИЖАЙШИХ СОТРУДНИКОВ И ЧЛЕНОВ СЕМЬИ БЕРИИ
      
      В ГДР для руководства подавлением протестного движения находились начальник 3-го управления (контрразведка в Советской армии) Серго Гоглидзе, заместитель начальника Контрольной инспекции при МВД СССР Амаяк Кобулов и начальник Немецкого отдела разведки полковник Зоя Рыбкина (впоследствии известна как писательница З. И. Воскресенская).
      Гоглидзе был арестован ещё накануне ареста Берии. Советский посол в ГДР Владимир Семёнов пишет: «25 июня пришло указание – арестовать Гоглидзе и Кобулова и доставить в Москву. Я позвонил Гоглидзе и просил подъехать ко мне: „Есть важные дела“. Гоглидзе быстро явился. Когда он вошёл в кабинет, за ним последовали два офицера с револьверами на изготовке. Маршал Соколовский прочитал ему: „Согласно решению, объявляю Вас арестованным“. Глаза у Гоглидзе забегали, когда его повели через комнату отдыха под сильной воинской охраной».
      Амаяк Кобулов был арестован 27 июня и вместе с Гоглидзе доставлен в Москву.
      Зою Рыбкину знакомые офицеры военной разведки уговорили генерала Гречко отпустить в Москву, и Гречко, не воспринимавший женщин всерьёз, разрешил ей вылет,  правда, в сопровождении этих офицеров. К тому же подписанных Берией документов при ней не было, так как секретное задание давалось ей в устной форме. 
      Богдан Кобулов, брат Амаяка, 27 июня 1953 год был снят с должности первого заместителя министра внутренних дел и арестован как «член банды Берия».
      Всеволод Меркулов занимал пост министра государственного контроля. В 1952 году он перенёс инфаркт, а через четыре месяца – второй. Он долго находился в больнице. 22 мая 1953 года решением Совмина СССР Меркулову был предоставлен отпуск на четыре месяца по состоянию здоровья. 18 сентября 1953 года Меркулов был арестован в связи с делом Берии. Находился в одиночной камере в Бутырке. 18 ноября 1953 года опросом он выведен из состава кандидатов в члены ЦК КПСС, 16 декабря 1953 года официально снят с поста министра «в связи с тем, что Прокуратурой СССР вскрыты преступные, антигосударственные действия Меркулова в период его работы в органах МГБ и МВД СССР». 
                ***
      26 июня, в день ареста Берии, в ГДР состоялся Пленум ЦК СЕПГ, на котором был упразднён пост Генерального секретаря партии, – в Германии вслед за СССР вводилось коллегиальное руководство. Бывший генсек Вальтер Ульбрихт стал лишь одним из членов Политбюро и первым заместителем премьер-министра Отто Гротеволя.
      Судоплатов пишет: «Зондаж Берии по поводу воссоединения Германии был прерван, не начавшись. 29 июня 1953 года Президиум ЦК КПСС отменил своё решение от 12 июня по германскому вопросу».
                ***
      Владимир Деканозов перед войной был послом СССР в Германии. С 15 апреля 1953 года занимал пост министра внутренних дел Грузинской ССР. 30 июня 1953 года снят с должности и арестован как «член банды Берия».
      Соломон Мильштейн в 1947-1951 гг. работал в Министерстве путей сообщения, затем был переведён в систему ГУЛАГа в качестве начальника Управления лагерей строительства железных дорог. На строительстве Заполярной железной дороги им. Сталина погибли тысячи заключённых. 19 марта 1953 года Берия назначил  Мильштейна заместителем министра внутренних дел Украинской ССР. 30 июня 1953 года забирать его пришли прямо на работу. Не питая иллюзий относительно своей дальнейшей судьбы, он стал стрелять через дверь, убив и ранив нескольких чекистов. В завязавшейся  перестрелке Мильштейн погиб. Однако родственникам было сообщено, что он арестован, а в январе 1955 года им прислали уведомление о его расстреле.
      Павел Мешик 3 июля был снят с должности министра внутренних дел Украинской ССР и арестован в Киеве, его место вновь занял Тимофей Строкач.
      Начальник следственной части МВД по особо важным делам Лев Влодзимирский 7 июля 1953 года снят с должности, арестован и уволен из органов МВД как «член банды Берия». 
                ***
      Сразу после ареста Лаврентия Берии, 26 июня 1953 года, его жена Нина Теймуразовна Гегечкори 1905 г. р. и сын Серго 1924 г. р. были арестованы и отправлены под надзор на одну из подмосковных госдач. В начале июля Серго перевели в Лефортовскую тюрьму, оттуда – в Бутырскую, где сидела и его мать. В одиночных камерах Бутырки Серго и Нина Теймуразовна просидели около полутора лет.
      В последние годы жизни Берия имел незарегистрированную официально сожительницу) – Валентину Сергеевну (Лялю) Дроздову – ту самую В. С. Дроздову, которая, по некоторым данным, упоминалась в приговоре по делу Берии и которая к началу их связи в самом деле была 16-летней ученицей школы рабочей молодёжи.  На следующий день после сообщения в «Правде» об аресте Л. П. Берии Валентина подала заявление в прокуратуру о том, что была Берией изнасилована и жила с ним под угрозой физической расправы. На суде она и её мать А. И. Акопян выступили в качестве свидетелей, дав обвинительные показания против Берии.
      Валентина Дроздова позднее была любовницей валютного спекулянта Яна Рокотова, расстрелянного в 1961 году, а затем стала женой теневика-трикотажника Ильи Гальперина, расстрелянного в 1967 году. Вероятно, это был своеобразный рекорд – трое расстрелянных мужей.
      От Берии у Валентины Дроздовой была дочка, которую звали Мартой, или Этери, или Люсей. Впоследствии эта Марта-Этери-Люся вышла замуж за историка Александра Гришина – сына члена Политбюро ЦК КПСС, Первого секретаря московского горкома КПСС,  В. В. Гришина. Брак наделал много шума в осведомленных кругах, , поскольку член Политбюро не горел желанием заполучить в снохи дочь человека, чьё имя запрещалось упоминать в СМИ.
      
      3.  ПОЧЕМУ БЕРИЯ ПРОИГРАЛ ХРУЩЁВУ
      
      С лёгкой руки Хрущёва к Берии намертво прилип эпитет «интриган». Так называла Берию и Светлана Аллилуева, пытавшаяся переложить на «дядю Лаврентия» вину за отцовские преступления. Но вот как она сама описывает поведение Берии у постели умирающего Сталина: «Он был возбуждён до крайности, лицо его, и без того отвратительное, то и дело искажалось от распиравших его страстей. А страсти его были – честолюбие, жестокость, хитрость, власть, власть...   Он так старался, в этот ответственный момент, как бы не перехитрить, и как бы не недохитрить! И это было написано на его лбу».
      Хорош интриган, у которого всё на лбу написано!
      Берия смертельно боялся Сталина, а членов сталинского Политбюро презирал, считая их безвольными марионетками (какими они и были – за исключением Хрущёва). Поэтому после смерти Сталина он расслабился и потерял бдительность, не ожидая никаких подвохов от этих ручных обезьянок, послушно одобряющих все его инициативы. Даже их неожиданное дружное сопротивление, оказанное, по словам Хрущёва, «подряд на нескольких заседаниях», его не насторожило. Самое большее, что он затевал против коллег по Президиуму ЦК – попытка сплавить их подальше от Москвы, на дачи в Сухуми. Тот, кого дружно клеймили интриганом, проворонил интригу у себя под носом.
      Кто был настоящим интриганом, так это Хрущёв.
      В январе 1932 года московский партработник, большевик с дореволюционным стажем А. Г. Соловьёв записал в дневнике «Меня и некоторых других удивляет быстрый скачок Хрущёва. Очень плохо учился в Промакадемии. Но приобрёл симпатию Аллилуевой, учился с ней в одной группе. В прошлом году из Промакадемии его послали первым секретарём РК. А вскоре взяли в МГК. Теперь второй секретарь, вместе с Кагановичем. Но удивительно недалёкий и большой подхалим».
      По словам того же Соловьёва, летом 1939 года Максим Литвинов, в преддверии договора с Гитлером снятый Сталиным с должности наркома иностранных дел, каждому из ближайших подручных Сталина подобрал подходящий эпитет: «Тугодум Молотов, карьеристы Каганович, Микоян, Берия и ещё Мехлис, недалекий Маленков, дурак Хрущев».
      Тем не менее, прожив более двадцати лет бок о бок со сверхподозрительным Сталиным, Хрущёв он не вызвал у Хозяина и тени подозрения. Он находил свою нишу во время «ежовщины», в тяжёлые предвоенные, ещё более тяжёлые военные годы, в послевоенных идеологических кампаниях и в устроенной тогда же  Сталиным очередной чистке Политбюро. Руки его, как он сам признавал, были «по локоть в крови», но он выжил и остался на продуваемой всеми ветрами вершине.
      Как ему это удалось? 
      Лев Толстой в «Войне и мире» нарисовал образ интригана князя Василия Курагина, сделавшего блестящую карьеру при дворе тоже весьма подозрительного императора Александра Павловича:
      «Князь Василий не обдумывал своих планов, он ещё менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчёта, но которые составляли весь интерес его жизни. Не одни и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Вот этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне сорок тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было».
      Именно таким ИНСТИНКТИВНЫМ ИНТРИГАНОМ был Никита Сергеевич Хрущёв. Только действовал он не при дворе либерального Александра Павловича, а в окружении Сталина, где любой неверный шаг грозил смертью.
      
      4. НАЧАЛО СЛЕДСТВИЯ ПО ДЕЛУ БЕРИИ, ИЮЛЬСКИЙ ПЛЕНУМ ЦК КПСС И БЕРИНГОВ ПРОЛИВ
      
      30 июня 1953 года, через три дня после ареста Берии, Президиум ЦК КПСС принимает постановление «об организации следствия по делу о преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берии».
      По политическим делам следствие в сталинском СССР заводили органы госбезопасности, и оно, как правило, предшествовало аресту. Но в данном случае был безо всякого следствия арестован руководитель органов госбезопасности, первый заместитель Председателя Совмина и член Политбюро ЦК КПСС. Следствие было нужно только для того, чтобы задним числом найти, за что Берию и его сотрудников арестовали, и подготовить документальные материалы об их преступных действиях. В постановлении говорилось:
      Постановлению предшествовало необычное событие. Тогдашний Генеральный прокурор СССР Григорий Сафонов вздумал соблюдать букву закона и отказался подписать постановление об аресте Л. П. Берии, поскольку тот как депутат Верховного Совета СССР пользовался депутатской неприкосновенностью. (Это в Советском Союзе, где по приказу с самого верха запросто арестовывали руководителей любого ранга, включая ближайших соратников канонизированного В. И. Ленина!).
      . 30 июня 1953 года Сафонов был снят, на его место назначен Роман Руденко, занимавший до этого пост прокурора Украинской ССР. В прошлом Руденко выступал в качестве обвинителя от СССР на Нюрнбергском процессе, был комендантом «Спецлагеря № 7» НКВД, в котором из 60 тысяч узников как минимум 12 тысяч погибли из-за плохих условий содержания, пыток, голода, психологического и физического истощения.
      Сафонов остался работать в органах прокуратуры. В январе 1968 года он ушёл на пенсию с должности прокурор следственного управления прокуратуры РСФСР.
                ***
      Вероятно, Пленум ЦК КПСС, который должен был легализовать арест Л. П. Берии, Хрущёв и Маленков  начали готовить сразу. Но открылся он только 2 юля июля в обстановке строжайшей секретности; съезжавшиеся  члены ЦК не подозревали, о чём там будут говорить.
      2 июля 1953 года Берия, ничего не знавший о Пленуме, пишет паническое письмо в Президиум ЦК: «Дорогие товарищи, со мной хотят расправиться без суда и следствия, после пятидневного заключения, без единого допроса, умоляю вас всех, чтобы этого не допустили, прошу немедленно вмешаться, иначе будет поздно… Почему делать так, как сейчас делается, посадили в подвал и никто ничего не выясняет и не спрашивает…»
                ***
      \В повестку Пленума Президиум ЦК внёс три вопроса:
      1. О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берия (докладчик тов. Маленков Г.М.);
      2. О созыве очередной Сессии Верховного Совета СССР (докладчик тов. Ворошилов К.Е.);
      3. Организационные вопросы (докладчик тов. Хрущев Н.С.).
                ***
      Маленков в своём докладе процитировал записку Строкача о том, как он был снят с должности министра внутренних дел Украинской ССР за отказ организовать слежку за партийным руководством, и о высказываниях Мешика, Мильштейна и Амаяка Кобулова насёт того, что теперь чекисты не будут подчиняться партийным органам. Маленков обвинил Берию в организации слежки за членами Президиума ЦК и прослушивании их разговоров, в том, что при жизни Сталина он науськивал вождя на Молотова и Микояна, в «преступном моральном разложении», в попытках наладить отношения с Югославией, в амнистировании опасных уголовников, а также в том, что 12 августа 1952 года он без уведомления Президиума ЦК провёл на Семипалатинском полигоне испытание водородной бомбы (точнее, томной бомбы с термоядерным усилением конструкции Сахарова и Харитона).
      Выступивший в тот же день с докладом Хрущёв говорил: «Решения, которые мы приняли по Западной Украине, Белоруссии,/ Литве и Латвии, – нам надо отозвать эти записки. Надо посмотреть более внимательно. Может быть, даже придётся корректировки в свои решения вносить». Хрущев поделился своим прозрением: «Какая ловкость! Выступает под видом проведения сталинской национальной политики, а по существу вносит раскол между нациями. Вот какой провокатор». Все выступавшие члены и кандидаты ЦК, также внезапно прозрев, единодушно клеймили антипартийную, вредительскую деятельность Берии и рассказывали о том, как пагубно она отражалась на их собственной работе.
      При этом неоднократно всплывала фамилия Сталина. Особенно усердствовал в защите покойного вождя  Андрей Андреев, которого Сталин из-за полной потери слуха вывел в 1952 году из Политбюро и отправил на покой. Назвав себя «старым чекистом», Андреев обвинил Берию в попытках «похоронить имя товарища Сталина».
      «Я не сомневаюсь, что под его давлением вскоре после смерти товарища Сталина вдруг исчезает в печати упоминание о товарище Сталине.
      Голоса из зала. Правильно.
      …Появился откуда-то вопрос о культе личности. Почему встал этот вопрос? Ведь он решён давным-давно в марксистской литературе, он решён в жизни, миллионы людей знают, какое значение имеет гениальная личность, стоящая во главе движения, знают, какое значение имели и имеют Ленин и Сталин, а тут откуда-то появился вопрос о культе личности. Это проделки Берия.
      Из Президиума товарищ Ворошилов. Правильно.
      Андреев. Он хотел похоронить имя товарища Сталина, и не только имя товарища Сталина, но это было направлено и против преемника товарища Сталина товарища Маленкова.
      Маленков. Все мы преемники, одного преемника у товарища Сталина нет».
                ***
      7 июля Маленков выступил с заключительным словом Начал он с угроз в адрес обезвреженного Берии:
      «Враг осмелился посягнуть на самое дорогое для каждого из нас, на самое священное для коммуниста – на нашу партию, на её руководство, на единство в руководстве.
      Вот почему с таким гневным возмущением и с исключительным единодушием наш Центральный Комитет принимает решение об отсечении этой гадины, пробравшейся в руководство партии.
      Именно поэтому мы будем беспощадны в своём решении, чтобы впредь врагам типа Берия неповадно было вступать в борьбу с нашей партией.
      (Аплодисменты.)».
      Но дальше, как будто в пику Андрееву, Ворошилову и тем членам ЦК, которые поддерживали Андреева выкриками, Маленков напрямую связал преступления Берии с культом личности Сталина.
      «Каждый из нас спрашивает себя – почему Президиум ЦК не сразу разоблачил Берия и некоторое время оставлял безнаказанными его отдельные преступные действия против партии и правительства?
      На этот счёт я хочу сделать некоторые добавления к тому, что уже справедливо сказано здесь, на Пленуме.
      Теперь, после ареста Берия, многим всё стало яснее. Но нельзя забывать вчерашний день. А он, этот вчерашний день, заключался в следующем.
      В последний период жизни товарища Сталина и, следовательно, непосредственно после его смерти положение дел в Политбюро как в руководящем коллективе было явно неблагополучно.
      Политбюро уже длительное время нормально не функционировало. Члены Политбюро не привлекались к решению многих важных вопросов и работали по отдельным заданиям. В отношении некоторых членов Политбюро, как вы теперь знаете, совершенно несправедливо было посеяно политическое недоверие.
      Так обстояло дело в момент ухода от нас товарища Сталина.
      К этому следует добавить, что Берия оставался не только не разоблачённым, но он слыл приближенным к товарищу Сталину человеком…
       Я уже говорил в своём докладе, что ничем не оправданно то, что мы не созывали в течение 13 лет съезда партии, что годами не созывался Пленум ЦК, что Политбюро нормально не функционировало и было подменено “тройками”, “пятерками” и т. п., работавшими по поручению товарища Сталина разрозненно, по отдельным вопросам и заданиям.
      Разве все мы, члены Политбюро и члены ЦК, если не все, то многие, не видели и не понимали неправильность такого положения? Видели и понимали, но исправить не могли.
      Мы обязаны сказать об этом Пленуму ЦК, с тем чтобы сделать правильные выводы и принять меры по улучшению руководства партией и страной.
      Вы должны знать, товарищи, что культ личности товарища Сталина в повседневной практике руководства принял болезненные формы и размеры, методы коллективности в работе были отброшены, критика и самокритика в нашем высшем звене руководства вовсе отсутствовала.
      Мы не имеем права скрывать от вас, что такой уродливый культ личности привёл к безапелляционности единоличных решений и в последние годы стал наносить серьёзный ущерб делу руководства партией и страной.
      Об этом надо сказать, чтобы решительно исправить допущенные на этот счет ошибки, извлечь необходимые уроки и в дальнейшем обеспечить на деле коллективность руководства на принципиальной основе ленинско-сталинского учения.
      Пленум должен знать, нам никто не дал права скрывать от нашего высшего между съездами партии органа партийного руководства тот факт, что уродливое проявление культа личности и уничтожение методов коллективности в работе Политбюро и ЦК, отсутствие критики и самокритики в Политбюро и в ЦК повлекли за собой ряд ошибок в руководстве партией и страной. Печальные примеры на этот счет не единичны.
      У всех нас в памяти следующий факт. После съезда партии товарищ Сталин пришел на Пленум ЦК в его настоящем составе и без всяких оснований политически дискредитировал товарищей Молотова и Микояна.
      Разве Пленум ЦК, все мы были согласны с этим? Нет. А ведь все мы молчали. Почему? Потому что до абсурда довели культ личности и наступила полная бесконтрольность. Хотим ли мы чего-либо подобного в дальнейшем? Решительно – нет.
      (Голоса: Правильно.
      Бурные аплодисменты).
      В ходе работ настоящего Пленума вам, товарищи, стал известен следующий факт. В связи с задачей подъема животноводства в феврале месяце этого года товарищ Сталин настойчиво предложил увеличить налоги в деревне на 40 млрд рублей. Ведь мы все понимали вопиющую неправильность и опасность этого мероприятия. Мы говорили, что все денежные доходы колхозов составляют немного более этой суммы. Однако этот вопрос не был подвергнут обсуждению, коллективность в руководстве была настолько принижена и подавлена, что приводимые товарищу Сталину доказательства были им безапелляционно отброшены.
      Возьмём, далее, решение о Туркменском канале. Была ли выяснена предварительно необходимость строительства канала, был ли произведён расчёт необходимых затрат и экономической эффективности этого строительства, обсуждался ли этот вопрос в руководящих органах партии и государства? Нет. Он был решён единолично и без всяких экономических расчётов. А затем выяснилось, что канал этот с системой орошения будет стоить 30 миллиардов рублей. В совершенно не заселённый район канала придётся переселять людей из обжитых районов Средней Азии, гдё у нас ещё очень много неиспользуемых земель, исключительно пригодных для развития хлопка. Товарищи из Средней Азии и работники сельского хозяйства могут подтвердить это. (Голоса. Правильно.) Разве не ясно, что мы должны исправлять подобные ошибки, явившиеся следствием неправильного отношения в руководящем коллективе, результатом принижения коллективности в работе и перехода на метод единоличных, безапелляционных решений, следствием извращений марксистского понимания роли личности.
      Или взять известное предложение товарища Сталина о продуктообмене, выдвинутое в работе «Экономические проблемы социализма в СССР». Уже теперь видно, что это положение выдвинуто без достаточного анализа и экономического обоснования. Оно, это положение о продуктообмене, если его не поправить, может стать препятствием на пути решения важнейшей ещё на многие годы задачи всемерного развития товарооборота. Вопрос о продуктообмене, о сроках и формах перехода к продуктообмену – это большой и сложный вопрос, затрагивающий интересы миллионов людей, интересы всего нашего экономического развития, и его надо было тщательно взвесить, всесторонне изучить, прежде чем выдвигать перед партией как программное предложение.
      Как видите, товарищи, мы обязаны сказать вам, членам ЦК, что решения по важнейшим международным вопросам, вопросам государственной работы и хозяйственного строительства нередко принимались без должного предварительного изучения и без коллективного обсуждения в руководящих партийных органах.
      Наличие таких ненормальностей на деле приводило к недостаточно обоснованным и неправильным решениям, приводило к принижению роли ЦК как органа коллективного руководства партией.
      Как видите, товарищи, и у великих людей могут быть слабости. Эти слабости были у товарища Сталина. Мы должны об этом сказать, чтобы правильно, по-марксистски поставить вопрос о необходимости обеспечить коллективность руководства в партии, критику и самокритику во всех партийных звеньях, в том числе прежде всего в ЦК и в Президиуме ЦК.
      Мы должны об этом сказать, чтобы не повторить ошибок, связанных с отсутствием коллективного руководства и с неправильным пониманием вопроса о культе личности, ибо эти ошибки, в отсутствие товарища Сталина, будут трижды опасными. (Голоса. Правильно.)
      Мы обязаны остро поставить этот вопрос. Тут не может быть недомолвок. Если при товарище Сталине возможны были ошибки, то тем более чревато большими опасностями повторение их в отсутствие такого вождя, каким был товарищ Сталин. (Голоса. Правильно)
      Уважать, чтить и свято следовать великому учению Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина – это значит, прежде всего, устранять то, что мешает последовательному его проведению».
                ***
      Всё это было сказано почти за три года до XX съезда КПСС и после того, как Андреев под крики «правильно!» призвал закрыть вопрос о культе личности Сталина. Двум с половиной сотням членов и кандидатов ЦК КПСС, собравшися со всего Советского Союза и приученных Сталиным воспринимать слова вождя, как иудеи и христиане глас небесный, было о чём подумать по возвращении домой.   
                ***
      Остальным советским людям долго не сообщали о происшедшем перевороте. Только 10 июля 1953 года главная газета СССР «Правда» огорошила их, опубликовав на первой странице «Информационное сообщение о Пленуме ЦК КПСС»:
      «На днях состоялся Пленум Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза.
      Пленум ЦК КПСС, заслушав и обсудив доклад Президиума ЦК –тов. Маленкова Г. М. о преступных антипартийных и антигосударственных действиях Л. П. Берия, направленных на подрыв Советского государства в интересах иностранного капитала и выразившихся в вероломных попытках поставить Министерство внутренних дел СССР над Правительством и Коммунистической партией Советского Союза, принял решение — вывести Л. П. Берия из состава ЦК КПСС и исключить его из рядов Коммунистической партии Советского Союза как врага Коммунистической партии и советского народа».
       В этом же номере газеты была опубликована информация Президиума Верховного Совета СССР о снятии Л. Берии с постов первого заместителя Председателя Совмина СССР и министра внутренних дел, а также о передаче дела о преступных действиях Л. Берии на рассмотрение Верховного Суда СССР
                ***
      В ГДР 18 июля состоялся ещё один пленум ЦК СЕПГ. На нём были сняты министр госбезопасности Вильгельм Цайссер, главный редактор «Нойес Дойчланд» Рудольф Хернштадт и заместитель Председателя Совета министров, куратор внешней разведки ГДР Антон Аккерман; их заклеймили как «агентов Берия в германском правительстве». Их выгнали сначала из Политбюро, потом из ЦК, а в 1954 году и из партии. Если на июньском пленуме ЦК СЕПГговорили о справедливом недовольстве рабочих, то на июльском – о «контрреволюционном путче» и «фашистской провокации», инспирированных Берией и его прихвостнями.
                ***
      В СССР 27 июля 1953 года был издан секретный циркуляр 2-го Главного управления МВД СССР, которым было предписано повсеместное изъятие любых художественных изображений Л. П. Берии.
      В пятом томе Большой советской энциклопедии содержалась статья о Берии с его портретом. Редакция БСЭ разослала подписчикам письмо с рекомендацией ножницами или бритвой вырезать страницы о Берии, а вместо них вклеить дополнительные страницы, относящиеся к расширенной в несколько раз статье «Берингов пролив».
      
      5. ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ
      
      5.1. КАК ГОТОВИЛОСЬ ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ
      
      Предположительно 8 августа Хрущёв и Маленков внесли исправления в текст подготовленного Генпрокуратурой обвинительного заключения (ОЗ): этим числом датирован текст внесённых в ОЗ изменений. В тот же день 8 августа 1953 года сессия Верховного Совета СССР утвердила принятый месяцем раньше Указ Президиума Верховного Совета СССР о лишении Берии полномочий депутата Верховного Совета СССР, всех постов, званий и наград, и о передаче дела о его преступных действиях на рассмотрение Верховного суда СССР.
      12 августа на заседании Президиума ЦК КПСС обсуждался вопрос об упразднении Особого Совещания (ОСО) при МВД СССР.  По результатам обсуждения министру юстиции СССР К. П. Горшенину, министру внутренних дел СССР С. Н. Круглову и Генеральному Прокурору СССР Р. А. Руденко было поручено разработать и внести соответствующий проект документа. 1 сентября Президиум ЦК КПСС принял постановление об упразднении ОСО. Было установлено, «что все дела о совершенных преступлениях рассматриваются только в судебных органах». Этот триумф правосудия был несколько обесценен тем, что Руденко и Круглова обязали о важных следственных делах предварительно докладывать Президиуму ЦК КПСС, который до всякого суда принимал по ним решения. Постановление Президиума ЦК имело пометку «Без опубликования в печати». Одновременно был утверждён текст соответствующего Указа Президиума Верховного Совета СССР, который его председатель Ворошилов и секретарь Пегов подписали 1 сентября 1953 года.
                ***               
      10 сентября   Руденко направил в Президиум ЦК проект обвинительного заключения по делу Берии и его сообщников 17 сентября проект рассматривался на заседании Президиума ЦК КПСС; ниже приведена выписка из протокола этого заседания.
      «Строго секретно
      Особая папка
      Подлежит возврату в течение 24 часов в Канцелярию Президиума ЦК КПСС
      Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
      Товарищ, получающий конспиративные документы, не может ни передавать, ни знакомить с ними кого бы то ни было, если нет на то специальной оговорки ЦК.
      Копировка указанных документов и делание выписок из них категорически воспрещается.
      18.1Х.1953 г Тт. Руденко, Суслову.
      Выписка из протокола № 33 заседания Президиума ЦК от 17 сентября 1953 г.
      О предложениях генерального прокурора СССР по делу Берия.
      1. Поручить тов. Руденко Р. А., с учётом поправок, принятых на заседании Президиума ЦК, в двухнедельный срок:
      а) доработать представленный проект обвинительного заключения по делу Берия;
      б) представить проект Сообщения от Прокуратуры СССР;
      в) внести предложения о составе специального судебного присутствия Верховного суда СССР, имея в виду дело Берия и его соучастников рассмотреть в закрытом судебном заседании без участия сторон.
      2. Поручить тов. Суслову М. А. принять участие как в подготовке генеральным
      прокурором СССР проекта обвинительного заключения по делу Берия, так и проекта Сообщения Прокуратуры СССР.
      СЕКРЕТАРЬ ЦК (без подписи)»
                ***               
      Для справки.
      Вышеупомянутый Михаил Суслов, заняв в 1947 году кресло начальника Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), стал главным организатором развязанной Сталиным кампании против «безродных космополитов». В 1949-1950 гг. был главным редактором газеты «Правда». В 1952 году на XIX съезде ВКП(б)/КПСС Сталин ввёл Суслова в расширенный Президиум ЦК, но после смерти Сталина состав Президиума был сокращён, Суслов из него выпал и был назначен завотделом внешних сношений ЦК.
      В 1955 году он вновь будет включён в состав Президиума (позднее – Политбюро) ЦК КПСС, а при Брежневе сменит хрущёвского ставленника Леонида Ильичёва в роли  главного идеолога СССР.
                ***
      В обвинительное заключение Генпрокуратуры по делу № 0029-53 г. с грифом «Совершенно секретно» наряду с Берией были включены:
      – министр государственного контроля СССР Всеволод Меркулов,
      – министр внутренних дел Грузии Владимир Деканозов,
      – заместитель министра внутренних дел СССР Богдан Кобулов,
      – начальник 3-го управления (контрразведка в Советской армии) Сергей Гоглидзе,
      – министр внутренних дел Украины Павел Мешик, 
      – начальник следственной части МВД СССР по особо важным делам Лев Влодзимирский.
      
      5.2. ХАРАКТЕР ОБВИНЕНИЙ
      
      В качестве обвинительного заключения по делу Берии и его сообщников в Сети фигурируют два различных документа: тот, что подготовлен Генеральной прокуратурой, и тот, что был принят Судебным присутствием Верховного суда как основание для вынесения приговора. При этом и у того, и у другого документа имеется первоначальный вариант и вариант с поправками, внесёнными, вероятно, хозяевами Руденко и Верховного суда. Рассмотрение всех разночтений вылилось бы в отдельную большую работу, поэтому я ограничусь повторяющимися формулировками обвинений в адрес Берии и остальных членов «великолепной семёрки».
      Авторы обвинительного заключения (далее – ОЗ) использовали метод, который применял Сталин, когда хотел избавиться от мешавших ему слуг.
      Так, до прихода к власти Гитлера между СССР и Веймарской Германией, в том числе между советскими и германскими военачальниками, существовало тесное сотрудничество. А в 1937 году служебные контакты руководителей РККА с генералами рейхсвера были объявлены сговором с германскими империалистами против СССР. 
      . В годы Второй мировой войны Сталин создал Еврейский антифашистский комитет, поручил его руководителям выбить 10 млрд. долларов из богатых американских евреев. А после войны их контакты с американцами были названы шпионажем в пользу США.
      Маленков на Июльском пленуме ЦК КПСС поднял вопрос о культе личности Сталина, но свёл его к отдельным «неправильным решениям». Признавать, что Сталин был организатором липовых политических процессов, массового террора и клеветнических пропагандистских кампаний, ни Хрущёв, ни Маленков не собирались. Теперь они воспользовались свержением Берии, чтобы свалить на него ответственность за все преступления, совершённые им при жизни Сталина по его, Сталина, приказам. Разумеется, сюда же пристегнули всё, что Берия сделал по собственной инициативе после смерти Хозяина.
                ***
      По утверждению авторов ОЗ, «ПРОБРАВШИСЬ с помощью преступных методов на ответственные посты в Закавказье и Грузии» и «тщательно конспирируя свою преступную деятельность», Берия в 1938 году «ПРОБРАЛСЯ на должность народного комиссара внутренних дел СССР».
      При чтении этих пассажей возникает впечатление, что Берия тридцать лет крался в кромешной мгле, а не делал на виду у всех успешную карьеру в системе ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ, которую возглавляли такие не склонные к благодушию товарищи, как Феликс Дзержинский, Вацлав Менжинский, Генрих Ягода и Николай Ежов и за которой неусыпно надзирал сам Сталин
      а) лично общаясь с её руководителями,
      б) через разветвлённый аппарат ЦК ВКП(Б), длительное время возглавлявшийся, между прочим, Маленковым,
      в) вероятно, также через свою личную спецслужбу, во главе которой стояли Александр Лавров и Александр Джуга – если только это не один и тот же человек (см. беседу Сталина с Лавровым и Джугой в 16-м томе Собрания сочинений И. В. Сталина).
      ОЗ было рассчитано на восприятие людьми, у которых полностью отсутствует логическое мышление. Такими и были советские граждане в 1953 году, а те немногие, кто сохранил способность соображать, сомнений не высказали, чтобы  не угодить в мясорубку госбезопасности. К тому же многие ненавидели Берию – многолетнего технического директора банды палачей; они заранее были готовы поверить всему, в чём его обвиняли, и порадоваться настигшей его наконец каре.
                ***
      В ОЗ отразились, хотя и в искажённом виде, причины заговора Президиума ЦК против Берии, о которых упоминалось выше.
      ВО-ПЕРВЫХ, коллеги боялись Берию.
      С тех пор, как в 1938 году Сталин поставил Берию во главе НКВД, именно он играл роль дамоклова меча для всех, на кого опалялся Сталин; именно его подручные выбивали из них нужные Сталину признания. А поскольку все, кто находился вблизи Сталина, жили в вечном страхе навлечь на себя его гнев, они смертельно боялись и Берию. Когда после смерти Сталина обретший самостоятельность Берия возглавил весь репрессивный аппарат,  коллеги по Президиуму ЦК стали бояться его ещё больше, – хотя скорее всего безосновательно.
      ОЗ: «Готовя захват власти, Берия и его сообщники использовали входившие в состав органов МВД Управление правительственной охраны и некоторые отделы специальной оперативной техники для шпионажа за руководителями партии и правительства. Для этого были организованы подслушивания в служебных кабинетах, подслушивания телефонных разговоров. На должность начальника Управления правительственной охраны Берия назначил освобожденного им в марте 1953 года из тюрьмы своего соучастника Кузьмичева».
      Помимо назначения Кузьмичёва, о каких годах идёт речь в этом абзаце?
      Если бы Берия в самом деле после смерти Сталина вёл слежку за Маленковым, Хрущёвым и прочими и прослушивал их разговоры в помещениях и по телефону, он бы не проглядел заговор, зревший на их квартирах, дачах и в служебных кабинетах. Похоже, после смерти Сталина Берия как раз прекратил следить за коллегами, считая их вполне безобидными.
      ВО-ВТОРЫХ, Берия в советском руководстве выглядел белой вороной.
      Остальные члены Президиума ЦК были большевиками сталинского замеса. Берия же ни в какой коммунизм ни на грош не верил. Сталин скорее всего это понимал, а держал Берию при себе потому, что тот был не только безупречно послушен, но успешно справлялся с самыми сложными и разнообразными заданиями: с управлением внешней разведкой, контрразведкой и ГУЛАГом, с устранением мешавших  Сталину людей  (Троцкий, председатель ЕАК Михоэлс, шведский дипломат Рауль Валленберг и пр.), с контролем над производством вооружений и фактически над всем народным хозяйством в годы Великой Отечественной войны, с созданием ядерного оружия и ракетной техники.
      Для остальных сталинских подручных Хозяин являлся воплощением коммунистической идеи, они все в той или иной степени преклонялись перед ним, хотя любил его один Молотов. Берия служил лично Сталину, которого ненавидел, но до смерти (во всех смыслах) боялся. Со смертью Сталина исчезла единственная нить, которая связывала Берию с остальными сталинскими слугами, и на поверхность всплыли различия во взглядах на главные элементы социализма, построенного по сталинским чертежам:
      – на ВКП(б)/КПСС,
      – на устройство СССР,
      на социалистический лагерь.
                ***
      Маленков, Хрущёв, Молотов, Каганович и остальные наследники Сталина видели себя прежде всего вождями Коммунистической партии Советского Союза – партии Ленина-Сталина, контролирующей все сферы жизни советского общества через пирамиду партийных секретарей – от ЦК КПСС до первичных парторганизаций на предприятиях и в воинских частях.
      Берия считал партработников болтунами, которые путаются под ногами и мешают работать тем, кто занят настоящими делами, прежде всего сотрудникам руководимого им МВД.
      В ОЗ говорилось:
      «Обвиняемые Берия, Кобулов, Мешик и другие заговорщики собирали фальсифицированные, клеветнические материалы на руководящих партийных и советских работников, а также по поводу деятельности партийных и советских организаций, давали задания местным органам МВД, чтобы они контролировали партийные организации».
      На кого конкретно, какие материалы србирались?
      Ну, вам же сказано – фальсифицированные и клеветнические; чего ж вам ещё надо?
      Конечно, можно не сомневаться, что на секретарей ЦК республиканских компартий, обкомов райкомов и горкомов КПСС компромат в самом деле собирался повсеместно и что такого компромата хватало. Дело Строкача выплыло наружу только потому, что Строкач осмелился не исполнить приказ своего всемогущего начальника.
                ***
       Наследники Сталина были такими же русскими империалистами, как и их Хозяин. Они намеревались сохранять и укреплять многонациональный Союз Советских Социалистических Республик и руководить строительством социализма советского образца по крайней мере в странах Восточной Европы (что Китаем управлять не удастся, тогда уже было ясно).
      Возможно, властолюбцу Берии для удовлетворения амбиций хватало России, и он был готов распустить социалистический лагерь, а то и Советский Союз. Возможен и другой вариант: он собирался управлять республиками СССР и странами Восточной Европы без всякого идеологического флёра – через аппарат госбезопасности (который их и так контролировал).  Поэтому-то он не нуждался ни в КПСС, ни в восточноевропейских компартиях. 
      Получив после 5 марта 1953 года свободу рук, он начал действовать в духе этих взглядов, а остальные члены Президиума ЦК скрепя сердце голосовали за его предложения. Зато после ареста Берии они получили возможность поквитаться с ним. Предложения Берии по «коренизации» органов власти в Прибалтике, Белоруссии и на Украине в ОЗ превратились в доказательство госизмены: «В своих изменнических целях обвиняемые Берия, Кобулов, Деканозов, Мешик и другие заговорщики предприняли преступные меры для того, чтобы оживить остатки буржуазно-националистических элементов в союзных республиках, посеять вражду и рознь между народами СССР, и в первую очередь подорвать дружбу народов СССР с великим русским народом».
                ***
      ОЗ: «…Используя возможности работы закордонных органов МВД, обвиняемые Берия и Кобулов в мае 1953 года сделали попытку установить тайную связь с Тито и Ранковичем в Югославии».               
      После смерти Сталина Берия в самом деле попытался восстановить отношения с руководителями Югославией, которых Сталин почти пять лет назад отлучил от коммунистического движения за отказ беспрекословно ему подчиняться и которых советская пропаганда именовала «кровавой фашистской кликой Тито-Ранковича». По словам Судоплатова, «Берия убедил Маленкова в необходимости примирения с Тито. План ликвидации Тито был отменён. Берия предложил послать своего представителя, полковника Федосеева, для установления контакта с югославским руководством. Он должен был сообщить югославам наш новый курс на восстановление сотрудничества между нашими странами».
       В январе 1953 года Александр Ранкович, человек №2 в югославской иерархии, покинул посты министра МВД и главы Управления государственной безопасности (УДБА) Федеративной Народной Республики Югославии, но остался куратором системы госбезопасности. Берия готовил письмо к Ранковичу, написанное в дружеском тоне, но не успел его отправить – с черновиком этого письма в кармане он был арестован 26 июня.
      [В 1955 году Хрущёв нормализует отношения СССР с Югославией.
      Ранкович в 1963 году станет вице-президентом ,Югославии, а в 1966 году будет лишён всех постов за прослушивание разговоров президента Иосипа Броз Тито].
                ***
      ОЗ: «Незадолго до американской провокации 17 июня 1953 года в Берлине Берия выступил с проектом отказа от строительства социализма в Германской Демократической Республике».
      «Американской провокацией 17 июня 1953 года в Берлине» здесь названы массовые протесты в ГДР против социалистических преобразований режима Вальтера Ульбрихта. Предлагавшееся незадолго до этого Берией прекращение строительства в ГДР социализма как раз могло предотвратить вспышку протестов. Но когда она произошла, именно Берия руководил её  подавлением.
      ОЗ: «Тогда же им под видом реорганизации аппарата уполномоченного МВД в ГДР были проведены преступные мероприятия, приведшие к отсутствию необходимой информации о деятельности американской агентуры и затруднившие борьбу с подрывными элементами в ГДР».
      В чём заключались «преступные мероприятия» и каким образом они привели «к отсутствию необходимой информации», из обвинения понять невозможно.
      
      5.3. «ОСОБОЕ СОВЕЩАНИЕ», «ТРОЙКИ», ОРДЖОНИКИДЗЕ И МАМУКИНСКАЯ ДЕРЕВНЯ
      
      ОЗ: «Заняв пост народного комиссара внутренних дел СССР, Берия использовал для тех же целей террористических расправ с неугодными ему лицами чрезвычайный внесудебный орган, созданный при НКВД, а затем при МГБ и МВД СССР для борьбы с преступностью – особое совещание.
      С помощью особого совещания Берия также совершил ряд преступных расправ с лицами, стоявшими на пути заговорщиков. Так, по решению особого совещания незаконно содержался под стражей в течение более двенадцати лет в тяжёлых условиях одиночного заключения особой тюрьмы брат Серго Орджоникидзе – Константин Орджоникидзе.
      В 1953 году, став министром внутренних дел СССР, Берия, преследуя преступные цели вновь создать условия для безнаказанных расправ с неугодными для него лицами, принял меры к сохранению особого совещания, хотя в условиях дальнейшего укрепления социалистической законности и правопорядка нужда в подобном внесудебном органе отпала…
      Следствием установлено, что, пробираясь к власти, Берия в течение ряда лет с помощью своих сообщников вел преступную интриганскую борьбу против выдающегося деятеля коммунистической партии и Советского государства – Серго Орджоникидзе, видя в нём человека, являвшегося препятствием к дальнейшему выдвижению и к осуществлению вражеских замыслов Берия. Как теперь установлено, Серго Орджоникидзе питал политическое недоверие к Берия.
      После кончины Серго Орджоникидзе заговорщики продолжали жестоко мстить членам его семьи.
      Как было подробно изложено выше, Берия и его соучастники, осуществляя расправу с неугодными для них людьми, использовали для этой цели особую тройку, состоявшую из сообщников Берия. Приведённые выше примеры террористических расправ с Папулия Орджоникидзе, Ниной Орджоникидзе, Э. Бедия, жителями так называемой «Мамукинской деревни» и другие были осуществлены при помощи использования тройки, выносившей решения о расстрелах неугодных для Берия лиц».
                ***
      Здесь свалено в одну кучу столько вранья, что не знаешь, с чего и начать.
                ***
      НА САМОМ ДЕЛЕ Особое совещание (ОСО) при ОГПУ Совнаркома СССР было учреждено Дзержинским в 1924 году взамен существовавшей до образования СССР Особой комиссии НКВД РСФСР. В 1934 году в связи с образованием НКВД СССР ОСО было передано ему. Неизвестно, сколько жизней погубило ОСО до 1934 года, а с 1934-го по 1953 год им были осуждены 442531 человек, в т. ч. приговорены к расстрелу 10101. Правдой является только то, что ни при жизни Сталина, ни после его смерти ни Берия, ни кто другой не ставил вопрос об о упразднении ОСО.
                ***
      НА САМОМ ДЕЛЕ создание «троек НКВД», как и любое другое общегосударственное мероприятие, было предпринято по указанию Сталина. С масштабами террора, развязанного им в 1937 году, не справлялись ни послушные советские суды, ни ОСО при НКВД. 3 июля 1937 года Сталин направил наркому НКВД Ежову, региональному партийному руководству и представителям НКВД телеграмму о решении Политбюро ЦК ВКП(б) № П51/94 от 2 июля начать общесоюзную кампанию преследования антисоветских элементов. От местных властей требовалось в пятидневный срок провести всю необходимую подготовку. 30 июля 1937 года появляется приказ НКВД №?00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Тогда же в республиках, краях и областях СССР были созданы «оперативные тройки» («специальные тройки», «особые тройки»), на которые возлагалась задача разгрома «антисоветских элементов» и ускоренное рассмотрение таких дел. Приказ НКВД №?00447 утверждал личный состав 64 троек на республиканском, краевом и областном уровнях. В каждую тройку входил руководитель территориального управления НКВД, 1-й или 2-й секретарь ЦК республиканской компартии, крайкома или обкома ВКП(б) и прокурор республики (края, области) или его заместитель.
      С августа 1937-го по ноябрь 1938 года по приговорам «троек» 390 тысяч человек были казнены, 380 тысяч отправлены в лагеря ГУЛАГа. Всего же во исполнение приказа НКВД № 00447 был суждены 1 336 863 человека, из них 668 305 приговорено к расстрелу.
                ***
      НА САМОМ ДЕЛЕ к гибели лена Политбюро ЦК ВКП(б), наркома тяжёлой промышленности Серго Орджоникидзе Берия имел не большее отношение, чем остальные подручные Сталина. Серго Орджоникидзе застрелился 18 февраля 1937 года, за пять дней до начала знаменитого февральско-мартовского Пленума ЦК ВКП(б), на котором Сталин заставил членов ЦК резко увеличить масштабы репрессий. Причиной самоубийства Орджоникидзе стало то, что он был не в силах защитить от санкционированных Сталиным арестов ни своих ближайших сотрудников, ни даже членов собственной семьи: его родной брат Павел (Папулия) Константинович Орджоникидзе, видный партийный работник, председатель Торговой палаты Грузинской ССР, был арестован в ноябре 1936 года и отправлен в ссылку на 5 лет.
      Л. П. Берия с сентября 1937 года в качестве 1-го секретаря ЦК КП(б) Грузии вместе с присланными из Москвы Г. М. Маленковым и А. И. Микояном проводил «чистку» партийных организаций Грузии и Азербайджана, арестовывая и расстреливая местных партработников. Наркомом внутренних дел Грузинской ССР являлся С. А. Гоглидзе. Разумеется, эти люди полностью разделяют вину Сталина за организацию террора в Грузии, в частности, в репрессий против родственников Серго Орджоникидзе.
      Папулия Орджоникидзе после гибели Серго был снова арестован и 10 ноября 1937 года казнён. Его жена Нина Давыдовна 29 марта 1938 года была приговорена к 10 годам лагерей. 14 июня 1938 года решение было пересмотрено, Н. Д. Орджоникидзе приговорена к расстрелу, расстреляна на следующий день.
      Двоюродный брат Серго Дмитрий Георгиевич Орджоникидзе расстрелян по постановлению «тройки» при НКВД Грузинской ССР от 21 декабря 1937 года.
      Их двоюродный брат Иван Георгиевич Орджоникидзе приговорён к 10 годам ИТЛ по постановлению «тройки» при НКВД Грузинской ССР от 2 марта 1938 года.
      Ещё один двоюродный брат Георгий Абессаломович Орджоникидзе, преподаватель математики Тбилисского военного училища, расстрелян по постановлению «тройки» при НКВД Грузинской ССР от 3 марта 1938 года.
      У единокровной сестры Серго Юлии был расстрелян сын Георгий Гвахария, директор Макеевского металлургического завода.
      Двоюродная сестра Серго Минадора Ефремовна Орджоникидзе, в замужестве Торошелидзе – меньшевичка, одна из пяти женщин – членов Грузинского учредительного собрания, трижды арестовывалась, её муж-большевик и два сына расстреляны.
      Троюродный брат Серго Савва Валерианович Орджоникидзе, заместитель председателя ЦИКа Юго-Осетинской автономной областии, расстрелян по постановлению «тройки» при НКВД Грузинской ССР от 16 января 1938 года.
      Иван Константинович Орджоникидзе, единокровный брат Серго, и его жена Антонина Михайловна арестованы 29 августа 1938 года, ещё при Ежове. А уже при Берии 29 ноября 1939 года постановлением ОСО при НКВД СССР они были приговорены к лишению свободы сроком на 3 года каждый.
       Другой единокровный брат Серго Константин Константинович Орджоникидзе (тот, о котором шла речь в ОЗ) был арестован 5 мая 1941 года НКГБ СССР (нарком Всеволод Меркулов) , 26 августа 1944 года осуждён ОСО при НКВД СССР за незаконное хранение огнестрельного оружия и как социально опасный элемент к 5 годам тюремного заключения. 30 ноября 1946 года ОСО срок тюремного заключения продлило до 10 лет. Отбывал заключение во Владимирской тюрьме в одиночной камере. В марте 1953 года срок заключения продлён ещё на 5 лет. Реабилитирован в сентябре 1953 года.
      Никого из этих людей ни Ежов, ни Берия, ни Меркулов не осмелились бы пальцем тронуть, «обманывая партию и государство», то есть лично Сталина, хорошо знавшего семью Орджоникидзе. 
                ***
      Относительно Мамукинской деревни.
      Начало расправе над её жителями положила выездная сессия Военной коллегии Верховного Суда СССР. 3 октября 1937 года она осудила к расстрелу сотрудника НКВД Грузинской ССР Н. Д. Давидова, обвинённого в участии в антисоветском заговоре, ставившем своей целью свержение Советской власти. При этом Давидов якобы изъявлял желание лично совершить террористический акт в отношении наркома НКВД Грузинской ССР Серго Гоглидзе и начальника Управления НКВД СССР по Грузинской ССР Богдана Кобулова. Арест Давидова был произведён на основании ордера, подписанного заместителем наркома НКВД Грузинской ССР Авксентием Рапавой.
      После осуждения и расстрела Давидова секретный сотрудник НКВД Мчедлишвили донёс, что, проходя мимо пивной в Мамукинской деревне, он услышал высказывания находившихся там братьев Давидовых, братьев Манучаровых, а также Капанидзе и Багдасарова, которые возмущались арестом и осуждением Н. Д. Давидова и говорили, что за это нужно «уничтожить Гоглидзе и Кобулова». Впоследствии в ходе следствия по делу Берии Мчедлишвили показал, что оговорил братьев Давидовых и других жителей Мамукинской деревни, считая, что его донесение и показания нужны были работникам НКВД «для какой-то цели». Братья Саркис и Александр Давидовы, М. Капанидзе, Г., В. и К. Манучаровы, Н. Размадзе, Д. Ростомов и А. Багдасаров были обвинены в организации террористической группы, ставившей своей целью убить Гоглидзе и Кобулова. На основании постановлений «тройки» при НКВД по Грузинской ССР от 23 мая 1938 года все они были расстреляны. Эти постановления были подписаны лишь двумя членами «тройки» – Кобуловым и Церетели. Допрошенный в ходе суда над Берией суде свидетель А.Н. Морозов, бывший секретарь «тройки» при НКВД Грузинской ССР, подтвердил, что постановления по делам жителей Мамукинской деревни действительно подписаны лишь Кобуловым и Церетели. На его вопрос, почему эти постановления не подписаны прокурором, Кобулов ответил, что прокурор подпишет позже, но почему-то он к ним не пришёл, видимо, забыл.
      
      5.4. ПЫТКИ И ЯДЫ
      
      ОЗ: «Берия с помощью своих соучастников устранял лиц, стоявших на его пути, вплоть до их физического уничтожения. В этих целях преступно попиралась социалистическая законность, применялись незаконные аресты, фальсификация следственных дел, истязания и пытки арестованных для получения клеветнических показаний, совершались террористические убийства под видом осуждения за контрреволюционную деятельность по решениям особой тройки, состоявшей из сообщников Берия…
      Изыскивая способы совершения тайных убийств, преступники производили бесчеловечные опыты на живых людях, испытывая на них действие различных ядов. С этой целью Берия была создана специальная, строго засекреченная лаборатория, в которой жертвы экспериментов подвергались умерщвлению по приказаниям обвиняемых Берия, Меркулова и Кобулова».
                ***
      НА САМОМ ДЕЛЕ постоянно употреблявшееся в СССР выражение «социалистическая законность» являлось издевательством и над самым понятием правосудия, и просто над здравым смыслом. Избиения и пытки заключённых широко применялись органами ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ с момента их создания; это было общеизвестно, но говорить об этом вслух  значило быть обвинённым в антисоветской агитации. Исключением был Михаил Шолохов. Он пользовался таким влиянием, что мог себе позволить в в романе «Поднятая целина» вывести поручика Лятьевского, которому в ЧК на допросе выбили глаз. При этом никто никогда не обвинил Шолохова в искажении светлого образа советского чекиста.
      В ходе массового террора 1930-х годов при наркоме НКВД СССР Николае Ежове пытки широко применялись для выбивания нужных следователям показаний. 22 августа 1938 года переведённый с Кавказа в Москву Берия назначается заместителем наркома НКВД, а 25 ноября он сменяет Ежова на посту наркома. После того, как без каких-либо объяснений фамилия Ежова перестала упоминаться в СМИ, поползли слухи, что он сильно ошибался, избивая честных людей. Сотрудников НКВД кое-где стали наказывать за применение «мер физического воздействия». Сталину это не понравилось, и он принял меры в защиту пыток, разослав телеграмму:
      «ШИФРОМ ЦК ВКП(б)
      СЕКРЕТАРЯМ ОБКОМОВ, КРАЙКОМОВ, ЦК НАЦКОМПАРТИЙ,
      НАРКОМАМ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ, НАЧАЛЬНИКАМ УНКВД.
      ЦК ВКП стало известно, что секретари обкомов-крайкомов, проверяя работников УНКВД, ставят им в вину применение физического воздействия к арестованным, как нечто преступное. ЦК ВКП разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП… Опыт показывает, что такая установка дала свои результаты, намного ускорив дело разоблачения врагов народа. Правда, впоследствии на практике метод физического воздействия был загажен мерзавцами Заковским, Литвиным, Успенским и другими, ибо они превратили его из исключения в правило и стали применять его к случайно арестованным честным людям, за что они понесли должную кару. Но этим нисколько не опорочивается сам метод, поскольку он правильно применяется на практике… ЦК ВКП считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразоружившихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод. ЦК ВКП требует от секретарей обкомов, райкомов, ЦК нацкомпартий, чтобы они при проверке работников НКВД руководствовались настоящим объяснением. № 1/с, 2/с, №26/ш.
      СЕКРЕТАРЬ ЦК ВКП(б) И.СТАЛИН
      0/I - 39 г. 15 час.»
                ***
      Что-то к этому добавить невозможно.
                ***
      Работы по использованию ядов НА САМОМ ДЕЛЕ проводились ещё при Дзержинском и при Менжинском. В 1937 году, при Ежове,  токсикологическая лаборатория Григория Майрановского при Всесоюзном институте биохимии была передана в ведение НКВД, где её работу контролировал первый заместитель наркома  Фриновский. Организационно лаборатория входила в состав Отдела оперативной техники, обеспечивавшего оперативные подразделения органов госбезопасности специальной техникой.
      
      5.5. ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ВЛАСТИ В ЛИЧНЫХ ЦЕЛЯХ
      
      ОЗ: «Так же, как в период работы в Закавказье и Грузии, Берия и его соучастники широко применяли незаконные методы следствия, фальсификацию следственных дел и иные преступные приёмы для устранения опасных для Берия лиц».
                ***   
      Авторы ОЗупорно старались создать впечатление, что Берия, а не Сталин был инициатором применения «незаконных методов следствия», и что применял он их для устранения опасных лично для него лиц
      Берия был лицемерным и мстительным. Поднявшись на вершину власти, он действительно убирал неугодных лично ему людей, но не из-за того, что они могли представлять для него опасность (при доверии к нему Сталина таких людей просто не было): арестовывал, сажал и расстреливал он тех, кто когда-то где-то «наступил ему на ногу» или просто его раздражал. Примером может служить судьба красавицы Ашхен Налбандян, которая знала Берию по Тбилиси и за которой он безуспешно ухлёстывал. Когда она пришла к нему на Лубянку просить за арестованного мужа Шалву Окуджаву, Берия рассыпался в комплиментах, успокаивал и обещал вор всём разобраться. В ту же ночь за Ашхен пришли. Ей дали пять лет лагерей, но выпустили только через семь, а спустя три года вновь арестовали и отправили в ссылку в село Большой Улуй Красноярского края.
      
      5.6. РАБОТА НА МУСАВАТИСТОВ: ДЕЛО КЕДРОВЫХ, ГОЛУБЕВА И БАТУРИНОЙ
      
      ОЗ: «Следствием установлено, что преступления, совершенные Берия и его соучастниками в 1953 году после кончины И. В. Сталина, явились лишь частью их глубоко законспирированной в прошлом преступной деятельности, начало которой относится еще ко времени Гражданской войны.
      Как установлено теперь следствием, Берия завязал связи о иностранными разведками еще в период Гражданской войны. В 1919 году Берия, находясь в Баку, совершил предательство, поступив на секретно-агентурную должность в разведку контрреволюционного мусаватистского правительства в Азербайджане, действовавшую под контролем английских разведывательных органов. В 1920 году Берия, находясь в Грузии, вновь совершил изменнический акт, установив тайную связь с меньшевистской охранкой в Грузии, являвшейся филиалом английской разведки».
                ***
      Выше упоминались воспоминания Хрущёва о выступлении на февральско-мартовском (1937 года)  Пленуме ЦК ВКП(б) Григория Каминского, рассказавшего про обвинения Берии в работе на т. н. мусаватистов в годы Гражданской войны. Однако Феликс Дзержинский, руководитель ГПУ при НКВД РСФСР (до февраля 1922 года – ВЧК при Совнаркоме РСФСР), обладая наиболее полной информацией, явно не верил обвинениям: Берия при Дзержинском дослужился до заместителя начальника ГПУ Грузинской ССР – начальника Секретно-оперативной части.
      Авторы ОЗ эти старые обвинения связали с судьбой отца и сына Кедровых.
      Михаил Сергеевич Кедров, 1878 г. р., происходил из старинной дворянской семьи, род которой был записан в 6-й – самой почётной – части дворянской родословной книги. Помимо классической гимназии, он окончил консерваторию по классу рояля, и при этом был большевиком с дореволюционным стажем. Наркомвоенмор Троцкий в июне 1918 года назначил Михаила Кедрова командующим Северным фронтом. Лавров военачальника Кедров на этом посту не стяжал; но приобрёл известность массовыми расстрелами военнопленных и заложников из числа лиц непролетарского происхождения, а также организацией концлагерей. Фронтом он командовал недолго: с сентября 1918 года он – начальник Военного отдела ВЧК, а после того, как в декабре 1918 года Военный контроль и Военный отдел ВЧК были объединены в Особый отдел ВЧК, – начальник Особого отдела.
      С окончанием Гражданской войны, демобилизацией значительной части Красной Армии и началом НЭПа количество руководящих должностей резко сократилось, и многие высокопоставленные большевики оказались не у дел. Должности М. С. Кедрова тоже не соответствовали его прежним заслугам, при этом он явно двигался ро карьерной лестнице сверху вниз: младший помощник прокурора Отдельной военной прокуратуры Верховного суда СССР, затем руководитель Красного спортивного интернационала, член президиума Госплана СССР –  руководитель сектора обороны Госплана (оказывается, был и такой). С 1934 года М. С. Кедров – директор Военно-санитарного института, в 1936-1939 гг. – старший научный сотрудник Нейрохирургического института. 
      В ОЗ по делу Берии фамилия Кедрова упоминается в следующем контексте:
      «Тщательно конспирируя свою преступную деятельность, Берия пробрался в 1938 году на должность народного комиссара внутренних дел СССР.
      С помощью назначенных им на ответственные посты в органы НКВД СССР соучастников по преступной деятельности в Грузии и Закавказье обвиняемых Меркулова, Деканозова, Кобулова, Гоглидзе, а также при участии новых сообщников из числа морально разложившихся карьеристов и предателей – обвиняемых Мешика и Влодзимирского, Берия совершил в этот период ряд тяжких государственных преступлений, в том числе террористические убийства лиц, со стороны которых опасался разоблачений.
      Так, Берия и его соучастниками был умерщвлн М. С. Кедров – член коммунистической партии с 1902 года, бывший член Президиума ВЧК и коллегии ОГПУ при Ф. Э. Дзержинском. Заговорщики имели основания подозревать Кедрова в том, что он располагает материалами о преступном прошлом Берия. Установлены также и другие факты террористических убийств, совершенных заговорщиками с преступной целью истребления честных, преданных делу коммунистической партии и советской власти кадров».
                ***
      Вот какова предыстория этих обвинений.
      Кажется, фамилия Кедрова впервые всплыла в протоколе допроса 7 сентября 1953 года свидетельницы Р. Ф. Мелиховой, жены Игоря Кедрова – сына М. С. Кедрова.
      «Мой муж И. М. Кедров служил в Иностранном отделе НКВД СССР, занимаясь вопросами разведывательной работы по странам Ближнего Запада — Германия, Австрия, Венгрия. Осенью 1938 г. муж неожиданно для него был переведён с этой работы в систему ГУЛАГа и направлен на работу в один из лагерей в Ныроб (насколько помнится, без определённого назначения, на усмотрение администрации лагеря)».
      Для справки.
      В 1938 году Ныроб был центром одноименного района Пермской области, в настоящее время это посёлок городского типа Чердынского района на севере Пермского края. Вблизи Ныроба находились исправительно-трудовые лагеря (ИТЛ). «Без определённого назначения, на усмотрение администрации лагеря» в ИТЛ направляли впавших в немилость сотрудников НКВД.
      Снова показания Мелиховой:
      «Муж дружил с сотрудником НКВД В. Голубевым (по существу, Голубев являлся членом нашей семьи; с 1935–1936 гг. Голубев жил с нами вместе). Голубев работал в КРО [Контрразведывательный отдел] НКВД, занимаясь вопросами контрразведки по тем же странам Ближнего Запада, которыми занимался мой муж. Голубев продолжал все время работать в контрразведке. Мне известно, что Голубев был принят Берия, который, очевидно, знал Голубева по семье бывшего председателя Зак[авказской] ЧК Могилевского (родная мать Голубева была второй женой Могилевского). Во всяком случае, Голубев был обласкан Берия и, несмотря на молодость (1913 года рождения), назначен на должность начальника отделения.
      Мне известно также, что Берия вызывал к себе моего мужа и Голубева и между ними состоялся какой-то крупный неприятный разговор. Мой муж об этом разговоре ничего мне не сообщил, но Голубев сказал как-то, что Берия на него кричал, а Голубев ответил ему якобы: “Не кричите на меня. Вы такой же коммунист, как и я”, после чего вышел из кабинета, хлопнув дверью.
      В начале февраля 1939 г. мой муж и Голубев были уволены из органов НКВД.
      Ещё до своего увольнения муж и Голубев решили написать заявление в ЦК ВКП(б), высказав в этом заявлении свои подозрения по поводу Берия. Они начали писать это заявление до увольнения из органов НКВД, но закончили его и отправили в ЦК уже после увольнения. Заявление они писали, тщательно конспирируясь, печатали его на пишущей машинке сами. Однажды, когда муж пошёл мыться в ванну, я в кармане его гимнастёрки обнаружила начало этого заявления. Оно было адресовано в ЦК ВКП(б) на имя товарища Сталина. Мне стало неудобно читать это заявление, и я делать этого не стала.
      Составляя заявление, муж и Голубев ходили к М. С. Кедрову советоваться. Вернувшись от М. С. Кедрова, Голубев рассказал мне, что у Кедрова хранится какая-то тетрадка с записями, компрометирующими Берия; о содержании этих записей я ничего не знаю. Голубев обращался с просьбой к Батуриной – передать И. В. Сталину это заявление через знакомого ей руководящего работника, но она отказалась это сделать.
      Заявление, адресованное в КПК [Комиссия партийного контроля] при ЦК ВКП(б), муж просил передать свою мать, старую коммунистку, члена партии с 1901 г. – Кедрову. Он просил сделать это максимально конспиративно, и Кедрова, взяв от Игоря заявление, спрятала его у себя на груди. Заявление, адресованное в ЦК ВКП(б) на имя товарища Сталина, должен был передать в экспедицию ЦК В. Голубев. Уйдя из дома для того, чтобы передать заявление, он задержался, и это вызвало у моего мужа крайнее беспокойство, – он считал, что Голубева убили».
                ***
      Материалы ро той же теме содержатся в в деле Е. М. Либенсона.
      Ефим Михайлович Либенсон, 1912 г. р., с 1932 года служил в органах ОГПУ-НКВД-МГБ. С июня 1949 – замначальника УМГБ по Пензенской области. 31 января 1951 года был  арестован по ст. ст. 58-16, 58-10 и 58-11 УК РСФСР, 24 апреля 1953 года вышел на свободу, а 28 ноября 1953 года был вновь арестован уже как участник «банды Л. П. Берия»: В проекте обвинительного заключения по его делу, датированном концом марта 1955 года, в частности, говорилось:
      «Особое значение придавалось заговорщиками  фальсификации следственных материалов против члена коммунистической партии с 1902 г., члена Президиума ВЧК и Коллегии ОГПУ при Ф. Э. Дзержинском – Кедрова М. С. Установлено, что Кедров длительное время хранил у себя ОПИИ документов, писем и донесений из г. Баку периода 1921 г., содержавших в себе данные о вражеской работе Берия и адресованных Ф. Э. Дзержинскому. Это обстоятельство стало известно заговорщикам и явилось причиной яростного преследования, воздвигнутого против М. С. Кедрова,членов его семьи и близких ему людей. Заявление это было перехвачено Берия, и 20 февраля 1939 г. он приказал Мешику арестовать И. Кедрова и В. Голубева; 9 марта была арестована приёмная мать Голубева – персональная пенсионерка, член коммунистической партии с 1918 г. – Батурина Антонина Васильевна. Единственным основанием для ареста Батуриной, больной женщины, несколько лет прикованной к постели, было то, что она посоветовала И. Кедрову и В. Голубову (так в тексте) обратиться с заявлением в ЦК ВКП(б), что Батурина была полностью осведомлена о содержании компрометирующих Берия материалов и помогала Голубеву и И. Кедрову формулировать заявление… Путём шантажа, избиений и пыток Либенсон вынудил Кедрова и Голубева к даче ложных показаний о том, что разоблачающее Берия заявление было написано ими якобы по заданию германской разведки с целью скомпрометировать Берия. Только после разоблачения врага народа Берия в его личных архивах было обнаружено заявление Кедрова и Голубева в ЦК ВКП(б), из которого явствует, что приводимые ими в заявлении факты изобличают Берия как шпиона иностранной разведки и врага народа…».
                ***
      Из протокола допроса Л. П. Берии от 22 августа 1953 г.:
      «ВОПРОС: Кто руководил следствием по делу Кедрова Игоря, Владимира Голубева и Батуриной?
      ОТВЕТ: Не помню сейчас.
      ВОПРОС: Вам предъявляется дело по обвинению Голубева В. П., из которого усматривается, что следствием по делу руководил Мешик, а обвинительное заключение составлено Левенсоном и Шварцманом, а утверждено Кобуловым Б.
      ОТВЕТ: Подтверждаю.
      ВОПРОС: Кто руководил следствием по делу М. Кедрова?
      ОТВЕТ: Не знаю.
      ВОПРОС: Следствием руководил по делу Кедрова М. Мешик?
      ОТВЕТ: Возможно, не отрицаю.
      ВОПРОС: Признаете, что вашим контрреволюционным замыслом был захват власти и установление контрреволюционной диктатуры и что с этой целью вы проводили вредительские мероприятия?
      ОТВЕТ: Отрицаю все это»
                ***
      Финт поистине удивительный: расправу в 1939 году над Кедровыми, Голубевым и Батуриной следователь пытался представить, ни много ни мало, как «вредительские мероприятия» в рамках «контрреволюционного замысла захвата власти и установления контрреволюционной диктатуры» в 1953 году!
                ***
      В письме, которое 21 декабря 1953 года доктор философских наук, профессор Академии общественных наук при ЦК КПСС Бонифатий Михайлович Кедров направил на имя Председателя Совета Министров СССР Г. М. Маленкова, сообщается следующее:
      «В феврале 1939 г. мой брат Игорь Михайлович Кедров и его товарищ Владимир Голубев написали в ЦК партии (на имя И. В. Сталина) и в КПК (на имя т. Шкирятова) заявление с разоблачением вражеской деятельности Берия на посту наркома внутренних дел. Речь шла о нашей закордонной разведке (главным образом в Германии) и нашей контрразведке. Я сам заявления не читал, но знаю об этом со слов жены брата – Р. Ф. Мелиховой и отчасти моей матери – О. А. Кедровой (ныне покойной).
      После ареста брата и Голубева мой отец – Михаил Сергеевич Кедров был по этому делу у тогдашнего генерального прокурора СССР А. Я. Вышинского (в 1953 году Вышинский стал постоянным представителем СССР при ООН. – А. А.). Это было примерно в начале апреля 1939 г… После этого в самый день ареста отца, 16 апреля 1939 г., я был у отца на квартире, и он мне рассказал следующее: Несколько дней тому назад я был у Вышинского. Я сказал ему шёпотом, что «на самом верху» у нас сидят люди, которые являются врагами народа. Он попросил пояснить, и я ему сказал, что в правительстве. Он спросил: “Кто же это?” Я ему ответил: “Не могу сказать, ибо и у стен есть уши”. Затем я взял клочок бумаги и написал: “Берия”. Показав Вышинскому, я тут же разорвал эту записочку на мелкие клочки и положил в пепельницу, стоявшую на столе Вышинского. Потом на другом листке я написал: “Меркулов” и тоже разорвал и положил туда же. Всё это говорилось шёпотом и делалось очень тихо.
      Так рассказал мне отец о своём разговоре с Вышинским. На мой вопрос: “Что же ответил Вышинский?”, отец сказал: “Ничего. Только после этого он на меня глядит очень странно, почти дико, когда я с ним встречаюсь в кремлевской столовой. Но я и вида не показываю, что между нами что-то произошло” (т. е. имел место такого рода разговор).
      Кстати, Меркулова отец назвал, как мне кажется, только потому, что он был замом Берия и подписал ордер на арест Игоря Кедрова, о чем отцу сказала жена брата  — Р. Ф. Мелихова».    
                ***
      Уголовное дело в отношении И. Кедрова, В. Голубева и А. Батуриной из НКВД СССР было передано в Верховный суд, где Военная коллегия приговорила их к расстрелу. Так что они были уничтожены не «бандой Берии», а советской судебной системой в обычном для неё режиме «социалистической законности».
      По-иному сложилась судьба М. С. Кедрова, отца Игоря и Бонифатия Кедровых. Его арестовали, по одним сведениям, 4-го, по другим – 16 апреля 1939 года, то есть примерно через месяц после ареста его сына Игоря. Уголовное дело в отношении М. С. Кедрова из НКВД СССР было передано в Верховный Суд СССР, и Военная коллегия оправдала его, но по личному указанию Берии он остался в заключении. Во время немецкого наступления НКВД с санкции Сталина в массовом порядке уничтожало политзаключённых, чтобы они не попали в руки немцев. Запиской Берии № 2756/Б от 18 октября 1941 года М. С. Кедров был включён в группу из 24  подлежащих расстрелу заключённых. Первая партия из записки Берии была отправлена в Куйбышев 27 октября 1941 года и была расстреляна на следующий день в посёлке Барбыш (Барбош); среди казнённых высокопоставленных чинов Наркомата обороны СССР были и партийные товарищи Кедрова по борьбе против самодержавия Ф. И. Голощёкин и Д. А. Булатов. Группа из 5 осужденных, в которую входил Кедров, была отправлена в Саратов и там расстреляна 1 ноября 1941 года; место захоронения неизвестно.
                ***               
      Возвращаюсь к письму Б. М. Кедрова: «Как только 8 июля 1953 г. я узнал об аресте Берия, я сейчас же написал обо всем, что мне было известно, тов. Шаталину, секретарю ЦК КПСС. Заявление  мое было передано 9 июля с. г. и переслано в Прокуратуру СССР. Из разговоров в Прокуратуре СССР (с тов. Смирновым, помощником т. Руденко) я узнал, что до получения моего заявления никто перед ними не ставил вопроса о деле Кедровых – отца и сына, – ни Вышинский, который хорошо знал историю этого дела, ни Шкирятов (с 1939 г. – заместитель председателя, с в 1952-1953 гг. председатель Комитета партийного контроля при ЦК КПСС. – А. А.), который был даже знаком с содержанием адресованного на его имя письма И. М. Кедрова и В. Голубева, т. е. их заявления с разоблачением Берия. Я узнал также, что и на июльском пленуме ЦК КПСС (уже после ареста Берия) никто ни словом не обмолвился об этом деле. Кстати, очень хорошо знал это дело товарищ В. М. Молотов, поддерживавший (как мне говорила жена брата – Мелихова, а также и мой отец) инициативу разоблачения Берия.
      В первых числах сентября я был вызван в Прокуратуру СССР к т. Смирнову, который просил меня переписать заявление в ЦК КПСС от 9 июля с. г. так, чтобы не упоминать имен Вышинского, Шкирятова, Ярославского, что я и сделал. На мой вопрос: нельзя ли поискать заявления И. М. Кедрова и В. Голубева в КПК или хотя бы спросить об этом у Шкирятова, т. Смирнов мне сказал, что это выходит за пределы его компетенции. То же произошло, когда Р. Ф. Мелихова (жена брата) указала на Князеву, передавшую заявление Шкирятову в его собственные руки. Тов. Смирнов сказал, что через КПК узнавать, где сейчас Князева, куда она перешла на работу и т. д., ему неудобно. В итоге, судя по обвинительному заключению, Князева не была вызвана для показаний в Прокуратуру СССР по этому делу.
      Мне очень странно то, что люди, знающие очень много (гораздо больше меня) по этому делу, почему-то молчат. Это относится в первую очередь к Шкирятову и Вышинскому. Я не знаю, почему это происходит, но самый факт их молчания мне кажется странным и непонятным. А то, что они молчат, я вижу из обвинительного заключения по делу Берия, в котором отсутствуют какие-либо более точные сведения, которые были известны и Шкирятову (из заявления, полученного им от И. М. Кедрова и В. Голубева, которое не обнаружено в их деле, вернее изъято из этого дела), и Вышинскому, с которым отец подробно говорил накануне своего ареста, рассказав много важных сведений, говорящих о предательстве Берия».
      
      5.7. ШПИОНАЖ В ПОЛЬЗУ ЗАПАДА
               
      ОЗ: «Следствием установлено, что и в последующие годы Берия поддерживал и расширял свои преступные связи с иностранными разведками через засылаемых ими шпионов, оберегая этих врагов Советского государства от разоблачения и заслуженной кары.
      Действуя как изменник Родины и шпион, продавшийся иностранным разведкам, Берия на всем протяжении своей преступной деятельности с помощью своих сообщников поддерживал также тайные связи с контрреволюционными грузинскими меньшевиками-эмигрантами, агентами ряда иностранных разведок».
      НА САМОМ ДЕЛЕ авторы ОЗ прекрасно понимали, что разведывательные и контрразведывательные операции по самой своей сути подразумевают КОНТАКТЫ с иностранными шпионами и антигосударственным подпольем. Никаких конкретных фактов, никаких эпизодов по этой части они выдумать не сумели, ограничась общими фразами.
                ***
      ОЗ: «Действуя как предатель и шпион, Берия осуществил вражеский акт, вызвав в апреле 1953 года в Москву на длительное время одновременно всех резидентов советской разведки в капиталистических странах, расшифровав их тем самым перед иностранными разведывательными органами и нарушив деятельность советской разведки за рубежом».
      Нигде и никогда не появлялась информация о провалах, тем более массовых,  советской разведки в 1953 году. Зато 19 июня 1953 года, за неделю до ареста Берии, в США за шпионаж в пользу СССР и передачу советской разведке ядерных секретов  были казнены супруги Юлиус и Этель Розенберг.
      
       5.8. БЕРИЯ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ
      
      Часть обвинений в адрес Берии была связана с периодом Великой Отечественной войны.
                ***
      С момента создания 30 июня 1941 года возглавляемого Сталиным Государственного комитета обороны (ГКО) Берия являлся его членом. Он также занимал должность постоянного советника Ставки Главного Командования Вооружённых сил СССР и был организатором партизанских и подпольных ячеек.
      Постановлением ГКО от 4 февраля 1942 года о распределении обязанностей между членами ГКО на Берию были возложены обязанности по контролю за выполнением решений ГКО по производству самолётов, моторов, вооружения, миномётов и ракетной техники, а также по контролю за выполнением решений ГКО по работе ВВС Красной Армии (формирование авиаполков, своевременная их переброска на фронт и т. п.)..
      Постановлением ГКО от 8 декабря 1942 года Берия был назначен членом Оперативного бюро ГКО; ему поручен контроль за работой Наркомата угольной промышленности и Наркомата путей сообщения. В мае 1944 года Берия был назначен заместителем председателя ГКО и председателем Оперативного бюро, в задачи  которого входили контроль и наблюдение за работой всех наркоматов оборонной промышленности, железнодорожного и водного транспорта, чёрной и цветной металлургии, угольной, нефтяной, химической, резиновой, бумажно-целлюлозной, электротехнической промышленности, электростанций.
      В годы войны Берия был награждён орденами Ленина и Красного Знамени. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 сентября 1943 года Берии «за особые заслуги в области усиления производства вооружения и боеприпасов в трудных условиях военного времени» присвоено звание Героя Социалистического Труда.
      ТАК ЗАСЛУГИ БЕРИИ В ГОДЫ ВОЙНЫ ОЦЕНИВАЛ СТАЛИН.
      А вот так – авторы ОЗ.
       «Как установлено следствием, Берия и его сообщники совершили ряд изменнических актов, пытаясь ослабить обороноспособность Советского Союза.
      Возлагая свои надежды на поддержку реакционных империалистических сил, Берия, Меркулов, Деканозов и другие заговорщики, перед началом Великой Отечественной войны пытались подорвать и ослабить советскую разведывательную сеть за рубежом, и в первую очередь в гитлеровской Германии».
                ***
      С 21 августа по 16 или 17 сентября 1942 года Берия в качестве уполномоченного ГКО с группой генералов и офицеров находился на Кавказе, возглавляя мероприятия по организации устойчивой обороны Кавказа.
      ОЗ: «Изменническая деятельность Берия во время войны выразилась и в том, что осенью 1942 года, в напряженный момент обороны Кавказа, он с помощью своих соучастников пытался открыть врагу перевалы через Главный Кавказский хребет, что должно было, по преступным замыслам заговорщиков, привести к иностранной оккупации Закавказья и передать в руки империалистических государств бакинскую нефть».
                ***
      Особо тяжкие преступления Берия, по утверждению авторов ОЗ, совершил в начальный период войны.
      «В первые же дни Великой Отечественной войны Берия, используя служебное положение народного комиссара внутренних дел СССР, в своих изменнических целях, втайне от советского правительства, пытался через болгарского посла Стаменова договориться с Гитлером о прекращении войны ценою уступки фашистской Германии советских земель Украины, Белоруссии, Прибалтики, Карельского перешейка, Бессарабии, Буковины и порабощения советских людей».
      НА САМОМ ДЕЛЕ происходило следующее.
      В июле 1941 года Сталин через немецкого посла Вернера фон дер Шуленбурга обратился к Гитлеру с предложением о заключении мира. Параллельно глава особой группы НКВД Павел Судоплатов с согласия Молотова попытался выйти на контакт с германским правительством через завербованного советской разведкой болгарского посла в Москве Ивана Стаменова. Сталин предложил Гитлеру в обмен на окончание военных действий отдать Германии Прибалтику, Западную Украину, Молдавию и часть Белоруссии. Однако Иван Стаменов задание не исполнил.
      В октябре 1941 года, в самое тяжелое время для СССР, – огромные военные потери, нехватка вооружения, открытая дорога на Москву, – Сталин попытался наладить контакт с германскими властями через Берию; это подтверждали маршал Жуков, переводчик Сталина Валентин Бережков и сам Берия. По данным Бережкова, Германии опять предлагались передача Западной Украины, Западной Белоруссии, Бессарабии, Прибалтики, а также свободный транзит немецких войск через советскую территорию на Ближний Восток к Персидскому заливу. Но генерал Альфред Йодль, начальник штаба Оперативного руководства Верховного командования вермахта докладывал Гитлеру: «Мы без преувеличения окончательно выиграли войну». Сталинские авансы снова были отвергнуты.
      Писатель-сталинист Владимир Карпов в малодостоверной книге «Генералиссимус» сообщает, что в феврале 1942 года, после провала немецкого наступления на Москву, создания антигитлеровской коалиции и начала поставок в СССР американского оружия и техники по ленд-лизу, советские разведчики организовали встречу с представителями германской разведки, на которой обсуждались вопросы советско-германского перемирия.
      . В 1942–1943 годах в Стокгольме переговоры с советскими агентами вёл чиновник германского МИДа Петер Кляйст, действовавший от имени Риббентропа, но судя по последующим событиям, никаких договоренностей достичь не удалось.   
      
       5.9. ВЫВОДЫ ОБВИНЕНИЯ
      
      Из смеси полуправды с самой нелепой ложью, сдобренной крупицами истины и густо пересыпанной грохочущими пустыми инвективами, авторы ОЗ вывели:
      – что Берия «сколотил враждебную Советскому государству изменническую группу Из всех заговорщиков», использующих МВД «против коммунистической партии и Правительства СССР в интересах иностранного капитала»,
      – что в эту группу входили
      ––бывший министр государственной безопасности СССР, а в последнее время министр государственного контроля СССР  Меркулов В. Н.,
      ––бывший начальник одного из управлений НКВД СССР, а в последнее время министр внутренних дел Грузинской ССР Деканозов В. Г.,
      –– бывший заместитель народного комиссара внутренних дел Грузинской ССР, затем заместитель министра государственной безопасности СССР, а в последнее время заместитель министра внутренних дел СССР Кобулов Б. 3.,
      –– бывший народный комиссар внутренних дел Грузинской ССР, а в последнее время начальник одного из управлений МВД СССР Гоглидзе С. А.,
      –– бывший начальник одного из управлений НКВД СССР, а в последнее время министр внутренних дел УССР Мешик П. Я.,
      –– бывший начальник следственной части по особо важным делам МВД СССР Влодзимирский Л. Е.,
      – что в 1953 году заговорщики «совершили изменнические акты, непосредственно направленные на поддержку реакционных империалистических сил, активизировавших свою подрывную деятельность против Советского Союза и стран народной демократии».
      
      6. ПРИГОВОР
      
      Согласно официальным данным, 18-23 декабря 1953 года дело «семёрки» рассмотрело в закрытом судебном заседании Специальное судебное присутствие Верховного Суда СССР в составе:
председательствующего – председателя Специального Судебного Присутствия Маршала Советского Союза Конева И.С. и членов Присутствия: председателя Всесоюзного Центрального Совета Профессиональных Союзов Шверника Н.М., первого заместителя Председателя Верховного Суда СССР Зейдина ЕЛ., генерала армии Москаленко К.С., Секретаря Московского областного комитета КПСС Михайлова H.A., председателя Совета Профессиональных Союзов Грузии Кучава М.И., председателя Московского городского суда Громова Л.А., первого заместителя министра внутренних дел СССР Лунева К.Ф.
      Судебное следствие полностью подтвердило материалы предварительного следствия и предъявленные всем подсудимым обвинения, изложенные в обвинительном заключении. Было подтверждено:
      Что «в 1919 году Берия Л.П., находясь в Баку, совершил предательство, поступив на секретно-агентурную должность в разведку контрреволюционного муссаватистского правительства в Азербайджане, действовавшую под контролем английских разведывательных органов.
      Что в 1920 году Берия Л.П., находясь в Грузии, вновь совершил предательство, установив тайную связь с охранкой грузинского меньшевистского правительства, также являвшейся филиалом английской разведки.
      Что в последующие годы, вплоть до своего ареста, Берия Л.П. поддерживал и расширял тайные связи с иностранными разведками.
      Что в 1941 году Берия предпринял втайне от Советского правительства попытку установить связь с Гитлером. С этой целью Берия через болгарского посла Стаменова пытался начать переговоры с Гитлером и предлагал уступить гитлеровской Германии Украину, Белоруссию, Прибалтику, Карельский перешеек, Бессарабию, Буковину.
      Ценою этих территориальных уступок и порабощения советских людей, Берия добивался предательского соглашения с Гитлером.
      Что сенью 1942 года, в напряжённый момент обороны Кавказа, Берия с помощью своих соучастников пытался открыть врагу перевалы через Главный Кавказский хребет, что должно было по преступному замыслу заговорщиков привести к иностранной оккупации Закавказья и передать в руки империалистических государств бакинскую нефть.
      Что «став в марте 1953 года министром внутренних дел СССР, подсудимый Берия Л.П., подготовляя захват власти, начал усиленно продвигать участников заговорщической группы на руководящие должности как в центральном аппарате МВД, так и в его местных органах. Берия Л.П. и его сообщники расправлялись с честными работниками МВД, отказывавшимися выполнять преступные распоряжения заговорщиков.
      Что Берия Л.П. и его соучастники предприняли ряд преступных мер для того, чтобы активизировать остатки буржуазно-националистических элементов в союзных республиках, посеять вражду и рознь между народами СССР и в первую очередь подорвать дружбу народов СССР с великим русским народом.
      Что он саботировал, мешал проведению важнейших мероприятий Партии и Правительства, направленных на подъем хозяйства колхозов и совхозов и неуклонное повышение благосостояния советского народа.
      Что он и его сообщники, используя свое служебное положение в органах НКВД-МГБ—МВД, совершили ряд тягчайших преступлений с целью истребления честных, преданных делу Коммунистической партии и Советской власти кадров.
      Что будучи морально разложившимся человеком, Берия сожительствовал с многочисленными женщинами, в том числе связанными с сотрудниками иностранных разведок.
      Что Берия совершал изнасилования женщин. Так 7 мая 1949 года Берия, заманив обманным путём в свой особняк 16-летнюю школьницу Дроздову В. С., изнасиловал её, причем после совершения преступления угрожал Дроздовой и её матери физическим уничтожением в случае, если они обратятся с жалобой на него.
                ***
      «Специальное Судебное Присутствие Верховного Суда СССР постановило: приговорить Берия Л.П., Меркулова В.Н., Деканозова В.Г., Кобулова Б.З., Гоглидзе С.А., Мешика П.Я., Влодзимирского Л.Е. к высшей мере уголовного наказания – расстрелу, с конфискацией лично им принадлежащего имущества, с лишением воинских званий и наград.
      Приговор является окончательным и обжалованию не подлежит».
      Содержание приговора излагалось в сообщении «В Верховном суде СССР», напечатанном в органе ЦК КПСС газете «Правда» 24 декабря 1953 горда. Сообщение заканчивалось словами:
      «Вчера, 23 декабря, приведен в исполнение приговор Специального Судебного Присутствия Верховного Суда СССР в отношении осужденных к высшей мере уголовного наказания – расстрелу – Берия Л.П., Меркулова В.H., Деканозова В.Г., Кобулова Б.З., Гоглидзе С.А., Мешика П.Я., Влодзимирского Л.Е.».
      Все они в самом деле заслужили смерти за бесчисленные несправедливые аресты, за истязания, пытки и казни множества ни в чём не повинных людей. НО КАЗНИЛИ ИХ НЕ ЗА ЭТО, А ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ, КОТОРЫХ ОНИ НЕ СОВЕРШАЛИ.
      Можно ли счесть это актом высшей справедливости?
      Вероятно, можно.
      Но в государстве, которое так поступало, жить было несладко.
                ***
      В качестве приговора по делу Берии и остальных членов «семёрки» подсудимых, как и в качестве обвинительного заключения, разные источники приводят разные тексты. Оригинала приговора не существует. Имеется якобы машинописная копия приговора, но в открытом доступе её нет; есть только утверждения, что она судьями не подписана, что на ней имеется пометка «верно», стоит печать Военной коллегии Верховного суда СССР и подпись подполковника юстиции Мазура, который возглавлял группу секретарей.
      Имеющийся якобы экземпляр протокола заседания Специального судебного присутствия во главе с Коневым в открытом доступе тоже отсутствует, сообщается, что заканчивается он констатацией: 23 декабря 1953 года в 18 часов 45 минут председательствующий маршал Конев огласил приговор и объявил судебное заседание закрытым. Протокол подписан Коневым и всеми секретарями, но не членами судебного присутствия, так что неизвестно, собиралось ли оно вообще.
                ***
      22 декабря 1953 года, то есть за день до расстрела Л. П. Берии, его сын Сергей (Серго), -ракетчик по специальности, был лишён учёного звания. Высшая аттестационная комиссия СССР (ВАК) приняла решение № 6/с от «Об отмене решения Высшей аттестационной комиссии от 22 марта 1952 года об утверждении С. Л. Берия учёной степени доктора физико-математических наук», «кандидатская и докторская диссертации Берии С. Л., как установлено проверкой, не являются его личным трудом, а являются изложением работ большого числа научных сотрудников, расчётчиков и инженеров».
      Как будто остальные докторские диссертации пишутся без привлечения работ сотрудников!
      
      
      7. РЕОРГАНИЗАЦИЯ «ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫХ» ОРГАНОВ И СУДЬБА РОДСТВЕННИКОВ КАЗНЁННОЙ «СЕМЁРКИ»
      
      Осенью 1953-го до лета 1954 года обезбериешая власть – Хрущёв, Маленков, Молотов, Каганович, Булганин, – начала реорганизацию правоохренительных ведомств. 1 сентября 1953 года было упразднено упраздняется Особое совещание (ОСО) при Министре внутренних дел.
      7 января 1954 года мать Серго Нина Теймуразовна Берия-Гегечкори написала из камеры в Бутырке письмо Никите Хрущёву, не зная, что к этому времени её муж уже был казнён. В письме она утверждала: «Действительно страшным обвинением ложится на меня то, что я более тридцати лет (с 1922 г.) была женой Берия и носила его имя. При этом, до дня его ареста, я была ему предана, относилась к его общественному и государственному положению с большим уважением и верила слепо, что он преданный, опытный и нужный для Советского государства человек (никогда никакого основания и повода думать противное он мне не дал ни одним словом). Я не разгадала, что он враг Советской власти, о чём мне было заявлено на следствии. Но он в таком случае обманул не одну меня, а весь советский народ, который, судя по его общественному положению и занимаемым должностям, также доверял ему».
      21 января 1954 года Главное управление лагерей (ГУЛАГ) и Управление детских колоний (УДК), которые Берия передал из МВД в Министерство юстиции, возвращаются в состав МВД СССР. По данным МВД, на 1 апреля 1954 года в ГУЛАГе содержались 1 млн 360 тыс. заключённых. Из них за контрреволюционные преступления отбывали наказание 448 тыс. человек, за тяжкие уголовные преступления – около 680 тыс.
      10 февраля 1954 года Президиум ЦК КПСС принял решение о выделении органов государственной безопасности из ведения МВД СССР в самостоятельное ведомство. Проект решения по этому вопросу поручалось подготовить министру внутренних дел Сергею Круглову.
      13 марта 1954 года Указом Президиума Верховного Совета СССР образован Комитет государственной безопасности (КГБ) при Совете министров СССР. В состав нового комитета вошли выделенные из МВД СССР управления, службы и отделы, занимавшиеся вопросами обеспечения государственной безопасности. Председателем комитета был назначен бывший первый заместитель министра внутренних дел СССР генерал-полковник Иван. Серов. 26 апреля того же года председатель КГБ был включён в состав Совета министров СССР.
      30 апреля 1954 года Хрущёв поставил секретаря ЦК КПСС Николая Шаталина во главе комиссии по подготовке проекта постановления Президиума ЦК КПСС о членах семей и родственниках осужденных врагов народа – Берри и других.
      Уже 3 мая в Президиум ЦК поступила докладная записка:
      «В соответствии с поручением Президиума ЦК нами рассмотрен вопрос о членах семей и родственниках осужденных врагов народа Берия, Меркулова, Деканозова, Кобулова, Гоглидзе, Мешика и Влодзимирского.
      Всесторонне обсудив это дело, мы пришли к выводу, что членам семей и близким родственникам указанных врагов народа необходимо запретить проживание в городах Москве, Ленинграде, Тбилиси и других режимных городах и местностях Советского Союза, а также на территории Кавказа и Закавказья.
      Проект постановления ЦК КПСС и список членов семей и близких родственников осужденных врагов народа прилагается.
      3.V.1954 г.»
      Эту записку подписали секретарь ЦК КПСС Шаталин,  Генпрокурор Руденко, председатель КГБ Серов, министр МВД Круглов и Василий Мжаванадзе, который в сентябре 1953 года сменил ставленника Берии Мирцхулаву на посту 1-го секретаря  ЦК Компартии Грузии.
      На записке имеется помета: «Разослать членам Президиума ЦК КПСС (Указание тов. Хрущева)»
      10 мая 1954 года Президиум ЦК принимает решение:
      1. «Согласиться с предложением Комиссии ЦК в составе тт. Шаталина, Руденко, Серова, Круглова, Мжаванадзе о запрещении проживать в городах Москве, Ленинграде, Тбилиси и других режимных городах и местностях Советского Союза, а также на территории Кавказа и Закавказья следующим членам семей и близким родственникам врагов народа Берия, Меркулова, Деканозова, Кобулова, Гоглидзе, Мешика и Влодзимирского. (Список прилагается.)
      2.  Принять к сведению сообщение министра внутренних дел СССР т. Круглова о том, что указанные в прилагаемом списке лица будут взяты под надзор органов МВД по месту вновь избранного ими жительства.
      Постановление имеет гриф «Совершенно секретно».
      В список членов семей и близких родственников членов казнённой «семёрки», на которых распространялись перечисленные выше ограничения, вошли:
      Берия Марта Ивановна, 1872 г. р, (на самом деле Марта Виссарионовна, 1870 г. р.), мать Л. П. Берии, урождённая Джакели, проживает в Тбилиси.
      Берия-Лоладзе Анна (Анета) Павловна, 1905 г. р., сестра Л. П. еррии, проживающая в Тбилиси.
      Лоладще Леван Исмаилович,1911 г. р., муж сестры Берия, проживающий в г. Тбилиси, инженер Управления Закавказской железной дороги.
      Кварацхелия-Антадзе Елена Дмитриевна, 1900 г. р., сестра Берия по матери, проживающая в Тбилиси, портниха промартели «Грузпромсовета».
      Антадзе Акакий Николаевич, 1900 г. р., муж сестры Берии, проживает в Тбилиси,
      Кварацхелия-Квичидзе Тамара Дмитриевна, 1898 г. р., сестра Берия по матери, проживающая в Сухуми.
      Квичидзе Николай (Марк) Дмитриевич, 1901 г. р., муж сестры Берии, проживающий в Сухуми.
      Кварацхелия Паша Андреевна, 1902 г. р., сестра Берии по матери, проживающая в селе Ганахлеба Гульрипшского района Абхазской АССР.
      Кварацхелия Ной Андреевич, 1902 г. р., брат Берии по матери, 1902 г. р., проживающий в селе Дравда Абхазской АССР.
      Кварацхелия Лука Андреевич, 1908 г. р., брат Берии по матери, проживающий в селе Ганахлеба Гульрипшского района Абхазской АССР, заведующий фермой колхоза.
      Кварацхелия Иван Петрович, 1898 г. р., двоюродный брат Берии, проживающий в Москве, работает в Главиздате.
      Кварацхелия-Козляковская Сусанна Капитоновна, 1916 г. р., племянница Берии (дочь умершего Кварацхелия К. Д., брата Берии по матери), проживающая в Тбилиси, завед. цехом Госкинпрома.
      Кварацхелия Вахтанг Капитонович, 1927 г. р., племянник Берии (брат Сусанны), проживающий в Москве, студент 1 -го курса Московского литературного института им. Горького.
      Кварацхелия Лариса Модестовна, 1925 г. р., жена Вахтанга, проживающая в Сухуми.
      Кварацхелия Александра Павловна, 1900 г. р., мать Сусанны и Вахтанга, проживающая в селе Володарки Сухумского района Абхазской АССР.
      Чиковани-Гегечкори Дарья Виссарионовна, 1873 г. р., мать жены Берии, проживающая в Сухуми.
      Меркулова Лидия Дмитриевна, 1902 г. р., жена Меркулова, проживающая в Москве.
      Меркулова Кетеван Николаевна, 1868 г. р., мать Меркулова, проживающая в Москве.
      Деканозова Нора Тиграновна, 1906 г. р., жена Деканозова, проживающая в Москве.
      Деканозов Реджинальд Владимирович, 1927 г. р., сын Деканозова, 1927 г. р., проживающий в Москве.
      Деканозова Циала Петровна, жена сына Деканозова, она же дочь арестованного Шария, студентка 3-го курса Московского государственного университета.
      Арутюнова Варвара Мартыновна, 1887 г. р., мать жены Деканозова, проживающая в Тбилиси.
      Кобулова Анна Ивановна, 1899 г. р., жена Кобулова, проживающая в Москве.
      Кобулова Осана Погосовна, 1885 г. р., мать Кобулова, проживающая в Тбилиси.
      Кобулова Светлана Богдановна, дочь Кобулова, проживающая в Москве.
      Кобулова Наталия Захарьевна, 1912 г. р., сестра Кобулова, проживающая в Тбилиси.
      Гоглтдзе Евлалия Федоровна, 1898 г. р., жена Гоглидзе, проживающая в Москве.
      Гоглидзе Воадимир Сергеевич, 1926 г.р., сын Гоглидзе, проживающий в Сухуми.
      Мешик Софья Ильинична, 1918 г. р., жена Мешика, проживающая в Москве.
      Мешик Варвара Мартыновна, 1875 г. р., мать Мешика, проживающая в Москве.
      Влодзимирская Сусанна Яковлевна, 1906 г. р., жена Влодзимирского, проживающая в Москве.
      Марьяновский Яков Моисеевич, 1872 г. р., отец жены Влодзимирского, проживающий в Москве.
      Марьяновская Мария Марковна, 1888 г., мать жены Влодзимирского, проживающая в Москве.
                ***
      Список подписали заместитель главного военного прокурора Д. Китаев и начальник 4-го Управления КГБ Ф. Харитонов.
      Составители списка не забыли включить в него и 81-летнюю мать Нины Теймуразовны, жены Берии, 82-летних Марту Виссарионовну, мать самого Берри, и Якова Моисеевича, отца Влодзимирского, и даже 86-летнюю Кетеван Николаевну, мать Меркулова. Однако в списке нет ни жены Берии Нины Теймуразовны, ни их сына Сергея.
      17 ноября 1954 года постановлением Президиума ЦК КПСС было подтверждено лишение С. Л. Берии степеней кандидата и доктора физико-математических наук, он также был лишён звания лауреата Сталинской премии и воинского звания «инженер-полковник».
      Решением Президиума ЦК от 27 ноября 1954 года Серго Берии и его матери назначена административная ссылка с возможностью работы Серго по ракетной тематике. Согласно официальной версии, паспорта на фамилию Гегечкори (девичья фамилия матери)  им были выданы по их просьбе, мотивированной тем, что «с фамилиями Берия нас население растерзает».
      Российское население после ликвидации «эксплуататорских классов» действительно приобрело привычку набрасываться скопом на самых беззащитных, особенно на тех, кого пинает Власть. Те, кому совесть не позволяла участвовать в травле, были вынуждены молчать, чтобы самим не быть растоптанными толпой верноподданных советских граждан. Собственно говоря, на этом и держалась вся система. (Относительно прошедшего времени глагола «держаться» я не уверен).
      Серго Гегечкори десять лет проработал в Свердловске в должности старшего инженера в НИИ п/я 320, по своей специальности ракетчиком. В 1964 году по ходатайству группы видных советских учёных и в связи с болезнью матери ему и Нине был разрешён перевод в Киев. Здесь он работал в п/я 24, преобразованном впоследствии в НПО «Квант» (сейчас от него, кажется, сохранился НИИ «Квант»). Здесь Серго до сентября 1988 года работал ведущим конструктором, начальником сектора, начальником отдела. Нина Теймуразовна скончалась в Киеве 10 июня 1991 года.
      Серго позднее был привлечён к работе отделения новых физических проблем Института проблем материаловедения Академии наук Украинской ССР в качестве заведующего отделом системного проектирования – главного конструктора комплекса. С 1990-го по 1999 год он – научный руководитель, главный конструктор киевского НИИ «Комета» (ранее – Киевский филиал ЦНПО «Комета»). С 1999 года – на пенсии. Умер 11 октября 2000 года на 76-м году жизни в Киеве, похоронен на Байковом кладбище.
      На момент ареста Серго Лаврентьевич был женат на Марфе Максимовне Пешковой, внучке Максима Горького, у них родились дочери Нина и Надежда и сын Сергей. Брак распался во время пребывания С. Л. Берии в ссылке в Свердловске, по утверждению супруги – из-за измены мужа. Марфа Максимовна и дети взяли фамилию «Пешкоы».
                **               
      Судьбу родственников Л. П. Берии и казнённых вместе с ним членов его «банды», перечисленных в Постановлении Президиума ЦК КПСС от 10 мая 1954 года, решали Серов с Кругловым. На поселение в Казахскую ССР были высланы:
      – жена В. Н. Меркулова Лидия Дмитриевна и 86-летняя мать Кетеван Николаевна Меркулова-Цинамзгварова,
      – жена Богдана Кобулова Анна Ивановна, их дочь Светлана, мать Кобулова Осана Погосовна и его сестра Наталья Захаровна,
      – жена В. Г. Деканозова Нора Тиграновна, их сын Реджинальд, мать Норы Тиграновны – Варвара Мартыновна Арутюнова и жена Реджинальда – Циала Петровна Деканозова, дочь П. А. Шария.(Пётр Афанасьевич Шария в конце 1930-х годов был референтом и консультантом Берии, арестовывался по «мингрельскому делу», был освобождён при Берии, а после ареста Берии вновь арестован и осуждён на 10 лет лишения свободы),
      – жена Л. Е.  Влодзимирского – Влодзимирская Сусанна Яковлевнар,
      – жена П. Я. Мешика Софья Ильинична Мешик (Раппопорт) и его мать Варвара Мартыновна Мешик. О Чарльзе Павловиче Мешике, сыне П. Я. Мешика, известно только то, что он работал инженером. В Интернете какой-то Чарльз Павлович Мешик фигурирует как руководитель Ассоциации научно-технического содействия лицензированию строительной деятельности; организация существовала с 2002 г., в 2019 г. была закрыта налоговой службой из-за отсутствия деятельности.
      С. А. Гоглидзе был женат два раза. Свою первую семью он оставил в 1934 году, после чего, как пишет публицист Александр Шлаен, никаких контактов с ней не поддерживал. Однако в 1954 году его сына от первой жены Владимира Гоглидзе разыскали, арестовали и выслали в Казахстан. По словам сына Виктора Владимировича его отец Гоглидзе, его отец Владимир Гоглидзе погиб в 1972 году в Батуми.
      Также в Казахскую ССР на спецпоселение была выслана вторая жена Гоглидзе Евлалия Фёдоровна. В 1984 году Евлалия Фёдоровна Гоглидзе и дочь Галина (по другим данным — падчерица) были убиты в своём доме в Малаховке с целью ограбления.